Своеобразие драматургии Л. Зорина

Цель данного исследования – рассмотреть особенности драматургии Л. Зорина на примере раскрытия драматургом темы «художник и власть» в пьесах «Римская комедия» и «Медная бабушка», а также раскрыть своеобразие творческого подхода Л. Зорина с помощью сопоставления пьес драматурга с пьесами Э. Радзинского. Работа защищена в 2015 году. Оценка "отлично". ...

Введение…………………………………………………………………………2
1. Творческий путь Л. Зорина………………………………………………...6
2. Тема «поэт и власть» в пьесах Л. Зорина «Римская комедия» и «Медная бабушка»……………………………………………………….…22
2.1. Тема «поэт и власть» в русской литературе………………………………………………………………..22
2.2. «Римская комедия» и «Медная бабушка»: особенности раскрытия проблемы взаимоотношений художника и власти…………………….29
3. «Разговор Жака с Хозяином»: проблема власти и личной свободы в пьесах Л. Зорина и Э. Радзинского………………...................................44
3.1. Человек перед лицом власти в пьесах Л. Зорина («Медная бабушка», «Римская комедия») и Э. Радзинского («Лунин, или смерть Жака», «Театр времен Нерона и Сенеки»)……………………………………...44
3.2. Николай I у Л. Зорина и Э. Радзинского………………………………..51
3.3. Нерон и Домициан……………………………………………………….55
3.4. Функции исторического времени в пьесах Л. Зорина и Э. Радзинского…………………………………………………………….…57
Заключение……………………………………………………………………...59
Список использованной литературы………………………………………..62

Л. Г. Зорин – один из самых ярких советских драматургов второй половины XX века. Его перу принадлежат такие полюбившиеся зрителям и читателям пьесы, как «Варшавская мелодия», «Покровские ворота». Пьесы драматурга идут и на современной сцене.

Он вновь становится Мюнхгаузеном, творцом и обрекает себя на смерть (мучения) физическую, но остается духовно свободным. Художник остается победителем, потому что смерть не властна над духом и, уходя по лунной дорожке, художник уходит в вечность, ведь его творения переживут время. Таким образом, мы можем говорить о том, что в русской литературе сложилась традиция обращения к теме «художник и власть». На протяжении развития литературного процесса, эта традиция претерпевала изменения. В классицистическую эпоху отношения поэта и власти показаны в литературе как идиллические. Главная задача поэта (шире – творца) ‒ в восхвалении и возвеличивании власти. Однако уже у Державина появляются предпосылки к нарушению классицистического порядка: поэт видит свою задачу и в том, чтобы «истину царям с улыбкой говорить». С уходом классицистической эпохи становится ясно, что истина, на которую поэт должен указывать власти, подчас очень горькая, а власть вовсе не стремится ее услышать. Отсюда трагический окрас, который со временем будет усиливаться все больше. Тема «поэт и власть» становится конфликтной. У Пушкина отношения поэта и власти показаны прежде всего через Николку и Бориса Годунова в «Борисе Годунове». Через пьесу поэт показывает, что призвание истинного художника – говорить «истину царям» не смотря ни на что. Отношения самого Пушкина с Николаем I станут в XX веке своеобразным символом отношений поэта и власти. М. А. Булгаков в своей пьесе «Александр Пушкин», рассматривая проблему «художник и власть», обращается именно к отношениям Пушкина и царя. Л. Зорин в своей пьесе «Медная бабушка» также рассматривает проблему взаимоотношений художника и власти, обращаясь к биографии Пушкина.2.2. «Римская комедия» и «Медная бабушка»: особенности раскрытия проблемы взаимоотношений художника и власти.«Римскую комедию» Л. Зорин написал в 1965 году. «Медную бабушку» спустя десять лет в 1975 году. В обеих пьесах затронута важная для драматурга тема отношений поэта (шире ‒ художника) и власти. Действие обеих пьес отнесено к прошлому: события «Римской комедии» разворачиваются в I веке нашей эры, во времена правления императора Домициана, «Медная бабушка» повествует о событиях из жизни А. С. Пушкина, происходящих в 1934 году. Однако, несмотря на временную отдаленность действия, обе пьесы были очень актуальны и в советское время (недаром власти так категорично противились допуску этих пьес на театральные подмостки) и в наши дни (это подтверждают современные постановки: «Римская комедия» в этом году поставлена Павлом Хомским в Московском театре имени Моссовета, в 2004 году вышел телеспектакль «Медная бабушка», поставленный Михаилом Казаковым).Пьеса «Римская комедия» рассказывает о жизни древнеримского сатирика Диона, который пишет едкие эпиграммы и стихи, высмеивающие пороки жителей Рима. Дион не пользуется в городе ни почетом, ни уважением. Он беден настолько, что его жена Мессалина (вопреки имени Мессалина в пьесе – образец верности и порядочности) не знает, что они будут есть на следующий день. В то же время поэт Сервилий, неизменно воспевающий Рим и его правителей, окружен почестями и живет в достатке. Однажды император Домициан приглашает Диона к себе во дворец, вероятно, рассчитывая нежданной милостью приручить сатирика. Однако Дион и в лицо императору читает сатирические стихи и произносит горькие речи о торжестве лицемерия и разврата. Домициан высылает Диона вместе с верной ему Мессалиной из столицы. Однако сюжет поворачивается таким образом, что Домициан, в страхе перед мятежом, сам вынужден покинуть Рим и искать убежища. Тогда император Рима приходит к Диону и просит укрыть его от мятежников. Дион принимает его. Пока император находится у Диона, они ведут многочисленные беседы, в которых Домициан рассуждает о людской неблагодарности и подлости, а также о христианских добродетелях и о том, что слава и власть – лишь прах. Но стоит Домициану узнать, что мятеж подавлен, как он тут же возвращается в Рим, где еще больше усиливает авторитарный режим. В память о своем спасении (или же боясь того, что сатирик расскажет о трусливом бегстве императора) Домициан возвращает Диона из ссылки и окружает почетом и богатством. Однако Дион продолжает говорить неудобную для императора правду, и, в конце концов, император вновь изгоняет сатирика из Рима и приближает к себе беспринципного, но удобного Сервилия. Дион уходит из дворца, но вслед за ним уходит его последователь – юноша, назвавший Диона учителем.Пьеса «Медная бабушка» начинается со сцены, в которой Пушкин разговаривает с немцем Рейхманом, уговаривая того принять должность управляющего и навести порядок в делах практически разоренного имения, принадлежащего поэту. Рейхман отказывается принять предложение до тех пор, пока не увидит имения собственными глазами. Тогда Пушкин просит его помочь хотя бы с продажей медной статуи Екатерины II, которую поэт получил в наследство в те времена, когда медь стоила дорого, и которую затем, когда медь обесценилась, Пушкин пытался продать множество раз, но безуспешно. Пушкин рассказывает, что статуя словно преследует его, и избавиться от нее нет никакой возможности. В это же время Пушкин получает письмо от Жуковского, в котором говорится о том, что почта Пушкина вскрыта и прочитана императором. Пушкин взбешен. Поэт едет к Жуковскому. Тот пытается успокоить Пушкина, который потрясен низостью императора, читающего личную корреспонденцию поэта и при этом еще недовольного тем, что там написано. Пушкину становится невыносима жизнь в Петербурге, где следят за каждым его шагом и словом и где он обязан нести унизительный чин камер-юнкера. Кроме того, Пушкин находится на грани разорения, он опасается, что не сможет содержать свою семью. Все это вынуждает поэта подать прошение об отставке и просить дозволения уехать из Петербурга в имение. Однако прошение воспринимается Николаем I как черная неблагодарность и личное оскорбление. Жуковскому приходится уговаривать императора пощадить Пушкина. Под давлением Жуковского и угрозами императора отнять у Пушкина возможность работать в архиве, Пушкин пишет несколько унизительных посланий, содержащих слова раскаянья в своём «проступке». Пушкин остается на службе у государя. «Завершается пьеса кратковременной случайной встречей с Дантесом, прощанием с друзьями, покидающими Петербург, прощальной встречей с Дарьей Федоровной Фикельмон на Черной речке. Так драматург обозначил начало развития трагедии, которая завешится через неполных два года, вырвав из жизни гения-поэта» ‒ пишет Л. Г. Ветелина.Л. Зорин о главной проблеме пьесы «Римская комедия» говорил так: «Вечный диссидент Дион всегда будет говорить и писать то, что думает. А император всегда будет слышать и слушать только то, что хочет услышать, даже понимая правоту оппонента. И в его окружении всегда будут подобострастные конформисты и откровенные лизоблюды».В пьесе «Римская комедия» главными героями-антогонистами предстают сатирик Дион и император Домициан. Их противостояние проявляется не только в жизненных позициях и поведении одного и другого, но и в диалогах, когда герои общаются непосредственно друг с другом. В пьесе «Медная бабушка» Зорин, следуя уже некоей традиции (вспомним «Александра Пушкина» Булгакова) раскрывает тему «поэт-власть» через конфликт Пушкина с Николаем I (а если говорить точнее, с аппаратом власти вообще, который делает все, чтобы ограничить или уничтожить свободу духа художника). При этом диалога, где Пушкин говорит с императором, в пьесе нет. Конфликт разворачивается в диалогах Пушкина и Николая I с другими героями пьесы. Но все же ясно, что этот конфликт именно в противостоянии поэта и власти.Л. Г. Ветелина замечает: «Конфликт этой пьесы заключается в непримиримости поэта-гения и монаршей власти. У Пушкина проблемы с цензурой, с Бекендорфом, с императором. Его воспринимают, как человека неблагодарного и невозможного. Личная несвобода – письмо Пушкина, отправленное жене и прочитанное посторонними, представившими содержание Николаю I, – побуждает поэта подать в отставку. Желание покинуть Петербург для того, чтобы заняться творчеством и расстроенным имением Болдино, воспринимается в официальных кругах как верх неприличия. Гнев императора подогревается интриганами, очерняющими Пушкина в глазах Николая I. Посредником и заступником Пушкина выступает Жуковский, пытающийся соединить эти две непримиримые стороны. Интрига закручивается все больше вовлекая поэта в трагический круговорот, завершившийся в январе 1837 года. Как всегда, Зорин только предрекает трагедию, намечая её контуры и оставляя своего героя на пути к её логическому завершению». Образ «Медной бабушки» (доставшейся в наследство жене Пушкина статуи Екатерины II, которую он безуспешно пытается продать, чтобы расквитаться с долгами) представляет насмешливую (но и устрашающую) метафору силы государственной власти, не отпускающей поэта, преследующей повсюду как некий жесткий рок. «Эта медная дура – моя судьба. Куда я, туда и она» – говорит Пушкин друзьям. Власть глупа («медная дура»). Но в образе медной бабушки есть и «медный всадник». Беспощадный, бесчеловечный, непробиваемый, несокрушимый. Такова природа власти, преследующей поэта: глупость, но глупость страшная, пугающая, потому что она беспощадна.В пьесе «Римская комедия» сатирик Дион всегда говорит правду, то есть совершенно точно следует завету Державина говорить царям истину с улыбкой. Но улыбка у сатирика очень горькая, и его творчество неудобно и неприятно для власти. Поэтому Дион находится в тени, он не знает ни почета, ни славы и прозябает в нищете, да к тому же большую часть жизни еще и в изгнании. Дион ставит свои принципы превыше всего, и его не могут устрашить ни нищета, ни изгнание, ни какое-бы то ни было наказание. В отличие от Пушкина, который озабочен многочисленными долгами и расстроенными делами имения, Дион не чувствует особой ответственности перед своей семьей. Он думает о судьбе Рима и не очень интересуется тем, что будет есть на обед его жена и он сам: «Мессалина. А что мы будем завтра есть? Дион. На твое усмотрение. Мессалина. Ну да, воевать с целым миром – его дело, а думать о нашем обеде – мое» (65).Образ Диона более прямолинеен, чем образ Пушкина. Он наделен некоторой эмблемностью, что обусловлено общей притчевостью пьесы. Таков идеальный поэт и гражданин. Причем эти две характеристики спаяны между собой, и главная из них – вторая. Дион безукоризненно честен. Это главная его черта. Он остается честным перед собой до конца. Но мы не видим, чтобы решение это давалось ему тяжело. Критик В. Фролов отмечает: «Дион всегда остается самим собой – мудрым трибуном, громовержцем, сатириком, всегда и в любых обстоятельствах: и когда стоит перед цезарем впервые во дворце – нищий, не имеющий достатка, и когда пьет вино с Домицианом, случайно забредшим в его дом прохожим». Образ Пушкина совсем иной: душа поэта мечется, застигнутая непреодолимой проблемой: желанием жить в любви и счастье, и делать счастливыми любимых людей – простое человеческое желание оказывается непозволительной роскошью для художника, поэта, которому необходимо сохранить духовную свободу во что бы то ни стало. Кроме того, Пушкин ощущает необходимость печататься, работать в архивах, издавать журнал – а все это невозможно при открытой конфронтации с властями. Этот образ скорее ближе Мюнхгаузену Горина, который идет на жертву – превращается в садовника Миллера, но не может вынести такой жизни. Выбор Мюнхгаузена остаться верным себе и уйти по лунной дороге в вечность выстрадан. Душа Диона же не страдает от ситуации выбора. Он идет своей, определенной ему свыше дорогой и не мучается вопросом, как сделать счастливой свою жену или напечатают ли его произведения. Принципиальность Диона впечатляет, но образ Пушкина вызывает больше сочувствия, потому что он более человечен. Дион претерпевает изменения по ходу развития пьесы. В начале он наивно полагает, что сможет открыть императору глаза: «Я открою ему глаза, только и всего. В мире происходит беспрерывное надругательство над идеалом. Уж нет ни достоинства, ни стыда. Три четверти людей, гуляющих в этих залах, – клятвопреступники, мошенники, тайные убийцы, предатели, наконец, просто мелкие льстецы, ничтожества, не имеющие ни взглядов, ни убеждений. И что же? Если не принимать во внимание их забот о месте в прихожей цезаря, то жизнь их ‒ вечный праздник. Может быть, вы находите это справедливым? А между тем человек, облеченный властью, мог бы сделать много добра» (75).В «Медной бабушке» пред нами предстает Пушкин еще не до конца отказавшийся от своих надежд. Поэтому он так поражен отвратительным поступком государя: чтением личной переписки Пушкина. В конце пьесы мы видим, что поэт уже расстался со своими иллюзиями: «Ох, не смеши, какой я мудрец? Опыт есть, да рассудка мало. Грустишь о несбыточном, как мальчишка. То о чувствах, которых нет на земле. То о дружбе, какая в одних легендах. Ты ему – жизнь, он взамен – свою. А то искал рыцаря в государе. Пробовал даже в него влюбиться. Век учись, дураком помрешь. Что-то холодно жить на свете. По всему видно, бог невзлюбил» (56). Дион к концу «Римской комедии» тоже расстается со своими иллюзиями относительно правителя. Но он продолжает говорить правду, надеясь, что его услышат, пусть не власть, но общество:«Домициан. Зачем тебе это понадобилось, можешь ты мне сказать? Ты что, серьезно думаешь, что меня остановит выкрик? Пора бы тебе понять, слово ‒ это всего-навсего звук.      Дион. Да, пока его не подхватят» (93). И его надежды оправдываются: пусть не все общество, а один-единственный человек называет его учителем и идет за ним – это духовная победа Диона. Мы понимаем, что вслед за этим учеником появятся и другие последователи, которые будут стремиться изменить мир к лучшему.Дион говорит горькую правду о своем народе из любви к нему, в надежде, что он станет лучше, сможет взглянуть на себя со стороны и отказаться от своих пороков и недостатков. За это поэта обвиняют в нелюбви к родине:«Домициан. Но объясни мне чистосердечно, откуда такая ярость? Чем тебе не угодил Рим, скажи на милость? Быть может, тебе приглянулись свевы? Или у варваров-хаттов приятней жить образованному гражданину? Значит, ты полагаешь, что раскрыл уши и глаза? Мало же ты увидел, приятель, да и услышал не больше. Дион. Домициан, и я считаю, что Рим — солнце вселенной. Да и будь Рим в сто раз хуже, он — моя родина, а родины не выбирают. Но тем больней видеть, как торжествуют лицемеры, как белые одежды прикрывают разврат» (68). Поэт говорит о недостатках своей страны, которые власть вполне устраивают или же часто она сама и является виновником этих недостатков. Поэтому поэт неудобен, его осуждают, гонят, обвиняют в самом страшном: в предательстве родины, в то время как он один, оставаясь честным, остается ей верен.О том же говорит и Пушкин в «Медной бабушке»: «Вы правы, Сивилла, они [поэты] несносны. В особенности, когда они любят. Так надо ль жалеть об их любви? Любовь‒это веселое чувство, поэты же любят трудно, печально. Их любовь утомительна, я это знаю. Потому они чаще всего несчастны. Несчастны тогда, когда любят женщину, несчастны, когда любят отечество, так же ревниво и безнадежно. Они ведь мечтают видеть их лучше, а те вполне довольны собой» (55). В истории множество примеров того, как поэта или писателя обвиняли в нелюбви к родине, когда тот пытался указать на ее недостатки. Но в советскую эпоху эта тенденция приобретает поистине масштабный характер. В своих пьесах Л. Зорин отразил боль и за современных ему писателей и поэтов, жестоко поплатившихся за желание говорить правду.Домициан (авторитарный правитель Рима) – фигура неоднозначная. Главная его черта – многоликость. Домициан воплощает в себе одну из главных черт власти – лицемерие. В этом он абсолютный антипод воплощения принципиальности и честности – Диона. С первого появления Домициана эта черта в нем подчеркивается: «Император улыбается, значит, он взбешен». Удивительные перевоплощения мы наблюдаем, когда в стране начинается мятеж и император вынужден скрываться у Диона, ранее выгнанного им из столицы.   «Домициан. Скрыться мне надо, дружок, вот какие дела. Исчезнуть, растаять, словно и не было меня вовсе. Луций Антоний Сатурнин, разрази его гром, может через два дня появиться в Риме. Сложная ситуация, братец ты мой, напряженная обстановка. Да и неблагодарных людей в наши дни развелось предостаточно, — того гляди, получишь кинжал меж лопаток, а то и другую какую-нибудь неприятность. Мало ли охотников найдется отличиться перед Луцием за мой счет. Одним словом, приюти меня, друг, покамест гоняются за мной недоброжелатели. Людям известно, что был у нас спор, у тебя-то меня искать не станут.      Мессалина. Вот как ты заговорил, чудеса да и только! Выгнал моего мужа взашей и называешь это спором.      Домициан. Женщина, каждый спорит, как может» (79).  Кроме способности изменяться самым бесстыжим образом в соответствии с ситуаций, подстраиваться, лгать, изворачиваться, втираться в доверие, Домициан обладает удивительным даром переворачивать слова, играть словами с большой долей остроумия. Его софизмы были бы занимательны, если бы за ними не скрывалась абсолютная беспринципность и крайняя жестокость. Домициан умеет очень хорошо убеждать, но честный и принципиальный Дион знает силу слова, потому что сам владеет им в куда большем совершенстве. Поэтому Домициан никогда не сможет опутать Диона своими речами и сбить с толку перевоплощениями. Дион видит, что стоит за всем этим лицедейством.«Домициан. Каких людей, сатирик ты мой? Каких? Я сатир не пишу, а уж их знаю лучше твоего. Все они, как один, неверны, корыстны, суетны. По-твоему, мало я сделал добра? Кто, скажи мне, навел в суде порядок? Кто между тем укрепил нравы? Может быть, не я, не Домициан? А кто был первым врагом кровопролития, даже быков запрещал приносить в жертву? Наконец, ответь по совести, кто, как не я, отказался от наследств, если завещатель оставлял потомство? Все это факты, хозяин ты мой, одни только факты. И чего ж я достиг подобным великодушием? Завоевал уважение, приобрел друзей? Нет, приятель, люди не доросли до гуманности и неизвестно, когда дорастут. Поэтому правителей, расточавших мало наказаний, следовало бы назвать не добрыми, а удачливыми. Вот папаша мой, божественный Веспасиан, строил из себя доброго дяденьку, а сам был скуп, как последний торгаш, даже нужники обложил налогом, уж не зря его звали селедочником. А ведь как его превозносят! Братец мой, божественный Тит, общий любимчик, красавчик этакий, не брезговал наемными убийцами. Простака Авла Цецину пригласил к обеду, угостил на славу, и только тот встал из-за стола, как его и прирезали. Так за что ж брата славят, правдолюбец ты мой? Уж не за то ли, что он беднягу накормил напоследок? Нет, приятель, не твори добрых дел, а натворил ‒ скрывай их.      Дион. Вижу, цезарь, что ты отменный софист. Только не думай, что ты убедил меня» (80).Скрываясь у Диона, Домициан воплощает собой смирение, кротость и даже вспоминает о христианских заветах: «Все суета, все тлен. Из праха вышли мы и в прах обратимся, разложившись на элементы. И власть — прах, и слава — прах» (80).  Он утверждает, что мечтает лишь о спокойной мирной жизни, а властью он сыт по горло. Но только приходит известие о том, что мятежник разбит и Домициану ничего не угрожает, он преображается в один миг:«Из дому выбегает Домициан. Домициан (Бибулу). Ты мне отдашь своего коня! Бибул. Гром и молния! Цезарь... Домициан. Где он у тебя? Живо! Дион. Слушай, неужели ты снова ввяжешься в эту гонку? Домициан (весело). Непременно, Дион, непременно! Дион. Вспомни, что только что ты говорил!.. Домициан. А что оставалось мне говорить в тех обстоятельствах? Нет, друг, не такая вещь мой венец, чтоб ею кидаться! Давай коня, корникуларий!» (82).В сатирической форме показано лицемерие Димициана через историю со стихами поэта-подхалима Сервилия.