Отражение Гражданской войны в Испании в советской прессе

Оригинальность по Антиплагиат.ру - 90%
Оригинальность настоящая (не техническая)
В работе приведены ссылки на использованную литературу ...

ВВЕДЕНИЕ

1. ИСТОРИОГРАФИЯ ВОПРОСА

2. КАРТИНА ВОЙНЫ ДЛЯ СОВЕТСКИХ ЧИТАТЕЛЕЙ

3. ВЕДУЩИЕ ЖУРНАЛИСТЫ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

18 июля 1936 г. дипломатический и эмоциональный конфликт между демократией и фашизмом перерос в вооруженное столкновение, и произошло это в государстве, которое уже давно вышло из поля зрения ведущих держав, - в Испании. Никто не ожидал, что ареной схватки станет именно эта страна, бедная и гордая, живущая прошлым величием, раздираемая внутренними противоречиями, и что именно здесь сопротивление силам фашизма окажется столь серьезным и длительным.
Как это ни странно, ситуация в Испании поставила советское руководство перед сложной проблемой: как сохранить имидж мирового революционного центра и в то же время проводить политику охраны национальных интересов. Хотя серьезных дипломатических или торговых отношений между двумя государствами не существовало, Советский Союз не мог не продемонстрир овать солидарность делу испанских республиканцев. В то же время, в запутанной политической ситуации 1930-х годов СССР должен был, сколько возможно, сдерживать силы фашизма, оттягивать надви¬гавшуюся войну и искать надежных союзников на случай таковой. Противоречие между коммунистической идеологией и реальными нуждами молодого государства разрешалось крайне трудно, революционная фразеология, оставаясь на первом плане, исподволь теснилась соображениями прагматичной внешнеполитической линии.
Советская пресса в данном случае является весьма ценным документом эпохи, в котором отразились представления того времени, причем по большей части диктуемые сверху, а не идущие от народа, как это декларировалось. Насколько бы сложной ситуация ни была, руководство должно было объяснять населению свои действия, демонстрировать свою точку зрения на происходящее, в условиях тоталитарной системы оно также требовало одобрения своей линии. Печать в то время являлась одним из основных источников информации, наряду с радио формировавшим общественное мнение.
Задача данной работы заключается в изучении, сопоставлении и анализе сообщений о Гражданской войне в Испании таких газет, как "Правда", "Известия", "Комсомольская правда" и др.

В связи с вопросом об источниках информации, хотелось бы сказать несколько слов по поводу достоверности газетных сообщений. В прессе того времени провозглашалось, что только советская печать достоверна, а западная журналистика продажна и тенденциозна. Но на самом деле, общественно-значимая информация многократно проверялась, фильтровалась и порой фальсифицировалась различными советскими учреждениями и инстанциями. Такое отношение к информации можно считать естественным явлением в условиях тоталитарного режима. Английский писатель Джордж Оруэлл, свидетель и участник испанских событий, считал, что по материалам газет невозможно восстановить реальную картину событий 1936-1939 гг., т.к. они переполнены ложными сведениями, как правых, так и левых изданий (из этого ряда Оруэлл выделяет лишь однугазету, дававшую более или менее, с его точки зрения, верную информацию - "Manchester Guardian").Фальсификация касалась как конкретных фактов, таких как численность войск, информация о взятии, сдаче позиций, городов и др., так и общей подачи происходивших событий. Первый план информационного пространства занимали военные сводки, а революционные события иногда умалчивались, а чаще подавались в искаженном виде. Коммунистическая печать всего мира трубила о том, что в Испании нет даже признаков революции, что захватам власти на предприятиях, в деревнях и городках не стоит предавать революционного значения. Газета "Правда" устами члена КПИ А. Михе призывала прекратить пустую «болтовню о пролетарской революции». Эту тенденцию подметил Дж. Оруэлл: «Поскольку революцию нужно было задушить, удобнее всего было притвориться, что никакой революции вовсе нет».Отечественная пресса трактовала происходящее в Испании, как и любое другое событие, с идеологической точки зрения. Из контрреволюционного мятежа против правительства Народного фронта вырос международный конфликт, ознаменовавший первую схватку демократии с фашизмом. Характерно, что советская позиция базировалась на защите именно демократии с ее достижениями и ценностями, а не социализма (пусть мало возможного и еще очень далекого). Так, И.М. Майский, полпред СССР в Великобритании, на заседанииКомитета по невмешательству заявлял, что в Испании идет война не между коммунизмом и фашизмом, а между сторонниками мира и войны (а под силами мира имелась в виду широкая социальная база, ориентированная, главным образом, на демократические ценности). Существует точка зрения, что такая позиция Советского правительства и Коммунистической партии Испании носила контрреволюционный характер, но в то же время нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что СССР был единственной страной, оказавшей республиканцам серьезную материальную и военную поддержку, стоит также учитывать и международное положение СССР, которое обязывало действовать по правилам.Революция в Испании объявлялась советскими газетами «национальной», при этом около половины испанцев переставали считаться испанским народом и зачислялись в ряды контрреволюционных сил. Пытаясь втиснуть все многообразие и неоднозначность испанских событий в прокрустово ложе классовых представлений, советская идеологическая машина так объясняла происходящее: Испания раскололась на две неравные части. Большая из них — рабочие, значительная часть буржуазии, бедных и средних крестьян (позже к ним прибавится часть сельского духовенства) — называется «испанский народ». Меньшая часть состоит из аристократии, духовенства, кулаков. По отношению к ним применяется термин «фашисты». При этом советские журналисты не скупятся на ругательные эпитеты - «предатели», «мракобесы», «провокаторы», «верные псы фашизма», «мерзавцы», «паразиты» и др. - в адрес Испании «проклятого страшного прошлого, Испания Бурбонов и Примо де Ривера», которая не должна вернуться. Таким образом, в советской прессе господствовала биполярная модель восприятия. Но в реальности, черта разлома проходила не по классам, и даже не по социальным группам, что в основном осталось вне поля зрения советских журналистов. Типичные герои статей и рассказов были простыми людьми, которые не могли не вступить в ряды антифашистов, и логика событий толкала их в лоно КПИ. Если речь шла о солдате-франкисте, то читатель знакомился со слабым безвольным человеком, которые случайно оказался на территории, захваченной мятежниками, и пошел в их армию, главным образом, из-за денег или страха. Персонажи из деревни достаточно редки и обрисованы очень аккуратно, без лишних подробностей.Несмотря на большое давление идеологии, оборачивающееся навешиванием ярлыков, где это было возможно, советские журналисты стремились увиливать и не давать однозначных оценок, особенно на первых порах, когда позиция правительства не была четкой, и готовы были менять свою точку зрения.Советская периодика уделяла большое внимание доказательству того, что испанской республике не грозит советизация, что правительство Народного фронта и поддерживающие его партии, в том числе и КПИ, защищают право частной собственности, поощряют передачу хотя бы минимальных земельных владений бедным крестьянам, «очень осторожно и чутко относятся к религиозным пережиткам масс». В связи с этим характерны следующие заявления: «Коммунистическая партия неоднократно подчеркивала, что она не намерена использовать нынешнюю ситуацию для осуществления своих конечных целей. Коммунистическая партия, как и раньше, твердо придерживается программы, выработанной Народным фронтом перед выборами. В этой программе ничего не говорится об осуществлении диктатуры пролетариата». Модель построения советского государства не пропагандировалась в качестве образца для Испании, скорее наоборот, подчеркивались различия исходных условий этих стран. По многим вопросам советские газеты печатали чуть ли не оправдания и в завуалированном виде заверения в отказе от идеи перманентной революции (да и революции вообще). Такое поведение почти соответствовало пожеланиям лидеров Великобритании и Франции, очень точно выраженным Уинстоном Черчиллем: «Сталин с вождями русской армии и руководителями своей политики должен разорвать свои связи с коммунизмом. Они должны создать в Европе и во всем мире впечатление, что Россия есть социалистическое государство, сильно вооруженное для поддержания своей национальной неприкосновенности и не имеющее ничего общего с идеей распространения своих доктрин иначе как путем примера».Для советской прессы в целом было характерно подчеркивание роли коммунистических партий в любых обстоятельствах и в любых странах. Сведения о деятельности компартий, заявления их руководителей порой занимают не меньший объем, чем информация о конкретных странах. Испанская компартия на момент начала мятежа была немногочисленна и слаба, но за несколько месяцев стала одной из наиболее влиятельных партий (правда, для завоевания позиций в Каталонии потребовалось больше времени). Этому в немалой степени способствовала помощь СССР и рост его авторитета среди республиканцев, многие из которых разочаровались в буржуазных демократиях, бросивших законное правительство Испании на растерзание фашистам. Оборона Мадрида, начавшаяся в ноябре 1936 г., упрочила авторитет коммунистов.В советских газетах КПИ и ее отдельные лидеры превозносятся как герои, они бдительны, чутки, безукоризненно выполняют свой долг. Коммунисты в этой интерпретации были цементирующей основой, сплотившей антифашистский фронт за счет привнесения строгой дисциплины (насколько это было возможно в Испании), принципа иерархичности и в то же время готовности идти на компромисс. Особенным почетом было окружено имя Долорес Ибаррури, ставшее символом борьбы республиканцев с франкистами для нескольких поколений. О ней писали стихи и пьесы, в ее честь называли своих дочерей, ей рукоплескали стадионы советских граждан. Стоит сказать, что, пожалуй, столь же почитаемо в СССР было имя социалиста, премьер-министра Испанского правительства, Ф. Ларго Кабальеро - даже несмотря на последующую дискредитацию его политики и умаление роли всех его начинаний в СМИ и официальной пропаганде, в сознании многих он остался в числе главных республиканцев.ВЕДУЩИЕ ЖУРНАЛИСТЫВ Испанию отправились и советские писатели — в первую очередь, стоит вспомнить об Илье Эренбурге и Михаиле Кольцове. Первым автором, увидевшим Испанию «из первых рук», стал Эренбург, который публиковал свои корреспонденции, посвященные этой стране, с начала 1936 года. именно перу Эренбурга принадлежат первые материалы о военных действиях, появившиеся в Известиях. в них он называет франкистов «белыми бандами», отмечает, что «трудящиеся знают, за что они идут умирать в эти знойные жестокие дни». Писатель активно сравнивает события гражданской войны в Испании с гражданской войной в России — поэтому франкисты регулярно называются в его материалах «белыми», а республиканцы, напротив, — «красными». Эренбург живописует зверства франкистов: в одной из статей он пишет: «...так в 1936 г. воскресли кошмары гойи», в другой — описывает террор мятежников при взятии Бадахоса. очень важным мотивом для публицистики Эренбурга становится мотив «защиты культуры» республиканцами. сторонники мятежников, по словам литератора, «ставят пулеметы на колокольни готических соборов, они устраивают арсеналы в мавританских дворцах, стреляют в толпу из узких окон книгохранилищ...». Эренбург намеревается принять участие в митинге в «защиту культуры», вместе с другими писателями подписывает заявление о том, что «победа фашизма в Испании означала бы усиление и приближение угрозы культуре и интеллигенции во всем мире». Кроме того, Эренбург подробно писал и об интернациональных бригадах — естественно, с апологетических позиций. отдельно стоит упомянуть заочную полемику писателя с испанским коллегой Мигелем де Унамуно. Дело в том, что Унамуно, в отличие от большинства представителей творческой интеллигенции, поддержал мятеж Франко. Эренбург мало стесняется в выражениях, называя Унамуно «шутом слова и балагуром мысли». одна из статей Эренбурга в цикле Письма из Испании прямо названа Письмо Унамуно, в котором советский писатель призывает маститого коллегу к диалогу «как писатель с писателем». Эренбург противопоставляет Уунамуно «всем честным писателям». Можно сказать, что испанские события становятся «звездным часом» Ильи Эренбурга — его корреспонденции появляются в Известиях едва ли не ежедневно. Так, только в 1936 году, за 132 номера, вышедших с момента начала боев на Пиренеях, статьи, очерки, заметки или интервью Эренбурга были напечатаны 34 раза, то есть в среднем в каждом четвертом номере.Однако было бы неверным считать, что публицистика Эренбурга ограничивалась лишь политически злободневными комментариями и пропагандистскими реляциями. Весной 1937 года писатель снова сравнил гражданскую войну в Испании и в России, процитировав слова Владимира Маяковского о том, что 1919 год открыл людям «теплоту любовей, дружб и семей».