Русская Православная Церковь после октябрьской революции в 1917-21 гг.

Введение 3
Глава 1.Русская Православная Церковь и революция: гонения, репрессии и отношения с новой властью 7
1.1.Поместный Собор и деятельность патриарха Тихона 7
1.2.Первые конфликты РПЦ с большевистской властью: идеологическое наступление на Русскую Православную Церковь 19
Глава 2.Деятельность РПЦ в годы гражданской войны 27
2.1.Кампании государства против Русской Православной Церкви 27
2.2.Роль патриарха Тихона в белом движении и позиция Церкви относительно политической борьбы 46
2.3.Начало обновленческого движения 66
Заключение 78
Список литературы 80

С 1918 года на юг России, где осуществлялось формирование вооруженных сил белого движения во главе с генералом А.И. Деникиным, стали перебираться те священнослужители, которые категорически отказывались принимать советскую власть. Уже к началу 1919 года в армии Деникина и на территории, находившейся под его контролем, имелось более 500 священников, совершивших побег из Советской республики в южный регион. Часть их участвовала в походах и боевых операциях в качестве армейских священников. Так, 19 ноября 1919 года командир 2-го Сводно-Кубанского полка казачьего войска подал начальнику отряда 1-го Кубанского казачьего корпуса следующий рапорт: «Священник вверенного мне полка Василий Авдеенко за короткое время заявил себя усердным исполнителем своего долга. Никогда не расставаясь с полком, принимал участие во всех боевых действиях полка и походах, честно и свято исполнял свой пастырский долг… Ценя заслуги о. Авдеенко перед полком и родной Кубанью как истинного пастыря и казака, я считаю долгом покорнейше просить Вас войти с ходатайством перед протопресвитером военного и морского духовенства о представлении священника о. Василия Авдеенко к наперсному кресту».Некоторые представители духовенства осознанно хотели принять участие в белой борьбе, стать военными священниками. В качестве примера можно привести заявление, которое направил осенью 1919 года протопресвитеру военного и морского духовенства деникинской армии Г. Шавельскому священник Николаевской церкви села Кислова Астраханской Губернии ЕвлампийМакаровский: «Покорно прошу Вас, Ваше Высокопреподобие, дать мне место священника в одном из полков… Имею желание послужить делу освобождения России от её врагов». Вот другое – от священника Иосифа Куницкого из города Славянска Харьковской губернии: «Покорнейше прошу Ваше Высокопреподобие предоставить мне место священника в какой-либо части Добровольческой армии».Кроме представителей военного духовенства на занятых белогвардейцами территориях продолжалась служба многочисленных приходских священников, которые отнюдь не стремились настраивать верующие массы против белого движения. Напротив, в большинстве случаев они оказывали ему поддержку. Так, епископ уфимский Андрей приветствовал так называемый мятеж белочехов, начавшийся 25 мая 1918 года. Он возглавил молебен на центральной площади города и призвал население оказать всяческое содействие новой власти. «Они (белочехи) первые стали очищать нашу землю от всяких немецких проходимцев и разбойников. Они спасли и нашу Уфу, и Казань, и Симбирск… Но их мало! Им нужна помощь».Достаточно трагически складывалась судьба священников, оставшихся на тех территориях, которые после поражения белой армии стали контролироваться советской властью. Одна только лояльность духовенства белым властям красные рассматривали в качестве преступления против государства и революции. Молебны о деятелях белого движения считались веским основанием для вынесения смертного приговора без суда и следствия. 14 января 1919 года в подвале Кредитного банка в г. Юрьеве зверски убили епископа Ревельского Платона (Кульбуша) вместе с двумя протоиереями.25 мая 1919 года в Астрахани, по указанию Кирова, был осуществлен арест правящего архиепископа Митрофана (Краснопольского) и его викария епископа Енотаевского Леонтия (баронаВимпфена). Православные жители города не смогли спасти священников. 23 июня обоих иерархов расстреляли в тюрьме.В марте 1921 года было совершено убийство епископа Петропавловского Мефодия (Краснопёрова). Ему нанесли несколько штыковых ран и в одну из них вонзили крест.15 июня 1919 года епископа ТобольскогоГермогена (Долганова) и священника Пётра Карелина утопили в Каме, недалеко от Тюмени.20 июня 1919 года епископа ПермскогоАндроника (Никольского) заживо похоронили в земле в лесу в предместье Перми.На завершающем этапе гражданской войны в 1921 году, в Севастополе расстреляли бывшего епископа НижегородскогоИоакима (Левицкого). В этот период убито было несколько тысяч человек из числа представителей духовенства. В одной только Харьковской епархии за 6 месяцев, с декабря 1918 по июнь1919 года, погибло 70 священников. В Воронежской епархии, после захвата её территории красными войсками в декабре 1919 года, расстреляли 160 священников. За короткое время в Кубанской епархии убили 43 священника; а в небольшой части Ставропольской епархии тогда же погибло 52 священника, 4 диакона, 3 псаломщика и один иподиакон.Многие священники перед казнью были подвергнуты изощрённым пыткам. В октябре 1918 года 72-летнего заштатного священника Павла Калиновского, проживавшего в Ставрополе, запороли плетьми за то, что его внуки являлись офицерами. Священник Никодим Редикульцев из села Камень Томской епархии был зарезан ножом. Священника из станицы Подольской убили за служение молебна для казаков перед боем. Перед убийством его долго водили по станице и совершали над ним глумления, а после он был зарублен за станицей на свалке. Прихожанина, пришедшего за телом своего пастыря, убили пьяные красноармейцы. Священнику села Соломенского Ставропольской епархии Георгию Дмитриевскому перед убийством шашками отрубили нос и уши. Примеры подобного бесчеловечного отношения к священникам носили массовый характер. Церковное управление также переживало достаточно тяжелый период. Это было вызвано отсутствием связи между патриархом и высшими иерархами, находившимися в Москве, и теми епархиями, которые были расположены в губерниях, находившихся во власти белой армии в годы гражданской войны. Руководители белого движения занимались разработкой проектов приезда патриарха в южные регионы России, чтобы он ознаменовал собой борьбу за «православную матушку – Россию». Эта опасность прекрасно осознавалась советским руководством. Соответственно, соответствующим органам был дан приказ следить за патриархом, ограничивать свободу его передвижения. Тем не менее, патриарх занял четкую нейтральную позицию. Он не поддерживал как красное, так и белое движение.Но и эту позицию некоторые политические деятели советской власти рассматривали как «контрреволюционную». Предпринимались все возможные действия для слома «старой церковной машины», разрушения ее структуры. Уже в конце 1918 года советская власть в полной мере достигла цели нарушения связи между патриархом и епархиями, находившимися на «белой» территории России. Эта сложная ситуация побудила иерархов южного региона России к принятию решения об организационном оформлении, обособлении от Высшего церковного управления в Москве. По их мнению, следовало сосредоточить усилия на учреждении органа церковного управления, который мог бы на местах заниматься решением вопросов, входивших по определению Собора 1917 – 1918 годов в компетенцию Собора и Священного Синода. В ноябре 1919 года по инициативе руководителя военного ведомства в армии Деникина протопресвитера Георгия Шавельского в Ставрополе состоялось проведение церковного собора. Из иерархов наиболее заметная роль на соборе принадлежала архиепископу Донскому и Новочеркасскому Митрофану (Симашкевичу) и архиепископу Таврическому и Симферопольскому Дмитрию – активному члену Всероссийского церковного собора 1917- 1918 годов. Ставропольский церковный собор привел к образованию «самостоятельно действующего и самоуправляющегося до восстановления естественных связей со всей Русской Церковью и патриархом Тихоном органа – Временного Высшего Церковного Управления (ВВЦУ) в составе 18 членов. ВВЦУ находилось в подчинении генералаДеникина, как главнокомандующего «Освободительной армией юга России». Когда этот пост был занят бароном П.Н. Врангелем, Управление перешло под его ведомство и подчинение. Так осуществлялось выстраивание религиозной жизни в православных приходах и церковное управление на тех территориях, которые контролировала армия адмирала А.В. Колчака. Здесь администрация Колчака и собравшиеся в Томске 13 архиереев уральских и сибирских епархий приняли решение в ноябре 1918 года о создании временного религиозного православного центра. Данный центр окончательно оформился после того, как к Колчаку в 1919 году приехал епископ камчатский Нестор – активный противник Советской власти, деятельный член Всероссийского церковного собора, арестованный большевиками ещё в ноябре 1917 года за совершение «контрреволюционных подстрекательств населения». После выхода на свободу, епископ Нестор направился на свою кафедру. Однако дальнейший его путь на Камчатку после прибытия к Колчаку прервался. Он начал принимать активное участие в формировании нового церковного управления. Советская печать позже утверждала, что епископом Нестором было привезено Колчаку благословение самого патриарха, что якобы сам патриарх охарактеризовал деятельность Колчака как освободительную миссию. Кроме того, якобы патриарх Тихон одобрил создание в сибирском регионе Временного Высшего Церковного Управления. Тем не менее, подобную версию достаточно сложно назвать достоверной, поскольку она вступает в прямое противоречие с идеями патриаршества, предполагающими наличие безусловной целостности и строгой церковной иерархии. Только в мае 1920 года, под давлением обстоятельств, патриарх вынужденно предоставил епархиальным архиереям право самостоятельного решения всех церковных дел, которые ранее составляли часть компетенции Синода, если связь с Московским патриархатом не может быть установлена. Также отсутствуют те документы, которые бы подтвердили факт одобрения патриархом создания ВВЦУ в Сибири. Если бы письмо Колчаку существовало, то его бы обнародовала администрация «правителя Сибири», либо позднее советская власть, так как такое письмо выступало бы в качестве важного аргумента против Церкви. В белогвардейской газете «Народное слово», издававшейся в Сибири, было сообщено в начале 1919 года о том, что приезжает епископ Нестор, «избегнувший плена большевизма», а также о том, что патриарх передал некое «словесное обращение». Тем не менее, устное напутствие патриарха могло быть обращено ко всем православным жителям Сибири и Урала. Тогда, видимо, патриархом были переданыи просфоры семейству Николая II «как православному христианину, томящемуся в заключении», с возложением на Нестора поручения вручить их Романовым в Екатеринбурге.Патриарх Тихон прекрасно понимал, что ситуация является достаточно тяжелой, он стремился обезопасить всех священнослужителей от гонений вследствие обострения политической борьбы. С этой целью в 1919 году были изданы два послания, направленных на внесение в жизнь страны умиротворения и ограждение Церковь от гонений со стороны советской власти. 25 сентября 1919 года, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, патриарх Тихон обратился к архипастырям Русской Православной Церкви с новым посланием, в котором призывал их отказаться от всяких политических выступлений и от вмешательства в политическую борьбу. Князь Григорий Трубецкой вспоминал впоследствии о впечатлении, которое произвело в Белой Армии это послание: «Пастырским посланием, помеченным 25-м сентябрём (день памяти святого Сергия), патриарх вменил пастырям Церкви стоять в стороне от гражданской войны. Я помню, как нас, стоявших близко к Добровольческой армии на юге России, огорчило это послание патриарха. Но впоследствии я не мог не приклониться перед его мудрой сдержанностью: всюду, где епископы и священники служили молебны по поводу победоносного продвижения Добровольческой армии, духовенство было вынуждено вслед за тем разделить участь этой армии и спешно покидать свою паству, к великому ущербу для церковного дела…».Патриарх Тихон стремился не только оградить Церковь и помочь голодающим, но также и установить конструктивный диалог с представителями советской власти. Ещё раньше, а именно к концу лета 1921 года патриарх Тихон сделал вывод о том, что голод возможно будет победить при условии создания специального Церковного комитета помощи голодающим. 17 августа 1921 года было направлено во ВЦИК письмо, в котором сообщалось следующее: «Православная Церковь никогда ни при каких обстоятельствах не проходила безучастно мимо постигавших русский народ бедствий. Так и ныне, при надвинувшимся на значительную часть России голоде, Церковь должна и приложит все свои усилия к облегчению участи страдающего от голода населения».Патриарх Тихон назвал определенные необходимые условия успешности церковной деятельности:а) право Комитета на сбор средств посредством устной проповеди, издания воззваний, проведения духовных концертов и т.д.;б) право Комитета на самостоятельный сбор пожертвований на родине и за границей, через помощь Красного Креста;в) Комитет обладает правом самостоятельного распределения по согласованию с ВЦИК своей помощи голодающим среди населения всех национальностей;г) уполномоченные Церковного комитета должны получить помощь в передвижениях и т.д.;д) члены Церковного комитета и его уполномоченные при исполнении ими своих обязанностей, имеют право устраивать периодические собрания;е) имущество Церковного комитета не возможно реквизировать; ж) Церковный комитет не обладает правом контроля Народного Комиссариата Рабоче-Крестьянской Инспекции, а свой отчёт он должен предоставить во ВЦИК.Президиумом Всероссийского Комитета помощи голодающим при ВЦИК под председательством М.И. Калинина, после получения письма патриарха в тот же день 17 августа было проведено заседание, на котором обсуждались предложения патриарха Тихона. Члены Президиума посчитали, что создание Церковного комитета является целесообразной мерой. И 22 августа 1921 года Святейшим патриархом было выпущено Воззвание к верующим, в котором он призвал всех верующих оказать помощь голодающим. «Однако в ЦК РКП (б), Совнаркоме, НКВД, НКЮ и других силовых ведомствах влиятельными должностными лицами: Л.Д. Троцким, Г.Е. Зиновьевым, Ем. Ярославским, П.А. Красиковым, Н.И. Бухариным и некоторыми другими – были высказаны резкие возражения против того, чтобы Церковь помогала голодающим. Они сослались на инструкцию НКЮ от 30 августа 1918 года, согласно которой религиозные организации не имеют право вести благотворительную деятельность. Вследствие этого ВЦИК сразу не дал ответ патриарху Тихону.31 августа патриарх совершает повторное обращение к М.И. Калинину. И снова ответ не был получен. И только 8 декабря 1921 года ВЦИК принял постановление, которое разрешало религиозным организациям осуществлять сбор средств для того, чтобы помочь голодающему населению.Однако сотрудниками аппарата ВЧК, НКВД, НКЮ, а также партийными органами на местах постоянно создавались невыносимые условия для работы церковных комитетов. Так, например, в Самарской губернии 25 декабря 1921 года Губ ЧК арестовало членов епархиального комитета помощи голодающим за осуществление «незаконной деятельности» и «контрреволюционную деятельность». Сильные репрессии коснулись епархиальных комитетов в Твери, Костроме и других городах. Очевидно, что многими советскими чиновниками разрешение ВЦИК на создание церковных комитетов рассматривалось в качестве временного компромисса. Они полагали, что идеологическое наступление на Церковь следует продолжать, а новая конфронтация неизбежна.2.3.Начало обновленческого движенияРассматривая проблему обновленческого раскола в Церкви, следует заметить, что правительством советской России в качестве самого приемлемого варианта решения религиозного вопроса считался конфликт с Церковью, дискредитация Православия и Православной Церкви. Церковь представлялась как противница нового государства и мощная контрреволюционная сила.Советское правительство с каждым годом убеждалось в том, что Церковь следует уничтожить, и желательно как можно быстрее. Вместе с тем, многим советские деятели понимали, что дело уничтожения Церкви является длительным процессом.Чтобы ускорить решение данного вопроса, было принято компромиссное решение. А именно, Православную Церковь должно было возглавить то духовенство, которое проявляет симпатию и лояльность к новой советской власти. Руководящие круги советской власти нуждались в этом вследствие следующих причин: во-первых, всегда лучше, когда можно рассчитывать на наличие лояльного, но не конфронтационного духовенства. К тому же, заявив о своей полной поддержке Советской власти, оно бы поправило и взгляд из-за границы на отношения Церкви и государства в России.Такой вариант являлся возможным, поскольку в Москве и Петрограде сформировалась группа лояльного духовенства. Эти священники не служили царизму, а также стремились к власти. Чтобы достичь поставленной цели, эти иерархи выбрали тактику борьбы против патриарха. Обновленцы остро критиковали все действия патриарха Тихона. Они обвиняли его в том, что он имеет промонархические пристрастия, контрреволюционные настроения, саботирует решения правительства, призывает верующих к неподчинению постановлениям и распоряжениям советской власти, использует религию в достижении сугубо политических целей. Группа эта, несмотря на малое количество участников на первом этапе, в конце марта 1922 года стала широко известной по всей России. Участники данной группы давали интервью, получили неограниченную возможность для выступления как в печати, так и в разных аудиториях. Здесь важно заметить, что существовала не одна, а даже три группы духовенства. Эти группы занимались реализацией альтернативной линии проводимой патриархом Тихоном церковной политики. Они основывались на принципах радикальной реформации внутрицерковной жизни и полной лояльности Советской власти, соглашения со всей её новой «церковной политикой», несмотря на случаи ущемления церковных прав и прав верующих, нарушения догматов и канонов православного вероучения.Итак, некоторой частью духовенства были направлены усилия на то, чтобы удалить Тихона от руководства Русской Православной Церковью: речь идет о группе молодых священнослужителей, где ведущая роль принадлежала петроградским священникам А.И. Введенскому и А.И. Боярскому, ставшими известными ещё весной 1917 года в качестве активных членов «Союза прогрессивного и демократического духовенства и мирян», а также священников В. Красницкого (явно сотрудничавшегос ВЧК и ОГПУ), С. Калиновского и ещё нескольких человек. В другую группу входили приверженцы заштатного епископа Антонина (Грановского), которого Синод лишил кафедры за то, что он нарушил богослужебную практику, совершил иные прегрешения. Третья группа была представлена честолюбивыми епархиальными архиереями: епископом Вольским Иовом, епископом Курским Никоном, епископом Ставропольским Дмитрием и другими иерархами. Эти священнослужители боролись с патриархом Тихоном посредством сталкивания его с органами советской власти.Если говорить о приблизительной последовательности активизации данных групп, то это выглядело следующим образом. 23 марта в газете Известия появляется беседа с епископом Антонином (Грановским), в которой он обвиняет патриарха Тихона в его запрете на сдачу церковных ценностей советскому государству. Причём сам Антонин отметил, что сам он лишён кафедры, так как находится «на плохом счету у церковного начальства». Тот же номер известий сообщил, что по приглашению М.И. Калинина епископ Антонин согласился войти в комиссию ЦК ПомГола по изъятию церковных ценностей, что разумеется, было сделано для умаления роли патриарха в Церкви.26 марта в передовой статье той же газеты «Князья и простецы» автором брались под защиту епископ Антонин и протоиерей Введенский «гонимые церковной иерархией за демократические взгляды», и с негодованием обличались «князья церкви» во главе с патриархом.29 марта Известия опубликовывают обращение 12 священников, в том числе А. Введенского, В. Красницкого, А. Боярского к верующим, в котором они резко критиковали Тихона и призывали верующих к полной лояльности по отношению к Советской власти.31 марта Известия напечатали «Открытое письмо к православным верующим» священника Сергия Калиновского, в котором тот с гневом повествовал, как иерархи «забыли о народном горе», призывал критически отнестись к воззваниям патриарха Тихона.6 мая Известия опубликовали под рубрикой «Контрреволюция под церковным флагом» несколько объемных материалов о московском процессе и «зловещей роли Тихона в его организации и вообще в руководстве контрреволюционной реакцией».«24 мая 1922 года Л. Троцкий направляет письмо членам Политбюро ЦК РКП (б) в котором даёт оценку состояния внутреннего положения в Церкви и намечает пути дальнейших действий по разложению её канонической структуры. «Внутренняя борьба в церкви приняла широкий характер. После отстранения Тихона во главе церкви стала группа из элементов «центра» (Антонин) и «левых» (несколько молодых попов).Движение идёт главным образом под знаменем церковного собора. Новое церковное управление может определиться в трёх направлениях:1) сохранение патриаршества и выбор лояльного патриарха;2) уничтожение патриаршества и создание коллегии (лояльного Синода);3) полная децентрализация, отсутствие всякого центрального управления (церковь, как «идеальная» совокупность общин верующих).На протяжении всей отечественной истории взаимоотношения церкви и государства отличались напряженностью. Особенно жесткое давление на РПЦ, сопровождавшееся разорением храмов, осквернением святых мощей, физическим уничтожением не только духовенства, но и просто людей верующих, оказали большевики в первые два десятилетия советской власти. В историческом аспекте вопрос «церковь и государство» просматривается следующим образом.Победив самодержавие, революционная власть всей своей мощью обрушилась на церковь, на этого «помещика в рясе», как ее тогда называли. Декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» послужил основой для последующих законодательных актов, определивших взаимоотношение государства и религиозных объединений.Религиозные объединения, как отмечал М. А. Попов, по представлению большевиков того времени, являлись единственными легальными организациями, впитавшими в себя все враждебные им элементы. Такое отношение государства к религии и церкви создавало благоприятные условия для неограниченных репрессивных мер против всего церковного.Местная епархиальная печать все время писала о насилиях над духовенством и монастырями. Список пострадавших пастырей и обителей возрастал по мере того, как усиливалось общее негативное отношение государства к церкви. Так, в Курской губернии 11 декабря 1917 года в Белогорской мужской пустыни был убит иеромонах Серафим. Подобный случай произошел в Тамбовской губернии. Архивные материалы свидетельствуют о том, что конец 1917, 1918 и начало 1919 гг. были периодами «революционных судов», которые в большинстве случаев заканчивались расстрелом.В первое время Патриарх Тихон старался успокоить разрушительные страсти, раздутые революцией. В Послании Священного Собора от 11.11. 1917 года говорится: »Вместо обещанного лжеучителями нового общественного строения — кровавая распря строителей, вместо мира и братства народов — смешение языков и ожесточенная ненависть братьев. Люди, забывшие Бога, как голодные волки бросаются друг на друга... Оставьте безумную и нечестивую мечту лжеучителей, призывающих осуществить всемирное братство путем всемирного междоусобия! Вернитесь на путь Христов!».В 1919 году Патриарх Тихон призвал духовенство не дать втянуть себя в гражданскую войну. Как подтверждают архивные материалы, сам он активно выступал против большевиков, когда они отняли у церкви ее имущество, лишили статуса юридического лица, передали всю религиозную жизнь в руки государственных органов.Когда в 1921-1922 годах советское правительство потребовало выдачи церковных ценностей для оказания помощи голодающему населению из-за неурожая 1921 года, дело дошло до рокового конфликта между церковью и новой властью, решившей использовать ситуацию для уничтожения последней. Действия местных властей изобиловали многочисленными нарушениями. Так, в Тамбовской губернии экспроприация осуществлялась без документального освидетельствования. В Липецке были реквизированы личные вещи священнослужителя, а также собранные пожертвования прихожан.В эти годы многие иерархи, священники и миряне, сопротивлявшиеся конфискации церковных ценностей, погибли. Откровенно покровительственное отношение власти к обновленцам, без сомнения послужило тому, что многие клирики, скорее в целях самосохранения, перешли в обновленческий лагерь. Своими интригами обновленцы способствовали аресту Патриарха в мае 1922 года.Таким образом, продемонстрированная в «раскаянии» Патриарха Тихона лояльность по отношению к Советскому государству (отвела от церкви самую страшную угрозу и позволила со временем преодолеть обновленческий раскол.Прочный союз обновленцев с Советской властью сохранялся до 1924 года. За этот период пострадало немало православных священнослужителей, а формула обвинения гласила: »3а сокрытие церковных ценностей, контрреволюционную деятельность и гонения сторонников «живой церкви».Гражданская война обострила внутренние классовые отношения. Это сделало борьбу с духовенством беспощадной. Началась новая волна репрессий. В результате значительная часть русского духовенства была расстреляна, отправлена в тюрьмы или ссылки. В течение 1924 года почти все руководящие архиереи Русской Православной Церкви оказались в тюрьмах и лагерях. А в 1927 году в заключении одновременно находились 117 епископов.Советская власть продолжала уничтожение культурных ценностей, в том числе и почитаемых религиозных памятников. В Воронежской, Тамбовской, Московской и других губерниях за короткое время было совершено 58 «вскрытий» святых мощей. Раки со всем содержимым планировалось передать в местные музеи, в отделы церковной старины.В это непростое время церковь прилагала все возможные в той ситуации усилия для ограждения себя от уничижительной политики государства и продолжения своей деятельности. Об этом свидетельствуют такие церковные документы, как: Послание Патриарха Тихона к Церкви после освобождения (1.07.1923 г.); Послание Святейшего Патриарха Тихона против «Живой Церкви» (15.07.1923 г.); Постановление Святейшего Патриарха Тихона и вновь организованного при нем Патриаршего Священного Синода по вопросу о деятельности Зарубежного Русского Высшего Церковного Управления (8. 04.1924 г.); Ходатайство митрополита Сергия о регистрации (легализации) Русской Патриаршей Церкви (1. 06.1926 г.); Памятная записка Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия о нуждах Православной Патриаршей Церкви в СССР (19. 02. 1930 г.).После смерти Патриарха Тихона (7. 04. 1925 г.) правительство не допустило выборов нового Патриарха. В дискуссиях о преемственности в иерархических кругах речь шла как о каноничности кандидатов, так и о позиции по отношению к государству. Наконец митрополит Сергий (Страгородский) взял верх над своими внутрицерковнымипротивниками, которые отвергали все попытки устроения церкви в Советском государстве как губительные для души, как служение антихристу, как готовность к компромиссу. Декларация Сергия от 29.07.1927 г. до конца 1990 года определяла отношение Русской Церкви к государству. «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи». Анализируя приведенные данные, можно предположить, что некоторым архиереям удалось выжить под видом священников, часть из них находилась в лагерях или сменила профессию, судьба остальных — не-известна. Подобный пример является неопровержимым свидетельством жесткой государственной политики, направленной на уничтожение церкви.Следует отметить, что объективный исторический анализ довоенных отношений церкви и государства подчас подменяется чрезмернымполитизаторством. Ответственность за такое освещение событий ложится прежде всего на определенные административные крути.В настоящее время предпринимаются попытки, наоборот, идеализировать историю церкви этого периода. При этом во всех грехах обвиняются атеисты и советское государство, враждебное, по своей сущности, любой религии.Реальная историческая ситуация была куда более сложной и противоречивой, чем однозначные оценки. В целом же можно утверждать, что крайности допускались как с одной, так и с другой стороны, что характерно для любого периода крупных социальных перемен.В условиях гражданской войны и острого классового противоборства враждебное отношение к советской власти части духовного клира нередко являлось поводом для предубежденного отношения ко всем священнослужителям в целом.Кстати, о том, что определенная вина за ограничение свободы религиозной совести в Советской России ложится и на христиан, отмечал Н. Бердяев: «Христиане, обличающие коммунистов за их безбожие и за антирелигиозные гонения, не должны были бы всю вину возлагать исключительно на этих коммунистов-безбожников, они должны были бы и на себя возложить часть вины, и значительную часть». Разделял эту точку зрения и священнослужитель Александр Мень, считая, что «значительная часть иерархов и церковных людей оказалась неготовой к радикальным переменам и отнеслась к ним с открытой или молчаливой враждебностью». С нашей точки зрения целесообразно выявить глубинные причины появления мировоззренческой нетерпимости между верующими и неверующими, а точнее, между руководством РПЦ, с одной стороны, и советским государством — с другой.Сложившаяся конфликтная ситуация может быть объяснена тем, что в результате исторически сложившихся отношений между РПЦ и самодержавием был сформирован тоталитаризм формального православия, который являлся существенной преградой в осуществлении свободы вероисповедания, на пути развития религиозной мысли, как оппозиции сложившемуся тоталитаризму.Данная ситуация способствовала распространению атеистических воззрений среди русской интеллигенции. Бескомпромиссный и нетерпимый характер такого атеизма был своеобразной реакцией на тоталитаризм православия. Все эти тенденции, по существу, уже были к началу XX века в России. Революция только обнажила проблемы, политизировала их.В 1923 году патриарх Тихон признал законность советской власти, но это не предотвратило новые репрессии, и большевики развернули новую антирелигиозную кампанию. В 1925 году был создан «Союз безбожников», которым руководил Е.М. Ярославский. После кончины патриарха Тихона в апреле 1925 года советская власть в течение 18 лет не давала разрешения на избрание нового патриарха.В 30-е годы 20 века советская власть продолжила целенаправленно громить все религиозные организации в СССР. Многие православные монастыри, соборы и церкви, а также здания других религиозных конфессий были закрыты или разрушены. Практически полностью было истреблено легальное духовенство. Во время Великой Отечественной войны Русская православная церковь заняла патриотическую позицию. 22 июня 1941 года митрополит Сергий в специальном послании призвал верующих встать на защиту Отечества, на протяжении всей войны верующие люди выполняли свой воинский долг. На средства верующих была построена танковая колонна «Дмитрий Донской». Послевоенное ужесточение тоталитарного режима коснулось и духовенства.15 мая 1944 года скончался Патриарх Сергий. 21-23 ноября 1944 года в Москве работал Собора епископов, на котором состоялись определение порядка избрания Патриарха и выдвижение единственного кандидата – митрополита Ленинградского Алексия (Симанского). 31 января 1945 года в Москве началась работа Поместного Собора Русской Церкви, на который впервые пригласили православных Патриархов и их представителей из Румынии, Болгарии, Сербии, стран Ближнего Востока, зарубежных русских иерархов. В военные годы данный Собор представлял собой единственное церковное собрание такого масштаба. Патриархом избрали митрополита Алексия Симанского, церемония интронизации состоялась 4 февраля 1945. В крайне тяжелых условиях Церкви удалось перейти к возрождению и сохранить самые лучшие традиции своего исторического прошлого. В это время, столь тяжелое для русского народа, роль Церкви и духовного возрождения была особенно велика.К концу войны удалось восстановить многие архиерейские кафедры, воссоздать Епархиальные управления. Также следует сказать о начале функционирования богословских курсов. Начали активно работать храмы, открывали новые (их количество превысило 10200 храмов и церквей, тогда как в 1941 году осталось всего около четырех тысяч храмов).Послевоенные годы также для РПЦ ознаменовались прекращением существования крайне болезненных и острых для Русской Церкви обновленческого и григорианского расколов. В целом, же Московский Патриархат усилил свой авторитет, мощь, влияние на общество, укрепился и в организационном плане. Это и помогло побороть все расколы, которые советская власть искусственно организовала в период активных гонений на РПЦ. Остатки обновленчества прекратили существование в 1946 году после смерти руководителя движения «митрополита» Александра Введенского. В 1945-1948 гг. советское правительство сделало многие уступки в пользу Русской Православной Церкви. В частности, речь идет о предоставлении религиозным объединениям статуса юридического лица, имеющего ограниченные права, также были расширены права настоятелей приходов, разрешена хозяйственная деятельность. Однако и в послевоенные годы, несмотря на существенные смягчения, религиозная политика правительства характеризовалась непоследовательностью. Например, изменения касались не всех существовавших в Советском Союзе вероисповеданий. Как отмечает профессор М. Шкаровский, Московский Патриархат с окончанием войны всячески пыталась упрочить свое положение. Всего за 1944-1947 гг. в Совет по делам Русской православной церкви поступило 20689 коллективных заявлений об открытии 5998 церквей, из которых было открыто 1270. Начали функционировать 2 Духовные академии и 8 Духовных семинарий. Уступки властей в значительной степени объяснялись заинтересованностью государства в тех или иных международных акциях Патриархата и зачастую предшествовали им.К осени 1948 года относится существенный перелом в отношениях между Советским государством и РПЦ. Тогда государственными органами была избрана новая тактика. Вместо жесткого контроля над допущенным расширением влияния Церкви она была повсеместно вытеснена на периферию жизни советского общества при том, что внешне сохранялись ровные отношения. ЗаключениеНа основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы.Сражу после падения самодержавия и прихода к власти большевиков начались гонения и репрессии против Православной Церкви. В частности, были проведены крупные антирелигиозные кампании, а именно, речь идет о закрытии первых монастырей и храмов в период с ноября 1917 года по 1919 год, лишении Церкви права юридического лица, частичной реквизиции церковного имущества. В 1918 – 1920 годы духовенство утратило свои юридические права. С конца 1920 года большевики начали заниматься деятельностью по расколу Церкви. С 1922 года было положено начало разграбления церквей и монастырей, массовых расстрелов священнослужителей. Для советской власти Православная церковь всегда выступала в качестве идеологического противника, оппозиционера, опасного врага для построения и укрепления позиций советской власти. Советская власть сразу же приняла законодательные акты, направленные против Церкви, в частности, речь идет о Декрете о свободе совести и последующих постановлениях, имеющих антицерковную направленность. Церковь полностью потеряла все инструменты влияния на воспитание общества. Советская политика привела к катастрофической ситуации во всех церковных институтах, Церковь оказалась на грани уничтожения. Патриарх Тихон предпринимал попытки наладить конструктивный диалог с советской властью, тем не менее, его попытки не привели к желаемому результату. Дело в том, что советское пра