Эффективность и экономичность управления

Работа была написана в 2015 году, поставлена оценка "отлично". Уникальность 66%. ...

Оглавление
Введение 3
1 Теоретические основы эффективности и экономичности управления 5
1.1 Сущность и понятие «эффективности управления» и «экономичности управления» 5
1.2 Критерии и показатели эффективности и экономичности управления 7
1.3 Классификация факторов, влияющих на эффективность и экономичность управления 10
1.4 Методы повышения эффективности и экономичности управления 12
2 Анализ эффективного и экономичного управления ООО «...» 18
2.1 Основная характеристика ООО «...» 18
2.2 Анализ эффективности и экономичности выполнения функций управления (планирования, организации, мотивации, контроля, координации) ООО «...» 20
2.3 Анализ методов управления, применяемых в организации 22
2.4 Анализ факторов, влияющих на процесс управления и на эффективность и экономичность управления 26
3 Совершенствование эффективности системы управления предприятием ООО «...» 30
3.1 Разработка мероприятий по усовершенствованию системы управления на предприятии ООО «...» 30
Заключение 34
Список литературы 36

...Различного рода нововведения проявляют себя на предприятиях в форме организационного совершенствования системы управления, что требует уточнения отдельных связей, параметров системы, применения более эффективных способов их реализации, повышения уровня надежности и так далее...

Меня это, конечно, очень восхитило. Стюарт: Я считаю, что это единственное, что помогает выживать. Синдеева: Что это такое в буквальном смысле? Стюарт: Пофигизм. Знаешь, у меня была босс женщина, когда я еще была финансовым директором, кстати, совет, чтобы сидеть в одной комнате, она нам дала с Лутцом, и я считаю, что это был один из самых верных советов, который мы получили и, может быть, так долго мы поэтому продержались, потому что не было вообще никакой возможности, никаких тайн друг от друга иметь. И второй совет она мне дала: «Если ты не сможешь найти место для себя, для своей семьи, для своих интересов – ты никогда не будешь успешной». Я подхожу к своей квартире, и я какое-то время иногда стою перед закрытой дверью, чтобы выдохнуть, потому что иначе я вхожу и начинаю вести себя сосвоим мужем, как будто я босс. Вам это знакомо, наверное? Синдеева: Да. Стюарт: Мы начинаем командовать своими близкими, потому что мы привыкли, что на работе нужно это быстро сделать и, может быть, не всегда находя выражения. Поэтому я изо всех сил стараюсь, то есть, для меня это принцип, что в приоритете семья, и я это объявляю всем своим сотрудникам, если, не дай Бог, у кого-то случается какая-то беда, я говорю: «Так, вы решаете свои вопросы, потому возвращаетесь на работу». И если кто-то говорит, например: «Я хочу выйти замуж, я хочу провести время, мне нужно решить семейные вопросы». То есть, они знают, что я всем скажу: «Вперед. Свои семейные вопросы, потом - работа». Я, правда, считаю, что если человек не смог разобраться со своей семьей, то он не сможет разобраться ни с какой работой, это мое глубокое убеждение. Синдеева: После этого я хочу сойти с ума, закрыться, потому что это очень сложно. Стюарт: Это неимоверно сложно, но если ты не сможешь этого сделать, ты просто пропадешь. Я просто знаю по себе, когда в случаях… Синдеева: Сколько времени ты уделяла своему сыну? Один сын же, подожди, извини, поправь меня? Стюарт: Один. Я думала, ты говоришь: 11 лет. Синдеева: Нет, как ты много времени уделяла? Стюарт: Знаешь, у меня до сих пор чувство вины адское, но я родила его, когда мне было 20 лет. И, понятно, сейчас он большой мальчик, который не сильно нуждается, но я по-прежнему такая же трепетная мама, какой была 20 лет назад, и у меня страшный комплекс вины, что я ему мало уделяла времени, пока он был маленький, мне не хватает, мне сейчас очень хочется опять потискать этого малыша, меня убьют, когда это увидят. Синдеева: Он подтверждает твой комплекс вины? Стюарт: Он не подтверждает, он говорит: «Мам, я счастлив». Вот это как раз я всем, опять-таки, повторяю, у кого возникает комплекс, потому что он мне сказал... Если честно, когда он учился за границей, я просто почти каждую неделю туда ездила, и это было очень тяжело, во-первых, физически – перелеты. Синдеева: А когда он уехал, в каком возрасте? Стюарт: Он уехал, ему было, он всегда говорит, что 14, на самом деле ему было 15. Он уехал 30 сентября, 4 октября у него День рождения. Он уехал в 15 лет и больше он… вернулся уже работать, он был в Швейцарии, потом он закончил университет в Лондоне. И, собственно, он очень хотел вернуться, сейчас успешен и все хорошо у него. И сейчас, когда я говорю: «Илюш, меня так мучает эта история». Он говорит: «Мам, ты себе не представляешь, насколько большое счастье, что я тобой горжусь и могу с тобой посоветоваться, и мне это приятно, и мне это важно. Если бы ты сидела дома, например, пожертвовав всем…». Синдеева: Но он, наверное, так же, может быть, все равно тебя любил и уважал и т.д., но мы не знаем, как было бы. Стюарт: Но, тем не менее, он меня очень сильно успокаивает, но комплекс вины у меня, конечно, есть. Синдеева: Возвращаясь все-таки к рекламному бизнесу, то есть, вы растете, а рынок падает. Какие твои прогнозы все-таки, твои ощущения? И вообще, что говорят твои коллеги? Стюарт: Ты знаешь, я вообще страшный оптимист. Мне вообще казалось еще месяц назад, что кризис закончился, сейчас мне так не кажется, сейчас мне кажется, что будет еще одна волна, и я думаю, что к концу лета опять у нас будет какая-то история с рублем не очень приятная. Мои прогнозы – 60-65 и, возможно, потом начнется опять стабилизация. Я надеюсь, что это будет такой окончательный всплеск перед хотя бы ровной историей. Есть ощущение, что немножечко начинает выравниваться ситуация, есть ощущение, что все налаживается, у меня нет такого. Обычно у меня страшный оптимизм, я всегда считаю, что все, прорвемся. Синдеева: Такой же оптимистик ченнел, как и мы. Стюарт: Да, но сейчас меня немножечко расстраивает, что происходит, я стараюсь как-то абстрагироваться, но мне немножечко страшно то, что я не всегда уверена, что мы идем совсем уж правильной дорогой. Меня пугают санкции. Синдеева: Скажи, а санкции повлияли на ваш бизнес? Какое-то количество клиентов вы потеряли, которые уходят? Стюарт: Нет, на наш бизнес никак не повлияло. Синдеева: У вас нет? То есть, у вас не было клиентов, которые ушли с рынка, в том числе, из-за санкций? Стюарт: Нет. Синдеева: То есть, как конкуренция-то? Лесин взял это все и соединил, как рекламный рынок реагировал – вздрагивал или что делал рекламный рынок? Стюарт: Вздрагивал, естественно, потому что нет конкуренции – это всегда плохо, но, тем не менее, была надежда на то, что есть какой-то здравый смысл и есть понятные параметры, и они будут выполнены. Мне сложно сейчас говорить, потому что это, как мы знаем, не случилось, но, естественно, мы все испугались и мы были очень против того, что произошло с кабельными каналами. Я знаю, что наше агентство, например, подписывало письмо, потому что кабельные каналы, они, на мой взгляд, очень… Синдеева: Это сейчас речь идет о закрытии рекламы на неэфирных каналах, которую потом тоже после ухода Лесина вернули, но, так или иначе, все понервничали. Стюарт: Да, но это очень хорошая аудитория, и это, естественно, представляло опасность для других каналов, потому что, на мой взгляд, очень многие клиенты могли бы сэкономить бюджеты, придя даже на ваш канал, потому что это очень качественная аудитория, и это большая опасность, наверное, это отчасти методы конкурентной борьбы. Синдеева: Скажи, вы же наверняка ездите международные конференции, вы слушаете про то, что ждет в будущем нас, куда будет двигаться вся рекламная индустрия. Стюарт: Рекламная индустрия движется в социальные медиа. Синдеева: Смотри, какой основной тренд – социальные медиа. Еще один тренд, смотри, компания «Netflix», просто сейчас кейс, который особенно для производителей контента, он, конечно, удивительный, которые четко выбрали позицию, что мы – платные, мы – подписная модель, мы даем контент без рекламы, но за вашу абонентскую плату. Их охват растет просто семимильными шагами. В Америке, например, «Netflix» уже переплюнул по количеству минут, проведенных с «Netflix», и интернет, и большие огромные телеканалы, которые просто много лет существуют Вот это новая платная модель. Вот телеканал Дождь, который теперь тоже живет в этой платной модели, и мы уверенно идем туда, и верим в то, что это – будущее и это, конечно, в том числе, подрывает рекламный рынок. Потому что если компания «Netflix» сегодня у телевизора, условно, удерживает большее количество часов, минут и большее количество зрителей, то, в общем-то, куда-то эти рекламные минуты просто исчезают. Об этом говорят на каких-то встречах? Стюарт: Знаешь, это очень известная... Мы много говорили, когда интернет активно, что ролики 30-секундники умирают, и вот сейчас нам очевидно, что 30-секундники совсем не умирают, они по-прежнему востребованы, будут какие-то другие форматы. Синдеева: Но потребление меняется, правильно? Ты же это понимаешь, и в тех же социальных медиа… Стюарт: Да, потребление меняется, меняется формат, ты также будешь смотреть, тебя заставят смотреть эти 30-секундники, а, может быть, и 40-секундники или 15-секундники в интернете. Сейчас это уже происходит, мы это видим. Стюарт: сейчас такая масса возможностей для новых медийных носителей, они везде. И я считаю, что как раз, почему я бы хотела, например, чтобы больше работало молодежи у нас, потому что они совершенно по-другому мыслят. Вот те кейсы, с чего мы начинали разговор, как раз говорит о том, что у них вообще другой менталитет. Тот же инстаграм может стать площадкой для развития коммуникаций совершенно другого уровня. Синдеева: Последний вопрос, просто уже такой профессиональный совсем. Все говорят, и ты, в том числе, и мы, что очень растет Mobile, что потребление всего контента идет через Mobile, при этом совсем не растет в Mobile в России реклама, вообще. Вот мы сейчас смотрим, мы все время общаемся с агентствами, все понимают, даже создают уже маленькие подразделения, которые бы отвечали за Mobile, но мы видим, что как мы пытаемся сейчас убедить агентства и клиентов, что давайте поставим в мобильный трафик рекламу… Стюарт: Во всем мире она растет. Синдеева: Она растет. В России что происходит? Понимаешь, мы вообще не можем понять. Они говорят: «Да, мы понимаем», я говорю: «Почему вы не ставите? Мы даем в качестве бонуса сейчас». Мы говорим: «Ок, вы покупаете у нас медийное размещение там-то, там-то, там-то в Digital, давайте в качестве такого просто бонусного, тестового попробовать, мы вам дадим в Mobile». К нам возвращается клиент или агентство и говорит: «Слушайте, это офигенная была отдача. Мы видим ее». Я говорю: «Так почему тогда вы не несете деньги?» Ты же одна из тех, кто определяет этот рынок. Стюарт: Все дело в том, что это, скорее всего, нужно пробовать на тех клиентах, у которых совсем маленькие бюджеты, у клиентов, у которых большие бюджеты, в принципе, им страшновато идти, большие деньги тратить на непроверенные медиа. То есть, лучше к экспериментам готовы люди с меньшим количеством денег. Синдеева: Но вы как, опять же, законодатели в этой индустрии… Стюарт: Да, но мы же не можем навязать клиенту, мы должны доказать клиенту. «Вот, покажите нам кейс». Если мы можем доказать клиенту, то мы с удовольствием докажем. Синдеева: Я очень хочу развивать Mobile Стюарт: Но я живу только с Mobile. Синдеева: Вот, и я тоже. Стюарт: Я не смотрю практически телевизор, я даже ваш канал смотрю на мобильнике. Синдеева: Элла, спасибо, что пришла, очень жалко, что время пролетело быстро. Я теперь надеюсь, что у нас будет какой-нибудь совместный кейс. Спасибо. Синдеева: Я, несмотря на то, что много о тебе знаю, хочу, чтобы зрители короткую твою биографию узнали от тебя. Я дам тебе посыл. Почему ты — действительно удивительный и уникальный пример, потому что ты не просто сам когда-то работал поваром. Ты закончил кулинарный техникум, ты получил это профессиональное образование, ты попал в ресторан и прошел все стадии, и умеешь все это сделать руками: и на кухне, и разгрузить машины — ты все это делал. Новиков: 25 июля 1962 года — я, школа, учился плохо. Не знаю, почему. Стоял самый последний в классе, физкультурой не увлекался, короче, школу отбросили. После школы не поступил в институт. Синдеева: В какой? Новиков: Автодорожный — провалился на математике. Хотя, в принципе, думал, что математику знаю и любил ее. Провалился. Пошел, мама меня отвела в кулинарное училище, где я начал новую жизнь. Синдеева: Это совершенно удивительный выбор. Новиков: Это был выбор не мой, это был выбор моей мамы, потому что в 17 лет я вообще не понимал, чем я хочу заниматься. Я в автодорожный институт пошел только потому, что я вроде мальчик, и машины — как-то так звучало. В общем, я тогда еще не родился, будем так говорить. Короче, кулинарное училище — когда я в первый раз попал в этот класс и открыл учебник, я не знаю, что это было. Знаешь, я — как Алиса в стране чудес: я приоткрыл занавес и попал в другой мир, в другую жизнь. Мне реально это понравилось. Потом были правильные люди, потому что я попал в правильный ресторан, где была практика, где меня научили готовить. Потом была армия, где меня научили быть мужчиной. Я пошел в армию таким худым, а вышел — уже таким серьезным человеком. Синдеева: Армия дала позитивные… Новиков: Да, я считаю, что мне на пользу пошла армия. Я положительно вспоминаю армию. Было сложно, было трудно, было тяжело. У нас была дедовщина в соседних подразделениях — у нас не было. Драться — дрался, бить — иногда так получал. Но так, чтобы у меня были отрицательные впечатления — нет. Я считаю, что армия мне помогла и принесла пользу. После армии…мне в армию мама прислала учебники — я чего-то читал, но пошел поступать в институт в военной форме, и меня приняли в институт Народного хозяйства Плеханова, где было отделение «Экономика общественного питания» — это было вечернее отделение, я работал поваром. После повара я короткий промежуток времени — 4 месяца — работал шеф-поваром. Потом меня оттуда турнули. Потом — Перестройка, кооперативное кафе, 1991-й год, ресторан «Сирена». Синдеева: «Сирена» до сих пор работает? Новиков: Я не знаю, сколько она еще протянет. К 2025-му году уже близится. Синдеева: Она до сих пор продолжает приносить прибыль? Новиков: По поводу прибыли я…пусть кто посмотрит хотя бы разочек, еще сходят и помогут бедному ресторатору сохранить ресторан «Сирена». Жизнь меняется, места меняются, и рестораны пользуются популярностью в более таких проходных местах. Новиков: Жаловаться — грех, радоваться еще пока нечему. Плюс, еще ситуация, которая происходит сейчас на рынке, вообще экономика, может быть, не так легко рестораторам — это тоже сказывается. До последних событий мы чувствовали себя более-менее. Сейчас — не идеально. Он — один из, может быть, двух ресторанов, которые не чувствуют себя хорошо как остальные. Еще у нас есть «Камчатка», которая на театре Ленком — тоже не очень хорошо работает. Еще у нас есть ресторан тоже не очень хорошо работающий — «GQ», большой. Он называется не «GQ», он называется «Балчуг 5», но я для себя в голове его все равно… «Балтик 5» — потому что он очень хорошо работает днем. Это большая такая недешевая столовая. Там был и обед, и ужин, а сейчас, в основном, только обед. Мы пытаемся что-то придумать, чтобы заманить на ужин, но он в стороне от всего, и жизнь переместилась на Патриаршие, на Пятницкие, на Бронные и на всякие другие улицы, а оттуда вся эта движуха ушла. Синдеева: Сколько у тебя ресторанов в Москве? Новиков: Под моими — около 50-ти, наверное. Я, честно, не кокетничаю, я не знаю, сколько, никогда не интересовался. Честно говоря, меня это меньше всего волнует. Хотя, по идее надо бы узнать. Но, честное слово, я не знаю. Синдеева: Чем всегда, когда меня спрашивают, что такое ресторан Аркадия Новикова для меня — это стабильность. В любой ресторан в какой ресторан Аркадия Новикова ты бы ни пришел — ты всегда получишь качественную еду, качественный сервис. Когда появилась Ginza — такой сторонний проект очень симпатичный, в котором во многом, в том числе, использовались твои какие-то наработки, опыт вдруг начал так активно в Москве захватывать эту поляну. Понятно, что людям хочется чего-то новенького, и они начали изменять тебе. С одной стороны, это хорошо для конкуренции. С другой — нам было немножко обидно, хотя мы точно так же стали также ходить в их рестораны, и они большие молодцы, потому они тоже держат этот стабильный уровень качества, который есть в их ресторанах. Как ты считаешь, вообще если смотреть в будущее, насколько эта сетевая стратегия оправдана в том, как сейчас развиваются рестораны? Потому что, опять же, мы сейчас наблюдаем, появляются рестораны поваров. Не Аркадия Новикова, который и повар, и создатель, и ресторатор или Ginza, а поваров. Или ты идешь к Уильяму или ты идешь к братьям Березуцким. И мне иногда кажется, что начинает работать штучная модель: ресторан один, может быть, два, а не эти сети. Новиков: С тобой хорошо разговаривать — с тобой ничего не надо даже говорить, а просто соглашаться и все. Да, ты права, и все. Давай по порядку. Что касается Ginza и конкуренции. Если бы не было конкуренции, было бы здорово для меня, конечно. Я был бы один и держал бы свой ресторан, и даже обещал бы не повышать цены и кормить хорошо. Конкуренция для меня — не очень хорошо. Хороша ли она для вообще в целом рынка? Конечно, хороша. Потому что это ценовая политика, это разные предложения и вообще. Что касается Ginza дальше? Ginza — молодцы — там их несколько человек, владельцев Ginza. У нас есть какие-то партнерские отношения где-то в чем-то. У нас есть в Питере итальянский ресторан «Франческо», мы с ними там сотрудничаем по Пулково — у нас несколько ресторанов в Пулково. И у нас есть один или два проекта в Москве. Один, наверное. Синдеева: То есть, они вас в Питер и запустили? Новиков: Мы изначально, когда они еще не пришли в Москву, они меня попросили помочь им в «Франческо». Тогда у них еще не было в Москве проектов. Это с тех времен первый проект. Ребята — молодцы, они немножко с другой стороны идут, они начали заниматься ресторанами, не будучи рестораторами полноценными, они все время занимались пиаром. Это не так важно, с какой стороны. Главное — результат и что они сделали много проектов, и что развиваются дальше и продолжают. И то, что они меня обогнали где-то в чем-то: в количестве, в качестве… Короче, они — молодцы. Что касается остального рынка и тренда, вообще что происходит в Москве — думаю, что ты права и, наверное, как и во всем мире, сейчас мода за личными именными ресторанами, такие как открыл Мухин, где он шеф-повар и партнер, Казаков Володя, где он — шеф-повар, братья Березуцкие и еще разные люди — Анатолий Ком, один из главных поваров страны, маэстро. Так что я считаю, что за этим будущее, растет большая плеяда молодых талантливых ребят. Синдеева: Ты в связи с этим свою стратегию как-то меняешь тоже? Ты никогда не выпячивал поваров, всегда был ресторан Аркадия Новикова, хотя где-то в интервью ты рассказываешь про своих поваров, ты ими хвалишься, гордишься, но никогда они не были визитной карточкой ресторана. Ты как-то будешь менять? Новиков: Если у меня что-то будет, чем я могу хвалиться…ну, не то что хвалиться — это неправильно. У меня хорошие ребята работают. Но тут важно не от того, что хочу ли я хвалиться ими, а хотят ли они хвалиться и есть ли у них для этого силы, чтобы они говорили о себе. Синдеева: Ну давай вот какой-то шеф какого-то ресторана, вот я хотела бы… Новиков: У нас есть Мирко Дзаго, который шеф-повар ресторана «Сыр». Он — достаточно известный человек, он — имя. У нас в Донна Маргарита есть итальянский повар, который достаточно известный и популярный. У нас Юрия Рожкова кафе, который вел разные программы на телевидении и который хороший шеф и его хорошо знают. Синдеева: Но все равно идут в ресторан к Аркадию Новикову, а не к Юрию Рожкову. Новиков: Может быть, я не знаю. Если мы говорим про Уильяма Ламберти, то он тоже сейчас не стоит за кухней, он тоже стал ресторатором. Это все — жажда наживы. Посмотрите на группу, которая Зарьков-Мухин — то же самое: открыли один ресторан, сейчас они открывают еще разные. Это нормальная жизнь, когда сначала ты — шеф-повар-ресторатор, а потом ты превращаешься из шеф-повара-ресторатора в ресторатора-бизнесмена. Но есть люди, которые помешаны на идее, которые не хотят становиться глобальными ресторанными монстрами, хотят иметь свой ресторан. Я не знаю, кто такие, как их зовут. Странная вообще какая-то ситуация происходит в Москве. Я не знаю, что в стране, потому что я живу в Москве и редко езжу куда-то в регионы, при том, что я читаю — многие пишут, что с экономикой не так все идеально, как хотелось бы, особенно после всех этих последних событий, связанных с санкциями. Меня удивляет, как изменилась Москва как город. Вот мы сейчас прошлись по этому райончику завода…как он называется? Синдеева: Дизайн-завод Флакон. Новиков: Так вот, посмотри на людей, посмотри на лица, посмотри на их одежду, посмотри на взгляды — они все улыбаются, они радостные и счастливые.