выборы в субъектах РФ в ЧС

Контрольная работа на тему: "Муниципальное право." была выполнена в соответствии с требованиями, предъявленными со стороны методистов. Выполнялась студентом по всем стандартам. Сами задачи: http://my-files.ru/rk06ko , http://my-files.ru/+ ...

Контрольная работа на тему: "Хозяйственное право" была выполнена в соответствии с требованиями, предъявленными со стороны методистов. Выполнялась студентом по всем стандартам. Сами задачи: http://my-files.ru/bk8nrx , http://my-files.ru/jvsdpo+

Контрольная работа на тему: "Муниципальное право." была выполнена в соответствии с требованиями, предъявленными со стороны методистов. Выполнялась студентом по всем стандартам. Сами задачи: http://my-files.ru/rk06ko , http://my-files.ru/+

Конституционным Судом РФ в постановлении от 7 июня 2000 г. № 10-П отдельно указано, что использование в ч. 2 ст. 5 Конституции РФ в отношении к установленному ею федеративному устройству термина «республика (государство)» вовсе не говорит о признании государственного суверенитета республик, а только отражает некоторые особенности их конституционно-правового статуса, которые связаны с обстоятельствами исторического, национального и другого характера. Этим же постановлением суд признал не соответствующим Конституции Российской Федерации положение Конституции Республики Алтай о суверенитете данной республики. Эта позиция была подтверждена и другими решениями Конституционного Суда РФ. Присутствие двух (или более) уровней государственного суверенитета в целостной системе государственной властиРоссии не допускается Конституцией РФ. Только за Российской Федерацией признано право быть единым и единственным сувереном, который имеет неотчуждаемое верховенство на всей территории Российской Федерации.
Согласно Конституции РФ суверенитет России, конституционно-правовой статус и полномочия самой России и республик в её составе связан не с их волеизъявлением в договоре, а с волеизъявлением многонационального народа, который, соблюдая принцип равноправия и самоопределения народов, образовал возрожденную суверенную государственность Российской Федерации как сложившееся на протяжении многолетней истории единство страны в этом федеративном государстве55.
Конституция РФ, разграничила предметы ведения и полномочий между органами государственной власти самой Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также допуская возможность их перераспределения согласно соответствующим внутригосударственным договорам, признала суверенный характер только лишь за федерацией. Следовательно, все такие договоры о разграничении предметов ведения и полномочий не должны противоречить Конституции РФ, и любое ограничение или разделение суверенитета России будет считаться ничтожным и должно быть исключено. Нормы федеративного и других договоров, предусматривавшие суверенитет какой-либо республики Российской Федерации и связанные с этим ограничения суверенитета самой Российской Федерации, ее конституционно-правового статуса, в том числе нашедшие отражение в конституциях республик, не имеет право на существование и не должны применяться по причине противоречия федеральной Конституции56.
Итак, так как носитель суверенитета в федеративном государстве – это весь его народ, то суверенным государством необходимо считать федерацию, а не ее составные части. Однако, это вовсе не исключает того, что в формировании государственной воли принимают участие все органы государственной власти и федеральные, и субъектов федерации. В России государственная власть реализована системой органов государства, состоящей из федеральных государственных органов – законодательных, исполнительных и судебных, а также органов государственной власти всех субъектов Федерации. Эти органы в своей совокупности реализуют государственный суверенитет, а народ страны является носителем и единственным источником суверенитета. Значит, суверенную государственную власть исполняют все звенья государственного аппарата в своей совокупности, а не только его высшее звено. Является недопустимым и неконституционным наделение им отдельных звеньев государственной власти на уровне субъектов Российской Федерации57.
Необходимо отметить, что попытки некоторых республик выделить свою суверенность при попустительстве федеральных органов придали Российскую Федерацию некую асимметричность. Тот факт, что большая часть республик исключили из своих конституций положения о суверенитете, говорит о положительной динамике государственного строительства в ХХI веке. Но это не может означать, что проблема решена и «парада суверенитетов» в дальнейшем не будет. Республика Татарстан, Республика Саха (Якутия) до сих пор не исключили из своих конституций некоторые нормы о суверенитете, а современная Конституция Чеченской Республики в ч. 1 ст. 1 определила: «Суверенитет Чеченской Республики является неотъемлемым качественным состоянием Чеченской Республики».
Если конституции (уставы) и другие нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации противоречат Конституции России и федеральным законам, то судебная власть должна руководствоваться Конституцией РФ и федеральными законами. Это положение необходимо понимать в совокупности с нормами ст. 15 и ст.76 Конституции РФ:
1) Конституция РФ обладает высшей юридической силой, прямым действием и применяется на всей территории России. Законы, в том числе федеральные, не должны ей противоречить (ст. 15 Конституции РФ).
2) законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и по предметам совместного ведения (ст. 76 Конституции РФ).
Итак, ссылаясь на одну из известнейших аксиом власти знаменитого российского государствоведа И.А. Ильина: «государственная власть в каждом политическом союзе должна быть едина»58 – можно сделать вывод о том, что суверенитет государства является одним из базовых принципов сильного государства, следуя за такими факторами, как легализация и легитимация государственной власти.
Но в настоящее время критерии выражения суверенитета государства и внутри, и вне границ Российской Федерации в Конституции РФ не отражены. В связи с этим встает вопрос о возможности конституционного закрепления основных принципов народного и государственного суверенитета.
По словам М. Рогожникова, Декларация о государственном суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г. и Беловежские соглашения о создании Содружества Независимых Государств «только начали процесс установления Российской Федерацией суверенитета (верховенства политической власти и законов РФ) на всей ее территории и в международных отношениях. Данный процесс еще не закончен до сих пор59.
Следует отметить, что сегодня этот процесс приобретают более демократическую окраску, в связи с внесением Президентом РФ в Государственную Думу ряда законопроектов по изменению политической системы страны.
Конечно, «органы исполнительной власти также призваны выражать волю народа, но в системе, где процедуры ответственности ex ante, изложенные в Конституции, весьма немногочисленны, неудивительно, что возможность призвать исполнительную власть к ответственности post factum весьма мала» Поэтому наиболее интересные дискуссии в области сравнительной демократизации ныне идут вокруг проблем «качества демократии» и прямой зависимости друг от друга понятий «суверенитет» и «демократия» как ценностей, предопределяющих оценку легитимации государственной власти60. Сегодня в России данная проблема особенно актуальна.
Вторым дискуссионным положением, закрепленным в Конституции России, можно считать употребление в п. 2 ст. 80 и п. 1 ст. 82 через запятую терминов «суверенитет» и «независимость». Употребление через запятую этих терминов является некорректным, поскольку термином «суверенитет» вполне охватывается термин «независимость».
При этом стоит отметить, что трактовка государственного суверенитета как верховенства государства внутри страны должна исключать доктрину «полусуверенитета», в соответствии с которой относительный (несовершенный) суверенитет (как верховенство внутри своей территории) принадлежит субъектам федерации, а федерации принадлежит так называемый полный (совершенный) суверенитет (как верховенство государства внутри страны и его независимость в международном сообществе стран).
Более того, как уже было отмечено выше, в ст. 5 Конституции РФ республики входящие в состав Российской Федерации названы в скобках государствами. Данное положение, на наш взгляд, также является некорректным, поскольку: 1) суверенитет – это атрибут (неотъемлемое свойство) государства; 2) суверенитет принадлежит только государству (в данном случае Российской Федерации) в целом. Признание за республиками в составе Российской Федерации статуса государств и одновременное отрицание доктрины регионального суверенитета, по сути, влечет за собой легализацию термина «несуверенное государство» применительно к республикам в составе Российской Федерации.
Российская Федерация - это демократическое государство. Об этом свидетельствуют нормы Конституции РФ о политических и иных правах граждан (ст. 2 и ст. 6), о формах народовластия – непосредственного и представительного (ст. 3), которое осуществляется на всех уровнях государственной власти и местного самоуправления (ст. 12), о признании идеологического и политического плюрализма, многопартийности (ст. 13) и других норм.
Споры о понятии демократии (народовластия) вообще, и применительно к Российской Федерации в частности, порождают споры и о таком понятии, как «суверенная демократия». Такой сравнительно новый термин и скорее политически й, чем научный, на наш взгляд, имеет право на существование.
По мнению Е.В. Ереклинцевой тезис суверенной демократии стал очень популярен, так как позволяет каждой стране основывать демократию со своими особенностями и не реагировать на псевдостандарты, которые навязываются извне61.
Кто-то считает, что термин «суверенная демократия» не имеет никакого смысла. Для других демократия может быть только либеральной. Некоторые авторы, связывая два понятия «суверен» и «демократия» воедино, понимают под «суверенной демократией» полновластие большинства.
На наш взгляд, суверенную демократию нельзя рассматривать без учета того, что при этом права меньшинства и каждого человека также должны быть неприкосновенны. Любой человек, гражданин, представитель народа имеет право на демократию в своем государстве.
«Рассуждение о суверенной демократии в России, – считает В.Ю. Сурков, – отвечает положениям Конституции, согласно которым, во-первых, «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ», во-вторых, «никто не может присваивать власть в Российской Федерации».
Таким образом, допустимо определить суверенную демократию как образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительной российской нацией во всем ее многообразии и целостности ради достижения материального благосостояния, свободы и справедливости всеми гражданами, социальными группами и народами, ее образующими62.
Президентом Российской Федерации Д. Медведевым такие стержневые категории суверенной демократии, – «демократия» и «суверенитет» признаются фундаментом, на котором необходимо строить современное государство63.
Кроме того, Д. Медведев предлагает свежий взгляд на определение суверенитета. Для него суверенитет это не самоизоляция, а открытая ответственность и особый пакет обязательств. Суверенными он считает страны, которые способны нести ответственность и перед своими гражданами и друг перед другом. В этом проявляется их эффективность в обеспечении общественной и глобальной безопасности64.
Таким образом, согласно вышеизложенному, можно сделать вывод о том, что действующая Конституция Российской Федерации, закрепила суверенитет, как одну из основ конституционного строя. Это конституционное понятие предполагает не только независимость, верховенство и самостоятельность государственной власти, но и полноту всех трех ветвей государственной власти на всей территории и независимость в международном сообществе, выступает в роли необходимого качественного признака Российской Федерации как государства, который характеризует конституционно-правовой статус России.
Федеральное устройство Российской Федерации исторически обусловлено тем, что суверенитет с самого начала принадлежит Российской Федерации, а субъекты Российской Федерации им не обладают. Суверенный характер признан Конституцией исключительно за Российской Федерацией, он также не делится и с международным сообществом.
Суверенитет - это такая научно-правовая категория, которая на сегодняшнем этапе развития России выступает в качестве своеобразного символа. При демократическом устройстве государственная власть и власть народа представляют собой одну и ту же систему власти. Тем самым взаимодействие суверенитета и демократии как конституционно-правовых категорий выражается в понятии «народный суверенитет», которое отражено нормами ст. 3 Конституции РФ.
Первичный носитель суверенитета и единственный источник власти в Российской Федерации - это ее многонациональный народ, который осуществляет власть и непосредственно, и через органы государственной власти, которые в силу Основного Закона наделяются полномочиями и функционируют на основе его демократического волеизъявления, образуемого посредством реализации субъективных публично-политических прав граждан. От имени и в интересах народа они реализуют его суверенные права в государственно-властной сфере. Суверенные права тем самым воплощаются в суверенных правах государства, являются их демократической конституционно-правовой предпосылкой.
2.2. Коллизии международного и национального регулирования
ООН приводит данные, что в мире существуют 192 суверенных государства. Однако, это государства, обладающие суверенитетом не в полном смысле этого слова. Ничего удивительного в этом нет, так как и во времена Вестфальской системы, и в эпохи Версальского мира, Парижской, Берлинской и Ялтинской конференций несколько великих держав, обладавших реальным суверенитетом, решали проблемы суверенитетов других государств.
Сегодня международные нормы признают приоритет международного права как во внешней, так и во внутренней политике каждого государства. Так, согласно Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. «участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им договора...» (ст. 27). Международный суд ООН считает, что является «основным принципом международного права то, что оно превалирует над внутренним правом государств». Какое влияние оказывает данное положение дел на суверенитет?
На протяжении долгого времени в международном праве война считалась естественным процессом, необходимым для наведения мирового порядка. Право каждого государства на войну и на мир – это была одна из составляющих частей абсолютного суверенитета. После Второй мировой войны в 1945 году один из первостепенных международных актов – Устав ООН указывает, что он ни в коей мере не дает ООН права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от членов ООН представлять такие дела на разрешение в порядке Устава ООН (п. 7 ст. 2 Устава ООН). Указанная норма носит название «принцип невмешательства во внутренние дела других государств».
В отношении данного принципа на международной арене сформировались две противоположные точки зрения. Первая – указанная норма не разрешает вмешиваться во внутренние дела других государств со стороны ООН, но не запрещает вмешиваться другим государствам. Вторая точка зрения – указанная норма запрещает всем субъектам международного права вмешательство во внутренние дела других государств. На наш взгляд, наиболее правильная именно вторая точка зрения, так как международное право в принципе не регулирует внутригосударственные отношения.
Итак, по правилам международного права вмешательство во внутренние дела других государств запрещено, то есть не позволяется ограничивать суверенитет какого-либо государства (не зависимо от того является ли оно членом ООН). Но и здесь не обошлось без исключений. В этой же норме (п. 7 ст. 2 Устава ООН) имеется оговорка - «однако этот принцип не затрагивает применения принудительных мер на основании Главы VII». Глава VII регулирует действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии. Согласно данной оговорке суверенитет любого государства может быть нарушен, если ООН посчитает, что внутригосударственные события угрожают миру, нарушают его и являются по своей сути актами агрессии. При этом, понятия «угроза миру», «нарушение мира» и «акты агрессии» не приводятся и не уточняются в Уставе ООН, что дает основание считать эти понятия зависимыми от мнения ООН. Следовательно, государственный суверенитет «не исключает и не может исключать подчиненности государств международному правопорядку, не означает и не может означать их независимости от норм международного права и морали»65. Абсолютный суверенитет, включающий в себя, в том числе, право на развязывание войн и репрессий, стал опасен.
Кофи Аннан (7-й Генеральный секретарь ООН 1997-2006 гг.) постоянно призывал к разработке единой политики в области иностранного вмешательства в дела тех государств, где нарушаются права человека. Он неоднократно предупреждал, что для стран, совершающих преступления против своих граждан, такие традиционные понятия, как «национальный суверенитет» или «государственные границы» больше не будут «абсолютной защитой».
«... Можно предполагать потенциальное создание общей международной правовой системы не для того, чтобы заменить национальные правовые системы, а для того, чтобы в определенных случаях служить центральным институтом демократического сотрудничества внутри государств и между ними»66.
То что «легальное» (конвенционное) определение понятия суверенитета государств в международном праве отсутствует – это приводит к «ползучей» тенденции откорректировать основы, на которые опираются международное право и мировой порядок, – суверенитет и суверенное равенство, к появлению теорий эрозии или ограниченного суверенитета. Изменчивость отношения к суверенитету неминуемо порождает теории надгосударственности или наднациональности международных организаций, приводит к искажению основ международного права, признанных имманентно присущими суверенным государствам67.
Последние 50-60 лет исследователи пытаются связать потерю первоначального значения суверенитета с размыванием экономических, торговых, а затем, как следствие, и национальных границ многих государств (например, Дж. К. Гэлбрейт, Дж. Сорос). Соответственно у многих теоретиков возникает и обсуждается вопрос, а нужен ли тогда суверенитет, если его границы возникают лишь тогда, когда это необходимо, когда «удобно».
Известный европейский государствовед Х. Дриер говорит, что уже в XX веке рост взаимных обязательств приводит к бесполезности концепции суверенитета, он говорит о «потере монолитности суверенитета».
Профессор права Базельского университета Л. Вильдхабер утверждает, что «суверенитет должен быть ослаблен потребностями взаимозависимости… Суверенитет является относительным понятием, изменчивым с течением времени, приспосабливающимся к новой ситуации и новым потребностям»68.
Г. Кельзен, отделив суверенность от реального государства и передав ее институтам международного права,69 ознаменовал переход от войны всех против всех, в которой, по Т. Гоббсу, находятся государства-левиафаны, к новому общественному договору второго порядка – в котором свое право на насилие в обмен на безопасность отдают уже не люди, а государства. Следовательно, с того времени, когда часть полномочий суверенных государств была передана ООН, абсолютного внешнего суверенитета у государства быть не может — в таком случае и нация, требующая самоопределения, не сможет его получить, а та его часть, которую она получит, с трудом поддается сравнению с внутренним суверенитетом одной из испанских автономий или Гренландии.