Реферат "Ораторское мастерство древних судебных ораторов"

Историю красноречия в Афинах можно разделить на два больших периода: ...

Введение ………………………………………………………… 3
Красноречие в Древней Греции ……………………………….. 4
Демосфен и его красноречие …………………………………... 13
Заключение ……………………………………………………… 18
Список литературы ……………………………………………... 20

Актуальность темы обусловлена в первую очередь тем, что профессиональный юрист обязан владеть азами ораторского искусства, красноречиво выражаться и уметь доходчиво выражать свое мнение.

В "Похвале Елене" Горгий ставит задачу оправдать виновницу Троянской войны. Во вступлении к этой речи содержится рассуждение о сущности похвалы и порицания. Затем следует краткое восхваление Елены и оправдание ее Горгием. Вероятных причин отправления Елены в Трою можно, по мнению Горгия, предположить четыре: судьба, насилие, убеждение и, наконец, любовь. Какой бы мотив ни взять, все равно выходит, что Елена невиновна. В случае насильного увоза Елены она заслуживает даже сострадания. "Захотелось мне, - говорит автор речи, - написать слово - Елене на славу, мне же на забаву. 14
Из сочинений Горгия, не дошедших до нас, особенно славилась "Олимпийская речь", которую он держал к народу со ступеней храма Зевса, убеждая эллинов прекратить распри и сделать предметом побед своего оружия не греческие города, а страну варваров.15
Особенностью манеры речей Горгия прежде всего является приближение их к поэзии. Простая, безыскусственная речь старинной прозы ему не нравилась. Новая, созданная им речь заимствовала из поэзии и редкие, изысканные, иногда необычные выражения, и торжественные эпитеты, и образные и метафорические обороты, и, самое главное, симметричное до известной степени построение речи с ее равенством по длине противополагаемых и одинаково построенных предложений, которые иногда даже оканчиваются словами с похожими окончаниями (вроде теперешней рифмы).16 Его речь была уснащена многочисленными метафорами, иногда довольно странными; так, например, коршуны, пожирающие трупы, у него были названы "живыми могилами", царь Ксеркс - "Зевсом персов". Ритм, симметричность расположения, приподнятость языка речей Горгия - все это нравилось и привлекало слушателей. Античная терминология назвала эти особенности "фигурами речи", или "горгиевыми фигурами".17
Все эти приемы красноречия существовали, конечно, в греческом языке и до Горгия. Если же именно за Горгием закрепилась в античности слава, что он первый "нашел" (изобрел) все эти "фигуры речи", которые так и были названы по его имени, то это верно только в том смысле, что Горгий первый стал широко пользоваться этими фигурами и в своих речах соединял их в группы.18
Что касается педагогических приемов Горгия, то они обусловливались главным образом его убеждением, что ораторское искусство приобретается только эмпирическим путем.19 Систематического руководства по риторике, вроде руководства Корака и Тисия, Горгий, вероятно, не составлял. Метод его обучения заключался в составлении для учеников типических образцов, которые он рекомендовал заучивать наизусть.20 Этот метод имел в виду красноречие лишь торжественное, а не совещательное или судебное.
Несмотря на недостатки преподавательского метода Горгия, его манера изложения долго была господствующей во всех родах прозы и даже распространялась на поэзию.21 Поэтизированный стиль Горгия и впоследствии не вполне вышел из моды: «Невежды, - презрительно говорит Аристотель, - и теперь еще думают, что речи подобных ораторов очень красивы». Однако, потому ли, что крайности, в которые впадали последователи этого софиста, уже рано обратили внимание афинян на ложность и призрачность его теории, или потому, что судебное красноречие, быстро начавшее развиваться в это время в Афинах, не допускало возможности сосредоточиться только на формальной стороне изложения, а требовало соответственной разработки и аргументации, афинские судебные ораторы уже очень рано начинают пользоваться, по видимому, более практическим руководством Тисия и обращают столь же большое внимание на содержательность речи, как и на ее внешнее выражение.22
Из трех видов красноречия практика жизни выдвинула в Афинах на первый план судебное красноречие. Огромное количество судебных процессов как между самими афинскими гражданами, так и между подчиненными им союзниками, которые, по афинским законам, должны были судиться не у себя дома, а в Афинах, требовало, с одной стороны, знания законов и, с другой - искусства убедительно говорить.23
В афинском суде тяжущиеся стороны должны были лично и обвинять и защищаться. Лишь в делах малолетних и женщин разрешалось допущение представителя. Такие ораторы-помощники назывались синегорами, а их речи - синегорией.24 Вследствие этого в Афинах должна была возникнуть та специальность, которая в наше время называется адвокатурой. Но как афинское судопроизводство отличалось от современного, так и афинская адвокатура отличалась от адвокатуры современной.25
По нашим понятиям, адвокат - это человек, выступающий перед судом в защиту интересов своего клиента. В Афинах адвокатов в таком смысле, за немногими исключениями, не было. Заинтересованное лицо должно было вести само свой процесс перед судом. Понятно, что мелкие частные процессы заинтересованные лица могли вести и без посторонней помощи, хотя иногда и в этих случаях обращались за советом к людям опытным и знающим право.26 Но в более крупных и сложных процессах нельзя было ограничиться установлением фактов, разъяснявших дело; здесь нужно было в речи сгруппировать факты в надлежащем порядке и осветить их так, чтобы дело для судей было совершенно ясно, потому что речи сторон заменяли наше судебное следствие.27 Самая речь перед судом должна была быть составлена умело, чтобы произвести впечатление на судей, т. е. явилась необходимость в людях, которых можно сравнить с нынешними адвокатами. Такими людьми были "логографы", т. е. "писатели или составители речей".28
Для того чтобы сделаться логографом, несомненно нужна была подготовка, которая и приобреталась в школах риторов. Специальной юридической подготовки эти школы, правда, не давали, но в круг преподаваемых предметов входило все, что могло сделать человека того времени всесторонне образованным, в том числе и элементы юриспруденции.29 С такой подготовкой ученики риторов могли впоследствии и сами открывать школы риторики, делаться учеными, логографами или общественными деятелями. В последнем случае им открывалось широкое поприще для применения приобретенных знаний и уменья говорить.30 Нелегка была такого рода деятельность, и не все лица, прошедшие школы риторики, решались взяться за нее. Как бы ни была превосходна речь сама по себе, она не могла произвести на афинян надлежащее впечатление, если оратор не обладал всеми данными для произнесения ее вполне безукоризненно. Здесь играли важную роль такие моменты, как сила голоса, уменье держать себя в собрании с достоинством и необходимым спокойствием.31 Неясное произношение отдельных звуков, неуместная и излишняя жестикуляция - все это вызывало смех и снижало силу воздействия речи на слушателей.32 Сколько пришлось поработать над собой Демосфену для того, чтобы избавиться от подобных недостатков и заставить, наконец, афинян слушать себя без смеха! По закону трибуна была открыта для всех полноправных граждан, но в действительности в любой момент жизни Афин было каких-нибудь 30, много 50 человек, которые осмеливались войти на трибуну, да и из этих 50 только несколько человек привлекали к себе почти все внимание демоса; их-то и выдвигали политические партии в той ожесточенной политической борьбе, которая развернулась в Афинах во второй половине V века.33
Логограф должен был собрать весь материал, необходимый для предварительного следствия, указать ту инстанцию, ведению которой подлежало данное дело, избрать наиболее выгодный вид жалобы и, наконец, в тех случаях, когда наказание определялось самим судом, наметить подходящую кару, так как в противном случае он рисковал тем, что его предложение будет отвергнуто и будет принято предложение противной стороны.34 Но главным делом логографа было написать речь, которую клиент выучивал наизусть и произносил на суде. В этом отношении древний логограф существенно отличался от современного адвоката: в то время как адвокат произносит речь от своего лица и потому нисколько не обязан сообразоваться в ней с характером клиента, логографу приходилось всячески стараться замаскировать свое творчество и представить речь как сочинение клиента.35 Мы нередко находим в речах заявление говорящего о его незнакомстве с ораторским искусством и вообще с судебной практикой. Так, например, один клиент Лисия заявляет: "Я не только неспособен говорить о вещах, меня не касающихся, а напротив, боюсь, что буду не в состоянии сказать, что нужно, даже о деле, о котором мне необходимо говорить". Другой клиент говорит: "Необходимо мне, хотя я и неопытен в таких вещах, помочь и отцу и себе самому, как могу. Вы видите козни и старания моих врагов; нечего мне говорить об этом, а моя неопытность известна всем, кто меня знает".36
Но логографу было мало изобразить своего клиента простаком, надо было еще составить речь так, чтобы она казалась заранее не подготовленной, а импровизированной. Об этом мы имеем ясное указание в речи Алкидаманта (одного из учеников Горгия) о софистах: "Составители судебных речей подражают способу выражения людей, говорящих без подготовки, и считается, что они лучше всего пишут тогда, когда их речи бывают наименее похожи на писанные" (Алкидамант. О софистах, 13).37 Это искусство древнего логографа составить речь так, как говорил бы его клиент от себя, обозначается у древних техников речи термином "этопея". Трудность составления речи увеличивалась еще оттого, что при этой кажущейся простоте истца или ответчика все-таки приходилось прибегать к толкованию закона. Так как афинское законодательство не отличалось большой точностью и судьи сами были плохими юристами, то можно было толковать один и тот же закон по-разному, конечно, в выгодном для заинтересованного лица смысле.38
Демосфен и его красноречие
Биография Демосфена нам сравнительно хорошо известна; сведения о его жизни мы получаем как из его собственных речей, так и из речей современных ему ораторов (Эсхина, Гиперида), из большой его биографии, составленной Плутархом на основании более древних источников (в изд. Дидо, стр. 1010- 1027), из более краткой биографии его, находящейся в "Биографиях десяти ораторов", приписывавшихся тоже Плутарху (в "Нравственных сочинениях" Плутарха по изд. Дидо, стр. 1028-1033), из краткой биографии Либания и некоторых других мелких биографий, из заметок в Лексиконе Свиды и у разных писателей (например, Цицерона).39
Полученное Демосфеном образование не выходило за пределы обычного школьного обучения; ни философии, ни риторики в цикле изучаемых предметов не было. Тем не менее в дошедших до нас древних источниках указываются учителя Демосфена и по этим наукам. Так, учителем Демосфена по философии называют Платона, однако это известие сомнительно, как не основанное на каких-либо положительных данных. Учителем Демосфена по риторике назван в "Биографии десяти ораторов" Исократ.40 Относительно этого известия еще древние ученые высказывали сомнения; и действительно, общий характер речей того и другого оратора не свидетельствует о непосредственном влиянии Исократа на Демосфена, а встречающееся иногда сходство в мыслях и в способе выражения можно считать чисто случайным.41
Необходимость вести с опекунами судебный процесс, который по афинским законам каждый гражданин должен был вести в суде лично, дала первый толчок к тому, чтобы Демосфен сделался оратором. О подготовке Демосфена к ораторской деятельности и о занятиях его искусством речи сохранилось несколько преданий. Насколько эти предания достоверны, судить трудно.42 Так, будто бы, Демосфен слушал однажды в суде превосходную защиту оратора Каллистрата, обвиняемого в измене, был свидетелем того, как Каллистрат силой своей речи изменил настроение присяжных и вышел из суда победителем, сопровождаемый общими похвалами и поздравлениями. Это событие так подействовало на Демосфена, что он захотел сам сделаться оратором. Рассказывали также, что он получил от некоторых лиц риторические трактаты Исократа и Алкидаманта (современника Исократа и ученика Горгия) и изучил их, никому об этом не говоря.43 Несомненно достоверными следует считать сообщения древних о том, что Демосфен учился красноречию у Исея, хотя некоторые рассказы об этом довольно сомнительны. Так, рассказывали, будто Исей ради обучения Демосфена закрыл сбою школу риторики, переселился в дом Демосфена и в течение четырех лет посвящал свои труды исключительно ему одному. Но все-таки факт обучения Демосфена Исеем надо считать достоверным. Это сообщают и Плутарх и Дионисий, который даже прибавляет, что своей известностью в последующее время Исей обязан именно тому, что был учителем Демосфена.44 И действительно, не только Дионисий находит в речах Демосфена сходство с речами Исея, но и мы можем заметить много следов этого сходства. Некоторые древние ученые считали даже, что речи, касающиеся опекунов, сочинены Исеем или, по крайней мере, исправлены им. Мнение о том, что Демосфен учился красноречию у Исея, тем более правдоподобно, что Исей в то время был известным логографом, специалистом именно по делам о наследствах.45
Судебный процесс с опекунами, длившийся пять лет и окончившийся для Демосфена печально в материальном отношении, должен был дать ему, однако, большое нравственное удовлетворение: он, совсем еще молодой человек, одержал победу над Афобом, человеком, по видимому, влиятельным; в ходе этого процесса Демосфен произнес пять речей (три против Афоба и две против Онетора, помогавшего Афобу).46 Возможно он вел процессы и с другими опекунами и также выиграл их. Несомненно, что Демосфен после этих процессов должен был прославиться как хороший юрист и адвокат. Во всяком случае, как говорит Плутарх в биографии Демосфена, он приобрел смелость произносить речи, достаточный навык и достиг славы и силы в судебных процессах.47 Большая часть отцовского состояния была потеряна, и необходимость заставила Демосфена, как и Лисия, использовать приобретенное им искусство слова для добывания средств к жизни. Он сделался логографом, т. е. стал писать судебные речи для других. Деятельности логографа Демосфен посвятил все третье десятилетие своей жизни, да и после этого иногда занимался ею; во всяком случае большая часть дошедших до нас судебных речей Демосфена в процессах частных лиц относится к 362-354 гг.; иногда, может быть, он выступал и сам на суде в качестве помощника - синегора, подобно теперешним адвокатам.48 Точное число судебных речей Демосфена неизвестно. Под его именем до нас дошли 42 судебные речи. Одни из них были произнесены в частных процессах, другие - в общественных; число первых - 30, считая с теми, которые сам Демосфен произнес против опекунов, число вторых-12.49 Но некоторые из этих речей считаются подложными, не принадлежащими Демосфену; с другой стороны, некоторые подлинные судебные речи Демосфена еще в древности могли быть потеряны. Интересно отметить, что почти все его судебные речи, касающиеся общественных дел, обвинительные.50
Демосфен - безусловный сторонник демократии. По его мнению, существует только одна форма истинного государства, а именно, демократическое, народное государство, государство правовое, потому что в демократии господствует или, по крайней мере, должен господствовать только закон. "Как повелевает закон: ... вот что соответствует демократии", - говорит Демосфен в речи "Против Андротиона", написанной для некоего Диодора.51 Во всех других государствах личная воля одного или нескольких лиц сильнее закона, - все равно, будет ли то монархия или олигархия, т. е. классовое господство плутократов.52 Демосфен считает, что "всякий царь и тиранны есть нечто враждебное свободе и противное законам". Монархия и тиранния рассматриваются им как явления равнозначащие. Монархия есть не что иное, как доведенная до крайности олигархия, враг всех народных интересов. Поэтому как по отношению к монарху, так и по отношению к олигархам, раз они стремятся к неограниченной власти, сторонник демократии должен проявлять полнейшее недоверие: "Есть единственная общая охрана у народов рассудительных, данная самой природой, благотворная и спасительная для всех, в особенности для демократий против тираннов. Что это за охрана? Недоверие". "Ничего не существует на свете, чего следовало бы остерегаться в такой же мере, как того, чтобы дать возможность одному человеку стать могущественнее массы".53 "Народ, который попадает в зависимость от царя, перестанет быть свободным и обратится в раба".54
При чтении речей Демосфена мы не можем себе представить полностью того впечатления, которое они производили на слушателей при произнесении их самим оратором. Необходимо помнить, что огромное значение при этом имела жестикуляция, которая особенно развилась в IV веке, когда от оратора требовалось больше живости, чем в прежние времена. Произношение речи с ее ритмом и пафосом было похоже на пение.
О том впечатлении, которое производили на слушателей речи Демосфена, можно судить хотя бы по следующему рассказу. Когда оратор Эсхин, проиграв процесс по обвинению им Ктесифонта в незаконном предложении наградить Демосфена венком, удалился в изгнание на остров Родос, он прочел жителям Родоса свою речь "Против Ктесифонта". Они удивлялись, каким образом он мог не выиграть процесса после такой речи. Но Эсхин ответил им: "Вы не удивлялись бы, если бы слышали речь Демосфена в ответ на мою речь".55
О силе красноречия Демосфена с восхищением говорит Дионисий Галикарнасский в большой статье под заглавием "Об удивительной силе красноречия Демосфена": "Когда я беру в руки какую-нибудь речь Демосфена, я прихожу в экстаз; разные чувства влекут меня то туда, то сюда, и сменяются во мне: я чувствую недоверие, беспокойство, страх, презрение, ненависть, сострадание, благожелательность, гнев, зависть - во мне сменяются все чувства, какие владеют человеческим сердцем... Если нас, отделенных от него таким огромным пространством времени и не имеющих никакого отношения к тогдашним событиям, он так увлекает, так властвует над нами, и мы идем, куда нас ведет его речь, то какое впечатление должен был он тогда производить на афинян и прочих эллинов во время подлинных состязаний, касавшихся их лично, когда он сам произносил свои речи с тем достоинством, которым обладал, высказывая свои чувства и уверенность души".56
Так оценивал Демосфена знаменитый греческий ритор эпохи Августа.
Современники же, под обаянием красноречия Демосфена были склонны судить о нем согласно им же самим высказанному положению: "Не слово и не звук голоса ценно в ораторе, но то, чтобы он стремился к тому же, к чему стремится народ, и чтобы он ненавидел или любил тех же, кого ненавидит или любит родина".57
Заключение
Ораторство – одна из древнейших наук. В различные времена она занимала большее или меньшее место в развитии общества, ценилась выше или ниже, но никогда не исчезала. В развитии ораторства явственно видны преемственность традиций, взаимовлияние культур, учет национальных особенностей, и в то же время – ярко выраженный обще гуманистический характер.