Main types of English dictionaries

Эссе по пьесе Тома Стоппарда "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" на тему: «Идея пьесы Т. Стоппарда "Розенкранц и Гильденстерн мертвы"» ...

Содержание
Если из трагедии Шекспира можно выбрать цитату, которая будет мыслью или нитью, связывающую все произведение, то это «to be or not to be». Если из комедии Стоппарда можно вычленить такую ниточку, то это будет «we`re dead or we`re not dead?».

Введение
Пьеса Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» - трагикомедия по мотивам трагедии У. Шекспира «Гамлет», представляющая читателю возможность взглянуть на известную всем историю с неожиданной стороны. Удивительно, насколько лаконично Тому Стоппарду удалось объединить абсурд и комичность с глубокой философией великой Трагедии всех времен.
Стоппард оригинально изложил классический вариант пьесы, иронично его переосмыслив. И на все события великой трагедии мы смотрим глазами не датского принца, а глазами второстепенных героев — Розенкранца и Гильденстерна. Которым в шекспировской трагедии не довелось стать ключевыми, получили свою историю у Стоппарда. Режиссер и драматург использует шекспировский текст выборочно, подробно реконструируя некоторые сцены, иронически смещая их смы сл и добавляя эпизоды с участием Розенкранца и Гильденстерна. Стоппард берет на себя смелость домыслить их характеры, представив Гильденстерна как задумчивого интеллектуала, а Розенкранца как наивного простака.

Сопоставление великого и ничтожного, осознанного бытия и поверхностного существования — главная идея произведения Стоппарда. В темные комнаты, в которых Гильденстерн и Розенкранц с легкостью играют базовыми вопросами человеческого бытия, периодически врывается Шекспировский образ Гамлета — мыслителя, пострадавшего от чужого зла; человека, свободно решающего исход своей личной трагедии. Достраивая и развертывая трагедию под другим углом, Стоппард добавляет ей "объемность" жизни. Ведь читатель, как правило, не думает о том, что происходит с персонажами, когда их нет на сцене, потому что знает: в действительности их нет вовсе, это лишь "слова, слова, слова". Дописывая "слова" для Розенкранца и Гильденстерна, продлевая их закулисное существование и перенося туда сценическую площадку, драматург имеет в виду, что за кулисами его драмы идет непрерывное действие, которое публика должна сама себе представить – ибо знает сюжет. В отличие от героев… Растерянные, против воли участвующие в большой королевской игре, Розенкранц и Гильденстерн знают лишь то, что знают: что их вызвали и приказали выпытать Гамлетову тайну. И отказаться нельзя, хоть и не ясно, кто опаснее: вцепившийся в трон новоиспеченный король – или неузнаваемый, обезумевший принц. Они пытаются разобраться в неясном для них задании, но до самого конца так и не могут выстроить логической цепочки всех событий, происходящих с ними и вокруг них.Множество раз герои трагикомедии получали указания на то, что присутствуют при разворачивающейся трагедии, что это дело опасное и серьезное, что на кон поставлена жизнь Гамлета. Но им и свои жизни — игрушка, какое им дело до других? Авось кривая выведет. Подсознательно они чувствуют, что должны оценить ситуацию и свою нравственную роль в ней, увидеть трагедию человека, почувствовать сострадание, но — увы — они оказываются на это просто неспособны. Сознание их, приученное к легкости бытия, уводит их от прямого решения ситуации, путая в веренице философских вопросов. Отсюда — любовь к играм и бессмысленной риторике. Заигравшись в затягивающий риторический теннис, они не замечают, не хотят понимать, что везут человека — на смерть. Пусть они — старые друзья Гамлета (у Шекспира), или просто затерявшиеся в театральном представлении жизни (у Стоппарда), это не важно. Для них увлекательно постигать тайны загадочного внешнего мира, но зачем же лезть в чужие дела, тем более в государственные? Почему же тогда так легко примеряют они на себя роль почти палачей — доставляющих в Англию Гамлета и приказ о его казни? Скорее, по принципу «а почему бы и нет?», «посмотрим, что выйдет из этого». Выходит, они просто марионетки в гигантском театре жизни. И даже такая серьезная и страшная вещь как человеческая смерть воспринимается как абсурдное завершение поставленного представления. В таком мире все — подделка, игра, условность, кроме смерти, и только в финале герои это понимают. То, на что Великому Барду потребовалось всего несколько строк, пара второстепенных персонажей в одной из величайших трагедий — Стоппард всего лишь мастерски развернул, обратив внимание читателя на, без преувеличения, вечные ценности. Если из трагедии Шекспира можно выбрать цитату, которая будет мыслью или нитью, связывающую все произведение, то это «to be or not to be».