1. Роль произведений Л. Толстого в становлении детской литературы в России

План:
1. Вступительная часть: Роль произведений Л. Толстого в становлении детской литературы в России
2. «Азбука» Л. Толстого
3. Главные персонажи детских рассказов писателя. Формы передачи душевного состояния героев детских рассказов писателя.
4. Анализ выбранных рассказов.
5. Воспитательная ценность и познавательный характер сказок и басен писателя детям.
6. Особенности творчества Л.Н. Толстого. Место произведения писателя в занятиях с детьми разных возрастных групп детского сада (на основе программы)
...

«Азбука» Л. Толстого.
Для маленьких читателей Толстой продолжал писать и после закрытия журнала. В 1872 году вышла в свет «Азбука» Л. Н. Толстого. Книга включала собственно азбуку, произведения для русского и славянского чтения, арифметику и руководство для учителя. «Горды мечты мои об этой - «Азбуке»:- писал Толстой Н. Н. Страхову, по этой «Азбуке» только будут учиться два поколения русских всех детей, от царских до мужицких, и первые впечатления получат от нее:» Однако педагогическая критика сурово встретила «Азбуку» Толстого. Книга не была рекомендована для народных школ, так как нарушала принятую официальную систему в народном образовании. Писатель болезненно воспринял отрицательное отношение к его четырнадцатилетнему напряженному труду. «Я вполне убежден, что «Азбука» моя есть необыкновенно хорошая и ее не поняли»,- утверждал он. Тем не менее, писатель переработал ее, выпустив «Новую азбуку» и отдельно «Русские книги для чтения» в 4-х частях 1875. «Русские книги» переиздавались много раз и до сих пор сохраняют свою ценность как в отдельных изданиях, так и выборочно в учебных книгах для чтения школьников. Не «два поколения», как полагал Толстой, а десятки их получали и получают первые поэтические впечатления о жизни из его произведений.
В своих дидактических высказываниях Толстой дает много указаний, какими должны быть книги для первоначальн

Вступительная часть: Роль произведений Л. Толстого в становлении детской литературы в России.
Толстой писал короткими предложениями, применяя главным образом существительные и глаголы, не допуская причастных форм. Он замечал, что «длинный закрученный период, с вставочными и вводными предложениями, не только не есть красота, но он почти всегда скрывает слабость мысли и всегда неясность мысли». Образцом литературного языка писатель считал свою повесть «Кавказский пленник». Он утверждал, что в дальнейшем будет писать так, как написал это произведение. Л. Н. Толстой написал для детей 629 произведений, но в «Русской книге для чтения» поместил лишь 373, остальные были впервые напечатаны уже в советские годы в Полном собрании сочинений писателя в 93 томах т. 36. В круг детского чтения вошли

сноску о Дарителе), мы даем этому лесному дому (жилищу) значение Дарителя18, тогда оказывается, что девочке дается помощь через домик. Но в таком случае не ясно, как может через помощь осуществиться пособничество врагу. Хотя и психологически, и через массу примеров данное противоречие решается просто. Девочка думала, что в доме живут люди, а в доме живут медведи. Необходимо отметить, что конкретно, именно при описании этой функции, Пропп ничего о Дарителе не пишет, функция обозначается, как уже было сказано – пособничеством. Но поскольку дом появляется в сказке у Толстого сразу, вслед за попаданием в лес, то, следуя развитию повествования «Трех медведей», мы считаем появление дома – пособничеством. Следуя логике «Морфологии», можно здесь сказать, что лес предложил девочке дом, и она механически19 согласилась. Но то, что в доме девочка поела и легла спать, подталкивает нас к тому, что жилище выступает в роли именно Дарителя. Этот вопрос – является ли дом дарителем или каким-то иным элементом сказки, для нашего анализа очень важен, но подробно анализировать его мы будем ниже. На этом же этапе исследования можно уже сделать промежуточные выводы, поскольку первые семь функций, рассмотренные выше, составляют «подготовительную», по словам Проппа, часть сказки. Далее, согласно «Морфологии», собственно начинается сказка. Итак, мы обнаруживаем, с одной стороны – внешнюю похожесть структуры сказки Л.Н. Толстого на структуру, которая представляется «Морфологией» как универсальная. Наблюдается отлучка девочки в лес, девочка становится жертвой (заблудилась), она приходит к жилищу. С другой стороны, конечно, проявляется авторство сочинителя. Но как, в каком содержательном смысле? Пока мы можем сказать, что авторство Л.Н. Толстого проявлено в крайней сухости изложения, предельной минимизации деталей, некоторой отстраненности повествования и схемы сюжета. Возможно автор хотел данными качествами придать сказке характер некоторой прав-дивости, простой фиксированности событий. Таким образом, мы наблюдаем начинающееся противоречие между сказочной формой, структурой, которой мы, благодаря «Морфологии», беспрекословно следуем и которой «Три медведя» похожа на классические сказки и специфическим, сугубо авторским, совершенно отлич-ным от традиционного содержанием. 8. Вредительство. Следует особо отметить, что у этой функции автор «Морфологии» находит девятнадцать (!) подфункций, вариантов. Здесь: подмена, исчезновение, подлог, простое нападение. Простейшие примеры: змей похищает дочь царя, ведьма похищает мальчика. У Толстого эта восьмая функция вновь выглядит слитной с предыдущими. Специально отметим, что в границах этого пункта «Морфология» предлагает подфункцию 8-А. Эту подфункцию Пропп определяет как нехватку, недостачу. Например: герою нужна невеста, правителю необходимо достать диковинное средство (яблоки, птицу). У Толстого мы читаем о том, что девочка начинает пробовать похлебку. Т.е. недостачу можно определить как желание есть. Самым же важным здесь является то, что само попадание в дом, как мы теперь понимаем, оказывается подлинно вредительством. То, что девочка набрела на дом в лесу – это, в действительности, не благо, а зло, хотя первоначально оно выглядело как благо. Существенное противоречие и в самом акте принятия пищи: желание есть – признак здоровья, жизни (девочка устала, проголодалась), но возникает опасность того, что пища отравлена, несъедобна и что вообще, – она не предназначена для еды. Принять эту пищу, в сказке – похлебку, значит нанести себе вредительство, подвергнуть себя опасности.9. К герою обращаются с просьбой или приказанием. Эта функция-элемент обозначена как – «посредничество» и именно она вводит в сказку героя. Для нашего анализа толкование данного элемента крайне важно. На данном этапе рассмотрения некоторые смутные предположения в отношении дома и самой девочки становятся уже ясными и однозначными. Сначала рассмотрим появление героя. Если, например, похищается царевна и появляется Иван, который должен ее спасти, то героем становится Иван. Или гуси-лебеди унесли брата, сестрица идет его спасать и тогда она становится героем20. В нашем случае девочка обозначается пострадавшем героем. Она начинает активно действовать. У Толстого: «Девочка захотела есть». Она ведет себя очень смело, пробуя из всех трех чашек. Крайне интересен тот факт, что автор «Морфологии» при описании этого элемента сказки приводит примеры как раз тех сказок, в которых девочка попадает в лес21. В.Я. Проппа здесь интересует формальный вопрос – Это совпадение очень существенно для основной идеи всей данной статьи: когда девочка, изгнанная в лес, становится героем – когда ее туда отвозит отец или же в какой-то иной момент? Проблема ставится предельно ясна: «Дочь и сама могла бы пойти в лес»22. Но для данной функции принципиально важно, чтобы был посредник, кто-то, кто бы увез девочку, иными словами, произвел бы некоторое действие над персонажем или по его поводу. Роль подобного рода действия-посредничества может играть плачь, печальный клич о беде, вообще – кто-либо или что-либо, некоторый акт, символ, посредник. Роль такого рода сообщения – прямое объявление о беде. Например, в «Песне о Роланде» друзья-рыцари несколько раз просят Роланда протрубить в свой волшебный рог Олифан, но он делает это только с третьей попытки. Он трубит в рог, император слышит этот клич, возвращается и находит отряд разбитым. Согласно схеме «Морфологии» после этого Карл становится новым героем Песни. Протрубить в рог, значило для Роланда – умереть и начать новую жизнь, на небесах. В случае «Трех медведей» это выглядит так – девочка захотела есть, стала пробовать похлебку и это демонстрирует нам то, что она попала в беду. Хотя внешне, с той точки зрения, что дом – это спасение и теплое жилище, казалось бы, ничего страшного не произошло, а даже – наоборот. Мы четко фиксируем здесь, что девочка из страдательного персонажа сказки становится активным действующим лицом (героем). И при этом ее поочередное пробование похлебки становится начинающимся противодействием будущей беде. Существенно также, что данная функция совпадает у Проппа с таким моментом в других сказках, как отпускание героя и милость над ним. Например, в мифе об Эдипе, пастух не оставляет маленького Эдипа в скалах, а отдает его пастуху другого царства. Т.е. Эдип, узнав об этом уже в старости, будучи до этого героем-судьей, становится героем-убийцей. Правда, в «Царе Эдипе» Софокла данный факт узнается в самом конце трагедии. Но пример Эдипа здесь только подтверждает положение «Морфологии» о том, что функции-элементы в сказке присутствуют как бы нелинейно, не последовательно, а синхронно, одновременно. Милость пастуха в конечном счете оборачивается исполнением воли судьбы, т.е. тра-гедией. Также и в «Трех медведях» – начиная пробовать похлебку, девочка «теряется» еще больше, она поддается на искушение вредителя и подвергается еще большей опасности. А какой может представляться сама страшная опасность для того, кто уже потерялся в лесу (?) – естественно смерть. Т.е. признавая на данном этапе анализа девочку героем, мы, вместе с тем, начинаем видеть ее как умершую. Если дом, это не «даритель», а, если так можно выразиться, еще более дремучий лес, тогда желание поесть здесь – это почти что признание смерти девочки. Собственно, так было с самого начала. Девочка, попав в лес, теряется, «символически» умирает, и в избушке, которая, скорее, могила и ритуальная изба для погребения покойных, а не даритель, она испытывает голод, таким образом, становясь подлинно мертвой. Ведь еда предназна-чается ей, уже умершей. Это специальная еда, погребальная, подобная той, которую оставляют на могилах. Как уже было сказано, появление героя проявляется в некоторых вариантах и случаях через «жалобную песню». Беда, благодаря жалобной песне, становится известной и после этого начинается противодействие. Жалобная песнь поется тогда, когда кто-то умер. Итак, суммируя вышесказанное по данному элементу, мы фиксируем: девочка потерялась в лесу, попала в дом мертвых = умерла, но в доме медведей она начинает свое противодействие смерти. Ведь герой спасает пострадавшего. Значит, девочка-герой должна спасти девочку-потерявшуюся. 10. Начинающееся противодействие. В сказке у Толстого – это поочередное пробование похлебки из трех чашек: большой, средней и маленькой. После того, как девочка пробует похлебку, она хочет сесть за стол и начинает такое же поочередное залезание на все три стула. Первые два стула кажутся ей неудобными и только на третьем стуле она съедает всю похлебку Мишутки. С точки зрения объема сказки, ее детского интереса и конечного смысла данный эпизод является одним из ключевых. Девочка проходит всю иерархию медведей, от отца к сыну и останавливается на том положении, которое ей по статусу наиболее близко. Она – девочка, Мишутка – младший медвежонок. Ребенок, который слушает «Три медведя» от родителей, воспри-нимает данный момент – выбор мишуткиной чашки, стула, кроватки – естественно, легко. Эта легкость основана на простом механизме сравнения: девочка – медвежонок. Ребенку это сравнение подвластно, он может сделать здесь выбор, и это понятно. Так, маленький мальчик или девочка, зайдя в комнату, в первую очередь обратили бы внимание на детские игрушки, лежащие в шкафу, а не на взрослые стулья и кровати. Можно сказать и так: противодействие, которое в «Морфологии» может принимать скрытую форму или даже отсутствовать – у Толстого принимает форму развитую, оно показано подробно, очень искусно. Более того, в конце этого эпизода девочка ломает стульчик Мишутки. И даже (!) смеется перед тем, как упасть. Так ей нравится качаться на удобном стульчике. Сев на самый маленький стульчик, девочка засмеялась, тем самым нарушив запрет на то, что в царстве мертвых не смеются23. Смех девочки здесь принижает то настроение и страх, которые очевидно должны сопутствовать всей ситуации. Он делает всю ситуацию обычной, бытовой, житейской. С точки же зрения здравого смысла и рациональной логики лишение самого маленького из медведей ужина – вовсе не смешно, а скорее грустно и бесчеловечно. А согласно предыдущему элементу, мы уже знаем, что девочка – не человек.11. Отправка. Герой покидает дом. Герою дается некоторое волшебное средство, которое впоследствии ему пригодится.В «Морфологии» специально оговорено, что в некоторых сказках пространственное перемещение героя отсутствует. В «Трех медведях» так и происходит. Девочка никуда не уходит из дома. В сказке Л.Н. Толстого на этом этапе совершается очень важное явление – девочка поочередно укладывается на кровати медведей и на мишуткиной засыпает. Она повторяет прохождение иерархии кроватей также, как делала это с чашками, похлебкой и стульями. Главное на этом этапе – сон девочки. Она смогла уснуть. Она поела из синей (особенной) чашки, которая, в данном случае, может рассматриваться как волшебное средство, помогающее в беде. Сон же – не что иное, как смерть («успение», «заснуть мертвым сном»). Заметим, еще одна смерть, ибо здесь – в избе и лесу, девочка уже однажды (как минимум) символически умерла. Этот же сон во сне делает девочку полностью своей в этом царстве. Таким образом, можно заключить, что уснув во сне, девочка оказалась окончательно принятой в новом статусе и, скорее всего, благодаря этому ей удастся впоследствии благополучно избежать лап медведей и убежать от них. Специально подчеркиваем предположение о том, что синяя чашка, из которой девочка съела всю мишуткину похлебку, суть то самое волшебное средство, которое получает герой для ликвидации общей беды. Хотя содержательно эта синяя чашка никакой роли в сказке не играет, но автору было важно выделить из всех вещей и предметов хоть что-то. Опять же, психологически, учитывая, что слушать сказку будут дети, данное обстоятельство очень значимо. Можно сказать, что мишуткина синяя чашка – это некоторый «опорный сигнал», благодаря которому ребенок запомнит сказку целиком. Важным обстоятельством является появление именно на этой стадии повествования дарителя, или, как сказано в «Морфологии» – снабдителя. 11. Герой испытывается и выспрашивается, подвергается нападению. Очень важная для нас функция. Этот элемент сказки, собственно, есть испытание. Испытание в лесу – суть посвящение, инициация24. Заметим, девочка, по сути, уже прошла испытание, она осмелилась съесть из чашки, забравшись на все стулья, сломав один из них при этом, измяв все кровати в доме. У Л.Н. Толстого в качестве нападения со стороны медведей мы наблюдаем прямой вопрос – «кто ел из моей чашки?» Это вопрос задается поочередно. Но нужно учесть, что в это время девочка спит, поэтому вопрос адресуется не ей, а читателю, или, точнее, от рассказчика – слушателю, ребенку, Существенно, что Л.Н. Толстой специально указывает, что Большой медведь заревел «страшным голосом». Фактически это единственное место в сказке, где прямо указывается на то, что должно быть страшно. Это место, на наш взгляд, прямо свидетельствует, что сказка пишется не для традиционного устного, как правило, ночного (народного, крестьянского) рассказывания, в качестве, например, убаюкивающей колыбельной25, а именно для чтения. Где-нибудь на уроке за партой. Действительно, девочка, по сказке, уснула, страшно должно стать читателю, тому, кто остался вместо девочки. Далее, если же мы постараемся следовать строго схеме «Морфологии», у нас оказывается пропущенным очень важный персонаж – даритель. До этого в качестве дарителя мы рассматривали сам дом, жилище. Сейчас же, на данном этапе анализа, мы понимаем, что дарителем в сказке является сама девочка. Она перепробовала всю похлебку, посидела на всех стульях, посмеялась от души и спокойно уснула на удобном ей месте. Следующая функция-элемент будет указывать на характер испытания, который будет производить даритель в отношении героя. Но становится понятным, раз девочка – одновременно и даритель, и герой, следовательно, полноценного испытания не получится. Девочка, обладающая полной свободой при попадании в лес, остается свободной и в качестве обладателя волшебного средства, и в качестве того, кто испытывается. Иными словами, если бы девочка не спала и испытывалась действительно, а не во сне, она смогла бы преодолеть любые препятствия26. 13. Герой реагирует на действие будущего дарителя. При описании данного элемента автор «Морфологии» в числе прочих упоминает такой вариант реакции, как «оказание /не оказание/ услуги умершему».Воспользуемся этой явной подсказкой. В отношении девочки, на первый взгляд, получается довольно-таки запутанная логика: потерявшаяся девочка-героиня сказки спит, пока медведи находятся в столовой. А девочка-даритель, которая съела похлебку, сломала стульчик и измяла все кровати, как бы охраняет ту девочку героиню, бережет ее. Так было бы, если бы мы исследовали «Три медведя» в качестве рассказа. В «Морфологии» же, которая исследует сказку27, обозначено, что герой совершает активность (реагирует), а не даритель. И тогда оказывается, что заручившись поддержкой девочки-дарителя, девочка-герой может спать спокойно даже в том случае, если в соседней комнате страшно рычат медведи. Девочка спокойно спит и проснется только тогда, когда медведи непосредственно подойдут к ней. Т.е. заблудившаяся девочка спит, а попросту, по-человечески – отдыхает, ведь рационально – она действительно устала, и делает это за счет того, что девочка-герой смело, героически похозяйничала в медвежьей избе за счет того, что девочка-даритель обеспечила ей в этом полную безопасность. Напомню, фигура и роль дарителя крайне важна в сказке. В.Я. Пропп, при описании и указании на эту фигуру, часто приводит в пример Ягу. Яга же, собственно, тот персонаж, который в лесу является своим, и в сказке она, если не является заведомым отрицательным вредителем и злодеем, как правило, проводник и помощник. Получается в итоге, что наделив девочку ролью заведомо сверхъестественного (волшебного) персонажа, автор позволил девочке, естественному персонажу, уснуть. С точки же зрения педагогической, как уже было сказано, девочка спит, а реагирует на поочередные вопросы медведей, слушатель, ребенок. Ребенок, перевоплотившийся в девочку, но не в девочку-дарителя, героя или персонажа, а в простую девочку, ту, которой родители, воспитатели, учителя дали имя, как правило – Машенька. Мастерство сказочника Л. Н. Толстого проявилось в том, что ему удалось очень органично, благодаря простой истории и наличию формальной схемы сказки вообще, совместить в одном простом персонаже сразу четырех (!) действующих лиц. И при этом сделать в этом совмещении акцент на человеческие, естественные качества и свойства девочки так, что ее роль дарителя и героя остаются фактически полностью скрытыми. Но, отметим, без этих ролей «Три медведя» не была бы сказкой, а она является таковой. Значит и мы здесь делаем (в том числе) сугубо эмпирическое28 наблюдение, что эти роли все же присутствуют у Толстого и этот аргумент, на наш взгляд, весьма существенен для тех, кто посчитает нарочито искусственным применение схемы «Морфологии» к данному произведению. 14. В распоряжение героя попадает волшебное средство. Чашка Мишутки, из которой пила девочка, была синяя. Этот акцент не случаен и на это уже указывалось. В сказках часто присутствует волшебное снадобье (живая или /и/ мертвая вода), помещенное в специальную посуду, например, жбан, кувшин, кубок. Если же давать толкование именно чашки, посуды, емкости для пищи, то здесь, безусловно, богатейший простор для вариантов. Мы же отметим только следующее: девочка не просто поела из синей чашки, она осмелилась поесть, она выбрала себе сама чашку, что в принципе непозволительно, ибо волшебное средство не выбирают, его принимают как дар. Приобщившись этой пиши, поглотив ее естественно, она спокойно чувствует себя в царстве мертвых и даже, как уже было указано, позволяет себе уснуть там. Т.е. быть живой, уже умерев. Так проявляется та рациональная свобода, о которой писал Л.Н.Толстой в отношении воспитательного значения народного образования. 15. Герой переносится к месту предмета поиска. Девочка бежит, убегает от медведей. Ноги сами ее несут. Эмоционально, это обнаружение – апогей сказки. Здесь ребенок-слушатель (читатель) останавливает дыхание, замирает, а вдруг, медведи схватят девочку(?) Сам автор «Морфологии», правда, указывает, что иногда «доставка, как особого рода функция выпадает». 16. Герой и вредитель вступают в непосредственную борьбу. Это – момент обнаружения, попытка схватить девочку. Очевидно, что в данной сказке предыдущая и эта функция могут быть переставлены без потери смысла. Собственно борьба здесь – это обнаружение спящей девочки и попытка ее схватить. «Он хотел ее укусить», – так пишет Л.Н. Толстой о Мишутке. Средство борьбы девочки – бегство через окошко. Отметим, что предложение «Окно было открыто, она выскочила в окно и убежала» – предпоследнее во всей сказке. Последнее предложение в сказке: «И медведи не догнали ее». На этом сказка заканчивается. Между тем «Морфология» предполагает наличие и анализ еще пятнадцати функций-элементов. Где же их находить, если сказка уже завершена? Очевидно, что эти функции в скрытом и неявном виде необходимо искать в предыдущем изложении. Иными словами, необходимо постоянно возвращаться к уже рассмотренным элементам и пытаться находить, с одной стороны, недостающие звенья, а с другой – углублять видение уже рассмотренного. Данное соображение очередной раз подчеркивает, что функции в данном виде анализа могут рассматриваться непоследовательно, нелинейно, а, собственно, – структурно.17. Героя метят. Значение этого элемента обуслов-лено тем, что потом по этой метке героя узнают. Этой меткой может быть платочек, кольцо, небольшая рана, печать перстнем. В «Трех медведях» девочка избежала нанесения метки на тело, поскольку смогла убежать. Мишутка хотел девочку укусить, нанести метку, но девочка проснулась и выпрыгнула в окно. При расшифровке данной функции указано, что метку герой получает в бою.