Мир красотой спасется. Категория красоты в творчестве Ф.М.Достоевского

ВВЕДЕНИЕ 3
ГЛАВА 1. КРАСОТА КАК ЛИЧНОСТНЫЙ И ОБЩЕСТВЕННО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ФЕНОМЕН……………………………………………..6 1.1.Категория «красота» в контексте социального бытия человека……………...6
1.2. Эстетические аспекты в творчестве Ф.М. Достоевского 10
ГЛАВА 2. ОСОБЫЕ ПРЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ КРАСОТЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО……………………………………22 2.1. «Красота спасет мир?»………………………………………………………...22
2.2. Аксиологический аспект красоты в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» 35
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 45
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 47

Вспомним, как в ответ на реплику одной из старших сестер Аглаи, Аделаиды, князь замечает: «я действительно, пожалуй, философ, и кто знает, может, и в самом деле мысль имею поучать… (здесь и далее курсив мой – О.Б.)» (т. 8, с. 31). А чуть позже, в том же разговоре в гостиной Епанчиных, признается в мыслях о своей способности прожить жизнь «умнее всех» (т. 8, с. 53). Создается впечатление, что герой осознает себя предназначенным для некоей миссии. Становится также понятным, почему при завязке романного действия, глядя на портрет Настасьи Филипповны и дивясь ее ослепительной красоте, князь Мышкин восклицает: «Ах, кабы добра! Все было бы спасено!» (т. 8, с. 32). Ведь «сладостная мечта», о которой говорил Пушкин в своем «Рыцаре бедном», в представлении героев романа, той же Аглаи, - это «восстановить и воскресить человека» (т. 9, с. 264). Именно с такой целью Мышкин предлагает свою руку Настасье Филипповне в первый же день знакомства. Гуманистическая «истина», соединясь с прекрасной внешностью и добром, воссоздаст в бывшей куртизанке «образ чистой красоты». Красота телесная в сочетании с красотой нравственной «спасет мир», потому что, как писал Достоевский еще в статье 1861 года, она «присуща всему здоровому», является «необходимой потребностью организма человеческого» (т. 18, с. 94). Но все складывается не так, как первоначально задумывал автор «Идиота». В романе появляется «гениальная фигура» (т. 9, с. 253) Лебедева, мелкого дельца-мошенника, интригана и в то же время глубочайшего философа-парадоксалиста, толкователя Апокалипсиса. Именно он высказывает ключевые для дальнейшего понимания главных образов «Идиота» мысли: «закон саморазрушения и закон самосохранения одинаково сильны в человечестве», «дьявол… владычествует человечеством до предела времен, еще нам неизвестного», «ослабели, … помутились источники жизни» в «наш век пороков и железных дорог» (т. 8, с. 311, 315). Из сюжета становится очевидным, что в судьбе Настасьи Филипповны действует «закон саморазрушения»; в ее лице красота не спешит сочетаться с истиной и добром, хотя имеет все возможности для этого.2.2. Аксиологический аспект красоты в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы»Классическое виденье мира - это понимание бытия как единого, упорядоченного, гармоничного, имеющего незыблемые постоянные ценности в ХГХ веке, подвергается сомнениям и критике, устраняется само понимание абсолютных ценностей и подмена их «хаосом, безумием, энергией преступления». На аксиологическую ситуацию XIX века воздействует тезис Ницше о переоценке всех ценностей, который решительно отвергает сложившееся в веках представление об истине, красоте, добре как универсальных нравственных ориентирах, противопоставляя им в качестве единственно подлинных ценности витальные, а именно смелость, беспечность, телесно-душевное здоровье, склонность к авантюризму. С этой точки зрения философа, лучшие человеческие черты - «гордость, риск, отвага, самоуверенность».В романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» нашли отражение темы и проблемы, волновавшие автора на протяжении всего писательского пути и связующие воедино все его творчество. «В последнем романе Ф.М. Достоевский, обращаясь к высшим вопросам бытия, исследует человеческую природу человека в ее главной возможности – сохранить в себе образ и подобие Божие. Насколько деятельно участвуют в этой возможности “сущностные силы” индивида, кто более ответствен в сохранении столь удивлявшего великого Канта “нравственного закона”: ум или сердце, натура или социум? Диалектика ума и сердца развернута в романе с гениальной художественной силой, которая позволила писателю не только поставить “вечные” онтологические проблемы, во многом определить их осмысление в XX веке».Традиционный взгляд на проблематику романов Ф. М. Достоевского выражается в том, что в них на первый план выдвигается интеллектуальная сторона человеческой жизни, однако каждая мысль, нашедшая отражение в художественной литературе, насквозь пронизана эмоциональной стихией, оценкой и переживаниями героев. Конечно, рациональное в романах не должно остаться без должного внимания, поскольку пренебрежение или сознательное отвержение одного из элементов «эмоциональное – рациональное» приводит «к поистине трагическим последствиям – возникает не просто неверная теоретическая схема, обедняющая действительность, но формируется заведомо ложное представление об универсуме и положении человека в нем». Рассмотрим художественную мотивацию поведения героев Достоевского с точки зрения художественной феноменологии.В романе «Братья Карамазовы» художественная мотивация поведения героев обусловливается как несубъектными формами выражения автора – жанровыми принципами, включающими черты архитектоники житийного повествования, так и субъектными – действующие лица романа изображаются как духовное единство, соборная личность. «Сердце» как эмоциональный и духовный центр личности наполняется в творчестве Достоевского широким спектром значений – от «эмоционального интеллекта» до хранилища религиозного и нравственного чувства, при этом ценность религиозного чувства заключается не в самом чувстве, а в бессознательном процессе мотивации. Значимость же мотивационного процесса состоит в его фактическом результате. Таким образом, Достоевский не смещает акценты в психологическую плоскость, а, напротив, психологический стиль «реалиста в высшем смысле» дополняется «метафизическим пространством» и, следовательно, дополнительным измерением в психоментальной структуре личности героев.Путь Дмитрия Карамазова к воскрешению начинается с эстетических исканий, а завершается его духовным возрождением. Таким резким переходом писатель подчеркивает истинную реальность человека, скрытую в духе. В первой исповеди Митя предстает перед читателем очарованным красотой. Красота как эстетическое испытание сама по себе нейтральна. Зато она обладает властью над человеком, следовательно, может перейти эмоциональную границу и стать культом. В красоте Митя видит противоречивое состояние человека. Красота здесь лишь форма, а истинное состояние человека определяется его духовной зрелостью. Попытка найти разрешение последних вопросов в эстетическом опыте человека безрезультатна. Трагедия Мити заключается в подчинении этой слепой силе. Если Иван страдает из-за заблуждений ума, то Митя испытывает страдание от соблазна страсти. В «Братьях Карамазовых» Достоевский показывает, как человек может попадать под сильнейшую власть страсти, которая и губит его. Митя ведет безобразную жизнь и одновременно обвиняет себя. В мире любви он изменяет Катерине Ивановне и одновременно мучается этой изменой; он не может отказаться от соблазнительной красоты Грушеньки и презирает свою страсть. Митя Карамазов – большой сладострастник и, одновременно, страдалец, т. к., в отличие от отца Карамазова, наслаждающегося собственной «скверной», Дмитрий ощущает в себе образ и подобие Бога. И пока это чувство бессознательно, он остается духовно мертвым. Духовная слепота приводит его в плен страсти. Он безнадежно и наивно уповает на отцовские деньги, что делает его жалким и смешным.Идея страдания, его возвышающей и очищающей силы – одна из основных идей Достоевского. Недаром мудрый и проницательный старец Зосима становится перед Дмитрием на колени и кланяется до земли, как бы предчувствуя его будущее страдание. Герой искупает свою вину ссылкой на каторгу. Очищающая сила страдания действует на него. Он, приговоренный к каторге юридически безвинно, осознает, что духовная вина его перед убитым отцом неоспорима и именно за эту невидимую миру вину наказывает его Господь видимым образом. Coн о плачущем ребенке открывает путь к духовному воскрешению через осознание законов христианской жизни.Для романа важен вопрос, который напрямую соотносится с Дмитрием: вменяется ли в вину и влечет ли за собой наказание то, что совершается помимо личной воли, по закону «совиновности»? К системе мотиваторов поведения Дмитрия прибавляется еще один, который на языке пневматологии может быть назван «совестной мукой». Только после этого герою откроется глубинный смысл и причины поступков, потрясшие его и подтолкнувшие к преодолению рассудочного и волевого «ноуменального» колебания и вступлению в «войну Бога против дьявола». Действие совестной муки на душу и поступки Дмитрия заключается в следующем: «Человек, вооруженный совестной “мукой” впервые – может быть просто потрясен и подавлен тем зрелищем сложно-утонченной мотивации и динамики каждого отдельного поступка, которое ему предстает в нем самом. Он вдруг убедится, что он в известной степени желал того и втайне готовил то, чего он явно опасался; что он в известном смысле не хотел того, о чем мечтал <...> Это движение внутрь и вглубь, к сокровенным мотивам, мало заметным деталям, к скрытым остаткам страстей в самом себе – в высшей степени плодотворно, оно научает человека... зоркому созерцанию греха и настоящему, неутолимому религиозно-нравственному самоочищению». Здесь очень важно обратить внимание в этом контексте на то, что после суда Дмитрий заболевает нервной лихорадкой.По сути именно Дмитрий является героем, сознательно приносящим себя в жертву, сознательно идущим по пути искупления своего греха и греха своих братьев. Художественная мотивация поведения Дмитрия Карамазова обусловлена борьбой между греховными стремлениями, «жаждой жизни» и стремлением найти свой духовный путь, путь к преображению души. К концу романа эта борьба разрешается тем, что Дмитрий вступает на путь праведничества, духовно воскресает. Он жертвенная личность. Художественная мотивация поведения Дмитрия отражает одно из основных положений «историософии» Достоевского, согласно которой ход мировой истории – это борьба двух начал в человеческом мире и отдельной личности, над которой довлеет свобода выбора. С другой стороны, это доказывает единственную реальность – в Боге, во Христе. Именно это открывается Дмитрию Карамазову, а его «хождение по мукам» завершается обретением христианского сознания.Иван Карамазов – герой трагический, метафизик этического толка. Нужно обратить внимание на то обстоятельство, что в поведении Ивана находит отражение сформулированный Гегелем принцип «претворение сердца в действительность». Принцип этот сводится к следующему: претворяя «закон своего сердца» в действительность, субъект не осознает более, что возникшая из этого форма бытия является уже «общей мощью», для которой закон «этого сердца» безразличен и не является более действительным «для-себя-бытием».В исследуемом нами романе Достоевский, оказавшийся перед той же дилеммой, что и восточнохристианское богословие (как согласовать всемогущество Бога и личную ответственность человека?), решает проблему метафизики человеческой воли путем совмещения антропо- и христоцентрической концепций мира. Поэтому причина духовной болезни Ивана в другом: он, оставляя за собой право на своеволие, не может взять на себя ответственность за зло мира и стать свободным в религиозном смысле этого слова, т. е. ответственным за свои действия и за все: «...знай, что воистину всякий пред всеми и за все виноват». Размыкание границ самости по отношению к ближнему, для которого «закрыто» сердце, и опыт деятельной любви неизвестны Ивану. Однако то страдание, которое заставляет его «отрешаться» от мира и прятаться за свой «эвклидовский ум», будто бы не способный познать смысл мироздания, обнажает в нем наличие «чувства другого». Неспособность принять ответственность за «все» в этом мире (включая и страдание детей, столь поражающее ум и чувства героя) мучит его сердце и заставляет рассудок цепляться за логику фактов, с тем чтобы оградить закон «этого сердца» от «порядка этого мира», но «парадокс» свободы и ответственности заключается как раз в том, что это невозможно. Иван Карамазов по свойственной ему эмоционально-ценностной ориентации – трагический герой.На наш взгляд, все мотивационные механизмы и поведенческие акты героя в романе обусловливаются религиозным сомнением, в котором пребывает Иван Карамазов, осмысляемым и изображенным автором как в философском, так и в религиозном ключе. Именно религиозное сомнение, а не атеизм или богоборчество обусловливает поступки среднего брата.Иван утверждается в своеволии и полагает истинную свободу только в Боге, но не имеет «очевидности сердца», для того чтобы обрести свободу и взять на себя ответственность. Для понимания этого хорошо известного в религиозной литературе «диагноза» следует осмыслить явление религиозного сомнения в поведении героя, которое и ведет к подобному духовному диссонансу. Причина страданий Ивана, на наш взгляд, заключается не в том, что он стремится спасти свое понимание ценностей, а в том, что герой является носителем «мистической интуиции», которая побуждает его посягать на непостижимое и мыслить немыслимое. Носители мистической интуиции в романе (Алеша, старец Зосима), как и Иван, убеждены в том, что истинные причины поступков личности находятся в горнем мире, где пребывают причины причин и откуда исходят императивы, обусловливающие поведение человека на земле. Но в отличие от старца Зосимы, постигшего смысл и цель этого мира и принявшего вину и ответственность, а также Алеши, совершенно не отягощенного бременем «проклятых вопросов», Иван делает свой духовный опыт предметом рационального осмысления. Алеша ввергает дух свой в «горнило сомнений» лишь после того, как не свершилось ожидаемое им чудо. Иван не может обойти законы природы ввиду своей привязанности к фактам и делает их предметом духовного созерцания, что неизбежно влечет за собой религиозное сомнение и неприятие императивов горнего мира. Иван Карамазов стал жертвой «метафизического слабоволия», которое обусловило «слабость и колебания ноуменального самоощущения личности» и отразилось как мучительное сомнение в содержании религиозного опыта.Немаловажным для понимания образов Алеши и Зосимы является то обстоятельство, что художественная мотивация поведения исследуемых персонажей включает не только психологический субстрат, но и религиозную и философско-этическую проблематику, находящую отражение в феноменологии художественного изображения эмоций и чувств, поэтому проблематика религиозной интенциональности воплощается в художественном тексте как один из мотиваторов участия в сюжетном движении. Следование идеалу – это художественный мотиватор Зосимы. Принцип организации его внутреннего мира – необходимость постоянной, сознательной работы над собой. Источник – любовь и сострадание. Именно любовь действенна и дает силы. В поведении Алеши сосуществуют две эмоционально-ценностные ориентации. Согласованность «ума» и «сердца» – основная характеристика поведения послушника, но это состояние отражается в «сердце», в самости. Поскольку противопоставления «ума» «сердцу» в образе героя не происходит, антиномия рационального и эмоционального в поведении Алеши снимается. Поведение Алексея, кроме единственного эпизода после смерти старца Зосимы, когда его охватывает сомнение в справедливости устройства мира Божьего, не включает никаких побуждающих к «отрицательному» действию мотиваторов. В поведении младшего брата все духовные изменения происходят «по-детски» стихийно: не успев «взбунтоваться», он переносится в Кану Галилейскую и встает после сна «твердым на всю жизнь бойцом». Мистический опыт послушника становится источником его духовной энергии, доверия к Богу.Алеша несет в себе идеал добра, существо его личности - любовь к людям, он «любит ни за что», осознавая, что мир - Божье творенье, смысл которого может быть постигнут только любовью. Алеша для себя находит точку опоры - Добро, понимая, что вне доброты и красоты невозможно постижение истины бытия, что добро как реальная сила не может насаждаться искусственно, насильственно, оно может быть только результатом собственных исканий и убеждений человека, выступая и существуя как внутренний идеал. Алеша, как и его наставник старец Зосима, придет к опыту деятельной любви, когда «любить надо деятельно и неустанно и по мере того как человек будет преуспевать в любви, он будет убеждаться и в бессмертии Бога, и в бессмертии души: любите все создание Божие. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь. Постигнешь однажды и уже недостаточно начнешь ее познавать. И полюбишь наконец весь мир уже всецелою, всемирною любовью».Потенциально человек может быть и святым, и грешником. Реально он не является ни тем, ни другим. Он несет и осознает то и другое лишь в зачаточном состоянии. Внутренний мир человека представляет собой своеобразную арену, на которой разворачивается борьба этих двух начал. Именно таким образом рождается каждый серьезный поступок. Конфликт сопровождается внутренним диалогом и эмоциональными переживаниями. В него вовлекаются все душевные функции (мышление, память, воображение, воля, эмоции и др.) и даже физиологические процессы. В некоторых случаях он может достигать предельного накала, выводить человека из нормального душевного состояния, вызывать психические и физиологические заболевания. Это причина духовного отчуждения героев Ф.М. Достоевского.При сохранении художественной доминанты изображения личности в тексте последнего романа пятикнижия автор усложнял художественные средства изображения поступков героев, а также жанровые «принципы» последнего романа и совокупность свойственных ему стилевых и структурно-композиционных средств. Основное (мировоззренческое) соотношение заключается в смысловой сфере романа и вбирает в себя все «предвечные вопросы», которые ставило перед собой человечество – вопросы тео- и антроподицеи, вины и наказания, греха и возмездия, свободы воли и ответственности, а также, в первую очередь, антиномии рассудка и сердца.Таким образом, мы пришли к пониманию того, что соотношение «ума» и «сердца» является как основой художественной доминанты изображения персонажей в исследуемом нами романе, так и средством для раскрытия глубинных процессов осознания героями себя в мире и мира в себе. Художественная мотивация поведения героев Достоевского может быть исследована с точки зрения позитивной науки и религиозной антропологии, но большего внимания заслуживает подход, который дает возможность учитывать все особенности поэтической антропологии автора. Таким подходом является, на наш взгляд, научная парадигма, разработанная А.М. Булановым, предметом которой выступают художественная феноменология «ума» и «сердца» в поведении персонажа и соотношение рационального и эмоционального в психоментальной структуре действующих лиц.ЗАКЛЮЧЕНИЕРезультатом исследования явилось дальнейшее углубление толкования творческого наследия великого русского мыслителя, понимание им проблемы красоты и гармонии личности и общества, что в свою очередь дает возможность использовать полученные результаты для осознания сложных и противоречивых процессов, происходящих в современном мире и места в нем личности.Теоретические обобщения исследования заключаются в следующем:- Проблема красоты и гармонии личности и общества в творчестве Достоевского занимает значимое место;- Анализируя жизнедеятельность субъекта, Достоевский не "вырывал" его из общества и той среды, в котором он находился. Однако при этом русский мыслитель ни в коем случае не абсолютизировал роль окружающей среды в качестве главного аргумента при рассмотрении преступлений человека против общества. Более того, Достоевский считал, что каждый человек, какой бы она преступление не совершил, стремится к наказанию как средства нравственного очищения ли сознательно, то на подсознательном уровне. На протяжении всей своей творчества Достоевский раскрывает диалектику влияния среды и общества на личность;- Любой художник имеет свои собственные представления о ряде эстетических проблем. Эти представления - важный элемент его мировоззрения, который обязательно отражается в творчестве. Поскольку мировоззрение человека (каково бы оно ни было), по существу, есть нечто целостное, человек не может быть свободным от него во время художественной деятельности. То же самое можно сказать о художнике, чье мировоззрение имеет религиозный характер. Занимаясь творчеством, он работает одновременно и как верующий, и как художник. Тут возникает вопрос: Могут ли эти разные грани личности творца существовать в некоем гаромоническом единстве? Ответ такой: не всегда. Если художнику не удается соединить эти грани в нечто единое, он должен отказаться от одной из них. В этом заключалась суть неразрешимой муки Гоголя и Толстого в последние годы их жизни. Придя к убеждению, что религия и их искусство не могут находится в гармонии, они отказались от искусства в пользу религии.Дело обстоит совсем иначе с Ф. М. Достоевским. Достоевский был православным верующим человеком, и гениальным писателем. У него эти стороны его личности отнюдь не мешали друг другу. Не отказываясь ни от чего (в отличие от Гоголя и Толстого), он был верен и религии, и призванию до конца своей жизни. Как это было возможно? С нашей точки зрения, это было возможно потому, что в принципе само православное мировоззрение допускает и даже одобряет мирное соединение веры и искусства. Как мы видели, православная эстетика признает значимость не только, церковного, но и светского искусства в деле спасения человека.Достоевский, имея сходное понимание назначения искусства, гармонично объединил веру и искусство в одно целое. Иначе говоря, он работал в духе православия, отображая в своем творчестве его вековечные идеи, в том числе и эстетические.- Это творчество является ярким примером искусства, озабоченного делом спасения человеческой души. В главных романах Достоевского показана глубокая связь, которая соединяет человека и Бога и которую человек может разорвать лишь собственной волей и ценою собственной гибели. Вот почему, пожалуй, то, что мы находим у Достоевского, в конечном счете, - это всегда свет, освещающий и греющий всех, нуждающихся в нем, и ведущий их к самому источнику света, то есть Богу. Именно в этом заключается великий подвиг художника Ф. М. Достоевского перед Богом и перед всем человечеством.СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВБабушка Л.Д. Красота как абсолютная ценность: историко-эстетический анализ: автореферат диссертации на соискание ученой степени канд. филос. наук: спец.09.00.08 «Эстетика» / Л.Д.Бабушка / / Киевский национальный ун-т им. Тараса Шевченко. - М., 2003. - 17 с.Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. — М. : Искусство, 2009. — 423 с.Бердяев. Н. Миросозерцание Достоевского. 1923., Прага.Буланов, А.М. Художественная феноменология изображения «сердечной жизни» в русской классике (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, И.А. Гончаров, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой): монография / А.М. Буланов. Волгоград, 2003.Вашкевич В. Историческое сознание студенческой молодежи: ценностно-мировоззренческие ориентиры. Учебное пособие для в.уч.з. / В.Вашкевич. - М.: Мировоззрение, 2010. - 274 с.Гегель, Г. Феноменология духа / Г. Гегель. М., 2000.Достоевский Ф.М. Идиот / Ф.М. Достоевский. — М.: Правда, 2001. — 639 с.Достоевский Ф. М. Дневник писателя. Спб., 1877 / Духовная реальность и искусство / В.Д. Диденко. – М.: Беловодье, 2005, с. 288.Достоевский Ф.М. Собр. соч. Т. 14. В 15 т. М.: Наука, 1990.Дробницкий О. Ценность / О.Дробницкий / / Философский словарь. - М.: Советская энциклопедия, 2009. - С. 732-733.Зеньковский В.В.. Проблема красоты в миросозерцании Достоевского. Париж, 1927.Иванов, В.И. Достоевский и роман-трагедия // В.И. Иванов // Родное и вселенское. М., 2004.Иванов П. Л. О сущности красоты / П. Л. Иванов. — М.: Просвещение, 2007. — 266 с.Ильин, И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин. М., 2003.Леонтьев Д. Ценность / Д.Леонтев / / Философский словарь. - М.: Советская энциклопедия, 2009. - С. 733.Лесной В. Ценность / В.Лисовой / / Философский энциклопедический словарь. - К.: Абрис, 2002. - С. 707-708.Луначарский А. В. Неизданные материалы. Литературное наследство / А. В. Луначарский. — М.: Наука, 1970. — Т. 82. — 672 с.Мудрагей, Н.С. Рациональное – иррациональное – философская проблема (читая А. Шопенгауэра) // Вопр. философии. 2004. № 9.Павел Флоренский Детям моим… М., 1992, с. 70Хамитов Н. Прекрасное / Хамитов Н., Крылова С., Минев С. / / Этика и эстетика: словарь ключевых терминов. - К.: КНТ, 2009. - С. 163-164.Хамитов Н. Философия: Бытие. Человек. Мир. Курс лекций / Н.Хамитов. - К.: КНТ, Центр учебной литературы, 2006. - 456 с.