Язычество Древней Руси и ее роль в русской культуре

. ...

Введение
1. Особенности формирования Древнерусского государства
2. Язычество Древней Руси и ее роль в русской культуре
2.1 Понятие «язычество»
2.2 Язычество древних славян
2.3 Язычество и христианство
2.4 В чем же сохранилось язычество?
Заключение
Список использованной литературы

Актуальность. Тема язычества является одной из основополагающих в курсе культурологи: ее знание дает ключ к пониманию становления и развития специфических черт культуры русского народа.
Язычество прошло сложный многовековой путь от архаических, примитивных верований древнего человека до государственной «княжеской» религии Киевской Руси объединившего восточнославянские, составлявшие его основной компонент, и некоторые неславянские племена относится к IX веку. Это событие ознаменовало собой создание Киевской Руси, рождение военно-феодального класса; слияние воедино обеих зон, предопределило участие племенной знати в регулярных далеких экспедициях в Византию и арабский халифат. Границы познаваемого мира раздвинулись. К этому времени язычество обогатилось сложными обрядами (можно выделить обря д погребения, в котором сконцентрировались многие представления язычников о мире), чёткой иерархией божеств (создание пантеона) и имело огромное влияние на культуру и быт древних славян.
Развитие культуры восточных славян было связано с их расселением по лесной зоне и ассимиляцией с ними литовско-латышских, а позднее – финно-угорскими племенами Севера. Переселенцы оказывались в новых природных условиях, в соседстве с племенами, сформировавшими свою систему понимания мира. Это было бурное время стремительных перемещений и нашествий, союзов и вторжений десятков племен. Происходило взаимопроникновение и ассимиляция ряда народов. Однако фольклор свидетельствует о том, что многое вынесенное из наследия общеславянской прародины, было сохранено и передавалось из поколения в поколение. Собственные языческие восточнославянские традиции стали важнейшими составляющими духовной культуры Древней Руси.
Язычество Древней Руси – это огромный культурный пласт, представляющий интерес для историков, этнографов и искусствоведов. Изучение язычества - это не только углубление в первобытность, но и путь к пониманию культуры народа. Таким образом, данная тема и сегодня остается актуальной.
Работа состоит из введения, основной части, заключения и списка литературы.

Небесный огонь соединял в себе два начала – карающее, воплощенное позднее в образе Перуна; и очищающее, несущее свет, тепло, а вместе с ними и жизнь. Это начало воплощалось в почитании солнца и солнечных богов – Ярило (Яровит), Сварог, Хорс, Дажьбог (Даждьбог). Почитание солнца нашло широкое отражение в славянском фольклоре: в заговорах, обрядовых песнях, загадках, сказках и т.п. Обряды весеннего цикла призваны были разбудить солнце. В форме солнца выпекались масленичные блины, сжигая Масленицу (Кострому, Мару), славяне призывали на землю весну. Солнце охраняло людей от нечистой силы. Славяне считали, что она может свободно разгуливать по земле только до восхода солнца; как только дневное светило зажигает свои первые лучи, нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.
Огонь земной воплощался в образе домашнего очага – защиты и объединяющего начала семьи. Домашний огонь постоянно поддерживали в печи, сохраняли его ночью в виде горячих углей как символ достатка и благополучия в доме. Он осмыслялся как живое существо, способное защищать, гневаться, наказывать. Образ домашнего огня упоминается в сказках, заговорах, оберегах. Огонь «подкармливали» - оставляли на ночь в печи горшок с водой и полено, - чтобы в доме всегда был достаток. Позднее одним из олицетворений домашнего очага стал домовой. При переезде в новый дом его старались забрать с собой, чтобы и на новом месте он оберегал домочадцев. При этом восточные славяне, например, в печь клали лапоть со словами: «Дедушко домовой! Вот тебе сани, поезжай с нами!», перевозили его также и в горшке с углями из старой печи, повторяя при этом: «Домовой, домовой! Поедем со мной!».
Славяне сжигали своих покойников. Они считали, что вместе с пламенем душа переносятся в Ирий, рай. Огненная река служила рубежом между миром живых и миром мертвых (в некоторых местах, особенно на Украине, после выпечки хлеба кладут в печь полено, чтобы потом было по чему перейти через огненную реку). С сакральным огнем были связаны и жертвы, приносимые славянами; огонь в данном случае служил посредником между человеческим, земным и божественным, небесным. Так, например, в ночь Ивана Купалы было принято сжигать белого петуха – символ плодородия; в огонь бросали первый сноп, чтобы урожай был богатым.
Вода являлась той стихией, из которой, по мнению славян, возникла сама земля; на воде, по представлению славян и других народов, она и покоится. Если огонь связывается с культурой, то вода, как и земля, - с жизнью. У славян широко представлен культ колодцев, ключей, озер – вообще всяких водных источников, который перешел и в христианскую веру (например, Крещение, освящение воды в Крещение и в Благовещение). Вода, по представлению славян, является матерью солнца, которое каждый вечер опускается в море-океан, чтобы очиститься и отдохнуть от мирских забот. С водой связаны мифологические образы девы Зари, Марьи Моревны, русалок, водяного и т.д.
Воде и огню посвящен праздник Ивана Купалы. Обливание водой в этот день было не только очистительным, но и должно было способствовать возникновению животворящего для земли дождя. Обряды, связанные с водой, проходили и в русалью неделю, и в Перуновы дни. Как очищение представлено мытье или просто обливание водой в свадебном обряде, в обряде обмывания покойника. Вода смывает грехи и болезни, уносит с собой всю грязь. Вода может и рассказать о будущем.
Всё это очень широко использовалось славянами в гаданиях и заговорах, а также в толковании снов. Причем именно в толковании снов раскрывается негативная символика воды: если кто-то видит во сне чистую воду, она предвещает слезы; грязную, мутную, - болезни, смерть. И южные, и восточные славяне считали «мертвой» воду, которая находилась в доме в момент смерти кого-либо из членов семьи. Это связано с представлением о том, что после смерти человека, его душа погружается в воду. Представление о противоположных - животворящем и смертоносном – началах воды отражено в сказочной «живой» и «мертвой» воде. «Живая» вода способна вернуть к жизни мертвого человека, «мертвая» убивает даже непобедимого врага.
Кроме стихий, от которых напрямую зависела жизнь человека, славяне поклонялись животным. Следы этого культа можно обнаружить в позднем орнаменте на предметах быта, в изображениях на стенах христианских (особенно древнерусских) соборах, в книжных заставках, в фольклоре, особенно в волшебных и животных сказках. Следы тотемизма находим и в изображении некоторых славянских богов. Так, например, Дый и Бес представляются в виде человека с бычьей головой. Баган – бог домашнего скота – изображался в виде человека с бараньей головой. Отголоски тотемизма обнаруживаются и в святочных вечерах, когда колядующие надевали на себя звериные шкуры.
У южных славян существует поверье: давным-давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, были обращены в животных, рыб и птиц. Любое животное всё видит, всё слышит и даже всё предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Животные, растения и даже камни не могут говорить с людьми, но разговаривают между собой. В древние времена родоплеменного строя славяне считали своими прародителями священных животных. Так, например, лютичи почитали волка. Во время зимнего солнцестояния мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов. Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С этим обрядом связан у славян культ оборотничества. Одни мифы рассказывают о колдунах, умеющих на время превращаться в волков, другие – о людях, превращенных в волков. Славяне считали, что тому, кто поклоняется волку, он помогает. Это верование нашло отражение в сказке «Иван Царевич и Серый Волк».
Особым почтением у славян пользовался медведь – хозяин языческого леса, защитник от всякого зла и покровитель плодородия. С весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Славяне считали, что медведь наделен особой мудростью, всеведением, он способен защитить от колдовства, болезней и всевозможных бед. Медвежья лапа считалась очень сильным оберегом от всяческих напастей, поэтому многие славяне хранили такой талисман у себя дома. С течением времени хозяин леса из медведя превратился в косматого лешего с рогами и лапами, но все же напоминающего человека. Лешему, покровителю охоты, оставляли на пне первую добытую дичь. Считалось, что он может вывести из леса заплутавшего путника, но если его рассердить, может, наоборот, завести человека в чащу и погубить.
Древнейшей славянской богиней плодородия, неба и солнечного света считалась Олениха (Лосиха). Богиня эта была рогатой, рога были символом солнечных лучей – оберегом от всякой ночной нечисти, поэтому они прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища.
В период энеолита складывается и расцветает культ Рода и Рожаниц, порожденный верой в души мёртвых, а также культом предков. Род, по понятиям славян, объединяет добро и зло, любовь и ненависть, жизнь и смерть, создание и разрушение. Все остальные боги являются его проявлением. Род – божество двуполое: он и Отец, и Мать богов. Часто с понятием Рода славяне связывают Вселенную. Помощницами Рода являются Рожаницы – Лада и Леля. Почитание Рода и Рожаниц возникло, вероятно, в связи с усилением родовой организации.
Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Почитание их в земной жизни сказывалась и на отношении к ним после смерти. На культ предков указывает сохранившийся повсеместно у славян обычай поминания «родителей» в определенные дни года: у русских это радуница или родительская суббота. В эти дни славяне приходят на кладбище, «греют» мертвых (жгут костры), «угощают» их (подают милостыню, оставляют на могилах всякую снедь).
Славяне верили в невидимые души умерших, которые подобно дыму от сжигаемых жертв поднимаются к небу и небесным властителям. Место захоронения горшка для еды с прахом предка становилось местом культа предков. Они чествовали умерших прародителей, считали их покровителями и приносили им жертвы. Местами языческого культа на Руси были святилища (капища), где происходили моления и жертвоприношения. Они представляли собой округлые или сложные по очертаниям, как розетки, земляные и деревянные сооружения на возвышенных местах или насыпях, окруженные валами или рвами. В центре капища находилось каменное или деревянное изображение бога, вокруг него жгли жертвенные костры. В жертву богам приносили плоды, животных и птиц; были известны и человеческие жертвоприношения. Вера в загробный мир заставляла вместе с покойником класть в могилу все, что могло ему пригодиться, в том числе и жертвенную пищу. При похоронах людей, принадлежащих к социальной верхушке, сжигали их наложниц. След культа предков сохранился и в образе Чура, или Щура. По мнению этнографа С.А.Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Имя его сохраняется и сейчас в словах пращур «прапредок», чураться «держаться в стороне», чересчур, чурка «обрубок дерева, из которого делались изображения Чура», в восклицании: «Чур! Это моё!» Чур – божество границ. С этим словом связаны также черт, очерчивать.
Полуберегиней - полурожаницей, несомненно, связанной с культом мертвых, является и Баба-Яга, зорко охраняющая все входы и выходы в царство мертвых. Однако ее роль в славянской мифологии неоднозначна. Она не только охраняет царство мертвых, она и обеспечивает связь между мирами, она помогает или мешает людям, предостерегает их от оплошностей. Многие исследователи склонны видеть в Бабе-Яге нижнюю ипостась Мокоши - покоровительницы женщин как продолжательниц рода, покровительницы женских работ.
Так невидимые духи – души предков и родителей, двойники предметов и явлений-фетишей, объекты тотемистического культа постепенно проникают в окружающий древнего славянина мир.
Язычество сохранило свою первозданную прелесть, образность и жизненность в сказках, преданиях, легендах, былинах. В расцвет языческого периода родилась интереснейшая народная былина с пахарем в роли главного героя – «Вольга и Микула Селянинович». Был создан компактный цикл былин, повествующий о князе Владимире и его делах. Змей был устойчивым символом степных кочевников, набеги которых сопровождались заревом пожаров. Итогом богатырских дел Добрыни является не свержение языческих идолов, не прославление новой веры, а освобождение несметного русского полона, уведенного степняками-«змеенышами» в степь. В былине нет ни одного слова о божьей помощи, нет вполне естественной благодати богу за победу.
Быт и культура наших далеких предков отражает одновременно и любовь к природе, ощущение красоты окружающего мира и страх перед природой, силам которой они противопоставляли заговоры, заклинания, магическую обрядность.
Язычество пронизало практически всю духовную жизнь древнерусского человека. Это нашло выражение не только в фольклорном творчестве, обрядах, заговорах, заклинаниях, а и даже в дипломатических отношениях. В договоре князя Игоря с греками 944 года можно прочитать следующее: «А кто из русской стороны замыслит разрушить эту любовь, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат возмездие от Бога Вседержителя, осуждение на погибель в загробной жизни, а те из них, которые не крещены, да не имеют помощи от Бога, и от Перуна, да не защитятся они собственными щитами, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и иного своего оружия, и да будут рабами во всю свою загробную жизнь».2
Всевозможные праздники и обряды славян были связаны с аграрной магией и молениями об урожае. Годичный цикл древнерусских празднеств у славян был связан с языческими молениями и слагался, во-первых, из четырех солнечных фаз и связанных с ними праздниками: святками, масленицей, праздника Купалы – «зеленые святки» и праздника урожая в сентябре и во-вторых, молениями о дожде и о воздействии вегетативной силы на урожай. В подавляющем большинстве языческие празднества и моления проводились общественно, являлись «событием» и проводились за пределами житейского бытового круга, существовали и межсельские – «игрища межю селы». До нашего времени дошло большое количество святилищ где, в свое время, всем селом или племенем проводились торжественные обряды, далекими отголосками которых являются хороводы и игры XIX и XX вв.
С древнейших времен, человек, охраняя себя от злых сил, покрывал одежду и жилище изображениями – оберегами, сплетая охранительную символику в единый образ мироздания. Мастера оберегов и амулетов создавали сложные космологические композиции на зооморфных и антропоморфных фибулах со знаками земли и солнца, птицами и змеями, с неизменным ящером. Это было не стихийное бессознательное творчество славянских литейщиков, а воспроизведение той картины мира, которая была истолкована и воплощена в образы многими поколениями ведунов.
Множество магических обрядов и поверий было связано с постройкой дома. С удивительной строгостью соблюдалась древняя картина мира в системе его архитектурного убранства. Снаружи и внутри дома все покрывалось орнаментикой. Орнаментика внешнего вида восточнославянского жилища сохранила почти в полной неприкосновенности древнюю, идущую чуть ли не из энеолита оберегающую символику. Когда человек покидал свой дом-крепость, то овеществленные заговоры, если так можно назвать орнамент, переносились на одежду.
Все предметы, связанные с изготовлением полотна для одежды, густо оснащались заклинательными знаками. Сама одежда, особенно женская, была насыщена символикой, опять-таки воспроизводившей макрокосм. Верхняя часть одежды, головной убор, посвящалась небу. Здесь господствовало изображение солнца и птиц. Сами народные названия головных уборов были связаны с птицами: «сорока», «кокошник» (от «кокоши-курицы), «кичка» – утка. Декоративные ленты, спускающиеся от кокошника к груди – «рясны» имитировали дождь. Этнографически известные нам вышивки дают на рубахах и поневах символы засеянного поля, земли, а археология добавляет, исчезнувший впоследствии, символ нижнего мира: на свисающих вниз концах поясов изображались головы ящеров.
Таким образом, язычники прибегают к модели мира и микрокосм человеческого быта (дом, одежда, украшения) воспроизводит макрокосм, мир в его неразделенном целом. Привнесение элементов динамики (движущееся по небу солнце, идущий дождь) должно было увеличить магическую силу глубоко продуманной надолго вкоренившейся в народную жизнь орнаментики.
Языческая культура достигла своего апогея в Х веке. Стихийно создававшаяся на протяжении многих столетий, она, в условиях сложившейся государственности и в противоборстве с появившимся христианством, вооруженным мощным арсеналом византийской культуры, стала совершенствоваться, обновлять ритуалы, воскрешать архаичные пласты народной мифологии, соучаствовать в создании нового народного эпического жанра.
Киевская Русь, являясь на протяжении двух столетий языческой державой нуждалась в религиозно-идеологическом подкреплении. В 980 году киевского князь Владимир Святославович с целью упорядочить традиционную языческую религию с ее локальными племенными культами и привести в соответствие ее с новым уровнем государственной жизни, предпринял религиозную реформу, не выходившую за пределы традиционного славянского язычества. «Повесть временных лет» упоминает попытку киевского князя Владимира Святославовича создать общегосударственный пантеон.
Языческие верования при нем превратились в единую государственную религию. Он стал княжить один в Киеве и «поставил кумиры на холме за теремным дворцом».3 Как полагают исследователи, каждый из богов пантеона был главным богом одного из восточнославянских племен.
«Пантеон Владимира» был и ответом христианству, и утверждением княжеской власти и господства класса воинов-феодалов. Это был не случайный, подбор разноплеменных богов, а преднамеренно и обосновано созданная теологическая система, кое в чем сопоставимая с христианством, а в главном – резко от него отличная.4
Однако пантеон Владимира не получил всенародной поддержки, созданный искусственно на основании фрагментарных мифологический представлений, культ был узкогрупповым, сословным и не охватывали всю систему славянской мифологии.5
Все вышесказанное свидетельствует о том, что накануне крещения Руси древнерусское язычество находилось на достаточно высоком уровне развития. Идеологически оно вполне соответствовало мировоззрению и укладу жизни общества Древней Руси. Язычество ко времени крещения не только не исчерпало себя, но и обладало достаточно мощным потенциалом для дальнейшего движения.
2.3 Язычество и христианство
Крупнейшей политической силой средневекового мира в Х веке становится христианство, которое охватило три четверти Европы, Закавказье и значительную часть Ближнего Востока.
Сложившиеся общественные, политические и идейные особенности развития образовавшегося молодого европейского государства Киевской Руси привели в 988 году к принятию христианской веры как общерусской государственной религии. Принятие Русью при князе Владимире христианства было вызвано в основном политическими соображениями, а не религиозными. За несколько поколений вполне возможно заставить народ поклоняться другим богам, но изменить стиль мышления, который составляет основу духовной культуры народа - задача неизмеримо более сложная.
Христианство как мировая религия победило, но греческие священники застали на Руси не только глухие медвежьи углы, но и большие города, где сложилась своя культура, своя письменность, свой эпос, свое высокое военное искусство. Христианство застало на Руси значительно развитую языческую культуру со своей мифологией, пантеоном главным божеств, жрецами, и, по всей вероятности, со своим языческим летописанием.
Русь приняла крещение, и язычество начало свой долгий путь слияния с христианством. Христианство закономерно наслоилось на язычество, впитало отдельные языческие традиции. В данном случае мы наблюдаем не смену устаревшего языческого типа культуры возникающим новым - христианским, а наслаивание нового на сохраняющееся (может быть несколько трансформируемое) старое. В соответствии с новыми условиями создается своеобразная амальгама старых и новых форм, названная двоеверием.
Двоеверие – это система религиозных представлений, в которых языческие и христианские верования пересекались, взаимодействовали и проникали друг в друга. Двоеверием были охвачены даже образованные, просвещенные круги русского общества. Так, автор «Слова о Полку Игореве», рассказывает, что его герой едет поклониться храму Пресвятой Богородицы в Киеве – в благодарность за чудесное избавление от плена; но одновременно упоминаются и древние языческие боги, которые также покровительствуют князю Игорю. Автор, являясь и язычником и христианином одновременно, не воспринимает еще разницы между теми и другими. Крестьянство, неразрывно связанное всей своей жизнью с природой, продолжало, как и в старые времена, обожествлять ее. В заговорах обращения к обожествленной природе причудливо смешивались с молитвами к Христу и святым: «Господу Богу помолимся, и святой Деве, и святому Николаю, и святой Пречистой… и тебя прошу, красное солнце, и тебя прошу, ясный месяц, и вас прошу, зори-зореницы…».6
В народном сознании христианство постепенно переосмыслялось. Вбирая в себя старые языческие представления, оно создавало новые мифы. Так, древний бог Велес, покровитель скота, совместился с христианским святым Власием. Илью Пророка наделяли функциями Перуна, бога грома, создавали о нем легенды. Утратив свое первоначальное значение, пережитки языческих культур славянских земледельческих племен еще в конце 19 века гнездились в глухих углах нашей страны.