Остроумие как аспект творчества

Заключение
Остроумие как феномен творчества рассматривалось различными исследователями.
З. Фрейд считал, что остроумие тесно связано с бессознательным и проявляется тогда, когда человеку необходимо высказать некую мысль, но ему мешают моральные установки. Сверх-Я в этом случае позволяет Эго выразить мысли альтернативным способом — через юмор. Фрейд считал юмор защитным механизмом, который помогает личности избавляться от напряжения.
Кроме того, З. Фрейд полагал, что остроумие связано со свободой, поиском общего в различном и смысла в бессмысленном, а также характеризуется краткостью и сжатостью. Целью же является получение удовольствия от интеллектуальных процессов, связанных с шуткой.
Иными словами, остроумие по З. Фрейду — это в первую очередь психический феномен, тогда как А. Бергсон ...

Оглавление

Введение 3
Глава 1. Остроумие как психический феномен 5
Глава 2. Комическое в жизни и на сцене 9
Глава 3. Сравнительный анализ взглядов З. Фрейда и А. Бергсона 14
Заключение 16
Список литературы 18

Введение
Рациональная сторона человеческого мышления, которая основана на логике, далеко не всегда бывает действенной и не всегда помогает найти решение той или иной проблеме. Особенно это касается тех задач, которые требуют нестандартного, творческого подхода. Когда необходимо выйти за пределы известного, обнаружить нечто новое, совершить прорыв и преодолеть ту самую рациональную сторону, одной лишь логики и её операций недостаточно. Однако юмор и остроумие во многом облегчают и упрощают этот процесс и помогают найти необходимое решение.
Вместе с тем остроумие является достаточно сложным понятием и доступным далеко не каждому, как и само понимание комического. Достаточно сложно определить, почему одни вещи нам кажутся смешными, а другие нет, что вообще вызывает смех, какими законами руков одствуется остроумие, зачем вообще люди шутят или смеются. Нелегко понять, почему что-то вызывает лишь тень улыбки, а что-то — длительный хохот, который тяжело контролировать, или же напротив — раздражение, недоумение. Всё это объяснить весьма сложно, хотя исследователи, в итоге пришли к выводу, что истоки юмора и остроумия следует искать в человеческой культуре.
Такое явление, как остроумие, изучалось различными исследователями, в том числе З.Фрейдом и А. Бергсоном. Они с различных сторон подошли к этому определению, однако в их взглядах есть и общее. Кроме того, их исследования помогают лучше понять, что же такое юмор и в чём заключается его роль в жизни и в деятельности (в том числе творческой) человека, а также определить основы комедии как театрального жанра.
Цель работы — изучить остроумие как феномен творчества, его проявления в жизни и на сцене.
Задачи:
1. Рассмотреть остроумие как психический феномен на основе работ З. Фрейда.
2. Рассмотреть комическое на основе работ А. Бергсона и определить границу между комическим в жизни и на сцене.
3. Сравнить взгляды З. Фрейда и А. Бергсона на остроумие.

Глава 2. Комическое в жизни и на сцене
«Смех» — работа Анри Бергсона, посвящённая изучению юмора и его эстетической стороны. В ней Бергсон рассмотрел явление комического, дал глубокий анализ многих философских проблем, связанных с взаимосвязью индивидуального и социального, с сущностью человека, с единичным и типическим, а также со спецификой эстетического восприятия реальности и природы искусства. Кроме того, он разработал методологические вопросы, связанные с юмором. Сам А. Бергсон в качестве цели своей работы указывал поиск и определение способов воспроизводить комическое, что и составило её философскую и эстетическую ценность [1].
Смех, комическое имеет несколько особенностей:
1. Социальность.
2. Бесчувственность.
3. Механичность, ограниченность.
А. Бергсон считал, что комическое — явление социальное. Смех не может доставлять удовольствие, если человек смеётся в одиночестве, смех стремится к взаимодействию и к передаче от одного человека к другому. Именно поэтому в искусстве так часто используется юмор — ведь это один из самых удачных способов передачи информации от человека к человеку. Искусство — это то, что охватывает большие массы людей, передаётся из поколения к поколению. Комедия, написанная однажды, веками передаёт смех другим людям через многочисленные театральные постановки.
Кроме того, важно, чтобы смеющиеся люди принадлежали к одной группе, имели между собой нечто общее, что-то, что помогало бы осуществлять то самое взаимодействие и передачу смеха. Именно поэтому не все шутки могут быть поняты всеми. Есть, например, национальный юмор, который может быть понят только жителями определённой страны или даже региона. Или же шутки, которые поймут лишь представители определённой возрастной категории, сословия, профессии и так далее. Разумеется, не все шутки столь специфичны, есть среди них и те, что будут доступны для большинства, независимо от национальности, возраста и других характеристик.
Стоит также отметить, что смех необходимо рассматривать в его естественной среде существования, то есть в обществе. Смех — это то, чем хочется делиться, это повод для взаимодействия. Поэтому люди шутят при общении или даже при знакомстве, поэтому они уже много веков не перестают посещать театры и различные юмористические концерты. Всё это — повод собраться вместе, насладиться неким зрелищем, возможно, получить взаимодействие друг с другом в процессе.
А. Бергсон отмечал, что в ситуации, когда человек не может с другим поделиться чем-то забавным или выразить свои впечатления о том, что его рассмешило, у него возникает чувство неудовлетворённости. Смех же в одиночестве, как правило, звучит неестественно, натянуто и фальшиво, равно как и в тех ситуациях, когда человек находится в обществе, но оно не разделяет его взгляды, а потому не поддерживает его смех. Но в театре такое едва ли может произойти, поэтому так легко смеяться, находясь среди зрителей и наблюдая некое представление. Смех окружающих кажется заразительным — и человек смеётся вместе с ними и получает значительное удовольствие.
Другая особенность комического — бесчувственность, которую А. Бергсон называл «временной анестезией сердца». Эта особенность означает, что на то время, когда человек смеётся над чем-то или над кем-то, он не должен проявлять чувствительность, сочувствие, сострадание. Необходимо на некоторое время стать бесчувственным, отказаться от своей отзывчивости, любви и иных чувств или как минимум заставить их замолчать хотя бы на короткое время. Пока человек тонко реагирует на всё, что с ним происходит, воспринимает события близко к сердцу, интересуется происходящим, сочувствует и переживает, все, даже незначительные вещи, кажутся ему значимыми. И в этой ситуации он не способен над ними смеяться, так как оценивает их слишком серьёзно. Если же другие люди смеются над тем, что для человека является значимым, над тем, на что он чувственно реагирует, то он не может понять этого юмора и с трудом способен установить причины смеха. «Временная анестезия сердца» позволяет смеяться над различными действиями, падениями, неловкостью, ситуациями, которые в обыденной жизни не могли бы показаться смешными. Люди могут смеяться, когда персонажа комедии бьют, обливают водой, когда он падает в лужу или прищемил себе пальцы дверью — не анализируя при этом, какие чувства он должен был бы испытывать на самом деле. Истинные чувства в тот момент не трогают — так проявляется анестезия.
Однако такого рода бесчувственность может быть связана не только с отношением человека к другим людям и к тому, что его окружает, с его чувствительностью, но также и с другими аспектами — особенностями характера, воспитания, морально-нравственной стороной личности. Например, если во время гололёда случайные прохожие будут поскальзываться и падать, отзывчивый и чуткий человек не станет над ними смеяться, это противоречит его пониманию нравственности и может выглядеть невежливо и неуважительно. В этой же ситуации человек куда более безнравственный, например, хулиган, легко может начать смеяться, не думая о том, что испытывают эти самые прохожие и как его поведение выглядит со стороны. Однако если будет падать не просто случайный человек, а человек, вызывающий некую негативную реакцию, то такое падение может вызвать смех и у отзывчивого и чуткого. Однако и в этом случае его будет отличать от второго, безнравственного, тот факт, что следующей после смеха реакцией будет стыд. И в таком случае имеет место быть влияние социальных установок, которое, как симпатия и сочувствие, способны подавлять чувство комизма. Такие установки, в том числе, могут отличать юмор и его восприятие среди представителей различных стран. Так, например, американцы любят использовать сюжет, в котором персонаж комедии наступает на банановую кожуру, поскальзывается и падает, однако европейцы подобные шутки воспринимают с трудом, для них они не являются смешными.
Ещё одна особенность комического — его механичность. А. Бергсон считал, что смешным нам кажется то, что выглядит неественно, неуклюже, лишено гибкости и способности приспособляться, творческой составляющей. Именно поэтому люди смеются над неуклюжими движениями и падениями, над устаревшими или консервативными взглядами и разного рода ошибками других людей. Это является едва ли не простейшим комедийным сюжетом, но подобные действия достаточно легко способны вызвать смех. По этой же причине могут казаться смешными, например, действия мимов, которые двигаются как бы искусственно, ненатурально.
По той же причине для многих смешным кажется каламбур, который демонстрирует недостаточную языковую гибкость и механистичность способов выражать мысли и переживания. Это всевозможная игра слов, диалоги, выстроенные на недопонимании смыслов и так далее.
На основе этого А. Бергсон выделил несколько комических эффектов, тоже связанных с механистичностью.
Во-первых, это комизм уродства. Исследователь считал, что уродство является смешным, однако лишь в том случае, когда оно умеренное. Например, гримаса, которая не выглядит красивой, однако отдалённо всё-таки напоминает выражение обычного лица. Отражением такого уродства является и карикатура, которая находит в образе человека нечто статичное, негибкое, подчёркивает это, привлекая к нему внимание. Это неизменяемые элементы своеобразного уродства, однако они не являются чрезмерными. На этом основаны действия мимов, кукольные театральные представления, а также сюжеты комедий, высмеивающие, например, какой-то изъян, порок. Ведь, по сути, порок тоже является своеобразным уродством, только уже не внешним. Так, например, смешной может быть чрезмерная жадность, скупость, жажда славы и прочее.
Во-вторых, это комизм повторения. Например, можно обнаружить комическое в сходстве двух элементов, каждый из которых сам по себе не является смешным. Их сходство тоже кажется чем-то механическим, негибким, как если бы их создавали по одному шаблону, не тратя время и силы на внесение разнообразия и уникальности. Точно так же смешными могут быть повторяющиеся действия, жесты, слова и фразы, всевозможные автоматизмы. Это кажется тем, от чего человек не в силах избавиться, тем, что он не может преодолеть. На сцене такими примерами могут быть, например, повторяющиеся падения. Чем большее количество раз человек падает, тем больше это смешит зрителей.
Такого рода механистичностью является любая ограниченность и автоматичность. Если человек в разных ситуациях стремится использовать одни и те же шаблоны, руководствуется одними и теми же доводами и одними и одними и теми же мыслями, даже если они этим ситуациям не соответствуют, он выглядит комично [2].
Основываясь на идеях А. Бергсона, можно провести грань между комическим в жизни и на сцене. Как уже было сказано выше, в реальной жизни человеку важно самому быть участником взаимодействия, чтобы оценить шутку и смеяться над ней. Однако когда речь идёт о комичном на сцене, достаточно быть лишь сторонним наблюдателем, зрителем, чтобы смеяться над происходящим. Кроме того, смешное на сцене, как правило, всегда преувеличено, карикатурно. Всё то, что нам кажется смешным в реальной жизни, на сцене воссоздаётся искусственно с обязательной целью насмешить окружающих. При этом социальное, как правило, уходит в сторону — мало кто из зрителей задумывается о том, насколько безнравственно смеяться над упавшим на сцене актёром. Как правило, такой смех никем не осуждается, он воспринимается как нечто само собой разумеющееся [1].

Глава 3. Сравнительный анализ взглядов З. Фрейда и А. Бергсона
По мнению исследователей, смех, юмор, остроумие являются проявлениями творческого начала личности, связаны с её творческим мышлением и являются основой для понимания театральных форм комического. Изучая механизмы смеха, его причины и проявления, можно понять, по каким причинам происходящее на сцене действо кажется смешным, почему театральные постановки регулярно собирают толпы зрителей, которым не надоедает этот вид искусства.
Несмотря на то, что и Зигмунд Фрейд, и Анри Бергсон изучали одно и то же явление, в их взглядах есть не только общее, но и различное.
Так, например, А. Бергсон смех и юмор рассматривал в более широком и социальном аспекте, чем З. Фрейд. Он отдельно подчёркивал, что понять юмор можно лишь в рамках общества, смех обязательно должен иметь социальное значение [3].
З. Фрейд же делал акцент не на общественном значении юмора, а на личном. Смех и остроты в первую очередь важны для самого человека, так как они позволяют выразить накопившееся напряжение и выступают в качестве действующего защитного механизма.
А. Бергсон отрицал механицизм и рационализм и полагал, что юмор, как и любой акт творчества, основан на иррациональных побуждениях, то есть на интуиции, в то время как интеллект во многом препятствует и творчеству, и смеху.
З. Фрейд также считал, что творчество и остроумие связаны с иррациональным началом, которое уходит в бессознательное и удовлетворяет таким способом потребности личности, снимает возникающее напряжение [4].
Разницу во взглядах можно обнаружить и в порядке действий, сопровождающих акт смеха. Согласно З. Фрейду, шутка появляется тогда, когда желание выразить мысль сталкивается с принятыми в обществе правилами, с социальным. А. Бергсон же считал, что сначала появляется шутка, а уже затем проявляется социальное, которое в том числе может препятствовать смеху. То есть по А. Бергсону шутка первична, по З. Фрейду — вторична.
Оба автора считали, что юмор во многом сталкивается с моральными установками и влиянием социального, однако у З. Фрейда эти самые установки — в первую очередь то, что вызывает напряжение, у А. Бергсона — явление, которое сдерживает юмор, помогает его контролировать, управлять смехом.
Кроме того, и З. Фрейд, и А. Бергсон уделяли внимание поиску общего, считая, что в этом проявляется и творчество, и юмор.
В отличие от З. Фрейда, А. Бергсон не делал акцента на получении удовольствия от шуток и интеллектуальных процессов, с ними связанных. Он также не выделял сексуальный характер большей части острот, однако, как и З. Фрейд, считал, что юмор должен быть направлен на другого человека или же на группу лиц, иначе невозможно достичь удовлетворения [3].
Заключение