ИЗУЧЕНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ ВЛАДИМИРО-СУЗДАЛЬСКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

Работа сдавалась в Алтайском государственном университете 23 июня 2015 года. Оценка "отлично". ...

Введение 3
Глава I. Историография летописания Владимиро-Суздальской Руси XII-XIII вв. 11
1.1. Дореволюционный и «шахматовский» период в историографии летописания северо-восточного края 11
1.2. Историография советского и современного периодов по летописанию Владимиро-Суздальской Руси 17
Глава II. Северо-восточное летописание XII-XIII вв. 34
2.1. Источники изучения Владимиро-Суздальского летописания 1117-1290 годов. 34
2.2. Характеристика северо-восточного летописания XII-XIII веков 40
2.3. Особенности летописного повествования Владимиро-Суздальской земли в XII-XIII века 51
Заключение 57
Список использованных источников и литературы 62

Владимиро-Суздальская земля сыграла особую роль в истории нашей страны, составив основу будущей российской государственности. Среди русских земель, на которые распалось Древнерусское государство, Владимиро-Суздальской земле принадлежит особое место. Здесь, в Волжско-Окском междуречье, завязался новый центр русской жизни, сложилось ядро будущего Русского централизованного государства. В этой земле, на берегу Москвы-реки, возник город, вокруг которого впоследствии произошло объединение русских земель. Владимиро-Суздальское княжество расценивается как классический образец русского княжества периода политической раздробленности на Руси.

В частности, им было высказано предположение о существовании отдельного Летописца Андрея Боголюбского. Дмитрий Сергеевич рассмотрел состав и определил время включения в летопись «Жития Александра Невского». Им были исследованы и редакции «Повести об убийстве Андрея Боголюбского». Лихачев показал, что Лаврентьевская летопись содержит первоначальную редакцию повести. В книге 1947 г. «Русские летописи и их культурно-историческое значение» находим и четкое разрешение вопроса, с каким именно церковным произведением соотносили первые владимирские летописцы свою работу. Этим произведением являлось «Сказание о чудесах владимирской иконы божией матери».Д.С. Лихачев поставил под сомнение аргументацию М.Д. Приселкова о существовании ростовских летописных сводов 1239 и 1263 гг., высказав предположение, что в Ростове летописание 1240-60-х гг. велось при дворе княгини Марии, дочери Михаила Черниговского.Дмитрий Сергеевич отметил влияние культа владимирской иконы богоматери на местное летописание, выделил ряд статей о подвигах Андрея Боголюбского и определил направленность этих сообщений. Очень ценным является замечание Лихачева, что в летописи отразилась заинтересованность владимирских князей в политической поддержки церкви.История северо-восточного летописания XII-XIII вв. была затронута и в ряде обобщающих трудов по истории и историографии Руси. К примеру, в «Истории культуры древней Руси» отмечено создание летописных сводов XII-XIII вв. во Владимире и определена их направленность.Авторы «Очерков истории СССР» указывают на составление в XII-XIII вв. местных летописей в крупных феодальных центрах северо-востока, определена и характерная особенность этих памятников: история отдельных княжеств рассматривалась ими в рамках истории всей Руси. По их мнению, владимирские своды второй половины XII в. и первой трети XIII в. носили «официальный княжеский характер».Вопросы политической направленности областного летописания были рассмотрены и в «Очерках истории исторической науки в СССР». М.Н. Тихомиров указал, что «историография XII – XIII вв. в основном отражает тенденцию феодальной раздробленности», хотя и в этот период идея единства Русской земли еще не была совершенно потеряна. Владимиро-суздальскую летопись он характеризовал как княжеско-епископскую, окрашенную местным патриотизмом, но еще не окончательно потерявшую интерес к общерусским делам.Некоторые работы М.Н. Тихомирова непосредственно затрагивают вопросы северо-восточного летописания. Эти работы посвящены проблемам истории феодальной раздробленности и конкретному изучению летописных памятников. В книге «Древнерусские города» он отмечает, что остатки памятников суздальской письменности сохранились в записях Лаврентьевской и других летописей.Важным источником по теме является книга Л.В. Черепнина «Русская историография до XIX века». В этой работе были затронуты вопросы политической направленности, идеологии владимирской летописи. Черепнин отметил, что областные летописи, в том числе и владимирская, заимствовали идеи о единстве Руси из Повести Временных лет. В этой связи автор видим во Владимирской летописи идею о необходимости сильной княжеской власти, начиная с времен Андрея Боголюбского. В 1960-е гг. появились работы, в которых освещались отдельные проблемы владимиро-суздальского летописания, и затрагивались вопросы в связи с рассмотрением летописания местных центров или централизованного государства.В работе Б.А. Рыбакова, по восстановлению личного княжеского Летописца Изяслава Мстиславича первой половины XII в., была отмечена возможность о существовании подобного Летописца и у ростовского князя Юрия Долгорукого.И.У. Будовниц рассмотрел некоторые вопросы политической направленности владимирского летописания. Он считал, что создание местного летописания и появление литературных памятников связано со стремлением Андрея Боголюбского укрепить княжескую власть во Владимиро-Суздальской земле.Большое значение имеют работы Ю.А. Лимонова, который занимался не только социально-политической историей Владимиро-Суздальской Руси, но и непосредственно изучением летописания на этой территории. В своих работах он подвел итоги предшествующего периода изучения данной темы, создав обобщающих труд по летописанию Владимиро-Суздальской Руси. Лимонов подробно рассмотрел источники северо-восточного летописания как XII, так и XIII вв. В его работе дана развернутая характеристика Ростовского, Владимирского, Переяславского и Суздальского летописания XIII в. Огромный вклад Ю.А. Лимонова состоит в том, что в своих работах он указывал на недочеты предшественников, четко аргументируя свою точку зрения.Интерес представляет работа Н. Пруцкова «Древнерусская литература. Литература XVIII в.», в которой летописание рассматривается как один из жанров древнерусской литературы. В книге подробно дана характеристика летописного жанра, в части автор повествует об особенностях летописания Владимиро-Суздальской Руси.На современном этапе результаты изучения владимиро-суздальского летописания представлены в качестве отдельных статей Т.В. Гимон, Г.М. Прохорова, Н.И. Милютенко, А.А. Гиппиуса и других.В статьях, как правило, затрагивается отдельный аспект, связанный с летописанием северо-востока. К примеру, Г.М. Прохоров анализирует часть Лаврентьевской летописи, в которой содержится стихотворная приписка автора летописи Лаврентия. Разбивая этот текст по частям и тщательно сопоставляя каждый отрезок с другими текстами этого времени, Прохоров приходит к выводу, что нижегородский писец Лаврентий, как и его современник серб Исайя на Балканах, имел представление о греческом стихосложении и начиная, свою знаменитую приписку, старался подражать 12-сложным ямбам выходных записей писцов-греков.Большое внимание представляют работы, посвященные истории русского летописания в целом. Среди них необходимо выделить работы В.К. Зиборова, в которой рассматривается история летописания XI-XVIII веков, и работу П.П. Толочко о русских летописях и летописцах X-XIII веков.В.К. Зиборов в своей работе «Русское летописание XI-XVIII веков» подробно рассмотрел летописную традицию и северо-восточных земель. Давая характеристику Владимиро-Суздальскому летописанию Зиборов подводит итоги его изучения в предыдущий период времени. Большой интерес представляет методика автора по выявлению даты рождения Александра Невского, который, безусловно, являлся видной политической фигурой в политической истории Руси XIII в. Благодаря комплексному анализу разнообразных письменных источников древнерусской истории автору удается в отдельных случаях восстановить отсутствующую в летописи информацию, но при этом необходимо соблюдать главное требование любого источниковедческого исследования – работать с первоисточниками. Соблюдая все эти правила Зиборов выясняет, что датой рождения Александра Невского является 13 мая. П.П. Толочко, при рассмотрении летописания Северо-Восточной Руси XII- XIII вв., прежде всего, опирался на работы М.Д. Приселкова. В книге, прежде всего, представлены летописные подтверждения мнения Приселкова по отдельным вопросам, связанным с владимиро-суздальским летописанием. Подводя итоги, историографического анализа советского и современных периодов, отметим, что изучение летописания Владимиро-Суздальской Руси достигло определенного успеха. Работы А.А. Шахматова позволили определить общую методику летописного источниковедения. Труды советских историков продолжили и развили исследования Шахматова. Введение в научный оборот новых памятников позволило им разрешить некоторые частные вопросы летописной традиции Владимиро-Суздальской Руси. Обобщающие работы по истории, историографии и литературе тщательно рассмотрели проблемы северо-восточного летописания в плане развития всего процесса областного летописания. Все это создало условия для монографических исследований владимиро-суздальского летописания, среди которых яркий пример – работы Ю.А. Лимонова. На современном этапе истории работа над изучением летописного наследия Владимиро-Суздальской Руси, в большинстве своем, представлена в качестве небольших статей, по наиболее важным и менее изученным ранее вопросам. Важны и общие работы по истории летописания, в которых содержатся новые сведения и по северо-восточной территории.Все это говорить о том, что работу над изучением летописания самого малоизученного периода истории необходимо продолжать и в настоящее время. Глава II. Северо-восточное летописание XII-XIII вв.2.1. Источники изучения Владимиро-Суздальского летописания 1117-1290 годов.Владимирское летописание – самое значительное летописание на северо-востоке Руси в период со второй половины XII века, это определялось ведущей ролью Владимирского великого княжества среди других территорий.В Северо-Восточной Руси киевская летописная традиция сравнительно рано получила свое распространение. Имея в своих руках общерусский свод, именуемый «Повестью временных лет», владимиро-суздальские летописцы продолжили его известиями, относящимися к событиям местной истории.Неоднозначны предположения о том, когда появились первые Владимирские своды. Так, по мнению Н.И. Костомарова, последовательный летописный рассказ о судьбах Суздальского края начался со временем утверждения на владимирском княжеском столе Андрея Боголюбского, то есть где-то с 1157 г. На эту мысль историка навело заглавие в Воскресенской летописи: «Наста княжение суздальское Андреемъ Юрьевичемъ Боголюбскимъ, а столъ великие княжение в лето 6665».В книге источниковедение под редакцией И.Н. Данилевского Владимиро-Суздальское летописание как самостоятельная ветвь берет свое начало с 1158 года, когда во Владимире-на-Клязьме начали вестись непрерывные местные записи при дворе Андрея Боголюбского. М.Д. Приселков в работе «История русского летописания XI –XV вв.» полагал, что история летописания в Ростово-Суздальской земле началась уже со второго десятилетия XII в., но в первый период оно являлось повествованием в основном о южнорусской истории. Что касается северо-восточных известий, то автор соотносит их первое появление с 1120 годом (поход Юрия Долгорукого на болгар) и отмечает, что первоначально эти известия были весьма немногочисленны.П.П. Толочко справедливо заметил, что Н.И. Костомаров прав лишь в том случае, если иметь в виду собственно владимирское летописание, о котором можно уверенно говорить, только со времени утверждения на княжеском столе во Владимире на Клязьме Андрея Боголюбского. Говоря же о Северо-Восточной Руси в целом, автор отметил, что на ее территории находились старые политические и культурные центры Ростов и Суздаль, где традиция летописания, несомненно, более древняя. В пользу этого свидетельствует упоминание владимирским епископом Симоном Ростовского Летописца, в котором находились имена владык, происходивших из Киево-Печерского монастыря. Таким образом, мы можем говорить о том, что летописание во Владимиро-Суздальской Руси появилось в начале XII века, однако изначально оно было представлено в виде отдельных записей, создание же владимиро-суздальских сводов относятся к более позднему времени.За период с конца XII до конца XIII вв. во Владимиро-Суздальской Руси было написано довольно большое количество летописных сводов. В 1177 г. местные заметки, которые велись при дворе Андрея Боголюбского, были объединены с отдельными заметками Юрия Долгорукого в великокняжеский свод, который также опирался на епископский южнорусский (Переяславский) Летописец. Продолжением его стал летописный свод 1193 г., включивший также материалы княжеского Летописца Переяславля Южного.В 1212 г. на основе летописных сводов конца XII в. был создан лицевой свод великого князя Владимирского, то есть свод, украшенный миниатюрами, копии которых сохранились в Радзивиловской летописи.Монголо-татарское завоевание привело к упадку северо-восточного летописания. После разгрома Владимира в 1237 г., он перестал на определенное существовать как летописный центр. Однако летописание на этой территории полностью не прекратилось.Ростовское летописание продолжило традиции владимирских княжеских сводов. В начале XIII в. был создан местный княжеский летописец, во многом схожий с владимирскими. В 1239 г. появилось продолжение великокняжеского Владимирского свода, побравшего и известия Ростовского свода начала XIII в.Развивалась северо-восточная традиция летописания и в Переяславле Суздальском. Опираясь на Владимирский свод 1212 г., переяславский князь Ярослав Всеволодович в 1215 г. создал свой Летописец. В 1281 г., в связи с переездом в Переяславль великого князя владимирского и митрополита Киевского и всея Руси, в Переяславле был создан великокняжеский свод 1281 г., после чего владимирское великокняжеское летописание начало угасать.Таким образом, мы можем говорить, что летописание на северо-востоке имело несколько летописных центров: во Владимире-на-Клязьме, в Ростове и в Переяславле-Суздальском.Своды конца XII в. сохранились в составе Лаврентьевской летописи, а свод 1212 г. — в Радзивиловском и Московско-Академическом списке, а также в «Летописце Переяславля-Суздальского».Начать характеристику источников северо-востока Руси логичней с анализа Радзивиловского списка, который передает события от начала «Повести временных лет» до 1206 г.Радзивилловский список (конец XV в.), военный трофей из города Кенигсберга времени Семилетней войны, представляет собою летописный текст, иллюстрированный на всем своем протяжении. Он повествует первоначально о событиях южнорусских - до середины XII в., затем в нем начинают передаваться известия, касающиеся северо-восточной Руси, преимущественно владимирские, не оставляя сомнения в том, что перед нами в основе один из владимирских сводов. Радзивилловский список, как это уже выяснено исследователями, на всем своем протяжении имеет сходства со списком Московско-Академическим (XV в.), который, оканчивается 1419 г. Как установил А.А. Шахматов, на пространстве 1206-1238 гг. информация для Московско-Академического списка была взята из Софийской 1-й летописи, а с 1239 г. по 1419 г. - из Ростовского свода, представляющего собой сокращение и ростовскую обработку общерусского свода 1418 г. Ближайшее изучение текста Радзивилловского списка в его отношении к тексту Московско-Академического списка привел А.А. Шахматова к убеждению, что ни Радзивилловский список не мог служить протографом Московско-Академического, ни этот последний - первому. Отсюда вытекает вывод, что оба этих списка являются копиями общего им протографа, который условно называют, вслед за А. А. Шахматовым, Радзивилловской летописью. Различия в тексте этих списков, переписанных с общего текста, сводятся, в существе своем, к тому, что текст Московско-Академического списка правлен, против Радзивилловского, по тексту других источников, которые продолжают его текст с 1206 по 1419 гг. Радзивилловская летопись, когда с нее снимались названные копии, была не в полном порядке как рукописная книга. Видимо, она утратила последние листы, и уцелевшие предпоследние как оторвавшиеся от корешка книги были вложены внутрь, так что события 1205-1206 гг. оказались ранее событий 1203-1205 гг. Этот дефект в равной степени усвоили от Радзивилловской летописи оба ее списка. Особенностью Радзивилловской летописи являлось то, что она иллюстрирована. Это оформление перешло в Радзивилловский список, а Московский академический список этих «картинок» не сохранил, хотя и оставил след, что «картинки» были в его протографе.Итак, Радзивилловский и Московско-Академический списки дают нам возможность восстановить не сохранившийся вполне ни в одном из них летописный текст, начинающийся «Повестью временных лет» и кончающийся изложением событий 1214 г. В связи с тем, что нас интересуют события 1117-1290 гг., нам необходимо обратиться к Лаврентьевской летописи. Лаврентьевская летопись была куплена в 1792 г. известным собирателем древности А.И. Мусиным-Пушкиным вместе с целым возом старых книг из библиотеки комиссара времен Петра I Крекшина отправленным на продажу наследниками.Окончание работы над Лаврентьевской летописью относят к 20 марта 1377 г., так как, работавший над ней Лаврентий, сделал большую приписку к летописи, где назвал себя, и время начала и окончания своего труда, и великого князя Дмитрия Константиновича как человека, которому предназначалась книга, и благословившего создание рукописи «священного епископа Дианисья». Эта драгоценная рукописная книга представляет собою копию с «ветхой» книги, кончавшей свое изложение на 1305 г. Так как эта «ветхая книга», по словам Лаврентия в его приписке, была в 1377 г. в неудовлетворительном состоянии, так и копия, снятая Лаврентием, теперь является перед нами с большими утратами текста. В Лаврентьевской рукописи изложение практически полностью охватывает интересующий нас период (с 1117 по 1290-е гг.), отсутствует лишь промежуток от середины жизнеописания Александра Невского (под 1263 г.) до середины повествования 1283 года, от названия 1288 года до середины повествования 1294 г. Это обстоятельство, при отсутствии текста, близкого к Лаврентьевскому на пространстве XIII в., весьма затрудняет изучение истории текста Лаврентьевской летописи. Согласно М.Д. Приселкову, текст древнерусской части Лаврентьевской летописи сложился около середины XIII в. и является слиянием ростовского летописания с Владимирским. Еще раньше А.А. Шахматов высказал близкую мысль, что в части до середины XIII в. Лаврентьевская летопись представляется Ростовским летописным сводом, причем в этом своде резко отличается древнейшая его часть (Владимирский свод, доведенный до 1185 года) и позднейшая (Ростовская летопись от 1206 до 1262 годов). При этом сводчики ростовского и владимирского летописца воспользовались материалами Летописца Переяславля Суздальского, а также Новгородской владычной летописи.В начале летописи помещена «Повесть временных лет», которая передает события до 1110 г. Затем следуют известия южнорусского происхождения. Собственно владимирские, ростовские и суздальские известия начинаются примерно с 1157 г, когда сообщается о том, что ростовцы и суздальцы по общему соглашению посадили у себя князем Андрея Юрьевича Боголюбского. Еще более местный владимиро-суздальский характер летопись получает с известия об убиении Андрея Боголюбского в 1174 г. Такой характер Лаврентьевская летопись сохраняет до своего окончания под 1305 г. При сравнении текста Лаврентьевской летописи до 1206 г. с Радзивилловским и Московским академическим списками, можно заметить, что в последних явно видна редакторская правка. Летописец, исправляя, иногда сокращая, иногда подновляя в языке древний текст, при этом ничем его не пополнял, то есть в основу своего свода он брал предшествующий, более ранний свод. Это подтверждает высказывание о том, что в состав Лаврентьевской летописи был положен великокняжеский свод 1177 г., а в состав Радзивиловской летописи более поздний свод 1212 г.На основании этого, мы можем говорить о том, что Лаврентьевская летопись не является отражением собственно северо-восточной летописной традиции. Совершенно ясно, что Лаврентьевская летопись вобрала в себя несколько памятников разного времени и места создания.Таким образом, о Владимиро-Суздальском летописании XII – XIII вв. лучшее представление дает Лаврентьевская летопись, в которой находит свое отражение Владимирский Летописный свод 1177 года. Что касается, Радзивиловской летописи, то в ней, во-первых, повествование не охватывает весь, интересующий нас период, а во-вторых, в основе ее лежал более поздний свод 1212 г., в котором повествование о многих событиях было сокращено. Однако это летопись представляет для нас интерес в связи с тем, что редакторская правка выражалась еще и в замене старых слов на более современные, поэтому она может помочь исследователю в понимании значения многих слов.Поэтому для того, чтобы выявить особенности летописной традиции Владимиро-Суздальского края периода XII-XIII вв., необходимо использовать в качестве главного источника Лаврентьевскую летопись, при этом активно привлекая текст Радзивиловской летописи.