Физическое и психическое отличие

Сдана на отлично ...

Содержание
Введение 3
Раздел 1. Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния 5
1.1. Понятие и сущность принуждения 5
1.2. Особенности психического принуждения 10
Раздел 2. Особенные вопросы применения норм указывающих на принуждение 13
2.1. Соотношение принуждения с другими смежными уголовно-правовыми понятиями 13
2.2. Национальный и международные аспекты физического или психического принуждения как обстоятельств, исключающих преступность деяния 23
Заключение 29
Список использованных источников 31

Введение

В юридической литературе, до принятия нового Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ ), нередко анализировались те обстоятельства, исключающие преступность деяния, которые не были предусмотрены на законодательном уровне. В то же время физическому и психическому принуждения уделялось не так много внимания, хотя этот вопрос и освещалось в трудах Ю. В. Баулина, Р. Д. Шарапова, Т. Ю. Орешкин, В. Шепельникова и др.

 Они имеют значение для:Оценки субъективного восприятия реальности вреда, который может быть причинен в случае невыполнения требований лица, заставляет;Оценки фактической ошибки лица, совершающего деяния вследствие принуждения относительно сравнения ценности объекта, на который она посягает и объекта, которому грозит лицо, ее заставляет;Оценки наличия превышения пределов крайней необходимости, учитывая субъективное отношение лица;Установление наличия сильного душевного волнения, вызванного опасностью для человека, в результате которого она не могла должным образом оценить соответствие причиненного вреда и того вреда, нанесением которой угрожали.Таким образом, при осуществлении правовой оценки поведения человека, которая действовала под влиянием психического принуждения обязательным является назначение психологической экспертизы, которая бы дала ответы на указанные выше вопросы.Такой подход позволит в этих случаях придерживаться следующих важных принципов уголовного права:1) принципа вины (лицо подлежит уголовной ответственности только при наличии вины – психического отношения лица к совершенному действию или бездействию и его последствиям, выраженное в форме умысла или неосторожности; объективное отношение, то есть наступление уголовной ответственности за невиновное причинение вреда не допускается);2) принципа справедливости (учет особенностей и состояния лица в момент совершения противоправного поведения при привлечении ее к уголовной ответственности и назначении наказания или иных мер уголовно-правового воздействия);3) принципа законности (преступность и наказуемость деяния, а также иные уголовно-правовые последствия определяются только уголовным законодательством, применение уголовного закона по аналогии запрещено).Раздел 2. Особенные вопросы применения норм указывающих на принуждение2.1. Соотношение принуждения с другими смежными уголовно-правовыми понятиямиС принятием в 1996 г. УК РФ физическое и психическое принуждение законодательно отнесены к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, поэтому особый научный интерес представляет вопрос соотношения принуждения как с другими обстоятельствами, так и с другими смежными уголовно-правовыми понятиями.В науке уголовного права внимание уделяется прежде всего установлению соотношения физического и психического принуждения, с крайней необходимостью, поскольку формулируя уголовно-правовые последствия для лица, причинившего вред в результате переборного физического и психического принуждения законодатель отсылает для решения этого вопроса в ст. 39 УК РФ, чем обусловливает необходимость исследования ст. 40 УК РФ не самостоятельно, а в ее связи ст. 39 УК РФ. Кроме того, необходимость определения соотношения указанных понятий объясняется и наличием научной позиции по поводу того, что принуждение полностью охватывается понятием крайней необходимости, а потому его выделение в УК РФ является излишним.Для того, чтобы проиллюстрировать проблему соотношения указанных понятий, приведем позицию В. В. Калугина, который, анализируя соотношение физического и психического принуждения с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния, указывает: юридическая сущность крайней необходимости заключается в столкновении двух правоохраняемым интересам, когда один из них спасается за счет причинения вреда другому. Причинение вреда при принуждении (физическом или психическом) также носит для принуждаемый «необходимый», возможно, даже крайний характер, в факте принуждения находится своеобразное оправдание поведения, однако различие между этими обстоятельствами как самостоятельными институтами, исключающих преступность деяния, допустим провести по юридической природе конфликта интересов: в состоянии крайней необходимости – столкновение правоохраняемым интересам третьих лиц; при принуждении – столкновение интересов третьего лица и самого принуждаемый.Е. Г. Веселов обосновывает наличие двух групп различий между принуждением и крайней необходимостью. На материальном уровне важнейшей разграничительной признаком является наличие или отсутствие свободы действий: при крайней необходимости лицо противостоит ситуации, а в случае принуждения следует логическому ходу развития ситуации. На формальном уровне, по мнению ученого, не являются тождественными отдельные условия правомерности этих обстоятельств.Стоит согласиться с этими аргументами, поскольку по своей сути рассматриваемые обстоятельства закреплены в законе таким образом, что при крайней необходимости лицо причиняет вред, находясь в состоянии противодействия ситуации, направляя все свои усилия именно на это, а при наличии принуждения осуществляется не противодействие, а, наоборот, действие по выполнению требования, благодаря которой лицо отворачивает опасность от себя, причиняя при этом вред правоохраняемым интересам.И. Е. Жданова считает, что по своей социально-юридической природе физическое или психическое принуждение схоже с крайней необходимостью и выполнением приказа или распоряжения, а также высказывает мнение, что физическое и психическое принуждение и крайняя необходимость признаны исключающих преступность деяния, в результате своей общественной допустимости (приемлемости).На основании анализа соотношения норм, предусмотренных в разделе об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, А. В. Дега пришла к выводу, что крайняя необходимость в определенной степени является «родовой» обстоятельством, исключающим преступность деяния, которая имеет свои разновидности. Одним из них является физическое или психическое принуждение, который позволяет оценивать такие варианты поведения, которые в случае отсутствия в законе специальных норм, предусмотренных ст. 40 УК РФ, могут быть оценены по правилам крайней необхидности.Позиция о признании крайней необходимости родовой обстоятельством, исключающим преступность деяния по отношению к другим, в том числе к физического и психического принуждения, высказывается и другими учеными. В свою очередь, на основании такой позиции обосновывается два разных выводы. Первый заключается в нецелесообразности существования отдельного понятия в связи с тем, что такое отдельное охватывается общим. Второй вывод противоположным и заключается в том, что норма о физическом и психическом принуждении является специальной нормой по общей нормы, то есть конкретизирует ее к определенному случаю, является вполне допустимым и необходимым в правовом регулировании общественных отношений.В то же время учеными обращается внимание на общие и отличительные черты рассматриваемых обстоятельствах. А. В. Дега отмечает соотношение физического и психического принуждения со крайней необходимостью по критерию признаков преступления, которые отсутствуют в деянии лица, совершенного по анализируемых обстоятельств. Так, ученый считает, что первой совместной признаком является отсутствие вины. Действие совершается вынужденно, в связи с совершением по принуждению психического или физического давления. Фактически подавленная Воля лица, в случае причинения вреда, указывает на то, что особа не желает этого, не допускает ее наступление.Вторым критерием, с помощью которого можно определить соотношение «физического или психического принуждения» и «крайней необходимости», исследователь определяет основание причинение вреда. В первом случае лицо не способно управлять своим поведением, во втором – наоборот, способность управлять действиями сохраняется, и лицо, попала в состояние крайней необходимости, самостоятельно выбирает единственный эффективный, на ее взгляд, средство для устранения опасности.Считаю, что указанные доводы вполне обоснованными и помогают выделить признаки, характеризующие принуждение как самостоятельную и уникальную обстоятельство, исключающее преступность деяния. Таким образом, не можем поддержать позицию ученых, которые настаивают на необходимости исключения физического и психического принуждения со УК, по тем основаниям, что соответствующий поступок полностью охватывается крайней необходимостью.По своей правовой природе принуждение близко и к необходимой обороне. Так, на общие черты принуждения и необходимой обороны обращал внимание и А. Ф. Кони, который указывал, что действие по принуждению отличается от необходимой обороны. Так в первом случае человек осознает свое неправо, но при необходимости подчиняется насилию, во втором случае она действует с полным осознанием своего права.Действительно, по этому критерию конфликта принуждение имеет больше общих черт с необходимой обороной, однако соответствующим образом реагируя на посягательства при необходимой обороне, лицо стремится исключить его путем причинения вреда лицу, посягающему – источнику посягательства. В случае с принуждением, очевидно, возникает ситуация, при которой лицо по тем или иным причинам не может защитить охраняемые законом права и интересы путем причинения посягающему вреда для немедленного предотвращения или прекращения посягательства.Бесспорно, нельзя отождествлять действия лица, совершающего посягательства, позволяет необходимую оборону, с действиями принуждаемого, однако все же следует констатировать, что по указанному критерию рассматриваемые обстоятельства имеют общие черты. В то же время отметим, что такие общие черты возможны исключительно в случае физического принуждения, поскольку необходимая оборона при наличии психического воздействия, угрозы не будет отвечать условиям правомерности этого обстоятельства, исключающего преступность деяния.Такой же позиции придерживается и Е. Г. Веселов, который указывает, что сходство физического принуждения с необходимой обороной состоит в объективной близости их оснований, поскольку в обоих случаях виновный совершает нападение как на потерпевшего, так и на третьих лиц, и вынуждает его принять определенные меры для преодоления принуждения или предотвращения посягательства. Но если необходимая оборона предусматривает адекватный ответ агрессору, то принуждение приводит к тому, что потерпевший вынужден причинить вред третьим особам.Кроме крайней необходимости и необходимой обороны следует обратить внимание и на наличие общих черт физического или психического принуждения с выполнением приказа или распоряжения как обстоятельством, исключающим преступность деяния. А. В. Мизина, исследуя соотношение физического и психического принуждения с другими обстоятельствами, которые исключают действие, констатирует, что, по своей юридической природе исполнение приказа или распоряжения является схожим с причинением ущерба в результате непреодолимого принуждения. В науке высказывается мнение, что выполнение приказа является частным случаем принуждения.Следует согласиться с тем, что такие обстоятельства, как физическое и психическое принуждение и выполнения приказа или распоряжения имеют общие черты. В случае с принуждением требование к принуждаемому для определения его поведения подкрепляется насилием, а в случае с приказом отношения подчинения прямо предусматривают обязанность подчиненной лица выполнять приказы и распоряжения. Таким образом, общим признаком указанных деяний воля лица, поскольку причинение вреда правоохраняемым интересам лицо причиняет не по своей воле. Такова воля определяется третьим лицом: в одном случае для этого используется насилие, а в другом – установленная законом обязанность выполнить требование.Сходство таких обстоятельствах прослеживается прежде всего в субъективной стороне, а разграничение следует проводить по субъекту и отсутствием насилия о выполнении приказа. Носителем права на причинение вреда интересам в рамках выполнения приказа или распоряжения является не любое физическое лицо, а лицо, обязанное выполнить полученные акты применения права.Таким образом, анализ соотношения физического и психического принуждения с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния, помог выявить общие и отличительные черты.Наличие таких черт, на наш взгляд, следует толковать следующим образом: общие черты позволяют констатировать, что принуждение, по своей правовой природе, по праву принадлежит к институту обстоятельств, исключающих преступность деяния, а отличительные черты подтверждают целесообразность выделения нормы о принуждении в системе этих обстоятельств, поскольку ни одна другая обстоятельство не может в полной мере охватить принуждение.Кроме определения соотношения принуждения с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния, следует обратить внимание и на вопросы соотношения понятий «принуждение» и «насилие», поскольку, несмотря на значительное внимание этим вопросам, в научной литературе отсутствует единство взглядов.И. Е. Жданова предлагает разграничивать понятия «принуждение» и понятие «насилие». Ученый указывает, что принуждение от насилия отличается тем, что во-первых, насилие отличается причинением определенный вред другому лицу (лицам), которые являются непосредственными жертвами насилия; основная цель принуждения заключается не только в причинении ущерба принуждаемый, а прежде всего – в совершении последним определенного деяния в пользу лица, заставляет. Насилие при совершении принуждения фактически выступает способом принуждения другого лица к совершению определенных действий или бездеятельности.Подтверждение того, что насилие является способом принуждения, находим в трудах И. Е. Алексеева, определяющий физическое насилие как вид (способ) физического принуждения, заключающийся в совершении общественно опасного и противоправного деяния в виде непосредственного физического деструктивного воздействия на потерпевшего.Психическое насилие, по мнению ученого, – это вид (способ) психического принуждения, заключающийся в совершении общественно опасного и противоправного деяния в виде непосредственного деструктивного воздействия на потерпевшего. Четкое разграничение указанных понятий позволило ученому прийти к обоснованному выводу о том, что непосредственное причинение вреда здоровью (разновидностью которого является нарушение анатомической целостности организма или физиологических функций внутренних органов) не является разновидностью ограничения свободы волеизъявления.Рассматриваемые понятия, констатирует ученый, находятся в отношениях не подчинение, а соподчинения, имеют равный статус к понятию с большим объемом.Я согласен с приведенной позицией в том, что не любое насилие влияет на свободу воли, не любое насилие направлено на изменение поведения человека. Аналогичной позиции придерживается Р. Ш. Бабанлы, который, исследуя соотношение понятий «угроза» (разновидность психического насилия) и «принуждение», обобщает, что по критерию наличия требования угрозы делятся на те, которые в сочетании с требованием совершить определенные действия или воздержаться от их совершение, и угрозы, с указанными требованиями не объединены, то есть угрозы, высказанные исключительно с целью запугивания, а не с целью изменения поведения особы.По аналогии с угрозами, следует отметить, что и физическое насилие может применяться как с целью причинения боли, страданий, так и с той целью, чтобы такая боль, страдания стали условием для воздействия на поведение лица, испытывает такого насилия.Этот вывод имеет важное значение для констатации наличия или отсутствия физического или принуждения как обстоятельств, исключающих преступность деяния. В этом аспекте следует обратить внимание на необходимость разграничения двух случаев: 1) угроза кассиру с целью выдачи последним всех средств в кассе; 2) насильственное приведение сторожа в обморочное состояние, при котором он не может противодействовать совершению посягательства на собственность, которая находится под его охраной.Отсутствие выбора (как в примере со сторожем) означает как отсутствие основания для привлечения лица к уголовной ответственности, так и отсутствие оснований признавать действия таким, которое совершается в результате принуждения как обстоятельства, исключающего преступность деяния, поэтому второй из приведенных случаев и аналогичные ему (закрытие сторожа в комнате) не может оцениваться с позиций физического или психического принуждения.В данном аспекте не можем согласиться с позицией Г. Е. Токарчука, который, противопоставляя уголовно-правовые категории «принуждение» и «насилие», доказывает, что содержание последнего понятия являются излишне расширенным в связи с включением в него действий, которые, по своей сути, следует относить к понятию «принуждение».Примером такого расширительного толкования, по мнению ученого, является поглощение категорией «насилие» хищений, совершенных путем приведения потерпевшего в бессознательное состояние путем обмана или тайного введения в организм различных веществ, что привело к смерти. Приведение в бессознательное состояние не может быть отнесено к понятию «принуждение», поскольку в таком случае у лица, к которому применяется такое воздействие, отсутствует выбор варианта поведения. Это означает, что она не принуждается, а его свобода воли игнорируется преступником.Т. Ю. Кобозева считает, что принуждение и насилие отличаются: по механизму воздействия на свободу воли. При принуждении воздействие осуществляется только против воли лица, а при насилии – как против, так и помимо воли и (или) сознанием лица; по результатам воздействия на свободу воли – принуждение приводит к ограничению свободы воли, насилие – к ограничению или исключению свободы воли; по характеру и степени общественной опасности применяемого насилия как способа воздействия на волю – принуждение и насилие предусматривают более высокую степень опасности деяния, чем принуждение, поскольку принуждение не предусматривает применения вреда жизни человека и является способом, который существенно снижает степень тяжести вреда здоровью. Учитывая такие выводы ученый, определяя насилие как единственный способ принуждения, указывает, что такое насилие соответствует трем условиям: 1) оно не должно быть элементом мотивации или самоцелью преступления; 2) насилие должно быть очевидным для пострадавшего и осознаваться им; 3) насилие должно подкреплять (сопровождать) преступное требование.На мой взгляд, такая позиция вполне обоснованно иллюстрирует правовую природу принуждения, а также особенности его соотношение с насилием. Влияние на человека помимо воли, или влияние, которое приводит к исключению свободы воли, не может оцениваться как принуждение, это насилие. Поэтому следует согласиться с таким разграничения понятий «насилие» и «принуждение». По своему уголовно-правовым значением внешние проявления насилия и принуждения могут быть идентичными, однако их конечная цель – при принуждении повлиять на волю с целью изменения поведения, а при насилии – причинить вред физическому неприкосновенности, здоровью, нанести страданий – отличает указанные понятия по их уголовно-правовым содержанием.Р. Е. Токарчук справедливо констатирует, что все формы принуждения объединены единством своей роли. Все они служат предпосылками целей виновного путем непосредственного воздействия на человека, который посягает на ее физическую или психическую неприкосновенность для покорения лица вопреки (против или вне) его воли, отнятое его действовать или воздержаться от действий, почувствовать что-то или пережити. При определении соотношения понятий «принуждение» и «насилие» указывается, что принуждение – это часть насилия (в широком смысле), а насилие (в узком смысле) это способ физического принуждения.2.2. Национальный и международные аспекты физического или психического принуждения как обстоятельств, исключающих преступность деяния Как самостоятельная обстоятельство, исключающее преступность деяния, признается и физическое и психическое принуждение.Такая позиция законодателя, с одной стороны, является достаточно обоснованной и обусловленной современным развитием общества, экономики, науки, особенностями правоохранительной деятельности и т.д.