Вход

СЛАВЯНСКАЯ МИФОЛОГИЯ В ИССЛЕДОВАНИЯХ Н.И. ТОЛСТОГО

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Дипломная работа*
Код 258659
Дата создания 28 августа 2015
Страниц 93
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 1 апреля в 12:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
2 880руб.
КУПИТЬ

Описание

Никита Ильич Толстой является одним из выдающихся славистов современности. Научное наследие Никиты Ильича огромно и принадлежит достоянию целого ряда наук – этнологии, этнолингвистики, филологии, истории, культурологии. Пожалуй, главным предметов научных интересов Н.И. Толстого была славянская мифология, к изучению которой он подошел под несколько иным углом зрения и обозначил ряд принципиально новых направлений исследований этого древнего пласта славянской культуры. Можно сказать, что Н.И. Толстой сумел возродить научный интерес к славянской мифологии в конце ХХ столетия, а решать поставленные им новые исследовательские задачи в этой области будет еще не одно поколение ученых.
В дипломной работе предпринят анализ научного наследия Н.И. Толстого в области исследования славянской мифологии. ...

Содержание

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 3
Глава 1.Н.И. Толстой о задачах и методах исследования
славянской мифологии........................................................................ 11
§ 1. Этнолигвистический подход Н.И. Толстого 11
§ 2. Н.И. Толстой о проблемах реконструкции древнеславянской
духовной культуры. 14
Глава 2. Древнеславянский языческий комплекс в исследованиях
Н.И. Толстого 25
§ 1. Славянское язычество 25
§ 2.Славянский народный календарь . 34
§ 3. Мифология времени и пространства. 42
Глава 3. Персонажи славянской мифологии в исследовании Н.И. Толстого 52
§ 1. Бог в славянской мифологии 52
§ 2. Персонажи низшей мифологии. 55
Глава 4. Мифо-ритуальная традиция славян в исследованиях Н.И. Толстого 65
§ 1. Метеорологическая магия 65
§ 2. Вербальная магия 73
§ 3. Переворачивание предметов 77
Заключение. 83
Список использованных источников и литературы 86

Введение

Под славянской мифологией понимается совокупность мифологических представлений древних славян (праславян) времени их единства (до конца I тыс. н.э.). По мере расселения славян с праславянской территории (между Вислой и Днепром, из области Карпат) по Центральной и Восточной Европе происходила дифференциация славянской мифологии и обособление локальных вариантов, долго сохранявших характеристики общеславянской мифологии. С течением времени сложились: мифология балтийских славян в междуречье Эльбы и Одера; западнославянская мифология польско-чешско-моравской области; южнославянская мифология на Балканах и восточнославянская мифология на территории Восточной Европы.
Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: они были разрушены в период христианизации славян. В связи с этим со временная наука располагает возможностями лишь реконструкции (восстановления) основных элементов славянской мифологии на основе вторичных источников, к каковым относятся: письменные источники (средневековые хроники и анналы, написанные посторонними наблюдателями на немецком и латинском языках, поучения против язычества, летописи, сочинения византийских авторов и т.п.); данные фольклора и этнографии; языковые данные.
Особое место в изучении славянской мифологии принадлежит трудам академика Никиты Ильича Толстого (1923-1996). Будучи ведущим сотрудником Института славяноведения и балканистики АН СССР, им в течение многих лет проводились экспедиционные исследования в Полесье, в ходе которых были собраны богатейшие этнографические и фольклорные материалы, составившие так называемый Полесский архив. Материалы этого архива послужили важным источником для целого ряда исследований по традиционной духовной культуре славянских народов и славянской мифологии.
Цель дипломной работы состоит в том, чтобы проанализировать тот вклад, который был внесен в изучение славянской мифологии Н.И. Толстым.

Фрагмент работы для ознакомления

К тому же эти представления, как и язык, этнически (национально) окрашены, т. е. связаны с определенной этнической группой их носителей, и так же, как язык, изменяемы, преобразуемы в ходе исторического развития. Славяне в древности, а в сельских, деревенских краях почти до наших дней, делили год не на четыре, а только на два больших годовых отрезка — лето и зиму. К примеру, болгары, живущие на северо-западе Болгарии (Видинско, Кулско, Ломско), полагали, что год делится на два периода — летний и зимний, и периоды эти назывались по солнцу — летнему и зимнему: лятното слънце и зимното слънце. Летнее солнце восходит на «летнем востоке» (летния исток), а зимнее — на «зимнем востоке» (зимния исток). Согласно легенде, солнц было много, но потом осталось только два, упомянутых выше.Н.И. Толстой указывает далее, что помимо отчетливо вырисовывающихся границ лета и зимы — праздников, своими обрядами отмечающих и утверждающих эти границы, существуют еще межевые дни-праздники, обозначающие середину, половину летнего и зимнего периода. Таковыми у славян оказываются день, особенно ночь под Ивана Купалу (Рождество св. Иоанна Крестителя — 24.У1. ст. ст.) летом и Рождество (или Святки, Крещение) зимой. Болгары в Родопах день Ивана Купалы (Янъовден) считают срединой лета; в этот день «время обращается к зиме». Тем не менее существует убеждение, что в этот день солнце греет сильнее, чем в другие дни, и потому травы и цветы на «Еньовден» самые целебные. Что касается сроков весны и осени, то они в разных современных традициях определяются по-разному. В городской традиции год делится поровну на четыре части. На долю весны выпадает у нас март, апрель и май, а на долю осени — сентябрь, октябрь и ноябрь. В двух академических словарях — чешского и словацкого языка — срок осени определяется от 23.1Х. нов. ст. до 21. XII., а весны - от 21.111. нов. ст. до 21. VI. В других традициях это иначе, а у русских, занимающих большую территорию от севера до юга, сроки зависят от климатических условий.Само представление о весне могло быть разным. Так, на Рязанской земле, в дер. Деулино в 60-х гг. московские диалектологи зафиксировали значение слова весна как 'теплое время года', 'период между зимой и осенью': Надо полагать, что лексема вясна в рязанском говоре дер. Деулино частично вытеснила лексему лето из семантической сферы времен года, в то время как значение 'год, годовой отрезок времени' у слова лето сохранилось без изменения.В целом Н.И. Толстой делает вывод о том, что архаическая народная система членения «круглого» года не совпадает с общепринятой и известной нам системой.Отрезок времени от Рождества Христова (25.ХП. ст. ст.) до Крещения (Богоявления —6.1. ст. ст.) был известен у русских под названием святки (которые обычно делятся на святые вечера—25.ХП.-1 Л. ст. ст. и страшные вечера — 1.1.-6.1. ст. ст.), а у сербов и болгар — под множеством названий: некрещеные дни, несчастные дни, дьявольские дни, скоромные дни, дни запрета сновать и т.п. Уже сами названия отражают отрицательное отношение к интересующему нас зимнему промежутку времени, следующему за зимним солнцеворотом (22.ХП. нов. ст.). В эту пору, по народному верованию, «Христос еще не был крещен», и потому злые духи появляются на земле и бесчинствуют. Происходит нечто вроде открытия земли, преисподней, из которой вылезает вся нечисть, особенно опасная по ночам. Сербы в Груже полагают, что в «некрещеные дни» злые духи и сверхъестественные существа приобретают исключительную силу и мощь, при этом покойники становятся вампирами, злые бабы и бабки превращаются в ведьм, чума морит больных, слышны крики чертей, нередки нападения бесов-«караконджул» и т. п. В эти дни не выпускают вечером детей во двор, стараются занавесить окна и скрыть домашний свет, опасаются родов, т. к. «родившийся в эти дни ребенок становится ведьмарем (вештац) или ведьмой (вештица)» или же вампиром, самоубийцей, утопленником. По южнославянским поверьям, в «некрещеные дни» преисподняя открыта, и бесовская нечисть шарит и блудит на грешной земле, а перед Богоявлением земля закрывается, и тут же в полночь на миг отверзаются небеса. Таков далеко не полный перечень особенностей «некрещеных дней»-святок в сербской традиции, к которой близки болгарская и македонская традиции. Западные и восточные славяне имеют также богатую обрядность и сопровождающие ее запреты, предписания, представления о сезонных мифологических персонажах — шуликунах, святочницах и прочих.Святки, близкие по времени к зимнему солнцевороту, перекликаются по обрядности и верованию в бесчинство нечистой силы с днем или, точнее, ночью накануне праздника Ивана Купалы, который следует за днем летнего солнцеворота. На прямую связь «страшных» вечеров с общеславянским летним Ивановым днем указывает сибирский обряд, описанный А. Макаренко в его «Сибирском народном календаре»: «Кто желает быть счастливым и богатым, пусть в Иванову ночь, говорится на Ангаре, накосит копну травы и сохранит до Страшных вечеров. Рекомендуется пойти „тогды" к этой копне ночью, обойти вокруг нее „благославясь" (с молитвой) и очертить круг „огарком" (от первой лучины, зажженной осенью): черти, которые с особым удовольствием избирают для своих сборищ „ивановские копны", взмолятся и за отпуск из крайне неприятного для них положения пообещают исполнить все требования такого смельчака».По восточнославянским народным представлениям, с праздником Ивана Купалы связана активная деятельность ведьм и колдуний, занимающихся похищением молока у коров и урожая с чужого хлебного поля. Против их воровства и разгула применяются различные магические приемы и предохранительные меры. Такие представления известны и у южных славян, но не повсеместно. Так, у болгар в Родопах, помимо ряда ритуалов, связанных со сбором целебных трав, витья венков и бросания их в воду, известна практика рисования дегтем крестов и разбрасывания в поле колючего боярышника, чтобы помешать чародейкам (магешници) и похитительницам (мамници) появляться в поле нагими верхом на ткацком навое и воровать чужое жито.Н.И. Толстой отмечает, что разделение года на отрезки времени шло в народе не по месяцам, а по праздникам, хозяйственным нуждам или по постам, что создавало особую систему счета. У тех же болгар, живущих в северо-восточной Болгарии, период января назывался Ролям Сёчко, и в нем были Сурепки, Водица, бабинден, Св. Атанас, февраль был Мали Сёчко, март — Баба Марта — делился праздниками Младенца (Сорок мучеников) и Благовец (Благовещение), в апреле был день св. Георгия, и это был Гергъовски месец, май — Спасовски месец, или копанье кукуруз, в июне выделяется три периода: Русальска неделя, Енъовден (Иванов день), коситба (косовица); на июль приходятся Горёшняцате, т. е. жаркие, горячие дни, св. Илья и жатва; август — Пребраженъё, Голёма Богородица (Успение), Секновенъё, Вършитба (молотьба); сентябрь — Мала Богородица (Рождество пресв. Богородицы), Кръстовден (Воздвиженье), Гроздобер (сбор винограда); октябрь – Димитровски месец, день св. Параскевы, Димитровден, Убранъё кукуруз (уборка кукурузы); ноябрь — Рангеловски месец — содержит Рангеловден (день св. Михаила), Мратинците (11-13.Х1), св. Андрей', декабрь — Никулица — включает св. Никола, Игнажден (день св. Игнатия), Кбледа (Рождество Христово) и Мръсните дни (святки), продолжающиеся и во время Голем Сечко. Появившаяся относительно поздно книжная и городская система двенадцати месяцев была в народе воспринята частично, дополнительно, а большая часть месяцев переименована по названиям ключевых праздников. Далее Н.И. Толстой анализирует славянские народные представления о сутках и о поведении нечистой силы в этот, относительно небольшой отрезок времени. Подобно году, но с более очевидной зависимостью от движения солнца по небосводу, сутки делятся на день и ночь, а «межевыми» временными рубежами оказываются утренняя и вечерняя заря (рассвет и закат), а также полдень и полночь.Опять-таки на рассвете или закате и одновременно на полевой меже предпочтительно колдовать и врачевать, заговаривать заговором. На ночь, после захода солнца нельзя оставлять из-за нечистой силы пеленки и некоторые другие предметы на дворе, а в полночь и в полдень следует опасаться действия сверхъестественных мифологических существ и бесов, имеющих свое излюбленное время. Такой порой, когда бесовское отродье чувствует себя особенно вольготно, испытывает свою силу и опасно для человека и всего живого, является так называемая глухая ночь (по-сербски глуво доба, по-полесски глупица), длящаяся от полночи до первых петухов. В этот промежуток времени черти или им подобные существа могут съесть человека, оставив только кости, ездить на нем верхом, издеваться над ним, втаптывать его в грязь и т. п. Менее известна деятельность бесов в полдень — в очень опасное время суток. Нечисть, появляющаяся в этот миг, имеет даже свое особое название. У русских это женская особь полудница — страшная, уродливая или, наоборот, очень красивая женщина, появляющаяся на полях ровно в полдень в период цветения и созревания хлебов, и мужская особь полуденник, представляющий опасность для малых детей. В Полесье полудзенник — призрак умершего неестественной смертью, страшный, черный человек, появляющийся в полдень. На Гомельщине (с. Великое Поле, Петриковск. р-н) детей не пускали в полдень на реку, «чтобы полуденник не утащил», т. е. водяной, появляющийся в полдень. На Русском Севере, на Пинеге знают беса полуденного, а полудниц считают его детьми. В то же время полудница могла защекотать до смерти в полдень тех, кто в это время оставался на пожне.Полдень длится очень недолго, в сущности один миг, и в этот миг полудница или полуденник может, по народным представлениям, сразить человека, затем угроза исчезает, в то время как полночь со всеми ее опасностями — лишь начало глухого периода ночи, который длится до первых петухов. Этому глухому периоду соответствует в годовом круге тринадцатидневье — святки (или страшные вечера), Некрещеные дни, Поганые дни. С ними в середине лета соотносится только один день, точнее, только одна ночь — это ночь под Ивана Купалу, купальская ночь. Ночь ритуального, строго регламентированного бесчинства, ночь присутствия и разгула нечистой силы, ночь стихии воды и купания в воде, ночь стихии огня и очищения огнем. Купальская ночь — это также ночь почитания земли, плодоносной и приготовившей свой урожай, ночь, когда можно и нужно бить землю горячими головешками, вызывая ее плодородие. Во всех остальных случаях бить землю — великий грех, т. к. земля — мать, «мать-сыра земля». Эти представления ярче всего выражены у русских, у восточных славян, но они присущи в том или ином виде всем славянам вообще. Вероятно, описанная система годового и суточного времени свойственна не только славянской народной традиции, но и традиции других индоевропейских народов, однако это предположение следует подтвердить материалом и доскональным анализом будущего исследователя.Для древнеславянской (общеславянской) культурной традиции выделяется ряд оппозиций, образующий определенную «систему и взаимосвязь основных признаков»: левый— правый, женский— мужской, младший— старший, нижний — верхний, западный — восточный, северный — южный, черный — красный (белый), смерть — жизнь, болезнь — здоровье, тьма — свет, луна — солнце, море — суша, зима — весна.Эти оппозиции были выделены на фоне обширного, разного по территориальной и хронологической приуроченности материала (от африканских традиций гого и меру, затем сибирской кетской и бразильской бороро до древнекитайской, инкской и традиций Пифагора, Парменида, Гераклита и др.), что объяснялось задачей типологического анализа «систем двоичных классификационных признаков» путем установления единой схемы (таблицы) соответствий и задачей определения места «древне-славянской» системы в кругу шестнадцати рассматриваемых традиций. Кроме того, и в пределах отдельных конкретных систем («древнеславянской» или древнекитайской и т. п.) особенно в более широких рамках бинарные оппозиции выявлялись на материале, разнохарактерном по жанру, по обрядовой приуроченности, по функциональной направленности и по ситуативной привязке. Н.И. Толстой считал, что, помимо задач и опытов определения универсальности (или степени универсальности) множества отдельных бинарных оппозиций, нужны также наблюдения противоположного свойства над системой бинарных оппозиций в отдельно взятой конкретной традиции, относящейся к одному этносу и одному синхронному срезу.В одной из своих работ Н.И. Толстой избрал объектом своего исследования в качестве отдельной системы бинарных оппозиций типа 'правый' — 'левый' современную сербскую народную традиционную систему с присоединением иллюстраций из болгарской и русской народной традиции. Уже сам перечень взаимосвязанных бинарных оппозиций, выявленных на сербском материале, не совпадает с тем, который приведен выше и определен В. В. Ивановым и В. Н. Топоровым как «древнеславянский». Этот сербский перечень таков: правый — левый, мужской — женский, хороший — плохой, живой — мертвый, верхний — нижний, передний — задний, внутренний — внешний, ближний — дальний (домашний — недомашний), восточный — западный, входной — выходной, ранний — поздний, прямой — кривой, продольный — поперечный, лицевой — нелицевой (тыльный, изнаночный), здоровый — больной, а также солнце — месяц, дом — лес, нечет — чет. Из перечня видно, что восемь бинарных признаков повторяются в сербском и «древнеславянском» (по Иванову и Топорову) списке, в то время как восемь признаков отсутствуют в сербском, но отмечены в «древнеславянском», а девять признаков обнаружены нами в сербском, но не зафиксированы в «древнеславянском». В сербской народной традиции Н.И. Толстой выявляет семнадцать видов связи бинарных оппозиций типа мужской — женский. Н.И. Толстой отмечает, что сам характер парных противопоставлений небо — земля или огонь — вода иной, чем бинарных оппозиций правый — левый и мужской — женский. В первом случае обнаруживается корреляция стихий (огонь — вода), пространственных сфер (суша — море) и т. п., во втором — корреляция качественных или относительных признаков. Эти корреляции принципиально различны, и это различие определяется не только и не столько логическим путем, сколько путем исследования фольклорно-этнографического материала конкретных систем (точнее, подсистем) народной культуры. На рассмотренном нами материале второй тип корреляций не обнаруживает такого вида связей, которые характерны для первого типа и описаны нами. Это ставит вопрос о характере и разновидностях семиотических бинарных представлений, который бы следовало рассматривать отдельно, в специальной работе. Изложенный материал показывает, что наибольшее число связей имеют две бинарные корреляции по ориентации в пространстве и по полу: правый — левый (6 связей) и мужской — женский (10 связей). Сами эти бинарные корреляции взаимно связаны, их можно считать основными. Общий вывод, который Н.И. Толстой из своего исследования мифологических пространственных координат в славянской традиции, состоит в том, что связи семиотических бинарных оппозиций глубоко сакральны и что они обнаруживаются преимущественно в обрядах, исполняемых в переломную, рубежную, «межевую» пору жизни человека, реже — человеческого социума, как и в переломную, «межевую» пору суток, чаще всего на утренней и вечерней заре, производятся заговоры и сопровождающие их ритуальные действия. Взаимные связи семиотических бинарных оппозиций проявляются в ограниченных, преимущественно ритуальных условиях, в рамках, определенных временем, местом и лицами, причастными к тем или иным ситуациям. Ограниченность сфер функционирования рассмотренных бинарных оппозиций заставляет усомниться в том, что вся система славянских мифологических представлений построена на основных содержательных двоичных противопоставлениях, подобных рассмотренным, как это изложено в статье «Славянская мифология» В. В. Иванова и В. Н. Топорова, опубликованной во втором томе «Мифов народов мира». Надо полагать, что структура древнеславянских воззрений и славянской мифологии значительно сложнее и более многопланова, чем мы это себе часто представляем.ГЛАВА 3ПЕРСОНАЖИ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ В ИССЛЕДОВАНИЯХ Н.И. ТОЛСТОГО§ 1. Бог в славянской мифологииБог в книжно-церковной традиции – верховная сущность, обладающая высшим разумом, абсолютным совершенством и всемогуществом, Творец неба и земли, Промыслитель Вселенной, начало изначальное, вечное, духовное и бесплотное. Слово бог, известное всем славянам, первоначально было связано с представлениями о благе, богатстве и о персонаже, наделяющем благом, богатством. В народной традиции, как отмечает Н.И. Толстой, бог обычно выступает во плоти — в виде старца с бородой, живущего на небе. В народном мифологическом восприятии Бог противопоставлен человеку, который смертен и после смерти отдает богу свою душу (ср. рус. Богу душу отдать — умереть).Славянское язычество до крещения отдельных славянских народов отличалось политеизмом со значительной долей пантеизма и явным тяготением к монотеизму, к т.н. верховному богу, что отметил еще Прокопий Кесарийский в книге «Война с готами» (середина VI в.): «Славяне и анты считают, что один из богов — создатель молнии — именно он есть единый владыка всего». Такие дохристианские представления фрагментарно сохранялись в фольклорных, обрядовых и апокрифических текстах вплоть до XX в. Более близкое к книжно-церковному восприятие Бога содержится в духовных стихах. В южнославянских фольклорных текстах Бог часто ходит по земле и совершает чудесные дела вместе со св. Иоанном или св. Петром, у восточных славян — со св. Николаем и св. Петром. Св. Никола у восточных славян считался «заместителем» Бога.Народная религия славян, как указывает Н.И. Толстой, изобилует мотивами дуалистического мироощущения, согласно которому небо принадлежит Богу, а земля — дьяволу, правая сторона — Богу, а левая — дьяволу и т.д. Гельмольд свидетельствует в «Славянской хронике» (XII в.), что славяне на пирах пускали вкруговую жертвенную чашу, произнося заклинания от имени богов, а именно — доброго Бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым Богом направляются и поэтому злого бога называют дьяволом, или Чернобогом, т.е. черным богом. Белобог – божество, реконструируемое для западнославянской мифологии на основании двух источников — Чернобога, упоминаемого у балтийских славян в «Славянской хронике» Гельмольда (XII в.), и обозначения ряда урочищ типа «Белый бог». Особенно показательным считалось противопоставление, засвидетельствованное двумя названиями гор у лужицких сербов, — «Белый бог» и «Черный Бог; с первым из них связывалась положительная семантика, со вторым – отрицательная.В статье «Южнославянское црна земля, черна земя и бели бог, бял бог в символико-мифологической перспективе» Н.И. Толстого привлек частный вопрос, а именно эпитет к слову земля, который для южнославянской языковой традиции можно считать постоянным: Черная землица, Богом данная матушка, пусть не пристанет ни к тебе, ни ко мне, а к моему суженому (Любовный заговор на парня); сербы и хорваты, прощаясь с покойником, нередко говорят: «Нека му не лака црна земльа!», что соответствует русскому «Пусть будет земля ему пухом!». О покойнике, умершем говорится, что «его прячет черная земля»; смерть объясняется объятием «черной» земли. Желание русского «провалиться от стыда сквозь землю» понятно сербам, в этом случае они се сами стиде да би од срамоте у црну земльу пропали. Болгары, проклиная кого-либо, желают, чтобы «черная» земля его не приняла после смерти, или чтобы выбросила его кости. Этот мотив особенно распространен в южнославянской среде, но не чужд и другим славянам, равно как и другим народам, в том числе и кавказским. Болгары своих покойников предают «черной» земле: предават на черната земя.

Список литературы

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Источники
Толстой Н.И. Архаический ритуал-диалог / Н.И. Толстой // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 313-409.
Толстой Н.И. Бинарные противопоставления типа правый-левый, мужской-женский / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 151-166.
Толстой Н.И. Бог / Н.И. Толстой // Славянская мифология. – М., 2002. – С. 44-45.
Толстой Н.И. Времени магический круг / Н.И. Толстой // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 27-36.
Толстой Н.И. Вторичная функция обрядового символа / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 167-184.
Толстой Н.И. Вызывание дождя / Н.И. Толстой // Язык инародная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 78-90.
Толстой Н.И. Глаза и зрение покойников / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 185-205.
Толстой Н.И. Из наблюдений над полесскими заговорами / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 447-460.
Толстой Н.И. Каков облик дьявольский? / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 250-269.
Толстой Н.И. Магическая сила голоса в охранительных ритуалах / Н.И. Толстой // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 428-430.
Толстой Н.И. Небо / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Славянская мифология. – М., 2002. – С. 316-317.
Толстой Н.И. О возможности картографирования фольклора / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 429-446.
Толстой Н.И. Откуда дьяволы разные? / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 245-249.
Толстой Н.И. Переворачивание предметов в славянском погребальном обряде / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 213-222.
Толстой Н.И. Проблемы реконструкции древнеславянской духовной культуры / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 41-60.
Толстой Н.И. Славянские верования / Н.И. Толстой // Славянская мифология. – М., 2002. – С. 8-16.
Толстой Н.И. Чемер / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 280-288.
Толстой Н.И. Шуликуны / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 270-279.
Толстой Н.И. Этнолингвистика в кругу гуманитарных дисциплин / Н.И. Толстой // Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. – М., 1995. – С. 27-40.
Толстой Н.И. Южнославянское црна земля, черна земя и бели бог, бял бог в символико-мифологической перспективе / Н.И. Толстой // Избранные труды. Т. 1: Славянская лексикология и семасиология. – М., 1997. – С. 271-279.
Толстой Н.И. Язычество древних славян / Н.И. Толстой // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 10-26.
Толстой Н.И., Толстая С.М. Вызывание дождя в Полесье / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 89-125.
Толстой Н.И., Толстая С.М. Вызывание дождя у колодца / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 75-88.
Толстой Н.И., Толстая С.М. Гром и град в Полесье / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 126-161.
Толстой Н.И., Толстая С.М. Защита от града в Драгачеве и других сербских зонах / Н.И. Толстой, С.М. Толстая // Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М.: Индрик, 2003. С. 162-252.
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00511
© Рефератбанк, 2002 - 2024