Роль и деятельность КНР в рамках БРИКС

+

+Актуальность данного исследования обусловлена рядом причин геополитического и экономического характера. Так, БРИКС на данный момент представляет собой организацию стран, чьи совокупные экономики, природные и демографические ресурсы позволяют говорить о потенциальных структурных изменениях глобальной архитектуры управления в формирующимся многополярном мировом порядке. При этом очевидный интерес представляет собой роль КНР в БРИКС и, в свою очередь, значение этого блока для Китая, который является реальным претендентом на роль глобального лидера. Именно поэтому существует необходимость в изучении взаимосвязи данных факторов современной геополитической и геоэкономической реальности, уже трансформирующих ландшафт системы мирового управления, сложившейся после 1991 года.
Объектом работы являе тся история, собственно, самого БРИКС, его структура и характер взаимодействия между странами. Предметом же выступает внешнеполитическая

В целом же, несмотря на оптимистические заявления лидеров БРИКС в ходе последних саммитов в Уфе и на Гоа, рост их влияния происходит значительно медленнее относительно прогнозов, что закономерно вызывает к жизни пессимистические оценки самого объединения2. Во многом, скептицизм основывается на том, что все успехи «квинтета» это заслуга КНР, чью долю приходится 60% ВВП всех стран БРИКС и который наиболее активно продвигает интеграционные проекты и форматы. Однако такой подход грешит тем, что при его использовании упускается из виду специфика каждого из государств, которые довольно-таки отличны между собой. Тем не менее, постепенно проблемы различий нейтрализуются, и значительную роль в этом действительно играет КНР, выступая в качестве связующего звена между Бразилией, Индией, Россией и ЮАР.
2.2. Основные направления взаимоотношений КНР со странами БРИКС
Говоря в целом о характере взаимосвязи БРИКС и в частности о контактах этих стран с Китаем, нельзя забывать о том, что на сегодняшний день руководство КНР явно настроено стать не просто региональным, а глобальным лидером, потеснив США и Европу. Ярким свидетельством этому служат заявления нынешнего китайского лидера Си Цзиньпина. В частности, он говорил о необходимости «превращения из державы, живущей по чужим правилам, в страну, которая эти правила сама и пишет»3. Но более прозрачный намек о готовности КНР стать флагманом приостановившегося процесса глобализации был дан на недавнем форуме в Давосе, где Си, говоря о необходимости «сказать нет протекционизму» и «совместно ответить на этот вызов», фактически бросил вызов политике протекционизма нового президента США Д. Трампа, который освободил место лидера в изначально довольно антикитайском Транстихоокеанском партнерстве1. Но это не значит, будто Китай единолично может стать лидером мирового масштаба, ведь, как замечает исследователь В. Цинсун, рост экономической мощи сам по себе не гарантирует роста политического влияния2. Исходя из этого очевидно, что КНР нужны союзники, и партнерство в рамках БРИКС отвечает поставленной задаче по усилению позиций развивающихся стран. В таком же контексте мыслит и Си Цзиньпин, назвав БРИКС своеобразным «локомотивом» этого подъема3. Однако специфика каждой из стран пятерки требует формирования индивидуального подхода к ним, ввиду чего необходимо отдельно рассмотреть взаимоотношения с каждой из них.
В первую очередь следует сказать о линии взаимодействия Китая и РФ, имеющего глубокую историческую подоплеку. Так, политическая структура современной КНР в значительной степени скопирована с советской модели и в глазах населения существует устойчивый позитивный образ России. Это дает повод многим западным аналитикам (в том числе и Дж. О`Нилу4) считать, что российское участие в БРИКС обусловлено больше идеологией, а не экономикой и политикой, ввиду чего те называют РФ слабым звеном БРИКС, что лишь в очередной раз отображает их ангажированность.
В действительности же без РФ Китай, утратив возможность маскировать реальные цели своей экономической политики, окажется в ситуации прямого противостояния с США. Это обусловлено тем, что, несмотря на всю свою мощь и влияние, КНР не имеет инструментария для ее проекции во внешний мир, который, в свою очередь, достался России в наследство от СССР. С одной стороны, в силу специфики своей культуры, Китай ограничен в распространении «мягкой силы» региональными рамками, что не является преградой для российской культуры, органично вплетенной в мировую. С другой же стороны, в усилении своего геополитического влияния КНР может использовать только экономические методы. По количеству военнослужащих НОАК опережает все армии мира, однако качественно и отчасти количественно они проигрывают вооруженным силам крупных игроков. Ввиду этого актуализируется военно-техническое сотрудничество с РФ как единственной странной, имеющей с США паритет по многим видам вооружения, включая и стратегическое. В совокупности с дипломатическим влиянием Россия, будучи способной оказывать политическое влияние практически в любой точке мира, является не только «бензоколонкой», но и «мускулами» БРИКС.
Но помимо геополитического, существует и экономический контур взаимоотношений РФ и КНР. Так, с 2010 и вплоть до конца 2015 года их взаимный торговый оборот вырос с 35 млрд. долл. до 891, хотя в целом российская доля во внешней торговле Китая составляет 2-3%2, позволяя РФ находится на 16-й позиции в списке основных торговых партнеров КНР3. Но Россия для Китая ни столько не выгодный торговый партнер и богатый рынок (о чем говорит негативная динамика за 2015-2016 гг.4), а скорее основной поставщик углеводородов. Если еще в 2012 г. они составляли примерно 45% всего российского экспорта в КНР5, то на данный момент эта доля возросла до 60-70%6. В этом контексте следует упомянуть также и крупные соглашения о поставке российского газа в Китай в 2014-2015 гг., ставшие ярким примером российско-китайского сближения на фоне ухудшения отношений РФ с Западом и мирового падения цен на энергоносители12. В целом же, характер отношений КНР с РФ является убедительным доказательством того, что сам формат объединения БРИКС преследует цели не только мировой экономической трансформации, но имеет и политическое измерение своей деятельности.
Иным образом для КНР складываются отношения с Бразилией, где за приоритетом экономического интереса крайне слабо проглядывается геополитический. Эти страны и так имеют обширные экономические связи, а взаимодействие в рамках БРИКС лишь подстегнуло его, позволив их взаимному торговому обороту вырасти в период 2003-2013 гг. в 15 раз (в 2000-2010 в 25 раз3) – до 90 млрд. $. Благодаря такой интенсивности торговых связей между странами, данная латиноамериканская страна стабильно удерживает 12-13 позицию среди партнеров КНР. Также следует отметить, что для Бразилии как своеобразной мировой «сырьевой базы»4 в целом имеет значение взаимодействие со странами БРИКС, имеющие 22,4% доли в структуре ее экспорта5. Это значит, что в официальной Бразилиа делают серьезную ставку на объединение «стран завтрашнего дня».
В свою очередь, еще с начала 1990-х в Латинской Америке КНР делает ставку именно на Бразилию, свидетельством чему служит установление еще в 1993 г. отношений стратегического партнерства. Определенно, китайцы намерены использовать высокий уровень экономических связей с этой страной для более глубокого проникновения на южноамериканский континент. Эти намерения уже воплощаются в жизнь, примером чему может служить сделка в 2013 г. между китайского корпорацией PetroChina и бразильской государственной корпорацией Petrobras о выкупе всех ее акций перуанской «дочки» за 2,6 млрд долл. С другой стороны, еще в 2011 г. Китай допустил на свой рынок бразильского авиапроизоводителя «Embraer», который выиграл конкуренцию у китайской государственной компании1.
Но все же экономические контакты между КНР и Бразилией строятся на принципе «win-win», когда обе страны выигрывают от взаимодействия. Для крупнейшего латиноамериканского государства Китай представляет собой гигантский рынок экспорта своей сельскохозяйственной продукции, что при сохранении текущих демографических тенденций в Поднебесной обеспечит Бразилию стабильными прибылями. С другой стороны, Китай нуждается в сырье, и если РФ может дать, в целом, только углеводороды, то номенклатура импорта из Бразилии значительно шире (цветные металлы, сталь, сельхоз продукция)2. При этом она также является крупным рынком для сбыта, что на фоне охлаждения отношений Бразилии с США позволяет КНР занять их нишу3.
Роль в БРИКС, схожую с бразильской, но при этом при почти полном отсутствии геополитических амбиций, играет Южноафриканская республика. Участие этого государства в формате БРИКС изначально не прогнозировалось ни аналитиками, ни политиками. Такой скептицизм, обусловлен, в первую очередь, слабым экономическим развитием страны (ВВП на 2011 г. – 402 млрд. долл), а также фактором ее внутренней нестабильности. Ввиду этого присоединение к квинтету ЮАР в 2010-2011 гг. стало довольно-таки неожиданным, учитывая наличие заявок от таких более развитых стран, как Турция, Мексика, Индонезия и Аргентина. Но, тем не менее, все эти страны не имели того, чем располагали южноафриканцы – поддержки КНР.
После взаимного признания в 1998 г. пали последние преграды политического характера на пути установления партнерских отношений между КНР и ЮАР, и уже в том же году объем китайских инвестиций превысил 100 млн. долл. Такой интерес в первую очередь был обусловлен тем, что бурно растущая промышленность Китая нуждается в значительном количестве природных ресурсов, и едва оправившаяся от изоляции времен апартеида страна пришлась кстати. Для китайцев ЮАР это в первую очередь поставки цветных и редкоземельных металлов для наукоемких производств, имеет место и импорт угля, железной, урановой руды и технологий, особенно военных. В свою очередь, структура экспорта КНР заставляет задуматься о существовании неоколониальной зависимости, ведь в обмен на ресурсы эта африканская страна получает потребительские и бытовые товары1. Такая политика позволила Китаю стать главным торговым партнером ЮАР (около 40% всего внешнего оборота2). По сути, Китай как бы «купил» наиболее развитую и при этом внутренне стабильную африканскую страну для создания «плацдарма» по расширению влияния на весь континент. Тем не менее, ввиду определенного разочарования в Западе и очевидных преимуществ взаимоотношений с КНР (инвестиции, международная поддержка, уважение традиций), для обеих стран такой характер отношений в целом выглядит гармонично.
Но относительно других стран в объединении БРИКС, лишь Индия может претендовать на равноправные взаимоотношения с КНР, однако в действительности они являются едва ли не самыми проблемными в «пятерке». Так, по своим масштабам только лишь индийский рынок может сравняться с китайским, что обусловлено как демографическими, так и экономическими факторами. Объективно взаимодействию КНР и Индии должна способствовать и общая граница, которая, тем не менее, является одной из причин разногласий. Также существуют противоречия относительно тибетского вопроса и характера «особых» отношений Китая и Пакистана. С другой стороны, обе страны являются конкурентами в мировом масштабе, выпуская схожие по качеству и цене товары3.
Тем не менее, сохранение Индией темпов роста экономики на уровне 6-7% в кризисные 2007-2009 гг. показало китайцам силу экономического потенциала соседа, ввиду чего начался постепенный отход от политики соперничества.1 Способствовало сближению между странами и усилившаяся институализация БРИКС, который для Индии во многом был актуализацией старой идеи треугольника «Москва-Дели-Пекин». В символическом смысле это выразилось в визитах президента Индии в 2010 и 2012 году в Храм белой лошади, почитаемый культурах обеих стран. На практике же интенсификация взаимоотношений проявила себя не только в консолидированной позиции в международных институтах, но и в экономике. С начала 2000-х и вплоть до сегодняшнего времени взаимный торговый оборот стран вырос с 2 до примерно 75 млрд долл., развиваются общие проекты, в частности в IT-сфере, а сам Китай даже взял на вооружение индийскую политику развития внутреннего рынка. Ухудшение же отношений между с США после прихода к власти нового премьера Н. Моди открывает новые горизонты для расширения сферы взаимодействия с КНР2.
В целом, КНР имеет ряд противоречий со странами БРИКС, которые лежат в плоскости их негативного торгового баланса с Китаем, заниженной стоимостью юаня и разными внешнеполитическими ориентирами. Тем не менее, только у Поднебесной есть потенциал скрепить эти страны, и на основе чего создать альтернативу действующему миропорядку.
Заключение
Подводя итог работе, следует отметить, что сейчас, оглядываясь на этапы формирования блока БРИКС и видя перед собой мощное действующие объединение, кажется, что его появление было естественным на фоне монопольного положения стран Запада в управлении глобальной финансовой политикой и доминированием в ООН, МВФ, G7, G20. Тем не менее, в определенной мере это ретроспективная оценка, ведь сама идея объединения не предполагала политического взаимодействия, а была лишь побочным эффектом от статьи О`Нила, стремившегося сыграть на ажиотаже инвестиций в развивающиеся рынки. Однако Бразилия, РФ, Индия и КНР увидели в этом возможность бросить вызов сложившейся несправедливой системе мирового управления. Ввиду этого важно отметить институциональную эволюцию БРИКС, в ходе которой страны объединения прошли путь от неформальных контактов в рамках существующих структур до полноценно функционирующей организации с более чем 20 действующими форматами взаимодействия. При этом анализ правовой базы объединения позволяет говорить о его «мягком» характере, не ограничивающим суверенитет каждой из стран и позволяющим учитывать интересы все участников.
Очевидно, что лидером БРИКС является КНР, который на данный момент также конкурирует и за первое место в мировой экономике. Все совокупные успехи в росте стран блока это заслуга Пекина, как и тот факт, что почти для каждого из государств именно КНР является приоритетным торговым партнером. Но в его силе кроется и слабость, так как возникают небезосновательные опасения, что он просто «задавит» другие страны БРИКС, ввиду чего приоритетной задачей Китая в клубе должна стать нейтрализация самой возможности возникновения таких проблем. В целом же, история развития БРИКС показала, что сама концепция организации лежит ни столько в плоскости экономической, а скорее политической и культурной, ведь за всеми координированными действиями этой группы на международной арене стоит идея о «несправедливо» высокой роли влияния Запада на мировые процессы.
Список источников и литературы
1. Бразилия приостановила переговоры с США о покупке истребителей. URL: http://lenta.ru/news/2013/09/10/spying/. (доступ – 31.03.2017).
2. БРИК может превратиться в ИК - создатель акронима Джим О’Нил. URL: http://www.finanz.ru/novosti/aktsii/brik-mozhet-prevratitsya-v-ik-sozdatel-akronima-dzhim-onil-1000444906. (доступ – 30.03.2017).
3. Декларация, принятая по итогам саммита БРИКС 14.04. 2011. URL: http://news.kremlin.ru/ref_notes/907. (доступ: 05.04.2017).
4. Значение встречи руководителей стран БРИКС в городе Санья. URL: http://russian.people.com.cn/95181/7351626.html. (доступ – 30.03.2017).
5. Национальный комитет по исследованию БРИКС. История БРИКС. URL: http://www.nkibrics.ru/pages/history-brics. (доступ – 06.04.2017).
6. Официальный сайт председательства РФ в БРИКС. URL: http://brics2015.ru/docs/index/faq.html. (доступ – 05.04.2017).
7. Председатель КНР Ху Цзиньтао о роли БРИКС. [Электронный ресурс]URL: http://russian.people.com.cn/31521/7772469.html.
(доступ – 29.03.17).
8. Россия и Китай договорились о поставках газа по западному маршруту. URL: https://lenta.ru/news/2015/05/08/western/. (доступ – 31.03.2017).
9. Россия и Китай заключили крупный контракт в сфере поставок газа. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/21063. (доступ – 30. 03. 2017).
10. Си Цзиньпин назвал БРИКС «локомотивом» в системе глобального управления.URL: https://www.gazeta.ru/business/news/2016/09/04/n_9073145.shtml.
(доступ – 30.03.2017).
11. Си Цзиньпин призвал «не запираться в темной комнате протекционизма». URL: http://www.rbc.ru/economics/17/01/2017/587e04829a79476f6224e9dd. (доступ – 30.03.2017).
12. Совместное заявление лидеров стран БРИК. 16.09.2009. URL: htpp://archive/kremlin.ru/text/docs/2009/06/217932. (доступ: 05.04.2017).
13. Справка о российско-китайском торговом сотрудничестве в 2015 году. ULR: http://www.ved.gov.ru/exportcountries/cn/cn_ru_relations/cn_ru_trade/. (доступ – 30.03.2017).
14. Ян Цзечи прокомментировал итоги неофициальной встречи лидеров БРИКС в рамках саммита G20в Ханчжоу. URL: http://russian.news.cn/2016-09/07/c_135667584.htm. (доступ – 30.03.2017).
15. Авдокушин Е. Ф., Жариков М. В. Страны БРИКС в современной мировой экономике. – М.: Магистр, 2013. – 480 с.
16. Баркова С.А., Волкова Е.Н. Внешнеторговые отношения России со странами-членами БРИКС // Проблемы современной экономики. – 2013. – № 16. – С. 7-11.
17. Белоусова Е. С. Внешняя политика КНР: новый лидер-новый курс // Вестник Челябинского государственного ун-та. – 2014. - №14(343). –
С. 119-122.
18. Биндер А.И. Кононов А.Ю. Международная валютная конкуренция: перспективы юаня // Азия и Африка сегодня. – 2013. – № 12. – C. 15-22.
19. Вань Цинсун. Перспективы и вызовы сотрудничества стран БРИКС: взгляд из Китая. URL: http://svom.info/entry/604-perspektivy-i-vyzovy-sotrudnichestva-stran-briks-v/. (доступ – 30.03.2017).
20. Дейч Т.Л. ЮАР- ведущий африканский партнер Китая// Азия и Африка сегодня. – 2006. – №9. – С. 29-33.
21. И. Троекурова, К. Пелевина, Е. Нехорошева. Тенденции торгового сотрудничества России со странами БРИКС // Проблемы Дальнего Востока. – 2012 – №5. – C. 43-54.
22. Коршунов С. Китайско-индийские отношения в контексте перспектив и проблем развития БРИКС // Дипломатическая служба. – 2013. – №4. –
С. 41-50.
23. Лексютина Я. В. Китай в БРИКС: мотивация участия // Мировая экономика и международные отношения. – 2014. - №4. – С. 81-89.