Обновленческий раскол в Русской Православной Церкви в XXв.

объем 30-40 стр. уникальность 60-70%
работа для семинарии


: Подробная информация о работе - https://www.sendspace.com/file/gv5ftn ...

+

+

Флоренского, протоиерея С. Булгакова, В. Ф. Эрна, А. Ф. Лосева и других членов кружка. В период имяславских споров «новосёловцы» выражали осторожную поддержку и глубокое понимание дела афонских иноков. О. Павел Флоренский считал споры об имени Божиим крайне несвоевременными, ввиду невозможности вместить их современному позитивистскому богословию. Если Святейший Синод в столице империи осудил имяславцев, наложив на них различные церковные наказания (Синодальные определения и послания 1913 – 1916 годов, №№ 7644 от 27 августа 1913 года, 1471 от 14-18 октября 1914 года, 2670 от 10 марта 1916 года), то во многом благодаря богословской деятельности «новосёловского кружка» Московская синодальная контора вынесла взвешенное решение, позволяющее считать его частичным оправдательным приговором имяславцам. Ф. Андреев поддерживал имяславские идеи, так как очень высоко ценил действие Иисусовой молитвы, возводящей человека к Богу. Результатом богословских изысканий Ф. Андреева стал большой труд «Литургика», названный отцом Павлом Флоренским «непревзойдённым». Однако он не сохранился. Подготовка к созыву Собора была продолжена с назначением на должность обер-прокурора опытного синодального чиновника В. К. Саблера (1847 – 1929) в 1911 году. Владимир Карлович Саблер, выпускник юридического факультета Московского университета, долгие годы был сотрудником Победоносцева, занимал должность товарища обер-прокурора, но в отличии от Победоносцева он горячо поддерживал идеи преобразований, созыва Поместного собора и возрождения учёного монашества. Замечательна характеристика, данная ему его современником протопресвитером армии и флота Георгием Шавельским: «Саблер не обладал ни умом Победоносцева, ни непреклонной волей князя Голицына, ни властностью Протасова, прежних обер-прокуроров. Он пробыл обер-прокурором всего четыре года и, однако, он, как ни один из его предшественников и преемников, оказал решительное влияние на склад и характер всей церковной жизни прелшествовавшего революции времени. В. К. Саблер был оригинальнейшим обер-прокурором. Он всегда был другом архиереев, по крылатому выражению влиятельнейшего среди них, Антония (Храповицкого), - «борова поставили бы во епископы», если бы это потребовалось для удовольствия Владимира Карловича. Но он был другом всего духовного и особенно монашеского чина. Его приёмная всегда была переполнена монахами и монахинями, игуменами и игуменьями, архимандритами и протоиереями… Он был занят каждый день и всё время – с утра за полночь: очень часто он принимал посетителей после двенадцати часов ночи. Он всё время был в суете и работе и всё время, казалось, дышал церковностью». Саблер много претерпел после захвата власти большевиками, в 1918 году был арестован Петроградским ВЧК и сослан в Тверь, где будучи глубоким старцем, страдал от голода, ютясь в церковной сторожке. По ходатайству Саблера указом Государя 28 февраля 1912 года было созвано Предсоборное совещание под председательством архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского). На совещании пересматривались решения, принятые присутствием 1906 года в духе идей, носящих оттенки церковного либерализма. Работу совещания прервала начавшаяся Первая мировая война в 1914 году. В 1912 году скончался петербургский митрополит Антоний, и столичную кафедру занял переведённый из бывшей столицы митрополит Владимир (Богоявленский). Он был назначен и первоприсутствующим в Синоде. Новый митрополит не нашёл общего языка с Государыней из-за неприязненного отношения к Распутину. После совета Государю о необходимости удаления Распутина оказался сам перемещённым на Киевскую кафедру с сохранением за ним звания первоприсутствующего Синода. В 1915 году на Петербургскую кафедру был назначен переведённый из Тифлиса Митрополит Питирим (Окнов). В феврале 1917 году беспорядки в Петрограде, подавить которые не удалось некомпетентному правительству, сформированному из распутинских ставленников, переросли в бунт столичного гарнизона, состоявшего из резервных полков, не желавших идти на фронт. Бунтовщиков поддержала Государственная Дума и большинство генералов действующей армии. 2 марта Государь отрёкся от престола. Власть перешла к Временному Правительству, сформированному Временным Комитетом Государственной Думы с согласия Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Синодальная эпоха подходила к концу. 29 апреля 1917 года Святейший Синод принял решение о подготовке к Поместному собору. При Синоде был образован Предсоборный совет в составе 62 членов – архиереев, священников, учёных богословов-профессоров из мирян, известных церковно-общественных деятелей. Членом совета был обер-прокурор Львов Владимир Николаевич. При обсуждении соборной программы совет использовал материалы прежних совещаний – Предсоборного присутствия 1905 – 1906 годов и Предсоборного совещания 1912 – 1914 годов. Наибольшие споры касались высшего церковного управления, прежде всего вопроса о патриаршестве. Убеждёнными противниками восстановления патриаршества были профессора Петербургской духовной академии, наиболее яростным из которых был профессор Духовной академии и преподаватель истории религии историко-филологического факультета Петроградского университета Борис Васильевич Титлинов (1879 – 1930-е гг.), доктор церковной истории. Петроградские богословы настаивали на отказе от идеи восстановления патриаршества, видели в этом отказ от «соборности», «насаждение власти церковного автократора в ущерб коллегиальности». Активно также обсуждался вопрос об участии мирян в церковных делах. Профессор Петроградской духовной академии А. А. Папков выступал за предоставление самых широких прав приходам, а ему оппонировал Н. И. Лазаревский: «Бесконтрольное хозяйничанье мирян может привести к самым неожиданным постановлениям, а если они постановят продать Казанский собор на увеселительные заведения, тогда что делать?». В книге М. А. Новосёлова «Письма к друзьям», изданной в 1994 году Свято-Тихоновским Богословским Институтом и составленной из писем этого крупного православного мыслители, публициста и церковно-общественного деятеля к неизвестным адресатам, содержатся в первых трёх письмах размышления об обновленчестве и его войне с «тихоновской» Церковью. Во втором письме автор стремится разобраться в предыстории обновленческого движения и раскола. Отправной точкой обновленческой мысли он считает неосторожно брошенную великим русским писателем и безусловно православным человеком Ф. М. Достоевским фразу о том, что церковь находится в параличе. Эта фраза, превратившаяся в идею, породила богоискательство в духе Мережковского и «иже с ним». Затем «эта идея стала гулять в духовной литературе». За этапом разговоров перешли в плоскость практических действий по «выведению Церкви из паралича». В качестве главной восстановительной процедуры взялись за основную церковную ячейку – приход. Сосредоточившись на приходе, временно сняли весьма масштабную задачу по «восстановлению от паралича всего церковного организма». Появились многочисленные рецепты по «реанимации» прихода, но на деле это свелось к созданию потребительских приходских лавок, приходских ссудо-сберегательных товариществ, приходских фельдшерских пунктов и богаделен. И, действительно, вокруг этих учреждений закипала жизнь, но это никак не влияло на число молящихся в храме за богослужением. Новосёлов отмечает, что «к числу оживительных средств нужно отнести широко распространённые во многих городах, особенно в столицах, богослужения с театральными новшествами, концертными номерами при богослужении с артистами или без оных, бьющие на эффект проповеди, часто довольно истерического характера». Новосёлов решительно клеймит православное братское движение в духе идей Неплюева, он считает ужасным заблуждением уверенность людей в том, что обволакивая приход социально-экономической инфраструктурой и создавая «богослужебную бютафорию», они вливают подлинную евангельскую жизнь в омертвелый приход, через который и во всю «параличную Церковь». В результате этой деятельности Новосёлов усматривает появление крайне печальных последствий в виде постановки задачи по «социализированию» на «христианских» началах всей нации, и даже всего человечества. На смену скромным приходским возможностям пришла вся экономическая мощь государства с гигантской государственной машиной принуждения. М. Новосёлов находит общее между дореволюционными «мелкими возродителями церковно-приходской жизни» и «теперешними мировыми реформаторами» в полном непонимании существа христианства и Церкви, и подмене христианского пути жизни идеями социального служения и достижимости рая на земле. Новосёлов обращает внимание на статью обновленческого священника Семёнова «Русская Церковь и социальная революция», в котором он видит упразднение мистической богослужебной жизни и ориентацию исключительно на мирские дела в «Живой церкви». Новосёлов не избегает ярлыков и навешивает их. Живоцерковников он называет церковными большевиками, а их предшественников и нынешних конкурентов церковными эсерами. Новосёлов предупреждает, что нельзя подходить к вопросу оживления прихода и Церкви без чёткого ответа на вопрос: чем является жизнь в христианском смысле? На это он отвечает: «… оживление церковное есть оживление в Господе Иисусе Христе, есть более или менее глубокое оживление в Господе Иисусе Христе, есть более или менее глубокое вхождение в вечную жизнь – Христа Сына Божия, или принятие Её внутрь себя. В этом приобщении вечной жизни, или говоря словами св. ап. Петра, в этом «причастии Божеского естества, иначе – в обожении человека и заключается основная цель жизни христианской. Резюмируя сказанное, он делает вывод: «Пока не осознана эта основная цель жизни мистической христианина, пока она не воспринята в душу, до тех пор всё в религиозной и церковной жизни будет неясно, спорно, путано, неверно, фальшиво, бессмысленно, бесцельно и нецелесообразно». Восстановление патриаршества. Начало обновленческого раскола В состав Поместного Собора по должности вошли все присутствующие в Синоде и правящие епархиальные архиереи, члены Предсоборного совета, наместники лавр, настоятели самых известных и прославленных обителей – Соловецкой, Валаамской, Оптиной и Саровской, протопресвитер армии и флота Георгий Шавельский, протопресвитер Успенского собора Николай Любимов. Остальные соборные делегаты были выдвинуты от монашествующих – 12 соборян, от военного и морского духовенства – 11 человек, от действующий армии – 15 мирян, от единоверцев – 11 человек, от духовных академий – 11 профессоров, от Академии наук и университетов – 13 членов, по 3 представителя от Государственного совета и Государственной думы. Большинство же Собора составляли избранные от 33 епархий. Каждая епархия отправляла на Собор правящего архиерея, двух клириков и трёх мирян. Те архиереи, которые не смогли прибыть на Собор сами, отправили вместо себя 12 заместителей – викарных епископов или протоиереев. Среди 564 делегатов Поместного Собора было 80 архиереев, 129 пресвитеров, 10 диаконов, 26 псаломщиков, 20 монашествующих (архимандритов, игуменов, иеромонахов) и 299 мирян. Протоиерей В. Цыпин отмечает, что столь широкое представительство белого духовенства и мирян было вызвано «исполнением двухвековых чаяний православного русского народа, его устремлений к возрождению соборности». Собор открылся в день праздника Успения – 15 (28) августа – в кремлёвском Успенском соборе. Торжественную литургию в соборе совершил митрополит Киевский священномученик Владимир в сослужении митрополитов Петроградского священномученика Вениамина и Тифлисского Платона. Первое заседание Собора состоялось 16 (29) августа в храме Христа Спасителя после литургии. Почётным председателем Собора был избран митрополит Киевский Владимир, председателем Собора – митрополит Московский Тихон, а его заместителями – архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий) и архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий). Секретарём Собора был утверждён профессор В. П. Шеин, ставший впоследствии архимандритом Сергием. Был избран Соборный Совет, образованы рабочие отделы и комиссии. Собор открылся, когда Временное Правительство уже агонизировало, а тяжёлые вести с фронта, из столицы и провинции отвлекали внимание членов Собора от обсуждения неотложных церковных вопросов. Предсоборный Совет в своём проекте высшего церковного управления не предусматривал патриаршего сана. И вначале сторонниками восстановления патриаршества были только монашествующие. Однако с каждым заседанием отдела высшего церковного управления мысль о восстановлении патриаршества находила всё больше сторонников, пока не получила почти абсолютную поддержку. Когда вопрос о патриаршестве был вынесен на пленарное заседание, то там он обсуждался с необычайной остротой. 28 октября (10 ноября) были завершены прения по вопросу о патриаршестве, и большинством голосов было принято решение о восстановлении патриаршества. Голосование по выбору патриарха было проведено 30 октября (12 ноября) 1917 года. После четырёх туров голосования Собор избрал кандидатами на первосвятительский престол архиепископа Харьковского Антония, архиепископа Новгородского Арсения и митрополита Московского Тихона. Патриарх был избран из трёх кандидатов по жребию. Решение о занятии патриаршего престола отдано было на волю Божию. Иеросхимонах Алексий из Зосимовой пустыни вытянул из ковчежца жребий с именем преосвященного Тихона, митрополита Московского. После избрания патриарха собор организовал два органа коллегиального управления Церковью в промежутке между Соборами: Священный Синод, в компетенцию которого вошли дела иерархическо-пастырского характера, и Высший Церковный Совет, в ведении которого были отнесены административно-хозяйственные и школьно-просветительские дела. Деяния Собора совершались в революционое время. 25 октября (7 ноября) пало Временное правительство, была установлена советская власть, страна оказалась в условиях антихристианского режима. Вскоре были приняты декреты новой власти, лишившие церковь не только привилегированного положения в государстве и обществе, но поставившие её в дискриминационное положение. В декрете «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» последовательно проводился принцип секуляризации государства. Вторая сессия Собора завершила свою работу, когда страна уже была охвачена Гражданской войной. На закрытом заседании 24 января 1918 года Собор вынес экстренное постановление о том, чтобы «на случай болезни, смерти и других печальных для патриарха возможностей предложить ему избрать несколько блюстителей патриаршего престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть патриарха и преемствовать ему». Первыми жертвами антицерковного террора власти стали священномученик Владимир (Богоявленский), митрополит Киевский и священник Иоанн Кочуров, настоятель Екатерининского собора в Царском Селе. Этот мартиролог очень быстро стал пополняться именами мучеников. 23 августа (9 сентября) в Москве были расстреляны епископ Ефрем (Кузнецов), протоиерей Иоанн Восторгов и крупные государственные деятели императорской России – Н. А. Маклаков, А. Н. Хвостов, И. Г. Щегловитов, С. П. Белецкий и группа католического духовенства. В Петрограде в тот же день расстреляли священномученик Философ Орнатский с двумя сыновьями, 4(17) июля в подвале дома инженера Ипатьева в Екатеринбурге большевики убили святого императора Николая II, всю его семью и верных слуг. В Петрограде и Перми в 1918 – 1919 годах были казнены многие великие князья и князья императорской крови. Патриарх Тихон осудил эти злодеяния. С посланием к СНК он обратился в годовщину захвата большевиками власти, призывая их к прекращению террора. В годы Гражданской войны в среде духовенства активизировались модернистские группировки, идущие в русле идей группы «32-х» священников. В Петрограде был образован ещё при Временном правительстве Всероссийский союз демократического духовенства и мирян, которую возглавляли священники А. И. Введенский, А. И. Боярский и И. Егоров. Свои филиалы союз открыл в Москве, Киеве, Одессе, Новгороде и Харькове. Союз издавал газету «Голос Христа» и журнал «Соборный разум». В этих печатных изданиях профессора СПб Духовной академии и некоторые священники громили традиционные формы обрядового благочестия, нападали на традиционный строй церковного управления. Штабом и рупором обновленческого движения в Петрограде стала церковь Святых Захарии и Елизаветы, настоятелем которой был священник Александр Введенский. Позицию союза укрепил профессор Петроградской духовной академии Б. А. Титлинов, ставший главным редактором превративший журнал «Соборный разум» в эффективный рупор модернистских идей. На Поместном соборе он активно выступал против восстановления патриаршества. После прекращения деятельности «Всероссийского союза демократического духовенства и мирян» в 1919 году священник Иоанн Егоров в Петрограде создал новую модернистскую группировку «Религия в сочетании с жизнью». В своём приходе он осуществляет самочинные нововведения. Священник Александр Боярский в рабочем пригороде Петрограда – городе Колпино – организует обновленческую группировку под названием «Друзья церковной реформации». В 1921 году священник Александр Введенский создал «Петербургскую группу прогрессивного духовенства». В течение 1921 – 1922 года происходит активизация деятельность обновленческих групп, направленная на захват высшей церковной власти, для чего используется давление карательных органов на Патриарха в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей, и его обман группой обновленческих петроградских священников, приехавших в Москву. Ещё 30 марта 1921 года на заседании политбюро партии большевиков по настоятельной рекомендации Ленина был принят план разгрома церковной организации, начиная с «ареста Синода и патриарха. Печать должна взять бешеный тон… Преступить к изъятию по всей стране, совершенно не занимаясь церквами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей». 12 мая 1921 года петроградские священники пришли на Троицкое подворье в Москве и потребовали от Всероссийского Патриарха Тихона оставить престол, лживо успокаивая святейшего, что ими якобы получено разрешение от властей на созыв Поместного Собора с целью устройства церковных дел, пришедших в расстройство из-за революционного насилия. Патриарх ответил этим самозванным делегатам: «Я никогда не хотел быть патриархом. Патриаршество меня тяготит, как крест. Я с радостью приму, если грядущий Собор снимет с меня вообще патриаршество, а сейчас я передаю власть одному из старейших иерархов и отойду от управления Церковью». 18 мая петроградские священники А. Введенский, Е. Белков и московский священник С. Калиновский вновь уговаривают Патриарха передать им канцелярию Патриарха до прибытия в Москву митрополита Ярославского Агафангела, которого Патриарх Тихон выбрал своим заместителем. Теперь Всероссийский Патриарх уже понимал, с кем он имеет дело, но в конце концов этим просителям удалось добиться от Патриарха Тихона наложения резолюции на принесённое заговорщиками прошение. Патриаршая резолюция гласила: «Поручается наименованным ниже лицам принять и передать высокопреосвященнейшему митрополиту Агафангелу, по приезде в Москву, синодские дела…» Церковные заговорщики патриаршую резолюцию стали выдавать за акт передачи им церковной власти, сговорившись со случайно оказавшимся в Москве епископом Верненским Леонидом и известным модернистом заштатным епископом Антонином (Грановским). Они заявили об образовании Высшего Церковного Управления. 19 апреля Патриарха перевели в Донской монастырь, а в его покои вселилось самозванное ВЦУ. В мае 1922 года обновленческая группа создала «Живую церковь» во главе с Центральным комитетом из десяти человек во главе с протоиереем В. Красницким, некогда бывшим активным черносотенцем, а с ноября 1918 года состоявшим в рядах сочувствующих коммунистам. В газете «Живая церковь» протоиерей В.Д. Красницкий поносил институт монашества. Вся эта обновленческая группа в начальном этапе обновленческого движения была её локомотивом.