Деревенская проза 1960-70х годов

работа рассматривает прозу Русской глубинки в 60 - 70х гг. ...

Введение
1. Жанр деревенской прозы в русской литературе
2. Тема трансформации мировоззрения сельского жителя
Заключение
Список используемой литературы

Современная деревенская проза играет в наши дни большую роль в литературном процессе. Этот жанр в наши дни по праву занимает одно из ведущих мест по читаемости и популярности. Современного читателя волнуют проблемы, которые поднимаются в романах такого жанра. Это вопросы нравственности, любви к природе, хорошего, доброго отношения к людям и другие проблемы, столь актуальные в наши дни. Среди писателей современности, писавших или пишущих в жанре деревенской прозы, ведущее место занимают такие писатели, как Виктор Петрович Астафьев (“Царь-рыба” , “Пастух и пастушка” ) , Валентин Григорьевич Распутин (“Живи и помни” , “Прощание с Матерой” ) , Василий Макарович Шукшин (“Сельские жители” , “Любавины” , “Я пришел дать вам волю” ) и другие.
Отличие жанра деревенской прозы заключается в том, что р амки этого жанра могут и не умещаться в пределах описания сельской жизни. Под этот жанр могут подходить и произведения, описывающие взаимоотношения людей города и деревни, и даже произведения, в которых главный герой ...............

Разрыв с деревней, со своим родом в контексте деревенской прозы трактуется однозначно: «оторвать человека от родины означает разрушить не только экономическую, но и нравственную сторону его жизни»8. Такой герой – знак бесплодности городской почвы, где уничтожаются корни и как следствие происходит отчуждение от христианской традиции и извращение естественной, природной нравственности.
Под влиянием города в характере героя произошли существенные и значительные изменения (прежде всего в нравственно-этическом плане), и они настолько сильны, что герой выпадает из рамок культурной традиции, к которой принадлежит.
Смятение, сумасшедший ритм жизни, скоростной быт, бессмысленность перенапряжения, самоутверждение, свойственный мироощущению городского человека, – психологические новообразования личности селянина, отрывающегося от своего родового «я».
Представители деревенской прозы высказывают озабоченность тем, что в современном мире все явственней обозначается тенденция к изменению архаического сознания человека.
Противоестественное для земледельца стремление к «легкой жизни» оборачивается в моральном плане оскудением совести, духовных потребностей человека при росте эгоистического своекорыстия, потребительских и чувственных инстинктов. Ведь в своем устремлении к материально благополучной жизни, человек, к сожалению, не приобретает душевного равновесия.
В деревенской прозе выделены два понятия – труд на земле и семья – как основополагающие, краеугольные камни в системе мироздания. Именно отношения в семье, нравственное воспитание личности, связи ее с родной почвой, природой, культурой определяют духовную жизнь человека, всю систему его мировоззренческих устремлений.
Семья как духовное сообщество родных людей распадается в крестьянском мире. Мотив распада семейных духовных связей реализуется с помощью ситуации отказа детей от наследия родителей. Особое внимание создатели деревенской прозы уделяют гендерному аспекту: предметом исследования в произведениях становятся особенности женской психологии, мышления и чувствования. Разрушение семьи, опасное как в социально-демографическом смысле («деревня перестала рожать», так и в нравственном, писатели во многом связывают с трансформацией традиционных взглядов на женщину и на семейные отношения.
Современный человек по убеждениям писателей индивидуализмом и тщеславием, противоречащими исконному сознанию деревенского человека, проявляются в современном человеке. Художественные задачи обличения мещанского индивидуализма и бездуховности как явлений, осложняющий процесс современного общественного развития» реализованы в образе Гоги Герцева повести «Царь-рыба» В.Астафьева. Автор подробно рассказывает о герое, его родителях, жизни в экспедиции, зимовке в пoceлке Чуш, приводит выписки из его дневника, посвящения гордой, одинокой личности. Из разрозненных фактов, сцен общения с людьми в экспедиции и вне ее рождается образ самоуверенного, делового человека, обладающего определенной жизненной хваткой, профессионализмом, умением работать, но замкнутого на личных эгоистических целях. С окаменелого, надменного лица Гоги Герцева никогда не сходила насмешка, в которой узнавалась «ощутимая приподнятость над всякой шевелящейся тварью». Гога Герцев «не считал людей ни друзьями, ни товарищами, он сам по себе и для себя жил». На краю смерти оказалась Эля, которую прихватил с собой в тайгу. У Гоги отсутствуют понятия совести, граждан­ской чести, родственной привязанности к земле, отечеству. Весьма показательной является сцена драки Гоги с Акимом. Она произошла из-за того, что Гога, споив фронтовика Кирягу, за бутылку выменял его единственную медаль и перелил на блесну. Аким сравнивает этот факт с ограблением нищего, а Гога ему отвечает: «Плевать мне на старух, на калеку этого грязного! Я сам себе бог! А тебя накажу – за оскорбление!». Однако наказал этого тренированного парня сам Аким, которому Гога не посмел ответить. Наказала Гогу и сама жизнь. «"Сам себе бог", иссосанный гальянами, изгрызенный соболюшками, валялся, поверженный смертью, которая, не то что жизнь, не дает себя обмануть, сделать из себя развлечение. Смерть у всех одна, ко всем одинакова, и освободиться; от нее никому не дано».
Очевидно, доминирует горькое чувство от происходящих событий, от обмельчания и огрубления натуры человека, от утраты людьми совести, чистоты, достоинства. «Что сделали с русским мужиком! Как умело последовательно вывели из него душу живую, а он, бедный, и не заметил – гуляет себе, купился на красное слово и отрез к празднику. И вот вместо удали – дикость, вместо веселья – поножовщина, вместо смекалки – пронырливость…»9. Это чувство горечи сопровождается состраданием к соотечественнику, погрязшему в недостойной жизни.
Эрозия вековых основ и ценностей крестьянского уклада отзывается у сельчан замутнением, и даже утратой самого смысла жизни и попытками уйти от крайне усложнившегося вопроса о нем с помощью водки.
В романе Ф. Абрамова пьянство представлено как страшное зло, которое угрожает не только физическому, но и нравственному здоровью деревни. В. Астафьев говорит о том, какое социальное и человеческое зло несет в народ пьянство, как губит сильных и талантливых, калечит судьбы, разрушает семьи, души подрастающего поколения.
2. Тема трансформации мировоззрения сельского жителя
В середине 70-x годов деревенская проза с присущей ей страстностью, обрушилась на те страшные пороки современной жизни, что уродуют человеческую душу. Эта тема проходит через десятки публицистических статей В. Распутина, находит свое воплощение и в художественных произведениях В. Распутина, В. Белова, Ф. Абрамова, В. Астафьева, В. Шукшина.
«Деревенская» проза, начавшаяся с поэтизации детства и природы, кончилась сознанием великой утраты. Не случаен же мотив прощания с деревней как с матерью, отраженный и в названиях произведений («Прощание с Матерой», «Последний срок» В. Распутина, «Последний поклон» В. Астафьева, «Последняя страда», «Последний старик деревни» Ф. Абрамова).
Результатом смены человеком ценностных ориентиров становится иждивенчество и равнодушие, опутавшие душу современника.
Размышления об истоках трансформации мировоззрения сельского жителя также неразрывно связаны и осмыслением исторического прошлого страны. В романе В. Белова «Кануны. Хроника конца 20-х годов» (1972), продолжением которого стали часть вторая (1977), а затем “Год великого перелома (хроника девяти месяцев)” и “Час шестый. Хроника 1932 года” (1994-1998) изображена русская северная деревня накануне сплошной коллективизации, во время ее проведения и в первые колхозные годы. Заявленная тема в отечественной прозе 60–70-х годов пережила (после «Поднятой целины» и других произведений деревенской тематики того периода) как бы второе рождение, оказавшись в центре внимания и С. Залыгина (повесть «На Иртыше», 1964), и Б. Можаева (роман «Мужики и бабы», 1976), а также украинца В. Земляка (роман «Лебединая стая») и белорусов И. Мележа (заключительная часть «Полесской хроники») и В. Быкова (повесть «Знак беды», 1985). Роман «Кануны» пронизан стремлением вскрыть причины деградации русской деревни, ведь, по глубокому убеждению Белова, все наши беды из-за того, что загубили деревню.
Тема насилия над деревней проходит красной нитью через «Последний поклон» В. Астафьева. Писатель вспоминает трагические судьбы своих родных и односельчан, циничный «спектакль» с шутками и прибаутками, в который превратилось разорение села и «угробление» крестьян.
Несомненным событием 1990-х стала публикация так называемых задержанных произведений – в первую очередь, «Поездки в прошлое» и «Белой лошади» Ф. Абрамова, не публиковавшихся при жизни писателя по цензурным причинам, так как в них была высказана жестокая правда о подавлении крестьянства как класса, об искажении народной нравственности в сталинский период. Особенную ценность этим публикациям придавало то, что их сопровождали не известные до того дневниковые записи автора, включающие важнейшие свидетельства о мучениях репрессированных крестьян, об исторических судьбах рос­сийской деревни.
Произведения В. Астафьева, Ф. Абрамова, В. Белова, В. Распутина отразили неустанный поиск путей духовного возрождения и преобразования человека. Стремлением «возродить в крестьянстве крестьянское», т.е. основанный на владении землей и свободном труде земледельца лад его жизни, одухотворена вся деревенская проза. Трагической судьба русского деревенского лада наблюдается при отрыве крестьянина от земли: сельский житель обретает себя как творец только в представленной ему свободе действий. Когда не понукают, не поучают, как пахать, что сеять, и не стоят над душой с очередным указанием.
Заключение
Таким образом, в деревенской прозе 60-80-х гг. присутствует особый тип личности – маргинальной, воплощенный в художественных образах человека, оторвавшийся от рода, усвоивший иную, городскую психологию или находящийся между деревней и городом, – архаровцев, обсевков, межедомков и т.д. Концептуально значимым для такого героя становится отсутствие чувство дома, рода, и, как следствие отсутствие традиционной цельности характера, наличие духовной эрозии, изменение архаического сознания селянина.
Отчуждение сельского человека от почвы влечет за собой извращение традиционной нравственности и неисправимые искажения национального характера.
Однако выражая глубокое убеждение, что «…Россия матушка отсюда поправляться начнет. Какая-то другая, не глупо-монархическая, и не патриотически-мечтательная … совсем иная … пойдет из провинции»10, русские писатели убеждены, что преодолеть внутренний разлад, эгоистическую замкнутость человек может только в единении с остальным человечеством. Вне духовного единения людей они не мыслят существование внутренне цельной личности.