«Жизнь» в критике А. Григорьева: между романтизмом и «философией жизни»

Написана в 2013 году, по предмету "Морфология культуры", (РГГУ), оценка 5.
Рассматривает критику А.Григорьева как наполненную философией романтизма, в частности рассматривается ее ключевое понятие "жизнь". Работа может считаться не только культурологической, она может пройти по таким дисциплинам как литература, история литературной критики. ...

Оглавление
I. Введение 2
II. Романтические идеи А. Григорьева 5
III. Идеи А. Григорьева и философия жизни 10
IV. Список используемых источников и литературы 12

Наиболее продуктивный период творчества А. Григорьева приходился на середину 19 века. Его жизнь и творчество выпали на мрачную николаевскую эпоху. Период критической деятельности А. Григорьева совпадает со временем реакции на события в Европе, революции 1948 года, в результате которой было введено чуть ли не военное положение. Полномочия третьего отделения расширились: постоянные допросы, сажали за идеи, а не за поступки. Под подозрением находились все кружки (в том числе и славянофилы), ужесточилась цензура, в опале оказались университеты как рассадники свободомыслия. Прошел громкий суд над петрашевцами. Публицистика была проникнута «официальным антизападным пафосом». Отсюда особенно актуальными стали рассуждения о том, что там, на Западе, царит эгоистическое, бездуховное начало, а здесь соборность и народность.
Считается, что на фоне мрачной российской действительности николаевской эпохи, подрастающему поколению только и оставалось, что увлекаться высшими материями, философией, литературой. «Романтический Запад давал духовную отдушину, духовный свет, в лучах которого русский интеллигент, мог хотя бы платонически, хотя б на время ощутить себя свободной творческой личностью» .
Поколение Григорьева было охвачено настроением ухода от действительности, занято саморефлексией. Оно отличается от поколения воспитанного на 12 годе, на идеях и опыте декабристах (Герцен, Огарев), оно формировалось уже эпоху Николая.
А. Г. Григорьев, будучи прилежным студентом Московского университета, конечно же, был увлечен немецкой философией, в первую очередь Гегелем и Шлегелем. Но последний впечатлил его намного сильнее. В письме к А. Г. Погодину он писал: «Шеллингизм (старый и новый, он все – один) проникал меня глубже и глубже – бессистемный и беспредельный, ибо он – жизнь, а не История» .