Системы афинского и спартанского воспитания

Работа на "5". 2015 год ...

Оглавление
Введение 3
1.Спартанская система воспитания 5
2.Афинская система воспитания 13
Заключение 19
Список использованной литературы 21

Введение
спартанский афинский воспитание
В Греции уже в очень ранние времена большое внимание уделялось образованию детей. Греки стремились воспитать человека интеллектуального и здорового, хорошо развитого физически, сочетать красоту тела и нравственные добродетели. Система воспитания и зарождение педагогической мысли Древней Греции связано с культурой городов- полисов (VI - IV вв. до н. э.). В период расцвета Древней Греции определяющую роль играли два города-полиса: Спарта в Лаконии и Афины в Аттике. Соответственно выделялись две системы воспитания - Афинская - эстетическая и Спартанская - военная. Древние спартанцы и древние афиняне очень ответственно подходили к вопросам создания семьи и воспитания молодого поколения.

Раньше я был более наивным и меня расстраивала в людях жажда богатства и роскоши — но я перестал обращать на это внимание. Привык, может быть. «После митингов друзья идут и напиваются — почему? Это не повод для вечеринки» Но в Москве много прекрасного. Случайность. Возможность всего. Непредсказуемость. Ну вот я — продаю плитку в российской компании. Вещи просто сами происходят, сами по себе. В Италии жизнь больше похожа на прямую линию, можно более-менее предсказать, что с тобой произойдет. Здесь все иначе — и в этом красота жизни в Москве. Сам город — я не вижу в нем особенной красоты, его красота — в поворотах жизни и людях. Если говорить про архитектуру, например, то в сравнении с Италией видна огромная разница. В Италии ты ходишь и поражаешься красоте зданий, предметов, вещей. Здесьвсе не так. Мне нравится архитектура раннего коммунизма, в ее безумии есть своя красота. Например, весь парк ВВЦ. И памятник космонавтике. Очень красиво. И размеры всего — громадность города! Люди строили все для огромного количества людей, как дворцы, как Римская империя, знаете? И метро — мозаики, статуи, мрамор. Это же невероятно. Но, надо признаться, с точки зрения красоты города, есть куда более приятные места в мире, где я бы хотел жить. Протесты, которые происходят в Москве, — я не очень-то в них верю. Мне это кажется такой несколько хипстерской историей: есть риск, что через пару месяцев мода пройдет и все будет забыто. В первый раз все были невероятно воодушевлены, что все так мирно и здорово прошло, — а сейчас вроде остывают. Моя девушка — она русская, она, конечно, ходит на митинги и все такое, а я нет. Но после таких мероприятий друзья идут и напиваются — почему? Это не повод для вечеринки. Самое главное, что я бы изменил в Москве, — я бы ее почистил. Убрал бы мусор. В Москве очень, очень много прекрасных, красивейших парков, почти лесов, и не очень-то приятно ходить по ним и видеть все эти бутылки из-под «Балтики», которыми усыпаны газоны. То есть я понимаю, что да, на улице ты можешь бросить окурок, но в парке бросать что-то, мусорить, оставлять пакеты? Это безумно неприятно. Мне нравится то, что люди в Москве живут очень культурной жизнью. Сходить в театр — это нормальное занятие; у нас же поход в Ла Скала считается чем-то из ряда вон выходящим. Чаще всего это будет что-то вроде либо школьной экскурсии, либо показухи, что-то, что делаешь не для себя, а на публику. Здесь же это обычное дело — я ходил в «Практику», например. Но вообще — это ощущение... Знаете, вот у вас, например, есть поэты. Черт побери, как это вообще — настоящие поэты, какие-то чтения? Это же нереально круто, блин!» «Я работала на Майорке и в какой-то момент устала от однообразной островной жизни. Думала поехать в Германию, где живет моя семья, но потом на всякий случай написала письмо в одну юридическую фирму в России. Я учила русский раньше и решила попробовать. И меня взяли на стажировку. Попросила, чтобы меня устроили в Петербурге — мне говорили, что он более европейский, — но меня в итоге направили в Москву. Первые несколько недель я жила в доме Анны Константиновны Поливановой, мы дружим семьями. Я застенчивый человек и очень не люблю быть обузой, но в этой семье, как мне показалось, даже нет такого понятия. Они очень радушны, ты чувствуешь себя свободно, как дома. Больше всего мне понравилась их традиция собираться каждый вечер всем вместе и пить чай. В Испании в принципе не принято приглашать людей к себе домой — у нас все происходит на улице, мы встречаемся с друзьями в барах и ресторанах. Потом я нашла квартиру на Тверской, прямо над McDonald’s, но она мне не понравилась. Множество зеркал, блестящие ткани на стенах, белые диваны. По испанским стандартам это дурной вкус. Потом я нашла очень хорошую комнату на «Смоленской» через expat.ru. В Москве столько людей, что никто не обращает на тебя внимания — на то, что ты делаешь или говоришь, во что ты одет. В Испании всем есть дело до всех — мы очень любим сплетничать. Испанцы очень легко завязывают разговор: если ты новенький в офисе, все подходят к тебе знакомиться. Русские при первом контакте держат дистанцию. Но в целом, люди относятся к иностранцам очень дружелюбно, иногда даже лучше, чем к самим москвичам. Мой мадридский офис был очень шумным, кто-то кричал, кто-то ссорился — испанцы вообще громко говорят. Здесь же в офисе очень тихо. И в метро все двигаются очень тихо и быстро — это выглядит странно. В Мадриде проще тусоваться — даже если ты не хочешь, ты все равно в итоге где-нибудь окажешься. Можно зайти в первый попавшийся бар на улице. В Москве же нужно сначала выбрать место, потом добраться до него, потом тебя еще должны пустить внутрь — это целое дело. Потом, здесь не очень велик выбор: нет обычных баров, как в Испании, куда можно зайти на одну кружку. Все с претензией. В Москве все кафе сетевые, они выглядят как-то искусственно. Меня очень расстроило, когда я узнала, что даже «Жан-Жак» сетевой. Это то, по чему я очень скучаю — небольшие кафе или бары, которые есть на каждом углу в Европе и в которых можно просто посидеть и почитать книжку. У баров здесь только ночная функция, нельзя зайти куда-то днем и быстро выпить. Еще мне не хватает завтраков в кафе, когда за два евро и 10 минут можно получить тост с кофе. Кофе, кстати, в Москве ужасен. При этом здесь многие берут кофе навынос, пьют его из картонных стаканов — в Испании так никто не делает. Но больше всего я скучаю по воде — мне не нравится, что в Москве нельзя, как в Испании, пить воду из крана. В ресторане ты тоже не можешь заказать стакан воды, только бутылку, а это сразу рублей 200. В Москве я потеряла вес — вы едите куда меньше, чем испанцы. Да и порции здесь маленькие. Еда в целом дорогая и не очень вкусная. Здесь, правда, потрясающие салаты «Цезарь», и это надежный выбор в любом месте. В ресторанах официанты работают не очень эффективно: пять человек требуется, чтобы принести кружку пива. Они не гордятся своей работой, как испанские официанты, которые очень стараются работать хорошо и быстро. Жаль, ведь именно официанты делают бары приятнее. Я люблю ездить на блошиный рынок в Измайлово, это очень весело. Я купила там очень много подарков и вещей для дома, ковер за 800 рублей. Плохо, что в центре нет полезных магазинов — например, с товарами для дома. Во всех магазинах все очень красивое и дорогое. Чтобы починить свой душ, мне приходилось ездить за инструментами куда-то на окраины. Зато здорово, что в центре есть книжные, которые работают допоздна. И это еще одна из причин, почему я чувствую себя в безопасности вечером: все же еще открыто, чего бояться? Еще в Москве мне нравятся воскресенья: они выглядят как обычный рабочий день, и ты можешь делать все что угодно. В Испании все закрыто, и воскресенья очень депрессивны. Там у тебя только два выхода: церковь или похмелье. У молодежи в Москве очень устаканившаяся жизнь. Но, видимо, здесь особо нет другого выбора — молодые люди заканчивают университет в 22 года, путешествовать дорого, а работа есть только в крупнейших городах. Поэтому они и остаются на одном месте. Но из-за этого они относятся к карьере и к тому, что им говорит начальство, с шокирующей серьезностью, им кажется, что их работа — это целый мир. При этом работать с русскими здорово: в какой-то момент они просто плюют на все правила и решают проблему. Мне не нравится положение женщин в России — мне кажется, к ним относятся, как к домашним животным. На свидании девушкам дарят цветы и плюшевого медведя. Мне 27 лет, я не хочу плюшевого медведя! Девушки никогда ни за что не платят, о них все время заботятся. Если ты во всем полагаешься на мужчину, то какая польза от тебя — тебе остается только сидеть дома и наводить для него красоту. Девушки словно трофей для мужчин, и их самоопределение происходит именно в отношениях: у тебя обязательно должен быть молодой человек, и ты делаешь все только с ним. Я знаю только одну русскую девушку, у которой нет молодого человека, — и она расстроена по этому поводу. Меня тоже постоянно спрашивают, замужем ли я. В Испании такой вопрос невежлив — почему просто не посмотреть, есть ли кольцо на пальце? Один раз я даже соврала и сказала, что замужем, — и меня немедленно спросили, что мой муж думает по поводу того, что я живу в Москве». «Я приехал из Дели — наша семья раньше там владела целым домом. С детства учился классическим индийским танцам, стилю катхак. Когда я приехал в Москву, мне уже было тридцать. Вышло это так. Я пришел в Индийский совет по культурным связям (они тогда посылали учителей в разные страны), прошел интервью, и меня взяли. Сказали, что есть две свободные вакансии — в Джакарте и в Москве. Тогда в Индонезии шла гражданская война: я же не с ума сошел, чтобы туда ехать. К тому же Индонезия — мусульманская страна, меня как индуса там первым делом и прирезали бы. Про Россию, куда я приехал в 1996 году, я тоже ничего особо хорошего не слышал — только то, что здесь одна сплошная мафия и прочее. Все мои родственники говорили, что тут жутко холодно и везде людей стреляют. Сейчас в основном все это происходит из-за политики, а тогда убивали обычных людей, просто выходящих из машины или идущих по улице. Когда я впервые приехал в свою московскую квартиру, то выпил воды из-под крана: думал все-таки, что приехал в очень развитую страну. Чай заварил горячей водой оттуда же, к тому же плита еще плохо работала. В то время я еще не умел пользоваться электрической плитой: в Индии дома была газовая. Дальше я проголодался. Надо было идти куда-то в магазин, но я боялся — там же везде мафия. Вообще, были ужасные проблемы с едой. Здесь хлеб совершенно другой. Я сначала попробовал серый хлеб, который кто-то принес, — как же было невкусно! Еще он весь продавался батонами, а у меня и ножа-то не было, чтобы его резать. К тому же я брахман и соблюдаю законы пищевой чистоты. Когда я приехал, очень строго всему следовал: из одного стакана ни с кем не пил, еду тоже ни с кем не делил. Но постепенно начал менять свои привычки. Сейчас вот могу и говядины съесть иногда. Тут же в ресторанах как: ешь мясо, а что это за мясо положили, непонятно. Со мной вначале был еще учитель хинди и преподаватель йоги, который приехал за четыре месяца до меня. По-русски они тоже соображали плохо, покупали что попало. Я сам в магазин сначала даже не ходил, два месяца учил, как будет то или это. Сделал себе домашний словарь, где все записал на хинди: как произносить «мыло», «овощи», «хлеб», «десять», «сто», «тысяча» и так далее. Первые пять лет не было необходимости учить русский: на уроки в Культурный центр всегда приходил переводчик с хинди. Наша квартира тогда была на ВДНХ, на улице Академика Королева, прямо рядом с телецентром. Мне очень нравилось там гулять. Но в самой квартире все было не слава богу: кровати грязные, шкаф сломан, лампочки выбиты, техники никакой. Я своему соседу, тому, что йогу преподавал, говорю: «Давай телевизор купим, хоть программы будем какие-нибудь смотреть». Мы и купили — думали, что найдем каналы на английском. Мы же все-таки приехали в развитую страну, где техника лучше, информации разной больше, чем в Индии. Щелкаем кнопки — все по-русски. Даже английские каналы – по-русски, «Би-би-си» — и то по-русски! В октябре начало холодать. Надо было покупать одеяло — до сих пор забываю, как оно по-русски называется. А тогда я вообще такой вещи не знал, и друзья мои не знали. Знали только: то, на чем лежишь, называется постелью. Мы пришли с йога-гуру в магазин, говорим: «Пожалуйста, нам нужна постель. Верхняя постель». Не понимают. Показали нам подушки, наволочки. «Постель, — говорим, — постель!» Короче, мы подумали, что одеяло нас делает горячими, значит, оно — «горячая постель». Пришли в другой магазин, там молодая девушка, говорим ей: «Девушка, можно нам горячую постель?» — «Я сейчас тебе дам горячую постель! Я шлюха, что ли?!» Так нас и гоняли везде.4000020000в рамках которой собирают выпускников вузов со всего мира, отвозят в Японию, обучают японскому языку и японским стандартам работы. После этого проработал в Японии полтора года на позиции младшего менеджера. Сейчас я директор магазина Uniqlo в «Отраде», занимаюсь абсолютно всеми вопросами, начиная от подбора персонала и заканчивая закупкой товара, логикой торгового зала и так далее. Все необходимые для этой работы знания я получил в Японии. Когда я туда приехал, я не знал даже алфавита. Сейчас немного говорю, правда, иероглифы не читаю, разговорный выучил на бытовом уровне. По работе лексика у меня лучше. в Российской экономической академии имени Плеханова по специальности «экономист-финансист». Как-то я увидел рекламу UMC — Uniqlo проводили презентацию программы в пяти лучших вузах России, в том числе и в Плешке. До этого о Uniqlo я не знал вообще, но рассказ о компании меня впечатлил, и я подал заявку на участие. В итоге выбрали семерых ребят из России, в том числе меня. Нас отправили на финальное собеседование в Японию и после этого отобрали трёх человек, но остался я один. Дело в том, что наша поездка совпала с трагическими событиями на Фукусиме, две девочки-финалистки немного испугались, а я — нет. Абсолютно все расходы на перелёты, еду, проживание брала на себя компания. Даже была определённая сумма на то, чтобы купить себе одежду/ К сожалению, на собеседованиях очень часто рассказывают о том, какие плохие отношения были у них с руководством на предыдущем месте работы; многие приходят, абсолютно не зная, что такое Uniqlo, хотя бы в общих чертах. По этим признакам я могу понять, подходит человек или нет. Одна из основных причин, по которым мы отказываем соискателю, — это лень и отсутствие самодисциплины: у студентов, например, очень часто бывают какие-то просьбы о невыходе на работу. У нас нет дискриминации по внешним параметрам. Единственное, мы требуем, чтобы человек был опрятным, не носил вызывающий макияж и аксессуары, которые могут повредить товар. Дресс-код есть, но он не такой серьёзный, как в Японии: там носят только одежду Uniqlo. У нас же главное, чтобы одежда была простая, без лейблов конкурирующих компаний. Нас это устраивает, потому что нам нужны не только будущие менеджеры и директора. Мы предоставляем очень гибкий график. Когда мы понимаем, что человек хочет с нами работать — переходит на полную занятость, проявляет интерес, — мы ему помогаем, обучаем администраторским функциям, просим учить английский язык, потому что он необходим. Самым лучшим кандидатам Uniqlo предоставляет возможность бесплатного изучения иностранного языка. Я участник программы UMC. Это не UMC Global: моя программа рассчитана на год и включает в себя двухмесячную стажировку в Японии. Когда я попала в эту программу, я уже шесть лет жила и работала в Пекине. Я работала там в благотворительной организации, но ушла в ретейл. Все мои четыре собеседования для UMC проходили на территории Китая. Собеседовали меня на китайском, резюме я предоставляла на двух языках. Собеседования с русскими сотрудниками проходило в режиме видеоконференции. Одновременно я знаю, что происходит на кассе, в примерочной, слежу за поставками и сменами продавцов, открываю и закрываю торговый зал. Информация поступает ежеминутно, и это нелегко. Мы можем помочь подчинённым справиться с любыми обстоятельствами, и всё, что нужно сделать, я при необходимости могу сделать сама. Нет ничего такого в том, чтобы самой принести со склада 60 блузок, которые будут распроданы до конца дня. Я в Uniqlo год и пять месяцев, оканчиваю университет по специальности «финансовый менеджер», сейчас я на пятом курсе. Раньше было достаточно сложно, поскольку приходилось работать вечером до 11 часов, а утром идти на учёбу. На второе собеседование меня позвали через полчаса после того, как я вышла с первого. Я действительно очень захотела получить эту работу! Сначала был инструктаж, всё оказалось достаточно просто, но, возможно, это потому, что у меня был подобный опыт. Я смотрю на тех, у кого это первая работа, и им нелегко: здесь большая проходимость, с этим трудно справиться. Больше всего меня зацепил коллектив. Иногда приходишь в Uniqlo с учёбы замученный и начинаешь чувствовать себя лучше. А работа с клиентами — это стандарты компании. Обязательно нужно улыбнуться, сказать «здравствуйте» и предложить свою помощь. Чаще всего просят помочь с размером, но иногда просто советуются. Тут я придерживаюсь собственных эстетических взглядов: если мне не нравится, я мягко предложу попробовать другую модель или другой цвет. Uniqlo отличается простотой понимания. Когда ты заходишь в магазин, можно очень быстро сориентироваться в цветах и размерах. По специальности я финансист, работала в банке, но меня не очень это устраивало: там не было никакого разнообразия. Поэтому полтора года назад я нашла вакансию на HeadHunter, отправила резюме, и мне перезвонили. У меня было групповое собеседование, потом нас по каким-то критериям отобрали и на втором собеседовании уже рассказали о магазине, о наших обязанностях. До начала работы я была в Uniqlo только пару раз, но теперь у меня почти всё нашей марки. У меня очень большие затраты на одежду: я скупаю все новинки. Ещё мне нравится коллектив и японские стандарты работы: всё очень чётко. Мы общаемся напрямую с менеджерами и директорами, это очень удобно. График у меня не всегда совпадает с календарными выходными, но это единственный недостаток моего расписания. У нас все приветливые и очень общительные. Коммуникация с покупателями происходит сама собой, и всякие схемы тут ни при чём. Мне нравится общаться с клиентами. Никаких сложностей у меня особо не было, в команду я влилась сразу. Сейчас моя работа не связана с основной специальностью. Но если я буду тут расти и развиваться, я смогу работать по профессии, в офисе например. Я приехал в Москву в 2006 году — меня пригласили на работу в индийский ресторан. Я тогда заканчивал учиться гостиничному бизнесу (вообще у меня три высших образования — еще я физик и стилист). Помимо меня выбрали еще трех человек, условия были шикарные: немаленькая зарплата, своя квартира, машина с шофером. Хотя мне предлагали работу в Калифорнии на круизном лайнере Pan American, я решил поехать в Россию. Я подумал, чем в море, лучше работать на земле, да и у России лучше отношения с Индией, чем у Америки. К тому же для меня это было настоящим приключением — ведь я никогда не видел снег. О России я знал только самое основное — историю до 1990 года, а что потом случилось, я вообще не знал. Просто у нас в Индии в учебнике за шестой класс есть рассказ о России страниц на шесть — писатель какой-то приехал в 70-х годах и написал, — в частности, про искусство там есть, про Рериха очень интересно написано. В общем, казалось, что в России все прекрасно, и я приехал — примерно так и есть. Ресторан, в котором я работал, назывался «Аджанта» — на Большой Грузинской, сейчас он уже закрылся (я не знаю, почему, скорее всего из-за кризиса). Мы, три человека, приехали, когда ресторан еще не был готов, поэтому смотрели за всем: как строилась кухня, как подбирались продукты, сами набирали персонал из Индии. Поэтому все было как надо — и работать было прекрасно. Это был очень качественный, самый большой индийский ресторан в Европе. Народу туда ходило немного, но зато в основном селебрити: актеры, музыканты, сотрудники Госдумы, но я никого не запомнил, потому что никого и не знал из них, тогда еще плохо говорил по-русски. Но несмотря на высокий статус публики, никаких проблем и неадекватного поведения со стороны гостей не было, наоборот, им все было интересно — мы постоянно рассказывали кучу историй об Индии. «Нам сказали, что никому дверь открывать нельзя и на улицу выходить тоже нельзя. Когда у нас кончились сигареты, мы втроем крепко взялись за руки и решились сходить в магазин» Квартира, в которой нас поселили, была на Можайском шоссе в элитном доме, мне предоставили Toyota Camry с водителем. Но в первое время все было очень странно: нас привезли в квартиру и сказали, что никому дверь открывать нельзя и на улицу выходить тоже нельзя.