Динамика представлений о путях познания. Немецкая классическая философия, эпоха Просвещения

Рассмотрение гносеометодологичеких концепций эпохи Просвещения, сравнительная их характеристика по странам - Англия, Франция, Германия. ...

Оглавление

Введение………………………………………………………………………..3
Глава 1. Познание как категория философии и культуры………………...4
Глава 2. Гносеологические концепции
европейской философии XVII века…………………………………………..5
Глава 3. Гносеометодологические воззрения философов XVIII века…….9
3.1. Французская философия
3.1.1.Дидро
3.1.2.Кондильяк
3.1.3.Ламетри
3.1.4.Гольбах
3.1.5.Гельвеций
3.2. Немецкая философия
3.2.1. Лейбниц
3.2.2. Вольф
3.2.3. Кант
Выводы…………………………………………………………………………18
Заключение……………………………………………………………………..19
Информационные источники…………………………………………………20

Актуальность темы познания в наши дни неоспорима, поскольку как никогда мы нуждаемся в универсальной концепции, которая бы применялась к неустанно увеличивающемуся объему новых знаний на предмет их достоверности, научности и т.д.
Цель данной работы состоит в рассмотрении гносеологических воззрений мыслителей XVIII века и в установлении динамики философского подхода к такой категории, как познание.
Задачи:
1. Изучение познания как категории философии (ее появление, становление, развитие, критерии)
2. Рассмотрение гносеологических моделей мыслителей XVII-XVIII вв.
3. Прослеживание развития гносеометодологических воззрений во времени, национального и территориального
4. Выводы

При этом указывалось, что на основе ощущений возникают в человеческом сознании «представления», или «образы», какого-либо качества или другой акциденции тела, внешнего по отношению к нам. Согласно Гоббсу, внешние тела сначала представлены в сознании как лишь воображаемые, и целью познания является установление их соответствия своим «объектам», насыщение сознания «образами» («идеями»), адекватными своим «объектам». Поэтому Гоббс определял «акциденцию, или свойство» и 1) как наше представление о теле; и «2) как определенную способность тела, благодаря которой оно вызывает в нас представление о себе. Познание поднимается на более высокую ступень и становится собственно человеческим, по Гоббсу, когда для обозначения вещей начинают применяться искусственные метки, которые он назвал знаками. Высшей формой таких знаков Гоббс считал слова человеческого языка, выступающие как имена вещей, становящиеся их понятиями. Высшей логической формой философско-научного знания Гоббс считал «умозаключение», или «силлогизм». Предложенный им новый «хороший и правильный» метод характеризовался им как мыслительное «продвижение вперед от элементов к суждениям, образованным путем соединения имен между собой, и отсюда к силлогизмам, которые суть связи одного суждения с другим, достигая знания всех связей имен, относящихся к интересующей нас теме, - именно это и называется научным знанием». Согласно Спинозе, «душа есть идея, находящаяся в боге». Понятие «идея» занимает центральное место в спинозовской характеристике деятельности человеческой души («ума»). Считая «мышление» в высшем смысле этого слова вторым из известных атрибутов Субстанции, Спиноза называл и бога «мыслящей вещью», которая, однако, в отличие от человека не мыслит. Но человеческое мышление считалось производным от божественного мышления, и Спиноза утверждал, что в человеческом уме «бытие идей имеет своей причиной бога», поскольку бог есть вещь мыслящая. В состав мышления Спиноза, как и Декарт, включал не только интеллектуальные, но и чувственно-эмоциональные компоненты человеческого сознания. Спиноза писал, что «объектом идеи, составляющей человеческий ум, служит человеческое тело», представляющее собой некоторый «модус притяжения». Человеческое тело Спиноза характеризовал восемью постулатами. Он сначала описывал физиологические процессы, происходящие, по его мнению, в человеческом теле при воздействии на него внешних объектов. Осознавая эти воздействия, «ум» созерцает человеческое тело, зная о его существовании через идеи о состояниях, испытываемых телом. Речь шла о физиологии и психологии чувственного восприятия. В гносеологическом плане философская позиция Спинозы является когнитивистской, т.е. обосновывающей возможность познания всего сущего.[3]Глава 3. Гносеометодологические воззрения философов XVIII векаФранцузская философияВ XVIII веке развитие философской мысли во Франции происходило в неразрывной связи с широким культурно-идеологическим движением, получившим название Просвещение. Французские просветители утвердили взгляд на философский разум как высшую познавательную инстанцию при решении всех вопросов, представляющий принципиальный интерес для человечества.[3]Дидро Гносеологические воззрения Дидро характеризовались прежде всего отрицанием им реальности божественного Откровения и обоснованием положения о том, что все свои знания человек получает за счет собственных познавательных способностей. Религиозной вере, характеризуемой им как мнимый источник иллюзорных сверхъестественных «истин», Дидро противопоставил в качестве единственного надежного руководителя в поисках истины человеческий разум. В скепсисе Дидро выражалась также неудовлетворенность достигнутым уровнем знаний, при котором люди «сомневаются в основах медицины, сельского хозяйства, как они сомневаются в самых простых свойствах веществ». Не бесстрастно-равнодушная констатация, а обеспокоенная заинтересованность определяла вопросы Дидро: «Почему у нас так мало достоверных знаний? По каким фатальным причинам науки так слабо прогрессировали? Неужели мы обречены оставаться детьми?». Дидро выдвигал когнитивистскую задачу «расширить границы освещенных мест или приумножить на поле источники света». Он считал насущной потребностью точно определить область познанного и с полной ясностью отдать себе отчет в том, сколь многого люди не знают и сколь многими псевдоистинами прикрывается это незнание. Дидро четко понимал, что в силу бесконечности Вселенной человеку недоступно ее исчерпывающее познание. В противовес метафизическому идеалу абсолютного знания он призывал учитывать «бесконечное множество явлений природы», с одной стороны, и естественную ограниченность человеческих умов и органов чувств – с другой. Гносеологический пессимизм преодолевался им на основе понимания того, что человеческое познание не только расширяется, но и углубляется, так что и на ограниченной эмпирической основе «истолкователь природы», вооруженный правильным методом, может дойти до понимания упорядоченной взаимосвязи явлений в мировом целом. Существенно важными познавательными средствами «истолкователя природы» Дидро считал гипотезы и обобщения. Он писал о необходимости «большого воображения» для формулирования гипотез и тесно связанных с ними обобщений, цепь которых, основанная на «противоположностях или на столь отдаленных, едва заметных аналогиях», может, по его словам, иметь столь странный характер, что «после них грезы больного не покажутся ни более причудливыми, ни более бессвязными». С другой стороны, Дидро считал правомерными лишь такие «догадки», которые строятся на достаточно надежных «запасах знания» и могут быть подвергнуты опытной проверке. Усмотрение сложности процесса познания неизменно сочеталось у Дидро с обоснованием того, что оно отражает действительность.[2]Кондильяк Своей задачей Кондильяк считал «показать, каким образом все наши знания и все наши способности происходят из чувств или из ощущений». Ощущения, возникающие в органах чувств, суть первичные восприятия, именно из которых возникает все содержание человеческого сознания вплоть до самых абстрактных идей, а все психические способности, включая отвлеченное мышление, возникают из способности ощущения. Поэтому свою гносеологическую концепцию Кондильяк по праву назвал «теория ощущений», которая вследствие своей ориентированности на характеристику человеческого познания постоянно ставила и определенным образом решала вопрос об отношении познания к бытию. Он ставил задачу «познать имеющиеся у нас идее о вещах». В понимании Кондильяка вещи – это материальные тела, обладающие протяженностью, имеющие ту или иную форму («фигуру»), занимающие определенное место в пространстве, находящиеся в состоянии покоя или движения, обладающие твердостью. Тела и перечисленные их качества существуют, по Кондильяку, реально, вне и независимо от человеческих восприятий, человеческого сознания вообще; последнее может иметь лишь образы вещей, «отражать» их, точнее – «отображать». Это отображение возникает в человеческом сознании («душе»), в результате воздействия вещей на органы чувств, порождая в последних ощущения. Осознание ощущений как образов вещей дает восприятие вещей, и Кондильяк подчеркивает, что восприятие – это «впечатление, рождающееся в нас при наличии предметов». По Кондильяку, ограниченная каким-либо одним из четырех (обоняния, вкуса, слуха, зрения) чувств или их совокупностью, «статуя» не в состоянии усмотреть за внешне обусловленными ощущениями, вызвавшие их вещи и отличить от внутренних модификаций сознания, от собственного существования, которое само сведено к потоку ощущений. Наделяя статую еще и всеми человеческими потребностями, Кондильяк рассматривал обеспечение ею своей жизнедеятельности в этом мире как неотделимое от его познания.[3]Ламетри Ламетри трактовал познание как процесс, который должен начинаться с чувственного восприятия изучаемых реальностей, их дальнейшего опытно-экспериментального исследования и завершаться рациональным обобщением выявленных фактов, которое, в свою очередь, должно подвергаться эмпирической проверке. Эмпирическая ориентация гносеологии Ламетри неразрывно связана с сенсуалистической. По его мнению, «нет более надежных руководителей, чем наши чувства» и познавательно значимый опыт – это чувственное восприятие предмета в его фактической наличности и определенности, при отсутствии чего «опыт не дает нам никаких указаний». Дело в том, что «без чувств», «при отсутствии ощущений, нет идей». Научная постановка опыта, выражающаяся в его многократности, варьировании, выверенности, - такова, по Ламетри, вторая непременная черта его познавательной значимости. Он подчеркивал, что познать душу можно только на основе опытов и наблюдений врачей, которые «созерцая душу, тысячу раз наблюдали ее как в низменных проявлениях, так и в ее величии», и которые в результате этого «сняли покровы с пружин, спрятанных под оболочкой, скрывающей от наших глаз столько чудес». Согласно Ламетри, «самые решительные и логичные выводы могут быть сделаны только в результате множества физических наблюдений, которые не будет оспаривать никакой ученый». Зеркальное отображение внешних предметов имеет место, по Ламетри, только в хрусталике глаза при их зеркальном восприятии. Познание же качественной определенности этих предметов, их отношений с другими вещами, их генезиса и т.д. понималось Ламетри как несравненно более сложный процесс, характеристику которого он во многом существенно обогатил по сравнению со своими предшественниками.[3]Гольбах Сенсуалистически трактуя источник познания и рассматривая «ум» как основывающийся на «физической чувствительности», Гольбах при разработке материалистической гносеологии уделил внимание критике субъективно-идеалистической интерпретации сенсуализма, которой он нанес критические удары. Он выдвинул новые аргументы, в которых обобщались данные физиологии органов чувств, нервной системы и мозга. Согласно Гольбаху, «доводя анализ до конца, мы убеждаемся, что эти идеи могут являться к нам лишь от внешних предметов, которые, действуя на наши чувства, модифицируют наш мозг, или же от материальных объектов, которые, находясь внутри нашего организма, заставляют некоторые части нашего тела испытывать сознаваемые нами впечатления. Если мы способны получать идеи только от материальных образований, как можем мы предположить, что причина наших идей может быть нематериальной?». Гольбах подчеркивал, что «душа приобретает свои идеи на основе впечатлений, последовательно производимых материальными предметами на наши органы». Но сами по себе ощущения суть лишь материалы познания, осуществляется же оно, когда ощущения преобразуются в идеи. В понимании Гольбаха, утверждавшего взгляд на познание как отражение объективной реальности в сознании людей, «идея – это образ предмета, от которого происходит ощущение и восприятие»; впечатления, производимые на органы чувств предметами, становятся идеями, когда внутренний орган относит эти изменения к вызвавшему их предмету». Идеи такого рода характеризовались Гольбахом как «опыт», который производится людьми на протяжении всей их жизни в процессе взаимодействия с материальными предметами. Гольбах считал, что как только мы покидаем опыт, как низвергаемся в пустоту, где нас сбивает с пути наше воображение. Определяя последнее как способность мозга видоизменять старые или создавать новые восприятия по образцу тех, которые он получил от воздействия внешних предметов на органы чувств, Гольбах считал, что не соответствующее опыту произвольное комбинирование первоначальных идей восприятий неминуемо ведет к извращенному представлению о действительности. Люди всегда будут заблуждаться, если станут пренебрегать опытом ради порожденных воображением систем. Ставя перед ними задачу познать свою сущность и свои законные права, Гольбах призывал искать ответа у опыта. Однако познавательно значимый опыт не сводился им к совокупности идей, полученных в результате обыденно-стихийных наблюдений, а трактовался значительно шире и глубже, обязательно включая в себя научное экспериментирование. Гольбах наполнял понятие сущности вещей сугубо физическим смыслом, трактуя ее как глубинную атомно-молекулярную структуру вещей, обусловливающую их качественную определенность. Познать сущность вещи – значит точно указать, из каких именно мельчайших частиц она состоит, как они расположены и связаны между собой, как они движутся и взаимодействуют. Констатация того, что «элементы тел ускользают от наших органов чувств» и приводила Гольбаха к заключению о невозможности «проникнуть в сущность вещей и добраться до первоначальных причин». Размышления Гольбаха относительно познаваемости действительности противостояли агностическому скепсису и вместе с тем отвергали представление об «абсолютных истинах».[2]Гельвеций Гносеология Гельвеция, несмотря на обилие у него скептически звучащих высказываний, является по своей сути когнитивистской. Он рассматривал человеческое сознание как способное давать «действительные знания», оптимистически заявляя, что «не существует ничего, чего люди не могли бы понять».