Финансовый кризис 1998 г в России

Введение 3
Глава 1. Причины финансового кризиса 1998 г. 5
Глава 2. Анализ программ влиятельных политических партий в социально-экономической сфере, направленных на вывод экономики из кризиса 12
Глава 3. Последствия финансового кризиса 1998 г. 18
Заключение 23
Список литературы 24

Кроме того, были долги российских банков, а также долги субъектов федерации, список которых возглавляла Москва.
Рассматривая проблему выплат по долгам с точки зрения финансов можно сказать, что здесь есть два аспекта — бюджетный и валютный. Например, в бурных дебатах начала 2001 года о задержке выплат по долгу СССР Парижскому клубу (государственным кредиторам) обсуждался, в первую очередь, бюджетный аспект, заключавшийся в том, что якобы в федеральном бюджете не заложены средства на эти расходы. Действительно, регионы могут остаться без дотаций, бюджетники - без зарплат, и так далее, в случае, если бюджетные деньги будут затрачены на выплаты по задолженностям. Кроме того, рублями эти долги не погасить, для этого нужны доллары. А для этого правительство России должно купить валюту у Центрального банка, из его валютных резервов. В конечном счете, возможность нормально платить по внешним долгам зависит от способности страны зарабатывать валюту, то есть от платежного баланса. Высокие цены на нефть, на тот момент, обеспечивали России большое активное сальдо, и валютный аспект долговых выплат несколько отступил на второй план.
Вопрос о том, чтобы отказаться от уплаты этих долгов, как это было сделано в 1918 году Россией, остается риторическим. Это сразу бы означало возврат к международной изоляции, к идеологии осажденного лагеря, а также полное изменение всей внешней, да и внутренней политики. И все-таки Россия и должна была и могла добиваться уменьшения бремени в договорном порядке, особенно касательно советских долгов. После упорного торга в начале 2000 года Лондонский клуб согласился полностью списать более тридцати процентов российского долга и дать рассрочку на погашение остальной части. Правда, в обмен на эти уступки кредиторов Российским участникам переговоров пришлось пойти на повышение статуса долга, то есть долговой ответственности, а это сделало его новую реструктуризацию практически невозможной. Простой расчет заключался в том, что через несколько лет рост экономики позволит легче справиться с долговой нагрузкой. И тогда от Парижского клуба российская финансовая дипломатия решила добиться того же [2].
Однако, стабилизация финансового положения России в 2000 – 2001 годах только уменьшила вероятность успеха в переговорах с Парижским клубом. Кредиторы делали упор на следующее: "С какой стати они должны делать подарки не просто экономически развитой стране, а стране, имеющей даже излишки, как в бюджете, так и в платежном балансе?", и она была достаточно логична. Кроме того, позиция Международного валютного фонда здесь играет не последнюю роль: Парижский клуб ничего обсуждать не станет со страной, которая не получила добро Фонда на курс ее экономической политики.
Все вышеизложенное касалось только долга СССР, полученного в наследство Россией. Новоприобретенный российский долг, безусловно, по своим размерам был меньше, но никаких шансов на его списание или хотя бы реструктуризацию не было, и быть не могло. В этом случае Россия имела дело со следующими типами кредиторов: международные финансовые организации во главе с МВФ, правительства зарубежных стран и частные финансовые институты. Они выступали владельцами, так называемых, евробондов. Несмотря на то, что выпуск евробондов был возможен лишь в коротком интервале 1996-1998 годов, российское правительство успело разместить их на 17 миллиардов долларов.
С самого начала евробонды Россия размещала в Азии и Латинской Америке на достаточно благоприятных условиях, соответствовавших мировым стандартам для стран среднего уровня развития. Высшие чиновники российского правительства, заинтересованные выпуском на рынок акций, предварительно провели широкую рекламную кампанию сего действа. Группы западных финансовых институтов, проводивших размещение евробондов, возглавлялись крупнейшими инвестиционными банками с идеальной репутацией. Несмотря на это, по мере снижения инвестиционного рейтинга России и по мере приближения к августу 1998 года, условия размещения облигаций ухудшались. С целью продажи последнего предкризисного выпуска облигаций в июле 1998 года, повысили купонную процентную ставку (годовой процент к номиналу облигации) до 11%, при этом продавали облигации по цене, составлявшей только 74% от номинальной стоимости. Срок погашения облигаций - в 2018 году, и номинированы они были в долларах.
Владельцы облигаций всех выпусков автоматически получают право, подкрепленное законом, требовать незамедлительного погашения облигаций в случае основного долга хотя бы по одному выпуску или при задержке выплаты процентов. В итоге кризис 1998 года закрыл, как правительству, так и любым другим заемщикам России, выход на рынок евробондов, который при нормальных условиях достаточно дешев для эмитентов облигаций. А это могло бы позволить России покрыть новыми выпусками необходимые выплаты по старым облигациям и значительно облегчить тяготы внешнего долга.
Как мы видели, восстановление жизнеспособности банковской системы - одна из трудных задач, стоящих перед странами, пережившими финансовый кризис. В странах Азии были спешно созданы особые государственные органы, призванные "разбирать развалины" - отсеивать безнадежных банкротов, поддерживать и санировать важные для экономики банки, не страдающие смертельными болезнями. Все это обычно называется реструктуризацией банков и требует денег, как правило, бюджетных. Такие государственные органы спасают банки разными способами, часто - покупая у них со скидкой предоставленные банками ссуды и приобретая доли собственного капитала банков. Если банк действительно выздоравливает, эти ссуды и участия можно выгодно продать частным кредиторам и акционерам [1].
Таким же образом собралась действовать и Россия. В 1999 году начало свою деятельность Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) с аналогичными функциями. Оно получило крайне ограниченные бюджетные средства, значительная часть которых уходила на содержание самого агентства. Его ресурсы были несоизмеримы с масштабами катастрофы, постигшей в 1998 году банковский сектор.
Верхняя часть списка российских банков в настоящее время отличается от аналогичного списка того времени. Совсем исчезли или перешли в нижнюю часть списка ведущие банки, которые претендовали на мировые рейтинги, эмитировали свои евробонды, активно рекламировали себя. Если самые первые места занимают, как и раньше, государственные Сбербанк и Внешторгбанк, то далее следуют "новички", либо устоявшие по тем или иным причинам в кризисной буре, либо набравшие силу в самые последние годы. В результате российская банковская система, в первые годы после событий 1998 года, оказалась еще более изолированной, более провинциальной в международном масштабе, чем до кризиса.
Крах ведущих российских банков хотя и имеет общие черты с банковскими кризисами в Азии и Латинской Америке, но в то же время отличается от них. Поскольку российские банки были гораздо слабее связаны с реальным сектором, невозврат ссуд имел для них соответственно меньшее значение. Зато они оказались под ударом дефолта по ГКО-ОФЗ, что лишило их значительной части ликвидных средств. Российские банки жадно потянулись за сравнительно дешевыми ресурсами на мировом рынке капитала и опрометчиво влезли в петлю форвардных контактов, которые обязывали их предоставить иностранцам доллары по 6,5-7 рублей за доллар, в то время как к моменту исполнения контракта доллар на рынке подскочил до 15 рублей и выше. Волна изъятия вкладов предприятиями и населением затопила российские банки, многие из них окончательно пошли на дно [2].
Международный валютный фонд требовал скорейшей расчистки поля - формального банкротства полумертвых банков с распределением оставшихся активов между кредиторами и вкладчиками. Это, как правило, не соответствует интересам хозяев таких банков - собственников большинства акций и высших менеджеров. При таком ходе дела они теряют все свои деньги, посты, возможность извлекать выгоды от формального существования банка. Интересы собственников и менеджеров находят поддержку у руководства Банка России и АРКО. Кредиторам и вкладчикам нередко тоже представляется, что, если банк останется жив, они смогут вернуть, хоть часть своих денег. В результате наблюдался феномен "жизни после смерти" - тянущийся годами процесс не то ликвидации, не то санации банков с бесконечными переговорами руководства банков с кредиторами и вкладчиками об условиях погашения долгов перед ними. Важную роль при этом играло несовершенство российского законодательства о банкротстве кредитных учреждений.
Специалисты банковского дела в целом скептически оценивают первый период деятельности АРКО. Агентство не столько занималось реструктуризацией банков в смысле восстановления их нормальных функций, сколько затыкало дыры в балансах нескольких банков, которые оно взяло под свою опеку, что означает трату весьма ограниченных средств АРКО "на оказание финансовой помощи владельцам банков".
Российские банкиры проявляли завидную ловкость в уводе активов, на которые могли бы наложить руки кредиторы и вкладчики. Много писалось о такой деятельности руководителей "Менатепа", которые перекидывали здоровые активы (исправно погашаемые заемщиками ссуды, нормальные инвестиции) в дочерний банк в Санкт-Петербурге, который юридически является самостоятельным лицом. При таких операциях на балансах "родителей" остаются, с одной стороны, фиктивные активы, с другой — обязательства, которые заведомо останутся непогашенными. Как это обычно бывает, общество уже начинает забывать о погибших деньгах банковских кредиторов и вкладчиков, да и о самих банках-"покойниках". На передний план закономерно выступают вопросы участия банков в начавшемся экономическом оживлении, об устойчивости банков, ставших новыми лидерами, о внедрении современных, соответствующих мировым стандартам методов надзора над банками. Оживление экономики в 1999-2001 годах способствовало росту активности банков, особенно новых лидеров [4].
Заключение
Наступило 17 августа 1998 года, события которого вам очень хорошо знакомы. Средства, с помощью которых правительство РФ собралось бороться с кризисом для абсолютного большинства стали неожиданностью.
Правительство односторонним актом отказалось от погашения на договорных условиях государственных рублевых обязательств (ГКО-ОФЗ), срок которых истекал до конца 1999 года. Это означало и отказ от выплаты процентов, поскольку они выплачивались в виде разницы между покупной и номинальной ценой ценных бумаг. Были обещаны новые условия погашения по этим ценным бумагам. В средствах массовой информации появилось новое грозное слово – дефолт, ранее неизвестное не только населению, но и даже некоторым российским экономистам. В американском финансовом словаре приводится следующее определение: "неспособность должника производить своевременные выплаты процентов по основным долгам или соблюдать какие-либо другие условия ипотеки, аренды и иных контрактов».
Вместо прежнего валютного коридора 5,2 – 7,15 рубля за доллар был объявлен коридор 6,0 – 9,5 рубля за доллар. (Фактический курс в последний рабочий день составлял 6,3 рубля.) Трудно сказать, намеревался ли всерьез ЦБ удерживать курс доллара в новых пределах, ниже уровня 9,5 рубля или за этим скрывалось лишь желание не возбуждать излишней паники. В любом случае данная мера стала началом девальвации рубля.
Отказ от твердого валютного курса и последующая девальвация стали мерами, которые в основном соответствовали "мировым стандартам". Аналогичным образом в период кризиса действовали азиатские страны, а позже Бразилия. Роль этих мер очевидна — защита валютных резервов, остановка бегства иностранных и национальных капиталов, поощрительное воздействие на экспорт и ограничительное воздействие на импорт. Как всегда в экономике (да и в жизни), за возможные позитивные проекты приходится платить. Отмена коридора означает утрату той относительной валютной стабильности, которая так важна для нормального хода экономических процессов. Эти страны, подобно России, были вынуждены согласиться на такую цену.
Однако ни одна страна не проводила мер, аналогичных российскому дефолту и российскому мораторию. Вероятно, выгоды от таких мер признавались недостаточными в сравнении с экономической и политической ценой. Эта цена состояла в подрыве доверия внутренних инвесторов и, в еще большей степени, мирового финансового сообщества к правительству, банкам и фирмам страны, которая решилась бы на подобные меры.
Список использованных источников
1. Аббасов, К. Российские кризисы 1998 и 2008 годов / К. Аббасов // Финансы и кредит. - 2009. - N 4.
2. Барышев, С. Финансовый кризис 1998 года / С. Барышев // Вестник экономического развития. - 2011. - N 7.
3. Гайдаш, И. Мировой кризис 1998 года / И. Гайдаш // Вестник экономического развития. - 2010. - N 5.
4. Использованы материалы: Обзор экономической политики в России за 1998 г. / Бюро экономического анализа. М., 1999. С. 513—582.
5. Колодко, Г. Институты, политика и экономический рост / Г. Колодко // Вопросы экономики. - 2004. - N 7.
6. Леонов, В. Кризис или развитие? / В. Леонов // Вопросы экономики. - 2003. - N 2.
7. Плущевская, Ю. Финансовые потоки между основными секторами российской экономики в 1997 – 2002 гг. / Ю. Плущевская // Вопросы экономики. - 2003. - N 6.
8. Навой, А. Российские кризисы образца 1998 и 2008 годов / А. Навой // Вопросы экономики. - 2009. - N 2.
9. Штайнхер, А. Современные тенденции развития банковского сектора / А. Штайнхер // Вопросы экономики. - 2005. - N 12.
10. Яблоков, А. Сравнительный анализ кризисов 1998 и 2008 годов / А. Яблоков // Вопросы экономики. - 20010. - N 6.
21