Российские предприниматели и меценаты. Савва Иванович Мамонтов

. ...

Ведение. 3
Мамонтовы - железнодорожные магнаты. 5
Савва Мамонтов в русской истории. 7
Как все начиналось. 7
«Неугасающий художественный очаг» – Абрамцево. 9
Искусство железных дорог. 11
Человек – оркестр. 14
Роковое предчувствие. 16
Post scriptum. 18
Заключение. 36
Список литературы. 37

История российского предпринимательства чрезвычайно интересна и даже поучительна и, тем не менее, мало изучена. В советские времена этому препятствовали идеологические мотивы, да и в дореволюционное время публикации на эту тему были редки. Россия – страна духовная, и в этом, видимо, одна из главных особенностей национального менталитета. Об этом неоднократно писали В. Ключевский, Н. Бердяев, Н. Лосский и другие выдающиеся мыслители. С этим связана и своеобразная этика русского бизнеса, и такое уникальное явление, как громадные масштабы благотворительности и меценатства. Благодеяния осуществлялись теми людьми, которые были деятелями искусства, хоть и не все, и которые вошли в историю российской и мировой культуры, ибо способствовали ее обогащению, утверждению в ней новых направлений и форм.
Эти люди были либо выходцами из предприимчивого дворянства, либо представителями богатейших торговых и промышленных династий России, либо более скромными обывателями. Их состояния наживались не только ими самими, но и их предками, отцами и дедами, смекалистыми, предприимчивыми русскими мужиками, которые сумели скопить капитал и в сотню раз его преумножить. В XIX веке считалось, что «успешным» предпринимателям присущи решительность, упорство, безошибочная интуиция, энергичность, склонность к оправданному риску, изобретательность, природная смекалка. Лучшие из них получили хорошее образование, интересовались наукой и достижениями промышленности, были людьми творческими. Среди таких имен есть имя и Саввы Ивановича Мамонтова - известного российского предпринимателя и мецената.
В современной научной и учебной литературе можно встретить огромное количество самых разных определений понятия предприниматель. По версии большого бухгалтерского словаря: «ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ - физическое лицо, прошедшее государственную регистрацию в качестве предпринимателя и которое самостоятельно и на свой страх и риск осуществляет активную экономическую деятельность без учреждения какого-либо предприятия, кроме крестьянского (фермерского) хозяйства. К предпринимателям приравниваются физические лица, самостоятельно осуществляющие на основе лицензии, свидетельства или иного подобного документа, выданного уполномоченным органом, те виды экономической деятельности, которые в соответствии с законодательством РФ не относятся к предпринимательской деятельности. К предпринимателям, в частности, приравниваются занимающиеся частной практикой нотариусы, аудиторы, детективы, охранники».
И для того, чтобы перейти к основной части моей работы, необходимо дать определение понятию меценат. Меценат — лицо, способствующее на безвозмездной основе развитию науки и искусства, оказывающее им материальную помощь из личных средств. В нарицательном смысле меценатом именуют человека, материально помогающего искусству и науке. Название происходит от имени римлянина Гая Цильния Мецената (Мекената), который был покровителем исскуств при императоре Августе.
На мой взгляд, эта тема представляет определенный интерес для предпринимателей XXI века, так как возможно опыт предыдущих поколений кому-то пригодится и в наши дни. Ведь согласитесь, что без прошлого - нет ни настоящего, ни будущего.

Конечно, знания оперной школы и режиссерской подготовки у Мамонтова не было. Основу его труппы составили молодые голоса, не имевшие имени в оперном мире. Но у Саввы Ивановича было главное - безукоризненный художественный вкус, развитый до степени подсознательного чутья, интуиции. И этот вкус подсказал Мамонтову, что время старого оперного театра кончилось, что он себя изжил.
Тогда певцы императорских театров пели в «лучших» итальянских традициях - играли голосом так, что зритель не мог разобрать ни слова, а солисты не заботились о том, чтобы, сопровождая пение драматической игрой, придавать сценическому образу правдоподобие. Этот разрыв между пением и драматическим искусством решил преодолеть Савва Мамонтов в своей Частной опере. «Петь нужно играя» - таков был принцип этого театра.
Считая, что театр - это «коллективный художник», Мамонтов окружил себя талантливыми людьми, которые помогали ему в задуманном прекрасном деле. Первыми его помощниками стали неизменные члены Абрамцевского кружка - Виктор Васнецов и Василий Поленов. Поленов привлек к исполнению декораций своих молодых учеников - Исаака Левитана и Константина Коровина.
А еще Савва Иванович Мамонтов подарил миру Шаляпина! До этого малоизвестный начинающий певец был связан жестким контрактом с Императорским театром. Мамонтов, разглядевший в юноше необычайный талант, убедил его разорвать контракт, заплатил огромную неустойку и сразу поставил певца на первые роли в своем театре. Здесь, в обстановке всеобщего доверия и подлинного творчества, Шаляпин почувствовал, «будто цепи спали с души моей». Он позже вспоминал, что именно тогда, у Саввы, понял: математическая верность в музыке и самый лучший голос мертвы до тех пор, пока математика и звук не одухотворены чувством и воображением.
Фактически Мамонтов разработал и применил то, что впоследствии назовут «методом Станиславского», хотя сам К.С. Станиславский ясно представлял, кто его учитель, и очень уважал его. Патентовать свою театральную эстетику как «метод Мамонтова» Савва Иванович, конечно, и не думал, да и некогда было. Реформируя оперный театр, он ни на минуту не оставлял своих железнодорожных забот.
И в театре Мамонтов добился своего, хотя и пришлось ему работать в своей опере «всем». Как вспоминали коллеги, он режиссировал, дирижировал, ставил голос артистам, делал декорации. Савва Великолепный работал буквально как «человек-оркестр». Зато теперь он с гордостью говорил: «У меня в театре - художники». Его актеры стали творцами своих художественных образов. Театр Мамонтова состоялся.
Роковое предчувствие.
В 1897 году Михаил Врубель написал портрет Саввы Ивановича, вызвавший у Мамонтова и близких ему людей неожиданное и ничем не подкрепленное ощущение предстоящей беды. Впоследствии это «врубелевское» полотно, полное необъяснимой тревоги, стало расцениваться как пророчество, откровение судьбы, предъявленное миру гением.
11 сентября 1899 года Савва Иванович Мамонтов был арестован. Его обвинили в том, что с помощью целой системы авансов, под заказы подотчетных сумм, а также растрат и подлогов, он перевел из средств правления Московско-Ярославской железной дороги в Невский Механический завод, а оттуда в собственное распоряжение, свыше 10 млн рублей.
На самом деле обстоятельства были следующими. Поднятие заводского дела требовало больших денежных сумм. Ярославская железная дорога, покупавшая на заводах паровозы, рельсы и вагоны, в значительной мере субсидировала их. В 1899 г. Мамонтов сделал, превышавший законную возможность, заем из кассы для покупки железнодорожным обществом всех заводов и объединения всех дел в одно. Он надеялся покрыть заем притоком средств к намечавшейся и утвержденной правительством постройке Петербургско-Вятской линии. Узнав об этом, министр юстиции Н. В. Муравьев оклеветал его и подвел под арест.
Кредиторы предъявили к взысканию долговые обязательства и потребовали продажи дома на Садово-Спасской со всеми художественными ценностями. Но общественное мнение москвичей было на стороне подсудимого, дело которого называли «одним из эпизодов борьбы казенного и частного железнодорожного хозяйства».
Если верна пословица «друзья познаются в беде», то друзей у Саввы Ивановича оказалось немало. Одни хлопотали по его делу, другие старались просто поддержать в трудную минуту жизни.
Сразу после ареста Мамонтова В. Д. Поленов получил письмо от своего брата - юриста А.Д. Поленова: «...меня очень задержала здесь беда, стрясшаяся над Саввой Ивановичем... Вся процедура более приближалась к жестокости, чем к правосудию. Пришлось ехать к следователю и к прокурору, но, к сожалению, без пользы...». Спустя несколько месяцев друзьям все же удалось добиться, чтобы Мамонтов был переведен на домашний арест.
К середине 1900 года следствие установило, что недостающие суммы Мамонтовым присвоены не были. Когда присяжные вынесли вердикт «не виновен», «зал, - как позднее вспоминал Станиславский, - дрогнул от рукоплесканий. Не могли остановить оваций и толпу, которая бросилась со слезами обнимать своего любимца».
И все же этот процесс оказался для Мамонтова фатальным: знаменитый предприниматель, меценат, антрепренер был сокрушен - и материально, и физически, и духовно. Имя Саввы Мамонтова перестало звучать в финансовых кругах как гарантия капитала.
Освободившись от коммерческих дел, Мамонтов поселился в доме на Бутырской заставе, купленном на имя дочери, и организовал там свою керамическую мастерскую, которая вскоре превратилась в небольшой керамический завод. И хотя изделия не приносили большой прибыли, они завоевывали множество призов на международных и отечественных выставках.
Савва Иванович Мамонтов дожил до весны 1918 года. Похоронили его в Абрамцевской церкви, построенной руками друзей.
Современники говорили, что Мамонтову надо поставить четыре памятника: один - в Мурманске, другой - в Архангельске, третий - в Донецке, а четвертый - в Москве на Театральной площади.
Post scriptum.
Интервью журналиста, автора книги «Савва Мамонтов – человек русской мечты» - Вадима Васильевича Серова ( радио Эхо Москвы, передача «Наше все», тема Савва Мамонтов, 13.04.2008 года).
«Е.КИСЕЛЕВ: А теперь я хочу представить гостя, с которым мы сегодня будем подробнее говорить о том, что за человек был Савва Мамонтов и чем он вошел в историю. У меня в студии журналист, автор книги о Мамонтове, которая называется «Савва Мамонтов – человек русской мечты», - Вадим Васильевич Серов. Вадим Васильевич, я Вас приветствую и благодарю за то, что согласились принять участие в нашей программе.
В.СЕРОВ: Здравствуйте.
Е.КИСЕЛЕВ: А вот скажите, пожалуйста, как Вы вообще дошли до жизни такой, что написали о Мамонтове книгу?
В.СЕРОВ: Говорят – «ничего личного». А здесь – напротив – много чего личного. Потому что, во-первых, живу я тут, в смысле – рядом с Абрамцево. Родился я в Загорске, сейчас называется Сергиев Посад.
Е.КИСЕЛЕВ: И раньше назывался Сергиев Посад.
В.СЕРОВ: Да, там был перерыв у нас на известные 70 лет. И тут просто невозможно было об этом не знать, не интересоваться, тем более, что есть известный обряд, который блюдут все сергиевопосадцы и знают некоторые москвичи: берут ребенка за руку, ведут в Абрамцево, гуляют, ходят, смотрят, созерцают скатерть, которая украшена подписями, автографами известнейших людей России. Ну и, соответственно, впечатление самое яркое, и не только от интерьера дома, но и от самого этого места. Впечатления действительно таковы, что, Вы знаете, есть всевозможные любители изотерики, но я об этом не могу ничего сказать определенного, но впечатление таково… Когда попадаешь в Абрамцево, ощущение такое, что попал в другой мир – деревья другие, стоят высокие длинные хлысты – березы, - ни одной корявой, ни одной кривой; звонкие высокие сосны, синь, облака. Совершенно другой мир. Поэтому хотя бы этим это все привлекает. Но и не только, конечно, этим, потому что сама фигура Саввы Ивановича Мамонтова очень интересна. Это действительно наше все – тут никакой натяжки нет. Мы привыкли к Пушкину «наше все» прилагать, но Савва Иванович Мамонтов имеет не меньше прав на это самое «наше все». Потому что масса вещей, которые составляют образный ряд, которые формируют человека, они без него были бы просто-напросто невозможны. Не было бы многого того, что стало частью нашего самосознания, начиная с «Трех богатырей», которые всем известны, хрестоматийны…
Е.КИСЕЛЕВ: «Трех богатырей» не было бы без Мамонтова?
В.СЕРОВ: Не было бы точно. Потому что, во-первых, не было бы самой этой картины. И если б она вдруг чудом была бы написана, она была бы совершенно другой. Ну, во-первых, Алеша Попович – это портрет сына Саввы Ивановича Мамонтова, Андрея или Дрюши, как его звали по-домашнему. Косогор, который там виднеется, весь ландшафт – это ландшафт именно мамонтовский. И даже несчастный битюк, на котором восседает Илья Муромец, это битюк, как говорится, местного завода Саввы Ивановича Мамонтова. Его тщательно мыли, гладили, украшали, выводили – на нем восседал натурщик. Художник тоже приезжал в Абрамцево гостить, и вершился процесс писания этой картины. Тут же можно вспомнить «Девочку с персиками»…
Е.КИСЕЛЕВ: С языка сняли, что называется. Как раз продолжая этот ряд…
В.СЕРОВ: Это святое, конечно. Ну, ее бы точно не было бы. Серова не было бы точно как художника, потому что формируется именно под влиянием Саввы Ивановича Мамонтова, под влиянием его жены, которая как бы стала второй матерью для художника, ибо родная мать Серова Валентина Семеновна Серова же, первая русская женщина-композитор, кстати говоря, - малоизвестный факт, но очень интересный, - она была очень занята, писала музыку, была, что называется, шестидесятница. Она была очень увлечена всевозможными общественными проектами, и было просто не до ребенка. Когда ему было всего лет 10, она передает его с рук на руки в мамонтовское семейство, он там растет, формируется и становится именно тем, кем он стал. Абсолютно точно могу сказать, что не было бы и других его работ, потому что вместе с Саввой Ивановичем Мамонтовым он путешествует по Европе, посещает Венецию, например, и там у него рождается великая мысль – я буду писать только отрадное. Он пишет отрадное. И масса работ, которые характерны для этого «отрадного» периода времени, были написаны под влиянием этой мысли. Ну и тут просто глаза разбегаются, чего бы у нас не было.
Е.КИСЕЛЕВ: Ну, а вот скажите, пожалуйста, это же целый пласт русской культуры. Я имею в виду меценатство. Были люди, которые воспринимаются как один ряд – Третьяковы, Щукины, Бахрушины… Вот в этом ряду чем выделялся Мамонтов? Чем он от них отличался?
В.СЕРОВ: Вы знаете, это интереснейший вопрос. И тема-то сама по себе интересная. Чем он был характерен, что сделало Савву Ивановича Мамонтова Мамонтовым. Многие пытались определить, дать имя – не получалось. И по Сю пору не получается. И, как бывает с «нашим всем», не исключая самого Александра Сергеевича, он по сю сторону остается непонятым и должным образом не оцененным. Был ли он меценатом? Пожалуй, лишь в малой степени, как это ни странно. Он был гораздо больше, чем меценат. Потому что он в привычный формат, который определяется тем или иным словом, не вписывается просто. Он был художником – он лепил. Марк Антокольский, известный скульптор, был уверен, что если Савва Иванович не будет разбрасываться, из него получится прекрасный скульптор. Он пел – прекрасный бас. И он едва-едва не дебютировал на сцене одного из миланских оперных театров. Он брал уроки у местного маэстро Фариани, и тот договорился уже, что дебют будет. Он должен был петь в опере «Норма» и «Лукреция Борджиа». Он тогда встречает свою будущую жену, увлекается, отвлекается, и так дебюта и не получилось. Более того – он был реформатор оперной сцены, и этим он занимался лично. Сейчас у нас есть такое понятие – художественный руководитель театра. Безусловно, он был первым таковым худруком. Сейчас это штатная должность, а он был таковым по факту. И впервые он смог создать именно ансамбль в оперном театре. То есть певцы были художниками. Так он и говорил – «У меня все художники». Актеры не пели, выпевая ноты, как было принято, бельканто, но играли – петь нужно, играя. Это было кредо Саввы Ивановича.
Е.КИСЕЛЕВ: До появления вот этой новой школы Московской частной оперы в оперном театре просто пели. А мамонтов заставил певцов играть.
В.СЕРОВ: Да, совершенно верно. Это крайне раздражало. Что нравилось в итальянской опере? Иногда они врут, иногда что-то небрежно у них выходит, но они вот… как в современном футболе – все хотят забить. Все хотят проявить себя. Все поют, все активно играют, все живут на сцене. Он приезжает в Россию, идет в московский театр – ну господи боже… И он уходит крайне раздосадованный, говорит – это не игра, это не опера. Хор стоит, как хор певчий – едва ли руки не сложа на груди, певцы лишь выпевают, глядя, как завороженные, на палочку дирижера, нет спектакля. А все должно быть едино. Декорации должны быть произведением искусства, над ними должны работать художники. Именно благодаря Мамонтову же появляется такое понятие, как художник театра. Раньше было декоратор. Был некий эскиз, приходили театральные маляры, писали эти самые по прописям декорации, и это все водружалось на сцену – шла как бы игра. Впервые художники с именем начинают работать в театре и писать декорации. Это Коровин, Левитан в том числе, как бы неожиданно это ни казалось, Поленов, Серов. Рождается именно такой жанр – театральная живопись. И совершенно другое у нас появляется впечатление. И, опять же, тут приходится отвлекаться, - например, мы все знаем систему Станиславского. Все знают, весь мир знает. Россия – это ряд имен, и в том числе это Станиславский, его система. В американской школе это все известно и популярно. Но была бы система Станиславского, если бы в возрасте 15 лет его родственник, тогда еще Костя Алексеев, не попал в домашний театр Саввы Ивановича Мамонтова и не стал бы там играть? Вряд ли.
Е.КИСЕЛЕВ: А он был родственником Мамонтова?
В.СЕРОВ: Да. Это, в принципе, маленький круг. И они все были если не родственники, то друзья, партнеры, сотоварищи и так далее. Именно родственник. Там сложная связь, но тем не менее. Он играет, он учится у Мамонтова же, и когда он становится Станиславским, уже маститым режиссером, он все прекрасно понимает и отмечает роль, которую сыграл Мамонтов. Например, готовя в МХАТе премьера «Синей птицы», он шлет Мамонтову телеграмму и приглашает его на премьеру, дабы тот посмотрел, оценил, но – важная ремарка – он приглашает его как, цитирую: «моего учителя эстетики». Вот эстетика театра Станиславского родилась благодаря тому же Савве Ивановичу Мамонтову. Поэтому… Ну какой он меценат? Он гораздо-гораздо больше. И люди действительно ломали голову – Станиславский называл его «строителем культуры», критик, скажем, популярный того времени Тугенхольд называет его «двигателем культуры». Это больше. Ну, очень цельная личность, и этим он интересен. Знаете, вот люди тоскуют по какой-то цельности, ясности, по возможности самореализоваться, и вот почему тут мечта? А это отчасти воплощенная мечта – у Саввы Ивановича получилось это сделать, он занимался тем, чем хотел, и делал то, что хотел. Если он видел возможность для некоторого проекта, он его реализовывал. Если видел какой-то непорядок в той же оперной сцене, он ее реформировал, и очень удачно. Опять же, благодаря тому же Савве Ивановичу - не было бы Шаляпина у нас, это точно можно утверждать. Это не мое утверждение, но именно прямая речь того же Федора Ивановича – в книге «Маска и душа» он об этом пишет: состоялся бы я, если бы не Савва Иванович? Вряд ли. Потому что когда из Мариинского театр Федор Иванович попал в Частную оперу, он был, как он сам признает, крайне, дико необразован, и у него был страшно не развит вкус…
Е.КИСЕЛЕВ: А сколько он пел на сцене Московской частной оперы?
В.СЕРОВ: Сейчас мы скажем. Так. 1896-й год – это дебют на Нижегородской ярмарки. Яркий дебют именно там. И кончается, к сожалению, это не лучшим образом – когда Савва Иванович попадает под следствие по ложному надуманному обвинению, получается то, что Савва Иванович назвал предательством. То есть не личное, а – просто Шаляпин уходит из Частной оперы и переходит в Большой театре. Это 1899-й год. Всего три с небольшим года. Но за это время Шаляпин стал Шаляпиным. Пришел в Частную оперу некий юноша, один из солистов Мариинской оперы, который был, может, и хорошо, но он был совершенно другой, нежели мы знаем Шаляпина, а выходит именно Федор Иванович – уже у него имя, репутация, и в качестве Шаляпина его уже и приглашают.
Е.КИСЕЛЕВ: А еще был «Мир искусства» журнал.
В.СЕРОВ: Совершенно верно.
Е.КИСЕЛЕВ: А еще был Музей изящных искусств.
В.СЕРОВ: Вы знаете, чего тут только не было…
Е.КИСЕЛЕВ: Нет, ну вот Музей изящных искусств, который мы знаем…
В.СЕРОВ: По странному стечению обстоятельств он носит имя не того человека, кто его основал, а почему-то Пушкина…
Е.КИСЕЛЕВ: А основал его Цветаев, отец марины Цветаевой, но почему-то носит он имя Пушкина. А какую роль там сыграл Мамонтов?
В.СЕРОВ: Вы знаете, он входил в совет учредителей этого музея, лично пожертвовал 10 тысяч рублей – это достаточно большая сумма…
Е.КИСЕЛЕВ: По тем временам это годовая зарплата высокопоставленного чиновника.
В.СЕРОВ: Да. И – главное – он, как цитирует известный человек, положил свой авторитет на то, чтобы другие коллеги по цеху - купцы, предприниматели – активно участвовали в создании этого Музея изящных искусств при Московском университете. То есть такова его история. И, конечно, очень досадно, тут нельзя не сказать, забыт таким вот формальным образом Цветаев. Конечно, музей должен носить имя Цветаева. Пушкин здесь ни сном ни духом. Ну, бывает у нас так.
…
Е.КИСЕЛЕВ: Мы продолжаем очередной выпуск программы «Наше все». Сегодня он посвящен Савве Ивановичу Мамонтову, железнодорожному магнату, заводчику, меценату. Хотя сегодняшний гость нашей программы Вадим Серов, автор книги о Савве Мамонтове говорит, что назвать Мамонтова меценатом – это значит назвать его никем. Он был гораздо больше, чем просто меценат. И Вадим Васильевич уже привел, если кто слушает нас с самого начала, то вы помните массу примеров, которые привел мой сегодняшний гость в подтверждение этого тезиса. Мы остановились на «Мире искусства». Мы говорили о том, что мамонтов сыграл важную роль в создании Музея изящных искусств в Москве, который по странному стечению обстоятельств носит сейчас имя Пушкина, а не основателя этого музея Цветаева, упомянули знаменитый журнал «Мир искусства». Я думаю, что не все наши слушатели знают, что это за явление.
В.СЕРОВ: Да, совершенно верно. Это явление начала 20-го века. Это то, что называется Серебряный век: новые художники появляются, новые имена, новые веяния, тенденции в зарубежном изобразительном искусстве. И есть Сергей Дягилев, который очень хотел бы, чтобы все это новое нашло свое отражение, в том числе и в полиграфическом виде, чтобы люди могли взять в руки некое издание и ознакомиться с тем, что происходит в России, что нового, и что происходит за рубежом. Соответственно, этот журнал выходит, спонсирует его, если пользоваться этим словом, не только Савва Иванович Мамонтов, но и его друзья. В том числе он опосредованно привлекает к этому делу и членов царской фамилии, журнал получает государственную дотацию, и журнал действует, выходит. Но, кстати говоря, это не одно его начинание в издательской деятельности. Будучи журналистом, на это обращаешь внимание. Савва Иванович принимал участие и в издании другой газеты – это газета «Россия». Она должна была стать рупором уже новых людей, которые поднимаются в купеческой среде, говоря по-старому, и должна отражать их мнение, их позицию с тем, чтобы и просвещать отчасти своих партнеров по цеху, и защищать интересы купеческого класса… Ну, слово не очень хорошее – «купи-продай» слышится – класса предпринимателей, производителей, дельцов. Тогда слово это звучало совершенно без уничижительного акцента, который звучит. Делец – это делатель, дело – слово «бизнес», увы или к счастью…