ОБРЯДОВЫЕ ИГРЫ У РУССКОГО КРЕСТЬЯНСТВА (XIX – НАЧАЛО ХХ ВЕКА)

Цель настоящей дипломной работы состоит в анализе места и роли обрядовых игр в жизни русского крестьянства XIX – начала ХХ века, в процессе социализации и взросления индивида в традиционном обществе, в выяснении социорегулятивных функции игры.
2012 год. Оценка: хорошо ...

О Г Л А В Л Е Н И Е
Введение.........................................................................................................3
Глава I. Обрядовые игры в праздниках календарного цикла..................12
§ 1. Святочные игры.....................................................................
§ 2. Масленичные игры................................................................
§ 3. Пасхальные игры..................................................................
§4. Троицко-семицкие игры......................................................
§5. Купальские игры...................................................................
Глава II. Обрядовые игры, связанные с семейными праздниками..........
§ 1. Родильные игровые действия...............................................
§ 2. Свадебные игровые действия................................................
§ 3. Похоронно-поминальные игровые действия.......................
Заключение..................................................................................................
Список использованных источников и литературы................................

Понятие «народные игры» включает в себя как игры в собственном смысле слова, так и игроподобные формы , т.е. игры без строгих правил, устойчивого игрового действия и со слабо выраженным игровым сюжетом. К ним относятся, например, увеселения в составе обрядовых и досуговых форм, народных праздников и гуляний, сопровождающихся различными формами веселья и игрового поведения: ряжением, подшучиванием и розыгрышами, заигрыванием, озорством, языковой игрой и игровыми имитациями обрядов.
Нередко встречаются термины «игрище» и «гуляние» выражают еще один способ группировки развлечений – на этот раз по месту их проведения. К первой группе относится посиделочные ( беседные) развлечения, в т.ч. на игрищах, ко второй – уличные, в т.ч. на гуляниях, во время обходов, катаниях с гор, а также уличное озор ство и некоторые другие.
Чтобы правильно выделить конкретные обрядовые игровые явления из всего праздничного континуума и дать определения, необходимо обратиться к онтологии игры, ее феноменологии. Научная традиция в большинстве случаев следует за народными дефинициями игровых явлений, которые хотя и улавливают интуитивно некоторые важные признаки «игрового», тем не менее четко не отграничивают собственно игровые и «игроподобные» феномены . Если обобщить значения народных слов со значением «игра», то можно выделить следующие группы значений:
а) Громкий звук, звукопроизводство (пение, игра на музыкальных инструментах, громкий смех), шум, веселья. Эти признаки «играния» относятся как к человеку, так и к природным явлениям (ветер, море, гром).
б) Процесс речеговорения, речепроизводство в том числе , по- видимому, сакрального.
в) Особый тип поведения и общения, включающий в себя вышеупомянутые признаки, а также сексуальные контакты участников данной акции. Сюда же относятся характеристики движения, соотносящиеся с состоянием «играния»: скакание, колебательные и возвратно-поступательные движения (например, «игра» солнца или молнии, света).
г) К особой группе признаков относится характеристики «играния» как некоего протяженного, медленного, «ленивого» действования, бесцельного, «бесполезного» времяпровождения (гулять – медленно двигаться), того, что противопоставляется активному «продуктивному» времяпрепроваждению, «труду».
д) Вторичные образования вроде игрец, грець (нечистый или злой дух, бес, домовой), а также (исторический припадок сопровождающийся криком), и некоторые вещи, связывающиеся в традиционном сознании с «игрой», например брожение браги, являющейся ритуальным праздничным напитком.
Игра часто оценивается народным сознанием отрицательно, ассоциируясь с разрушением устоявшихся норм, с их игнорированием, со всяким «безобразием» в самом широком смысле слова : от буйного, ненормативного поведения до бесовщины. Здесь, как нам представляется стихийное народное языковое сознание очень близко подходит к пониманию самых тонких и сущностных механизмов игры. Попробуем критически оценить некоторые общепринятые характеристики игры, понять, насколько они действительно связаны с ее сущностью.

Роженицу заставляют ходить; прежде всего ее трижды обводят вокруг стола в избе, затем велят перешагнуть через метлу, коромысло, дугу, через мужа роженицы, лежащего вниз лицом на пороге, и через его штаны. В самых тяжелых случаях ее подвешивают за ноги. Роженице суют также в рот кончик косы, дают есть вшей и прибегают к различным другим способам, чтобы вызвать рвоту и испуг; ее заставляют также напрячь мускулы, дуя в пустую бутылку, велят повиснуть на руках, ухватившись за привязанную к балке веревку, и т. п.Присутствие мужа необязательно, и роль его в большинстве случаев пассивна. Пока длятся роды, муж роженицы издаёт стоны, надев женское платье или юбку, а иногда, повязав голову платком. Широко распространено представление, что родовые муки можно перенести с женщины на ее мужа. Некоторыеколдуны с помощью своего колдовства могут устроить так, что вместо роженицы родовые муки придется испытывать ее мужу, и это следует обеспечить уже во время свадьбы. Рассказывают такой случай: один молодой муж признал авторитет своей жены выше своего, и это следовало продемонстрировать уже во время свадьбы: женщина должна была трижды перекувырнуться через своего мужа. «Этим обрядом муж как бы обязался принять на себя родовые муки своей жены и стонами выражать свое сочувствие ее страданиям».В Ельнинском уезде Смоленской губ. был отмечен такой обычай: к гениталиям мужа, лежащего на полатях, привязывали длинную нитку, свободный конец которой свисал к ложу роженицы; когда роженица начинала стонать от боли, сидевшая около нее повивальная бабка дергала нитку, и это вызывало невольные стоны мужа.В некоторых местах муж поит роженицу водой из своего рта; кое-где это должны делать также те девушки, которые случайно узнали о начавшихся родах. Иногда мужа заставляют трижды проползти между ногами стоящей роженицы (Рязанская губ.). Для ускорения и облегчения тяжелых родов на порог и на углы стола сыплют соль; кое-где (Себежский уезд Витебской губ.) мажут живот роженицы кровью белого петуха. Оставшуюся плаценту (место) стараются выманить, чмокая губами, как бы приманивая кошку («кис-кис») или кур («цып-цып»), и т. д.Если роды наступают внезапно или если роженица оказывается в этот момент одна, она сама перекусывает пуповину зубами и перевязывает ее волосами из своей же косы. Повитухи также часто перевязывают пуповину волосами матери, кое-где добавляя к ним заранее приготовленные волосы с головы отца или волокна льна (Вельский уезд Вологодской губ.). Иногда пуповину перевязывают только льном, скрученным в нитку, или волокнами женских растений конопли, или же суровой ниткой. Перерезают пуповину ножом или ножницами, но иногда повитуха перегрызает ее зубами, чтобы предотвратить появление у младенца грыж. Место отреза смазывается свежим коровьим или растительным маслом.У новорожденной девочки пуповину почти всегда перерезают на прялке или веретене, чтобы она стала искусной пряхой; у мальчика перерезают пуповину на топоре; русские делают это на колодке для плетения лаптей, а иногда на книге, дабы новорожденный вырос мастером своего дела или грамотным человеком. Иногда кусочек пуповины высушивают и хранят его тщательно завернутым, если дать взрослой дочери развязать ее, она станет искусной швеей, а бездетная женщина, съев пуповину, исцелится от бесплодия. Чаще всего, однако, пуповину вместе с плацентой закапывают в землю — в большинстве случаев под полом или под закладным бревном дома или в другом каком-либо тихом и чистом месте. (Предварительно плаценту обмывают, заворачивают в чистую тряпку и вкладывают в кусок древесной коры или в старый лапоть, очень часто вместе с куском хлеба, зерном и яйцом, чтобы ребенок вырос богатым. Если плаценту не закопать как положено, роженице грозит болезнь. На том месте, где зарыта плацента, иногда сеют овес или ячмень; когда стебли этих растений достигнут 5 см, их срезают и сушат; применяют как лекарство от детских болезней. Если хотят, чтобы вместо девочек в дальнейшем стали рождаться мальчики, плаценту закапывают, завернув ее в подкладку со спинки мужской рубашки (Владимирская губ.).Если ребенок родился в рубашке, ее хранят как символ счастья и носят на шее в качестве амулета.Нередко повивальная бабка принимает новорожденного ребенка в крупное решето, чтобы защитить дитя от несчастий в будущем. Однако чаще всего ребенка заворачивают в старую рубаху его отца, если родился мальчик, или в рубаху матери, если это девочка.Почти всегда повитуха гладит руками головку новорожденного,чтобы сделать ее как можно круглее; то же самое проделываетона с его носом, сжимая ноздри, чтобы они не были слишком плоскими и широкими.Вскоре после родов роженице дают выпить вина с корнем калгана и с другими приправами и кормят ее редькой, хлебом и солью или овсяной мукой. Под подушку роженицы в защиту от нечистой силы кладут нож, а также благовонные травы и три слепленных вместе восковых свечки; с этой же целью ухват ставят рогами к печи, и если роженице надо выйти из избы, она берет с собой этот ухват в качестве посоха. У русских оберегом служит также прут от метлы или вся метла. Чтобы сберечь ребенка, его окуривают дымом, сжигая кусок подола платья; русские вешают над колыбелью волчий зуб; в рукав рубашки, в которую заворачивают новорожденного, кладут узелок с углем, кусочком глины от печки (печиной) и кусочком хлеба с салом или вместо них соль и свечку; другой узелок с этими же предметами бросают на перекрестке дорог со словами: «На тоб чорте, плату!» Чтобы уберечь ребенка от детских болезней, голая повитуха с голым ребенком на руках обходит вокруг бани, произнося при этом заклинание, чтобы утренняя заря взяла у ребенка все возможные болезни.В обрядах, которыми сопровождается у всех восточных славян рождение нового человека, отчетливо выражено представление, что муки роженицы вызваны не естественными причинами, но насланы на нее нечистой силой или злыми людьми. Необходима полная тайна, чтобы ни черт, ни злые люди не узнали о моменте родов, тогда можно избежать боли; этого же добиваются, хотя и в меньшей мере, с помощью различных защитных средств. Роженица, отчасти и ребенок, повитуха и даже муж роженицы, так же как и само помещение, в котором происходят роды, считаются нечистыми, эта нечистота однако не столько физическая, сколько духовная. Внутренности человека вообще считаются нечистыми, в этих же случаях они раскрываются, оскверняют все кругом и привлекают нечистую силу.Если из всех рассматриваемых нами обрядов, связанных с рождением ребенка, обряды первого этапа совершаются в строжайшей тайне и в интимном кругу, то следующий акт, напротив, характеризуется участием всей общины.Когда таинственная процедура родов заканчивается, севернорусские Гороховецкого уезда Владимирской губ. устанавливают над баней роженицы высокий шест или вывешивают ее рубашку, которая была на ней во время родов. Это служит для соседок сигналом, что надо навестить роженицу; такое посещение называется наведы. Приходят только замужние женщины, причем не с пустыми руками; они приносят домашние лакомства, пироги, блинчики и т. п., и называется это на зубок для роженицы, т. е. ей несут закуски для возбуждения аппетита. То, что принесли женщине в подарок, мужу ее есть не разрешается, но дети могут этим лакомиться. Существует обычай приглашать на крестинный обед всех жителей деревни, хотя приходят, конечно, не все. У русских в некоторых местностях (Васильсурский уезд Нижегородской губ., Ржевский уезд Тверской губ.) на крестинную кашу приходят дети в возрасте до 7—8 лет со всей деревни; это в основном дети того же пола, что и новорожденный. Обращаясь к женщине, готовящей еду, хозяин дома полушутя говорит о собравшихся детях: «Сажай их обедать, чтобы они нашего (новорожденного) в крапиву не посадили». В других местах каждый гость уносит с крестинного обеда немного каши в платке для своих детей, т. е. дети, хотя и не присутствуют на ритуальной крестинной трапезе, тем не менее принимают в ней участие.Наконец, все взрослые гости во время крестинного обеда непременно кладут немного денег на ритуальное кушанье, будь то каша или пирог; часть этих денег получает повивальная бабка, но основная сумма предназначается роженице. В обычае приглашать на крестинный обед всех жителей деревни содержится прямое указание на то, что община берет новорожденного и его мать под свою защиту.Все приведенные факты дают нам право рассматривать эту часть обрядов, связанных с рождением ребенка, как акт приема новорожденного в общину. Основными здесь являются христианские моменты, особенно таинство крещения; весь обряд называется крестины, а действующие в нем лица — кум и кума.Отец новорожденного ребенка и в этой части обряда ведет себя пассивно. Когда совершается таинство крещения, он, так же как и мать ребенка, в церкви не присутствует. Его отсутствие объясняется, по-видимому, тем, что он в связи с рождением ребенка считается нечистым, оскверненным. Во время обрядовой трапезы отцу окрещенного ребенка дают ложку крепко посоленной каши (так называемый пересол), иногда с острыми приправами и вином, и отец должен съесть эту отвратительную смесь. А. Редько видит в этом очищение с помощью соли отца, оскверненного рождением ребенка (соль является оберегом от нечистой силы). Напротив, А. Максимов считает это обрядом испытания, которому должны подвергаться молодые люди при достижении совершеннолетия. Поскольку обряд, связанный с совершеннолетием, являлся «посвящением», оба толкования вовсе не противоречат друг другу: первое вполне могло возникнуть на основе второго.Что касается крестных родителей, то их можно рассматривать как Представителей общины, как посредников между общиной и (нечистым?) отцом ребенка. У всех восточных славян широко распространен такой обычай: если первый ребенок умрет, ко второму принято приглашать в кумовья первых встречных. Для этого идут на перекресток в деревне или прямо к церкви и по дороге находят нужных людей. Вполне понятно, что этих божьих кумов считают представителями общины, так как в этих случаях выбор ни в коей мере не зависит от личного желания приглашающего. Древний обычай требует, чтобы крестные избирались не из числа родственников. Отношение родителей новорожденного к куму и куме всегда и везде преисполнено уважения.В Кобринском уезде Гродненской губ. крестная мать на несколько секунд кладет своего крестника под печь, а затем трижды поносят его вокруг стола; совершенно очевидно, что таким образом ребенка принимают под родной кров, в число членов данного рода.Принимаются меры по охране ребенка от нечистой силы (обереги), так как считается, что иначе нечистый может с легкостью, особенно до крещения новорожденного, подсунуть вместо него другого ребенка, а такие обменки очень прожорливы и тупоумны. Передают ребенка крестной матери через лежащий на пороге дома топор; при возвращении с крестин крестная мать должна снова переступить через порог. При крещении кладут в уши новорожденного соль.Если дети в доме рано умирают, крестные родители пытаются обмануть болезнь: после крещения ребенка они приносят его во двор и кладут в корыто, из которого поят лошадей, передают его через окно, а не в дверь и т. д.Однако основными в день крещения являются те магические действия, цель которых — обеспечить новорожденному быстрое развитие, богатство и т. п. До и после крещения ребенка кладут в мохнатый мех — символ богатства. Горшок с ритуальной кашей повитуха подает на стол в меховой шапке.В Корочанском уезде Курской губ. новорожденную девочку передают крестной матери через прялку, чтобы она выросла искусной пряхой, а мальчика — через порог, чтобы он стал «хранителем дома».Во время крестинного обеда крестные родители высоко поднимают правой рукой обрядовый пирог и, подняв, разламывают (Сергачский уезд Нижегородской губ. и др.); горшок с кашей русские также поднимают высоко вверх и на какое-то время ставят его на полку, приделанную под самым потолком. Остатки вина из стаканов хозяин дома и гости плещут в потолок. Отец новорожденного, съев пересоленной каши, забрасывает ложку на полати и иногда прыгает по избе. У белорусов прыгает также повивальная бабка, после того как ей дарят платок на голову. Цель этих магических действий — обеспечить быстрый рост новорожденного.К крестинному обеду обычно подают две каши — одну от хозяина дома, а другую — от повитухи; сама эта трапеза у русских носит название каши. Каша повитухи, как правило, очень крутая, пшенная или гречневая; иногда ее варят с медом. Горшок из-под этой каши обычно разбивают тут же на столе, что магически символизирует обновление жизни. На Волыни черепки такого горшка бросают в огород, чтобы хорошо уродилась тыква. У севернорусских кум с кумой едят эту кашу черенками ложек. Гости стараются съесть кашу побыстрее, чтобы новорожденный рано начал говорить; с этой же целью крестные отец и мать должны как можно больше разговаривать. В Ржевском уезде Тверской губ. дети выбегают с кашей из избы, а затем, съев кашу, кладут в пустую посуду петуха или курицу (в зависимости от пола новорожденного) ногами кверху; все это делается для того, чтобы новорожденный научился петь и быстро бегать.У русских крестный отец приносит ведра с водой для крещения в руках, не пользуясь коромыслом; это должно предохранятьребенка от сутулости. Крестная хватает кусок льняной ткани(повой), на котором ребенка вынимали из купели, и как можнобыстрее бежит к реке, чтобы выстирать ткань — тогда и ребенокнаучится быстро бегать. После обеда перед возвращением домойкрестные отец с матерью немного отдыхают, чтобы ребенок былтихим и спокойным.Повсеместно распространено такое гадание: отрезанные во время крестин волосы ребенка закатывают в воск и кидают в воду купели. Если они потонут, ребенок умрет. Гадают также на ложках, которыми ели кашу на крестинах; если брошенная за спину ложка упадет кверху выпуклой стороной, то у роженицы родится еще один мальчик, если же наоборот, то девочка. Очень важную роль в поддержании коммуникативного баланса в сельском сообществе играли инсценировки и тексты, в которых в пародийно-утрированном виде изображались те или иные ключевые персоны или типажи, обрядовые и необрядовые действия. В таких случаях акцентировались отдельные действия, часто обыгрывавшиеся в святочном ряжении, например, изображалось рождение пестование или крещение ребенка. Такие сценки первоначально мотивировались общим симантикой праздников святочного цикла (Рождество и Крещение), а их пародийно-игровые варианты были сосредоточены на комическом изображении этих важнейших ритуалов жизненного цикла. Поскольку главным объектом манипуляции в данном случае являлась специально изготовленная кукла или «редечный» ребенок, то представление вполне можно назвать кукольным. Женщина с куклой – «баба с дитем» была популярным персонажем. Женщину обычно изображал парень или разбитная женщина, а дитя – плотно свернутое одеяло или одежда, пук соломы, обмотанный тряпками, реже – небольшое домашнее животное.Одной из популярных сценок –пародий с ребенком было его крещение. В дд. Кононовская, Никулинская ряженые приносили «ребенка» сооруженного из большой редьки, и окунали его в ведро с водой, в то время, как один из ряженых изображал, как тот «плачет», специальной пикалкой, а остальные сопровождали это разными прибаутками.В дд. Данилково, Макаровская существовал более развернутый вариант сценки. Здесь с начала разыгрывались неожиданные «рода». С группой нарядных, среди которых были «крестный, божатка., поп», приходила женщина с большим животом и куклой из большой редьки, запеленутой в тряпку. Сначала нарядихи обходили комнату, изображая украдкой плач ребенка, а «мать» укачивала свое «дитя». При этом говорили: «Вот у нас ребенок есть, мы второго ждем!». Затем «уйдут в темное местечко, запишчат, как ребенок плачет, и кричат: Вот родився ребенок! Ребенок родився!» Выйдут, покажут всем. Потом скажут: «Надо вспрыснуть ребенка!» Возьмут воды чашку, да тряпкой вспрыснут – крестины вроде ему сделают.§ 2. Свадебные игровые действияСвадебный обряд восточных славян — это очень сложный спектакль с большим числом действующих лиц. Свадьба выходит за узкие рамки семьи в гораздо большей мере, чем обряды, связанные с рождением ребенка; одна из основных целей свадебного обряда — признание брака общиной.По верному замечанию А. Веселовского, правильнее сравнить восточнославянскую свадьбу не со спектаклем, а со «свободной мистерией», с рядом общих мимических действий, объединенных в одно целое, подобно тому как эпические песни связаны в единый эпос единством сюжета и единством героя.Свадьба — одно из тех немногих явлений народной жизни восточных славян, которые сравнительно глубоко изучены (а не только описаны). Ф. Волков видит в свадьбе три основных акта, в каждом из которых повторяются одни и те же ритуальные действия, постепенно развивающиеся и усложняющиеся. Эти основные акты: 1) сватовство, 2) помолвка и 3) сама свадьба. Во всех этих трех актах повторяются следующие моменты: а) попытка похитить невесту, б) сопротивление, оказываемое родней невесты, в) примирение обеих сторон, г) выкуп невесты у ее родни, д) религиозные церемонии и, наконец, е) вступление новобрачных в совместную супружескую жизнь. Ф. Волков склонен объяснять троекратное повторение одного и того же обряда якобы существовавшим у славян в древности обычаем временной совместной жизни, или пробного брака. Этот обычай был известен многим народам, у которых настоятельная необходимость увеличить численность населения была сильнее, чем предъявляемое невесте требование сохранения целомудрия.С объяснением Ф. Волкова никак нельзя согласиться. Гораздо проще видеть во всем этом повторение в разное время одного и того же чисто театрального действа Восточнославянской свадьбе вообще присущ театральный элемент. При этом он далеко не всегда направлен на сохранение старых традиций; иногда его назначение — всего лишь увеселение зрителей. Правда, у украинцев такой театральный и развлекательный характер свадебного обряда уже стерся и забыт, у русских же он выражен сильнее и проступает чаще.В качестве сватов выступают два немолодых человека, пользующихся уважением; один из них непременно дядя жениха или какой-либо другой его родственник. Они отправляются в дом невесты, причем всегда вечером, и берут с собой хлеб, бутылку водки и деревянные посохи. Очень часто вместе с ними идет и сам жених со своим ближайшим другом (дружко), но они в дом не заходят, а остаются в сенях. Сваты рекомендуются охотниками, которые охотятся на куницу, спрятавшуюся в этом доме. Хотя сваты сразу же отдают хозяевам дома принесенный с собой хлеб, их сперва принимают с недоверием, и они, как бы в поисках помощи, предлагают жениху и его другу подойти поближе. Тем временем жених и дружко обычно уже отыскали невесту, которую мать в таких случаях высылает из дому; они входят в дом и тащат за собой сопротивляющуюся невесту.Затем сваты уже серьезно просят мать девушки отдать дочь в жёны их парню. Мать и отец спрашивают у дочери, согласна ли она взять этого жениха в мужья. Все это время невеста стоит, у печи и колупает ее ногтем, давая тем самым понять, что она согласна. Затем невеста повязывает каждому свату через плечо -вышитое полотенце (рушник) и сует жениху за пояс вышитый платок; это должно означать, что насильники связаны. Сватам дают хлеб, т. е. происходит обмен хлебами, а сваты дарят хозяевам дома принесенную с собой водку.При помолвке снова повторяют рассказ об охотниках и купце, а также завязывание полотенец, после чего сваты вручают в качестве выкупа бутылку водки или небольшие подарки. Затем жениха и невесту благословляют хлебом и сажают их на посад, т. е. на почетное место в переднем углу. При этом они держат за концы специально для этого предназначенный платок, а дружко жениха или же дядя невесты берется за середину этого платка и ведет их на почетное место, где расстелена меховая шуба.