АГРАРНЫЕ ПРАЗДНИКИ РУССКОГО НАРОДА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА ХХ ВЕКА

Целью настоящей дипломной работы является комплексный семантический и этимологический анализ традиционных празднеств русского крестьянства во второй половине XIX – начале XX веков. Для реализации данной цели были поставлены следующие задачи:
1) подробно описать основные сценарии развития русских крестьянских праздников;
2) выделить основные компоненты, составляющие структуру празднеств;
3) вскрыть происхождение русских крестьянских праздников; их бытовые формы, их исконный смысл и на¬значение;
4) доказательно утвердить типично аграрный, земледельческий характер крестьянских праздников.
В дипломной работе дается подробное описание как самих праздников, так и обрядов и ритуальных действ, имеющих в них место.
...

Оглавление
Введение...........................................................................................................
Глава I. Цикл русских аграрных праздников в.п. XIX – начала
XX века...............................................................................................
1. Зимние праздники.......................................................................
2. Весенне-летний период..............................................................
3. Переход от лета к осени.............................................................
Глава II. Семантика русских аграрных обрядов в.п. XIX – начала
XX века..............................................................................................
1. Обрядовая пища..........................................................................
2. Культ растений............................................................................
3. Тема смерти в аграрных праздниках.........................................
4. Обрядовые увеселения................................................................
Заключение......................................................................................................
Список использованных источников и литературы.....................................

Основным занятием русского народа издавна было земледелие, поэтому и календарная обрядность у русских носит ярко выраженный аграрный характер. Многообразные земледельческие ритуалы и обряды, отражающие древние воззрения крестьян на природу и попытки воздействовать на нее с целью получения богатого урожая, сохранились и до наших дней. Возникшие как обрядовые действа, посвященные определенному событию земледельческого календаря аграрные праздники во многом утратили свой изначальный религиозно - мифический смысл, превратившись в забавы и развлечения. Изучение старых русских крестьянских праздников интересно не только для специалистов по этнографии и фольклору, но для каждого, кто ближе хотел бы узнать свой народ и его жизнь в прошлом. Такие праздники, как святки, масленица, или такие обряд ы или обычаи, как поминание умерших кутьей или украшение домов на троицу березками и многие другие, основаны на определенных религиозно-мифологических представлениях, независимо от того, носят ли они собственно церковный характер или нет.
Только часть из них непо¬средственно основана на догмах христианского учения. Праздники были связаны преимущественно с памятными днями так называемой священной истории, как, например, предвещание о рождении Христа (праздник Бла¬говещения), день его предполагаемого рождения и день крещения (праздник Рождества, праздник Крещения), день его воскресения из мертвых (Пасха), вознесения на небо (Вознесение) и т. д. Сюда же относятся праздники, посвя¬щенные церковным святым, — Николин день, Петров день, Егорьев день и мно¬гие другие. Однако еще до того, как были введены эти праздники, существовали праздники и обряды языческие.
Наибольший интерес представляют праздники по происхождению сво-ему не церковные, но прочно входившие в быт, в особенно¬сти крестьян, и частично распространенные в городском обиходе. Таких праздников довольно много. Это — святки с праздничным столом, колядованием, ряжением, гаданием, далее – масленица со встречей и проводами ее, блинами и разнообразными увесе¬лениями, встреча весны с пением весенних песен и изготов¬лением из теста жаворонков, затем — русальная неделя и так называемый «семик», праздник, предшествовавший Троице и сопровождавшийся обрядами завивания березок и другими, и день Ивана Купалы с возжиганием огромных костров и перепрыгиванием через них. Наконец, осенью праздновалось окончание жатвы, сопровождавшееся различ¬ными обрядами, посвященными последнему снопу и сжа¬тому полю.

Но, так как его переставали праздновать, березку кое-где стали завивать под троицу или на троицу, а развивать на духов день. Завивать березку ходили девушки, а в некоторых местах и молодые женщины. Собравшись большой группой, они шли в ближайший лес, причем часто выбирали тот, который около ржаного поля. Мужчинам при этом обряде раньше присутствовать было нельзя. Иногда девушки старались завить венок в укромном местечке, чтобы кто-нибудь не увидел и не испортил его. Но это правило уже строго не соблюдалось, и парни часто приходили туда, где собирались девушки, приносили угощение, и все вместе возвращались в деревню. Завивали венки по-разному. Скручивали ветки вроде венка; заплетали косички, перевязывая иногда ветки лентами, пригибали ветки к земле и приплетали к траве и т. п., иногда заламывали макушку березы. Каждая девушка завивала березку на себя, а во многих местах и на всех родных. На троицу приходили развивать венки и смотрели, сохранились они или развились. Считалось, что если венок завял, то девушка или тот из ее семьи, на кого она завила, умрет, а в некоторых местах это означало, что она выйдет замуж. Когда ходили развивать березки, девушки вили венки для себя надевали их и водили в них хороводы, а вечером бросали их в воду. Там, где наряжали березку, в воду бросали ее, а потом венки. Венки бросали чаще не руками, а, наклоняясь, скидывали их с головы, иногда при этом становились к реке спиной. Потому, как плыли венки, девушки гадали о своей судьбе. Толкования в разных местах разнились, но, чаще всего считалось, что, если венок потонет, девушка, бросившая его, умрет или ей изменит милый; в которую сторону поплывет венок — в ту выйдет замуж и т. п. Из того, что березки в ряде мест завивали около ржаного поля,можно заключить, что это действие осмыслялось и как прием кар-погонической магии. Особенно это проявлялось в южнорусскихгуберниях. И. М. Снегирев писал: «В Орловской губернии издавнавелось обыкновение молить каравай в троицын день, т. е. готовили два общих каравая, один съедали, а с другим девушки ходили завивать венки и гуляли». Действия с березкой не всегда ограничивались ее завиванием. Березку срубали, украшали лентами, бусами, платками и пр., ходили с ней по всей деревне или в гости к участницам обряда, иногда около нее устраивали девичью праздничную трапезу с яичницей. Украшение березки характерно для русских центральных и поволжских областей и Сибири. Ранние сведения показывают, что в первой половине XIX в. украшение березки и хождение с ней сохраняли обрядовое значение. Например, по описанию А. В. Терещенко, в с. Березовка (Саратовский у.) девушки уже с начала недели варили пиво, устраивали складчину и в четверг с утра готовили яичницу, пекли пироги, лепешки, курник и пр. Посредине двора ставили срубленное дерево, перед ним горшок с водой. Потом девушки собирались во дворе, некоторые из них брали кушанья, другие на палке держали ведра с пивом. Одна из девушек, подойдя к дереву, опрокидывала горшок с водой, выдергивала деревцо и, подняв его, запевала. Все следом за нею направлялись в лес, где расстилали скатерти и начиналось угощение. Нередко обходили поле крестным ходом, у всех в руках были березки. Подобных сведений немного (чаще с березкой ходили по деревне и по домам девушек), но они важны, так как раскрывают связь обряда с магией плодородия. Считалось, что березка, оставленная во ржи, будет охранять поле от града, заморозков и червей; брошенная в воду — обеспечит влагу.Исконным смыслом потопления березки и было заклинание на дождь. Орошенная, погруженная в воду зелень должна была обеспечить растительности необходимую влагу на весь период ее роста. Девушки в семик при завивании березок кумились, а когда развивали их, раскумлялись. Кумление забылось раньше, чем завивание, память о нем иногда сохранялась только в песнях, но еще в конце XIX в. кумились во многих местах, где завивали березки. Можно думать, что оба эти действия составляли один обряд. Кумление — особая форма посестримства. Покумившиеся девушки становились как бы кровными родственницами, обещали дружить всю жизнь: Покумимся, кума, покумимся,Чтобы нам с тобой не браниться.Эта песня записывалась в разных местах в близких вариантах. Под пение этой песни две девушки, лучшие подруги, подходили с двух сторон к завитому на березе венку (загнутым в форме кольца веткам) и троекратно целовались через него. В некоторых местах, на связанные березки вешали крестик и кумящиеся целовались, просунув голову в шнурок, на котором он висел. При этом обе кумы обменивались вещами, которые снимали с себя,— платками, лентами, бусами, кольцами, иногда крестами; когда раскумлялись, вещи эти возвращались владельцам. У русских кумились между собой только девушки, попарно. Часто такое кумовство оставалось на всю жизнь. Кумовство - посестримство скрепляло половозрастной женский союз. Производились эти обряды в начале лета, начинался расцвет природы, от нее уже ждали плодов. Девушка, достигшая половой зрелости, также должна была стать женщиной. Это подчеркивало и сбрасывание венка — символа девичества (позже это стало гаданием — выйдет ли девушка замуж). В некоторых южнорусских районах кумление девушек дополнялось «крещением кукушки». Обряд этот локальный, в основном Калужской, Орловской и Курской губерний, встречался он также в Костромской, Тульской и Брянской. Суть обряда состояла в том, что девушки и молодки (часто под руководством пожилой знающей женщины) делали «кукушку» и несли ее в лес, где ее «крестили» — кумились, а потом иногда хоронили.Делали «кукушку» по-разному. Соколова В.К. пишет, что «в Калужской губ., для которой этот обряд был наиболее характерен, ее делали из травы «кукушкины слезки» — по аналогии с названием травы и потому, что она такая же рябая, как кукушка. Траву вырывали с корнем, который у этого растения удвоенный, одно утолщение обрывали, другое служило головой. Куколку одевали в рубашку, сарафан, покрывали платком, чаще черным, «потому что кукушка вдова». Изображения кукушки были самые различные — от сорванной ветки до антропоморфного чучела. В некоторых же местах никакой «кукушки» не делали. «Крещение» кукушки состояло собственно в том, что на нее надевали крестик или вешали его на ветки, под которые клали «кукушку», и тут же кумились». За этим могли следовать и «похороны»: «кукушку» клали в гроб — ящичек, коробку из-под мыла, духов и пр.— и зарывали, а на другой день вырывали; «кукушку» оставляли тут же, иногда опять зарывали, а «гроб», кое-где и одежду, хранили до следующего года; в Брянском р-не сохраняли и куклу. Обряды, связанные с почитанием растительности, естественно, воспринимались и как воздействующие на будущий урожай. Поэтому к троице стали приурочивать некоторые аграрно-магические обряды. Таков «колосок». Он встречен только во Владимирской губ., но своей яркостью и красочностью привлек исследователей; его часто приводят при описании празднования троицы. Шествие открывали девушки и молодицы. Они попарно схватывались руками, делая квадрат, пары становились одна за другой, и по их рукам шла девочка лет двенадцати — «Колосок», специально наряженная, убранная лентами. Когда девочка проходила, задняя пара перебегала и становилась впереди. При этом пели песню-заклинание:Пошел колос на ниву,На белую пшеницу!Уродится на лето Рожь с овсом, со дикушей, Со пшеницею!Когда подходили к полю, девочка срывала горсть ржи и бежала к церкви, где бросала ее. Здесь обряд не утратил еще своего значения, и его аграрно-магическая функция выступает достаточно ясно.К троице, как и к другим весенним праздникам, было приурочено и поминовение умерших. Как и всегда, церковь старалась подчинить себе народную традицию, объявив троицкую субботу одной из «родительских», днем поминовения усопших. Народ же отмечал это по-своему, заканчивая поминовение обильной трапезой, выпивкой и весельем, иногда здесь же, на кладбище. Поминовение совершалось так же, как на пасху, радуницу и другие отведенные для этого весенние дни. Различие было лишь в том, что тогда на могилы клали крашеные яйца, а на троицу — венки и березовые ветки. Следует отметить, что обычай поминать родителей в троицкую субботу или на саму троицу более характерен для севернорусских областей — тех, в которых обрядов с березкой и кумления не было. Здесь хождение на кладбище в эти дни было распространено даже больше, чем на пасху. В центральных, южнорусских и поволжских областях посещение кладбищ на троицу встречалось реже, основным днем весеннего поминовения умерших родных здесь стала пасха. Возможно, это было связано в какой-то степени с климатическими условиями: на троицу на севере весна еще только начиналась по-настоящему, а на юге ее уже провожали. С культом умерших некоторые исследователи, особенно Д. К. Зеленин, связывали и русалок.Вслед за троицей шла русальная неделя, а следующее за троицыным днем воскресенье называлось в, некоторых южно-русских и центральных областях русальное заговенье. В этот день изгоняли, «провожали» русалок, а в Поволжье и прилегающих районах «провожали весну» («весна» — очевидно, позднее название, заменившее русалку; иногда употреблялись оба названия).Название «русальная неделя», сохранявшееся у русских в некоторых местах центральных губерний, где никаких проводов русалок не было и даже поверья о них не бытовали, заставляет вспомнить о древнем языческом празднике — русалки, не раз упоминаемом в древнерусских письменных источниках. Проанализировав эти сведения, академик Б. А. Рыбаков делает вывод: «Русалки в Древней Руси были кульминационной точкой народных Языческих праздников. Все виды искусства проявлялись в них полной мерой: музыка, пение, танцы, военные игры, театрализованные действия, проводившиеся иногда в масках». Некоторые особенности древнего празднества сохранились и в проводах русалок, проводившихся в XIX в. и кое-где даже в XX в., но общий характер их был определен сложившимися представлениями о русалках и бытовавшими о них поверьями. При рассмотрении разных видов проводов русалок (весны) у русских обращает на себя внимание сходство некоторых из них с потоплением березки, приурочивавшимся обычно к троице. Это один и тот же обряд, имевший целью обеспечить земле влагу, необходимую для растительности. Обряды с русалками органически входили в весенний праздник растительности, завершали его. Вместе с семиком они составляли единый обрядовый комплекс. Рыбаков Б.А. считает, что «русалии являются общеславянским (а может быть, и общеиндоевропейским) аграрным праздником, связанным с плодородием полей, молений о дожде и рождении новых колосьев».3. Переход от лета к осениИван Купала - один из важных праздников славянского календаря. В этот день 24 июня / 7 июля отмечается летнее солнцестояние, а в христианской традиции — праздник в честь Рождества св. Иоанна Предтечи, Крестителя Господня. В рамках народного календаря Иван Купала образовывал единый праздничный цикл вместе с днями Аграфены Купальницы и св. апостолов Петра и Павла (Петров день). На это время приходится период наивысшего расцвета природы: солнце находится в зените, растительность достигает пика цветения, начинается созревание плодов, день считается самым длинным в году, а ночь — самой короткой. Считалось, что Иванов день венчал макушку лета. В поверьях, относившихся к Ивановской ночи, рассказывалось о чудесных преображениях растений, об их особой силе, которая позволяла папоротнику раскрыть свой колдовской горящий цветок. Вспоминали о кладах, которые можно найти с его помощью. Для земледельцев же наступал самый важный период - жатва. Все это и определило характер купальской обрядности. В сознании крестьян магическая сила огня, воды, земли, растительности была в этот период настолько велика, что им приписывали охранительные, очистительные продуцирующие, целебные свойства. Приобщение к этой силе обеспечивало удачу на год. В то же время календарный период, на который выпадали купальские праздники, считался наиболее «опасным» (наравне со святками): усиливались действия «потусторонних сил». Особенно страшной в глазах крестьян была купальская ночь. Она же являлась апогеем праздника, так как именно в это время проходили веселые гулянья и совершались основные обрядовые действия. Главная роль в них отводилась самой активной части общества — молодежи и молодым супружеским парам. Их физическое состояние сопоставимо с состоянием природных и потусторонних сил, переживавших наивысший подъем. Обрядовая насыщенность и характерные черты Ивана Купалы нашли отражение в местных названиях праздника: Иван Цветный, Травный, Колдовник, Любовный, Чистоплотный, Веселый, Купальник, Лопуховатый, Гулящий, Веничный, Градобой. Важную роль играли очистительные обряды. Празднование Ивана Купалы непременно сопровождалось омовением водой, которое представляло собой массовые купания людей в водных источниках, умывание водой или росой, мытье в банях, обливание водой или грязью. Обряды с водой могли совершаться ночью, на рассвете, в перерыве между церковными службами: утренней и обедней. Во многих местах в купаниях принимали участие представители всех половозрастных групп населения. Человек, отказавшийся купаться, подозревался в колдовстве. Повсеместно бытовало представление об оздоровляющем действии купальского омовения. Калужские крестьяне говорили также, что в этот день необходимо хоть раз окунуться в воду, чтобы в течение лета чувствовать себя в ней безопасно. В ряде мест купания устраивали только девушки, отправлявшиеся к водоемам после ночных гуляний. Часто девушки и женщины умывались росой. Считалось, что умывая росой лицо и руки, тем самым прогоняют болезни и очищают кожу от прыщей и угрей. По сообщениям Липинской В.А., в Сибири «Иванову» росу использовали в случае заболевания глаз: росой промывали глаза утром Иванова дня и собирали ее в емкость для дальнейшего лечения. Русские крестьяне использовали купальскую воду и росу не только для собственного омовения. В Вологодской губ. к празднику Ивана Купалы (или к кануну праздника) было приурочено мытье «квашонок», посуды для замешивания теста, производимое один раз в год. Для этого женщины выносили «квашонки» на реку или к колодцу. В Сибири хозяйки выставляли под «Иванову» росу пустые крынки, полагая, что после этого «снимок» (сметана) с молока будет толще. Там же под «Иванову» росу клали лекарственные травы. В Пензенской губ. купальской росой кропили кровати и стены домов, чтобы не водились тараканы и клопы. С этой же целью в Шенкурском у. Архангельской губ. на ночь открывали в домах окна; по мнению местных крестьян, «в Иванов и Петров день клопов на росах выводят».Достаточно широко на территории России был распространен обычай обливать встречных в Иванов день водой или грязью. Он носил характер ритуальных молодежных бесчинств. Парни запасались водой, которую нередко набирали вместе с грязью, и обливали нарядно одетых девушек. Спрятавшихся насильно вытаскивали из домов. Девушки, как правило, отвечали парням тем же. Объединившись, девушки и парни обливали водой всех встречных жителей деревни, исключая только самых маленьких и самых стареньких. Потом молодежь отправлялась на реку, где девушки и парни устраивали совместные купания, при этом обычно не раздевались. Крестьяне верили, что обливаться водой необходимо для того, чтобы дождь был.Неотъемлемую часть обрядово-мифологического комплекса купальского праздника составляли поверья и ритуалы, связанные с растительным миром. К праздникам был приурочен сбор ивановских растений, использовавшихся с разными целями. Представление о том, что травы в Иванов день имеют особую силу, благотворно влияющую на здоровье людей, нашло отражение в обычае заготавливать банные веники именно с Ивана Купалы. В Вятской и Орловской губ. считали, что веники, заготовленные до этого срока, наносят вред здоровью — «на теле будет чес».С особым вниманием крестьяне относились к своим посевам, в это время уже созревали и набирали силу зерновые культуры, близился сбор урожая. Усилия в этот период были направлены на сохранение уже созревших колосьев от воздействия потусторонних сил и посягательств человека (существовал запрет на срывание плодов нового урожая), физическое и духовное очищение перед началом полевых работ, универсальным средством для которого служили вода и огонь, а также на получение от природы и земли силы и здоровья. С этой целью девушки и молодые женщины, а нередко и вся молодежь, катались по ржи.Главная роль в аграрно-магических обрядах отводилась девушкам и молодым женщинам, а руководили ими, как правило, взрослые женщины, что обусловлено представлением о символической связи женщин с землей, находившейся в состоянии плодоношения. Женщины и девушки являлись и основной рабочей силой нового наступающего периода сельскохозяйственных работ — жатвы.В день Ивана Купалы девушки, собравшись вместе, шли в ржаное поле, прихватив с собой обетную кашу. Они обходили посевы восемь-десять раз, периодически останавливаясь, чтобы совершить на поле обрядовую трапезу. В Новгородской губ. кашу варили непосредственно в поле. В Нерехтском у. Костромской губ. накануне дня Аргафены Купальницы девушки, собравшись в доме у одной из своих подруг, толкли в ступе ячмень, готовили кашу, а вечером следующего дня ели эту кашу с маслом, после чего в течение всей ночи, до утренней зари девушки с песнями ходили по деревне и по полям. При этом существовал обычай возить желающих на оси, соединяющей два колеса от телеги. Эту ось с помощью оглобель таскали за собой. В западнорусских губ. обрядовой едой служила «кулага». Готовую «кулагу» женщина, положив в передник, выносила на улицу, где ее уже поджидали девушки. Получив по кусочку «кулаги», они с песнями отправлялись в поле. В Юхновском у. Смоленской губ. в ночь на Ивана Купалу девушки ходили по домам вместе с парнями. Хозяева непременно одаривали их «кулагой», а девушки в ответ на угощение пели:Роди, Боже, чистое жито, Колосисто, ядренисто.Праздник Ивана Купалы повсеместно считался праздником молодежи и молодых пар. Пропп В.Я. утверждает, что для них характерна особая форма поведения в это время, обозначенная в этнографии понятием «ритуальные бесчинства». Группы молодежи уходили в леса, в поля, где устраивали гулянья, разводили костры, прыгали через огонь, скакали через «стрекаву» (крапиву), катались по посевам, парни боролись во ржи. Одной из наиболее популярных игр купальских молодежных гуляний были «горелки». В Псковской губ. девушки и парни загоняли в поле «Иванов» и «Марий». Издавна в день Ивана Купалы допускалось наиболее свободное общение полов, что позволяет называть его «самым эротическим русским празднованием», «праздником всеобщего брака». Согласно преданиям, в купальскую ночь снимались все запреты на любовные отношения между мужчинами и женщинами. О свободном добрачном общении юношей и девушек в купальскую ночь сообщалось еще в материалах XIX в. Для девушки к празднику летнего солнцеворота завершался период перехода во взрослое состояние, она получала право на брачные отношения. Она могла себе позволить любую вольность в отношении с парнями, а ее жених, если он был, не имел права препятствовать ей в этом.К петрову дню (29 июня) было отнесено поверье об игре солнца и основной петровский обряд у русских назывался «караулить солнце». С вечера, захватив еду, молодежь шла на горку, где всю ночь гуляла и дожидалась восхода солнца. Часто под петров день парни и девушки всю ночь ходили вокруг села с косами, заслонками и сковородками, гремели в них и пели, отпугивая таким образом нечистую силу. Все эти действия производились с целью защиты и села и полей от происков нечести. В некоторых местах на петров день приходилось начало косьбы трав. Также с петрова дня начинали убирать рожь. На юге России существовал обычай ходить к посевам льна. На льняную ниву женщины и девушки, принеся с собой творог, ставили длинную тычину и говорили: «Дай бог, чтоб наш лен был тверд, как смычина, длиннен, как тычина и бел, как этот творог».Ильин день (20 июля) изобиловал рассказами о колеснице, на которой пророк Илья катается по небу, рассыпая молнии.