Правонарушение: понятие, признаки, виды

Работа посвящена анализу актуальных теоретических и организационного-правовых подходов к определению понятия,признаков и видов правонарушения. Цель выпускной квалификационной работы состоит в разработке рекомендации по совершенствованию теоретико-методологических основ определения правонарушения как правовой категории для создания эффективных организационно-правовых мер по их профилактики ...

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические подходы исследования правонарушения как правовой категории.

1.1.Теоретико-методологические аспекты определения признаков и видов правонарушения как правовой категории.
1.2. Актуальные тенденции развития научно-прикладных исследований правонарушения как правовой категории.

Глава 2. Направления развития правонарушения как правовой категории в рамках современного политико-правового контекста российской системы национального права.

2.1. Методологические аспекты соотношения понятий
конституционно-правового деликта и преступления в современной системе правонарушений
2.2 Коррупционные правонарушения: проблемные аспекты организационно-правового определения

Глава 3.Пути совершенствования методологии исследования и практики организационно-правового регулирования правонарушения как юридической категории.

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Проблема теории и практики правонарушений всегда вызывает к себе интерес, т.к. это деяние, посягающие на приоритеты и ценности человеческого общества В современный период актуальность проблем правонарушений объясняется существенным кризисом политических, имущественных, финансовых и других отношений. С каждым годом число правонарушений в Российской Федерации увеличивается. В январе - июле 2016 года зарегистрировано 1337 тыс преступлений. В результате преступных посягательств погибло 17,3 тыс. человек (-11,6%), здоровью 26,2 тыс. человек причинен тяжкий вред (-10,2%). На сельскую местность приходится 38,8% погибших (6,7 тыс. чел.), на города и поселки, не яв-ляющиеся центрами субъектов Федерации, - 35,6% лиц, здоровью которых пр ичинен тяжкий вред (9,3 тыс. чел.) Ущерб от преступлений (по оконченным и приостановленным уголовным делам) составил 325,32 млрд. руб., что на 47,6% больше аналогичного показателя прошлого года. Причем три четверти ущерба (75,1%) приходится на преступления, зарегистрированные в центрах субъектов Российской Федерации. В январе - июле 2016 года зарегистрировано 1465 преступлений террористического характера (+63,5%) и 908 преступлений экстремистской направленности (+8,0%). Не раскрыто 547,4 тыс. преступлений, что на 5,6% больше аналогичного показателя за январь - июль 2015 года. Из этого количества на тяжкие и особо тяжкие преступления приходится 21,3% (в январе - июле 2015 года – 24,6%). Остались нераскрытыми 364 убийства и покушений на убийство (-29,9%), 1,1 тыс. фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (-21,6%), 311,8 тыс. краж (+4,2%), 13,4 тыс. грабежей (-15,1%), 1,8 тыс. разбойных нападений (-21,7%). 534 тыс. преступлений (+5,7%) остались нераскрытыми в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого . Данные статистики МВД cсвидетель-ствуют об актуальности комплексного - научно-практического осмысления методологии определения правонарушения как правовой категории в целях создания действенных мер по профилактики правонарушений.
Теоретическую основу дипломного исследования составили рабо-ты российских авторов И.С. Таганцев, Н.М. Коркунов, И.В. Михайловский, Н.К. Ренненкампф, А. Рождественский, Г.Ф. Шершеневич, И.С. Самощенко, Н.С. Малеина, С.Н. Кожевникова, М.С. Богдановой, В.М. Ведяхина, П.К. Блажко, А.Ф. Галузина, И.В. Сениной, Д.Н. Бахраха, Н.В. Бодровой, А.И. Мурзинова, Д.И. Черкаева, В.О. Лучина, Ж.И. Овсепяна и т.д. Не достаточная степень решения вопроса определения признаков и классификации правонарушений требует комплексного исследования данной проблематики.
Нормативную базу работы составили: Конституция РФ, отраслевые правовые кодексы РФ федеральные законы, законодательство субъектов РФ , эмпирический и статистический материал.
Объект исследования - систему девиантных общественных от-ношений, составляющий правовой институт правонарушения.
Предмет исследования составляют: понятие, структура и классификация правонарушений
Цель выпускной квалификационной работы состоит в разра-ботке рекомендации по совершенствованию теоретико-методологических основ определения правонарушения как правовой категории для создания эффективных организационно-правовых мер по их профилактики . В соответствии с поставленной целью следует решить задачи:
- рассмотреть специфику теоретико-металогической основы ис-следования правого института правонарушения;
- осуществить междисциплинарный анализ актуальных трендов развития института правонарушения;
- дать характеристику перспективных организационно-правовых направлений реформирования подходов к пониманию правонаруше-ний как правовой категории.
Методологическая основа исследования. В основу исследования положены различные методы: во-первых, при подборе материала, его обработке, систематизации использованы общенаучные методы: анализ и синтез, системный подход, индукция и дедукция; во-вторых, частные методы при установлении численных показателей, касающихся темы исследования. В-третьих, частно-правовые методы применялись в установлении сущности и содержания понятия административная ответственность, использовался формально-юридический метод, а в аналитических справках применялся сравнительно-правовой метод.
Структура выпускной квалификационной работы определена целями и задачами исследования, состоит из введения, трех глав, включающих в себя пять параграфов, заключение и списка литературы.

О. Лучин, "описание большинства конституционных деликтов неполно и настолько отличается от соответствующих характеристик, например, преступлений, административных деликтов, что требует "достраивать" их до общей модели правонарушения".В Российской Федерации определение понятия преступления принадлежит отраслевому законодательству и закреплено в ст. 14 УК РФ. Однако в теории уголовного права еще в советское время сложились иные подходы к определению преступления, в то же время наиболее полно отражающие основные признаки этого понятия и не противоречащие современной законодательной формулировке: преступление - это общественно опасное, противоправное, виновное и наказуемое деяние (действие или бездействие) . Анализ же действующих конституций зарубежных стран позволяет выявить отдельные признаки (противоправность, наказуемость и отчасти виновность) понятия преступления, даже не обращаясь к отраслевому законодательству (например, абз. 2 ст. 103 Основного закона Германии, абз. 2 ст. 25 Конституции Италии, ст. 34 Конституции Сербии, п. 6 ст. 49 Конституции Венесуэлы, ст. 47 Конституции Йемена, ст. 27 Конституции Объединенных Арабских Эмиратов, п. 6 ст. 13 Конституции Шри-Ланки и др.). Синтез основных признаков понятия преступления, закрепленных в нормах основных законов зарубежных стран, позволяет дать конституционно-правовое определение этого понятия: преступление - это деяние, виновность в совершении которого и (или) наказуемость которого устанавливается в соответствии с законом, действующим на момент его совершения. Между тем общественная опасность остается за рамками конституционно-правового регулирования. Представляется, что именно признак общественной опасности является ключевым для понимания правовой природы конституционно-правового деликта и разграничения этого понятия и понятия преступления.В настоящем дипломном исследовании при сравнительном анализе будут рассмотрены только те конституционно-правовые деликты, которые предполагают наличие единоличного (например, глава государства, депутат, министр, судья, глава субъекта Федерации), а не коллективного субъекта (например, правительство или орган законодательной власти субъекта Федерации), поскольку вопрос о конституционно-правовых деликтах коллективных субъектов требует отдельного исследования.В отечественной юридической науке господствует общетеоретический постулат о наиболее высокой степени общественной опасности преступления по сравнению с иными видами правонарушений . Однако исследования последних двух десятилетий по изучению правовой природы конституционно-правовых деликтов заставляют усомниться в справедливости этого утверждения. Как отмечает Л.В. Забровская, "что касается конституционно-правовых деликтов, то общественная вредность многих из них достигает уровня общественной опасности по своим политическим, экономическим, социальным и правовым последствиям". Сегодня можно утверждать, что отдельные конституционно-правовые деликты с учетом степени их общественной опасности занимают лидирующие позиции. Например, Президент России может быть отстранен от должности, если он совершил государственную измену или иное тяжкое преступление (ст. 93 Конституции РФ).В ряде конституций зарубежных стран имеет место конкретизация отдельных видов преступлений, совершение которых является основанием для отстранения главы государства от должности. Так, президент Финляндии может понести ответственность за совершение преступления против человечества (§11 Основного закона Финляндии). Совершение коррупционных преступлений и взяточничества является основанием для отстранения от должности президента в Индонезии (ст. 7А Конституции Индонезии), на Филиппинах (разд. 2 ст. XI Конституции Филиппин), в Шри-Ланке (ст. 38 Конституции Шри-Ланки).В отдельных государствах конституционно-правовые нормы закрепляют перечень преступлений, совершение которых может привести к утрате неприкосновенности члена парламента (например, в соответствии со ст. 102 Конституции Беларуси это государственная измена или иное тяжкое преступление; п. 13 ст. 15 Конституции Ирландии добавляет к этому перечню еще и преступления против мира; п. 22 ст. 10 Конституции Королевства Бутан не распространяет иммунитет от уголовного преследования, если член парламента совершил коррупционные действия) или судьи (в соответствии с ч. 3 ст. 129 Конституции Болгарии судья освобождается от должности, если в отношении него вступает в силу приговор, которым предусмотрено наказание в виде лишения свободы за совершение умышленного преступления; ст. 99 Конституции Македонии предусматривает отставку судьи, если он осужден за совершение уголовного преступления и наказан лишением свободы на срок не менее шести месяцев; совершение должностных преступлений также является основанием для освобождения судьи от должности в ряде государств Центральной и Южной Америки (ст. 239 Конституции Сальвадора, ст. 142 Конституции Суринама, ст. 76 Конституции Чили и др.)).Очевидно, что такие конституционно-правовые деликты с учетом специального статуса их субъектов и возможных общественно опасных последствий имеют более высокую степень общественной опасности по сравнению с аналогичными общеуголовными преступлениями.Помимо специального статуса субъекта отличительной чертой рассмотренных конституционно-правовых деликтов является последовательный характер наступления конституционной и уголовной ответственности за совершение конституционно-правового деликта, одновременно имеющего признаки преступления. Речь идет о том, что в данном случае лицо, наделенное неприкосновенностью, будь то государственный орган (президент) или должностное лицо (депутат, судья), становится субъектом уголовной ответственности только после лишения его специального статуса в ходе применения конституционно-правовых санкций.Конституционному праву зарубежных стран также известны случаи закрепления в конституционно-правовых нормах оснований освобождения от должности членов правительства и привлечения их к ответственности (например, в соответствии со ст. 156 Конституции Польши члены Совета министров привлекаются к ответственности за преступления, совершенные в связи с занимаемой должностью; за должностные преступления могут быть привлечены к ответственности и государственные министры в Бразилии (п. I ст. 52 Конституции Бразилии)). Представляется, что в отношении министров, за исключением имеющих статус, приравненный к статусу депутатов (например, в соответствии с ч. 3 т. 103 Конституции Албании члены Совета министров обладают депутатским иммунитетом ), а также иных должностных лиц, не обладающих неприкосновенностью, в случае совершения конституционно-правового деликта имеет место иная последовательность наступления конституционной и уголовной ответственности. В зависимости от особенностей правопорядка того или иного государства речь может идти об освобождении от соответствующей должности после вступления в законную силу обвинительного приговора суда либо об освобождении от должности одновременно с началом производства по уголовному делу в связи с утратой доверия либо с иной аналогичной формулировкой.В свою очередь, нарушение конституционно-правовых норм, криминализирующих те ли иные виды деяний и не предполагающих специальный характер субъекта, по степени общественной опасности равнозначно нарушению аналогичных уголовно-правовых норм, что, соответственно, приводит к возникновению только уголовной ответственности. Такое положение совпадает с выводами Д.Т. Шона о том, что "конституционная ответственность может наступать за нарушение конституции, но не всякая ответственность за ее нарушение является конституционной" .Таким образом, нарушение конституционно-правовой нормы, в основе которого лежит преступное деяние, может быть конституционно-правовым деликтом или преступлением, предусмотренным конституционно-правовой нормой, корреспондирующей с соответствующей нормой уголовного закона. В связи с этим особый интерес представляет место указанных правонарушений в общетеоретической системе правонарушений.В теории права принято классифицировать все правонарушения в зависимости от их характера, степени общественной опасности (вредности), а также от характера применяемых санкций за их совершение на преступления и проступки. Отмечая меньшую степень общественной опасности проступков по сравнению с преступлениями, одни авторы подразделяют их на административные, дисциплинарные и гражданско-правовые (деликты) , другие дополняют этот перечень иными видами правонарушений (например, процессуальными и конституционными). При этом конституционные правонарушения рассматриваются обособленно от иных видов правонарушений и, что немаловажно, подчеркивается их общественно опасный характер . Очевидно, что в свете самостоятельного характера и высокой степени общественной опасности конституционно-правовых деликтов общая система правонарушений требует усовершенствования.При сохранения критерия степени общественной опасности правонарушений в настоящее время их следует классифицировать на конституционно-правовые деликты, преступления и проступки. При этом конституционно-правовые деликты образуют своеобразную подсистему, поскольку в их основе могут лежать как преступления, так и проступки, а иногда и нарушение моральных норм. Приведем ряд примеров.В соответствии со ст. ст. 19, 20 Федерального закона от 8 мая 1994 г. N 3-ФЗ "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" основанием для лишения члена Совета Федерации или депутата Государственной Думы неприкосновенности может послужить совершение им административного правонарушения, предусматривающего административную ответственность, налагаемую в судебном порядке (например, в случае совершения мелкого хищения (ст. 7.27 КоАП РФ) или в случае стрельбы из огнестрельного оружия в не отведенных для этого местах (ч. 2 ст. 20.13 КоАП РФ)).Конституционному праву зарубежных стран известны случаи, когда в основе привлечения членов парламента к конституционной ответственности лежит дисциплинарный проступок. Так, в соответствии с ч. III ст. 55 Конституции Бразилии депутат или сенатор утрачивает свой мандат, если "пренебрегает присутствием на третьей части очередных заседаний во время каждой законодательной сессии Палаты, членом которой он является...". Конгрессмен в Колумбии теряет свой пост, если "отсутствует в период сессии на шести пленарных заседаниях, в которых осуществляется голосование по проектам законодательных актов, законам и постановлениям о выражении недоверия" (п. 2 ст. 183 Конституции Колумбии). Отсутствие на заседаниях парламента 30 и более рабочих дней в течение одной сессии является основанием для утраты мандата депутата Жогорку Кенеша в соответствии с ч. 3 ст. 73 Конституции Киргизии . Аналогичные конституционно-правовые нормы имеют место во многих государствах Карибского региона (например, п. ч. 1 ст. 31 и п. "с" ч. 1 ст. 41 Конституции Антигуа и Барбуды, п. "а" ч. 3 ст. 31 Конституции Сент-Китса и Невиса, п. "а" ч. 2 ст. 27 и п. "а" ч. 2 ст. 34 Конституции Сент-Люсии).Для определения преступлений в рамках данной классификации следует основываться на определении, разработанном в теории уголовного права, которое было приведено в настоящем дипломном исследовании. Именно оно, в отличие от распространенного в современной юридической литературе, позволяет объединить на основании более широкого понимания противоправности и преступления, установленные уголовном законом, и преступления, предусмотренные в конституционно-правовых нормах, совпадающих по диспозиции или в полном объеме с уголовно-правовыми. Такой подход представляется вполне обоснованным, поскольку конституционные основы признака противоправности для всех видов правонарушений изложены в ч. 2 ст. 54 Конституции РФ: "Никто не может нести ответственность за деяние, которое на момент его совершения не признавалось правонарушением".Таким образом, соотношение понятий конституционно-правового деликта и преступления позволяет сделать следующие выводы.Во-первых, прослеживается их устойчивая взаимосвязь, обусловленная тем, что в основе конституционно-правового деликта может лежать преступление.Во-вторых, имеет место дифференциация этих понятий исходя из специального статуса субъекта конституционно-правового деликта и определенной последовательности наступления для него конституционной и уголовной ответственности; отсутствие специального статуса субъекта свидетельствует об отсутствии состава конституционно-правового деликта и необходимости квалифицировать общеуголовное преступление. Представляется, что дальнейшее исследование соотношения понятий конституционно-правового деликта и преступления на основании изучения особенностей составов этих правонарушений позволит выявить их сходные и отличительные черты не только в характеристиках субъекта, но и в объекте, объективной стороне и субъективной стороне.В-третьих, наибольшая степень общественной опасности конституционно-правового деликта по сравнению с преступлением и иными видами правонарушений позволяет говорить о том, что современная система правонарушений имеет трехзвенную структуру и включает:1) конституционно-правовые деликты, представляющие собой иерархическую подсистему, построенную с учетом вида правонарушения, лежащего в основе конституционно-правового деликта;2) преступления с учетом широкого понимания их противоправности;3) проступки (или иные виды правонарушений).2.2 Коррупционные правонарушения: проблемные аспекты организационно-правового определения В действующем национальном и зарубежном законодательстве, как и в отечественной юридической науке, отсутствует единый стройный подход к определению понятия "коррупция" и его квалифицирующих признаков. Одновременное жонглирование законодателем понятиями "коррупционное преступление", "коррупционное правонарушение", "коррупционный проступок", "правонарушение, создающее условие для коррупции", "преступления коррупционной направленности" не вносит ясность в вопросы юридической квалификации данного девиантного деяния и, более того, позволяет правоприменителю расширительно толковать действительный смысл и содержание данных понятий, что является незаконным и недопустимым в части применения принципа аналогии в "наказательном праве". Отсутствие единого категориально-понятийного аппарата не только влечет невозможность установления четких пределов его правового регулирования, в результате чего все усилия по противодействию коррупции в большей степени приобретают "лоскутный", а не системный характер, но и нарушает принцип согласованности с системой действующего правового регулирования и с принципом формальной определенности закона, предполагающим точность и ясность законодательных предписаний, выступающим в качестве необходимой гарантии обеспечения верховенства права. Обосновывается необходимость правового осмысления понятия "коррупция".В действующем законодательстве Российской Федерации в целом, как и непосредственно в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции" (далее - Закон N 273-ФЗ), до сих пор не выработан единый стройный подход к определению понятия "коррупционное правонарушение" и его квалифицирующих признаков. Отсутствие единого категориально-понятийного аппарата влечет невозможность установления четких пределов его правового регулирования, в результате чего все усилия по противодействию коррупции в большей степени приобретают "лоскутный", а не системный характер. На законодательном уровне не отражены соотношение и связь данного понятия с понятиями "коррупционное преступление", "коррупционный проступок" и "правонарушение, создающее условия для коррупции". В то же время на ведомственном уровне правоприменителями введено в оборот понятие "преступления коррупционной направленности".Основным и единственным существующим критерием дифференциации коррупционных правонарушений законодатель определяет вид ответственности, установленной за их совершение (ст. 13 Закона N 273-ФЗ), что, бесспорно, отвечает как канонам и принципам правовой доктрины, так и положениям международных норм. Соответственно, основываясь на видах юридической ответственности, установленных за совершение такого девиантного поступка, как коррупционное деяние, являющегося противоправным, выделяются четыре вида коррупционных правонарушений: административные проступки, преступления, гражданско-правовые деликты и дисциплинарные проступки."Правонарушение", являясь общим понятием, представляет собой виновное противоправное деяние (действие и (или) бездействие) лица, причиняющее вред личности, обществу и государству, за которое наступает юридическая ответственность. В зависимости от степени общественной опасности и социальной вредности правонарушения делятся на преступления и проступки. Соответственно, с точки зрения соблюдения чистоты юридической терминологии полагаем целесообразным законодателю оперировать либо понятием "коррупционное деяние", либо понятием "коррупционное правонарушение", определяемым как противоправное деяние, обладающее признаками коррупции, за которое нормативным правовым актом установлена гражданско-правовая, дисциплинарная, административная или уголовная ответственность. Тождественная позиция отражена в ст. 8 Модельного закона "Основы законодательства об антикоррупционной политике", принятого 15 ноября 2003 г. на XXII пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи СНГ. Вместе с тем Закон N 273-ФЗ, не предусматривающий легального определения понятия "коррупционное правонарушение" и оперирующий базовым и обобщающим понятием "коррупция" , в п. 1 ст. 1 раскрывает его через призму простого перечисления уголовно-правовых деяний, составляющих должностную преступность в виде: злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ), превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), получения взятки (ст. 290 УК РФ), дачи взятки (ст. 291 УК РФ), коммерческого подкупа (ст. 204 УК РФ), оставляя за бортом другие правонарушения, которые de jure коррупционными не являются, но при этом создают "условия для совершения коррупционных правонарушений" (ст. 14 Закона N 273-ФЗ). К последним можно отнести легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, представление неполных или недостоверных сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера, нарушение требований Кодекса этики и служебного поведения, неформальные отношения обмена услугами; подкуп избирателей, участников референдума, незаконное привлечение к трудовой деятельности государственного служащего (бывшего государственного служащего), преступления против правосудия (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта, незаконное освобождение от уголовной ответственности, незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей и проч.) и др. Примечательно, но Закон N 273-ФЗ не предусматривает и легального определения термина "правонарушение, создающее условие для коррупции", одновременно устанавливая ответственность юридических лиц за его совершение (ч. 1 ст. 14 Закона N 273-ФЗ). Вместе с тем системное толкование составов административных правонарушений ст. 19.28 и 19.29 КоАП РФ подтверждает факт установления административной ответственности юридических лиц именно за совершение коррупционных правонарушений , а не "правонарушений, создающих условия для коррупции", что соответствует пониманию подходов к криминализации коррупционных деяний юридических лиц и коррелирует определенным международным обязательствам России.Судя по всему, логика законодателя исходит из того, что если правонарушение препятствует формированию в обществе нетерпимости и негативного отношения к коррупционному поведению (п. 3 ст. 7, п. 1 ст. 6 Закона N 273-ФЗ), то оно тем самым создает предпосылки для совершения непосредственно коррупционного правонарушения, обладающего всеми признаками, которые определены в п. 1 ст. 1 Закона N 273-ФЗ.