Достижения экономической науки, отмеченные Нобелевской премией

Оглавление
Введение
1. Исследовательская программа Стиглица
2. Новая теория заработной платы и занятости
3. Информационные несовершенства и современная теория фирмы
4. Программа «демократического идеализма»
5. Глобализация «с человеческим лицом»
Заключение
Список литературы

Таким образом, «оппозиция глобализации во многих регионах мира — это не оппозиция глобализации как таковой (новым источникам финансовых средств для обеспечения экономического роста или новым экспортным рынкам), но оппозиция определенному пакету доктрин, политике Вашингтонского консенсуса, навязанного миру международными финансовыми институтами» [2].
Яснее не скажешь: доктрина рыночного фундаментализма как идейный продукт экспортного назначения представляет собой орудие, закрепляющее статус-кво, т.е. существующий разрыв между странами «золотого миллиарда» и остальным миром, а в более узком плане — курс на сохранение и упрочение «Pax Americana» — глобального социально-экономического и политического лидерства северо-американской сверхдержавы. Да и о том, что приносит такая стратегия странам-получателям кредитной помощи от МВФ, говорится вполне определенно: предоставляемые Фондом миллиарды долларов «используются для поддержания валютных курсов в течение короткого времени на явно неустойчивых уровнях. За это время иностранцы и местные богатые успевают вывести свои деньги из страны на более выгодных для себя условиях (чему содействует навязанная МВФ странам-должникам либерализация рынка капитала)» [10].
Таким образом, описывается целостный механизм финансовой эксплуатации стран-должников. Однако дело здесь не только во внешнем на них воздействии: сложившиеся формы финансово-экономической глобализации были бы невозможны без определенной поддержки изнутри объектов. Стиглиц обращает внимание читателей на тот факт, что в самих странах-должниках, включая Россию, проявляли соответствующую активность круги, кровно заинтересованные в политике рыночного фундаментализма, пусть и грубо попирающей общенациональные интересы. Как фактически следует из его произведений, политику «Вашингтонского консенсуса» поддерживал мощный и влиятельный блок: «финансового сообщества» высокоразвитых стран, «международных бюрократов» МВФ и прочих наднациональных органов, с одной стороны, обогатившихся в ходе «либерализации» и «приватизации» компрадорских групп внутри развивающихся и постсоциалистических стран, — с другой.
Неудивительно поэтому, что страны, реализовавшие рекомендации МВФ, попали в результате реформ в весьма трудное (если не сказать резче) положение; к числу государств-неудачников Стиглиц относит Чехию и Россию, а в регионе Юго-Восточной Азии — Индонезию и Таиланд. И напротив, страны, выбравшие самостоятельный путь (в Азии к ним относятся Китай, Вьетнам и в какой-то степени Малайзия, а в Центральной Европе — Венгрия и Польша), добились несомненных успехов. «Все экономические удачи, — подчеркивает ученый, — объединяет одно — преобразования были «доморощенными», разработанными изнутри теми, кто чувствовал нужды и потребности своих стран... Экономические преобразования носили прагматический характер — голая идеология или модели из учебников политику не определяли».
Переходя от критики к формулированию своих позитивных соображений, он пишет, что основой успешно развивающихся стран в перспективе останется рыночная модель экономики; в этом его окончательно убедил коллапс советской плановой системы. Но капитализм, по мнению Стиглица, не является экономическим строем, воспроизводимым по единому шаблону: «Между японской версией рыночной системы и германской, шведской и американской есть существенные различия. Существует ряд стран, душевой доход которых сопоставим с таковым Соединенных Штатов, но в них неравенство и бедность меньше, а состояние здоровья населения и другие показатели жизненного уровня выше, чем в США (по крайней мере, с точки зрения тех, кто там живет)» [3]. В качестве примера приводится шведская модель, которая успешно функционирует не только в плане предоставления государством качественных социальных услуг, но и в отношении нововведений, связанных с «новой экономикой».
Стиглиц считает, что американскому правительству пора перестать навязывать другим странам свой опыт и свою модель в качестве «единственно правильных». Тем более это относится к находящимся под эгидой Соединенных Штатов международным организациям (прежде всего к МВФ), длительное время обусловливавших свою помощь странам-реципиентам выполнением последними шаблонных требований в д у х е рыночного фундаментализма. Ученый убежден: глобализацию м о ж -но и нужно использовать «в интересах большинства». Но для этого МВФ и прочие международные организации должны «вернуться к первоначальному мандату», выработанному под влиянием идей Кейнса, т.е. перестать выкачивать деньги в пользу финансовых центров высокоразвитых стран и начать реально помогать государствам, отставшим в развитии.
Позитивную международную программу Стиглица, названную им «программой глобализации с человеческим лицом», с некоторой долей условности можно разделить на две части. Первая касается преобразования мировой финансовой системы, а также помощи развивающимся странам и странам с переходной экономикой. Ученый предлагает, в частности, реформу процедур банкротства, усовершенствование банковского регулирования и управления рисками в отношении валютных курсов, изменение механизмов социального страхования и общего антикризисного регулирования. Особое значение придается нейтрализации угроз, проистекающих из либерализации рынка капиталов, в том числе связанных с хорошо известными ситуациями, когда «горячие деньги», внезапно одномоментно покидают ту или иную страну, оставляя за собой «выжженную пустыню». В целом же Стиглиц рекомендует МВФ и другим организациям покончить с мелочной опекой государств, получающих помощь , отказаться от навязывания идей в духе «Вашингтонского консенсуса» и определить в качестве главной цели «предоставление финансовых средств для восстановления совокупного спроса в странах, столкнувшихся с экономической рецессией» [3].
Вторая часть программы носит более общий и гуманитарный характер. Утверждается, в частности, что «глобализация означает растущее признание того, что есть сферы, где требуются глобальные коллективные действия, и для этого существенно важны системы глобального управления». Автор программы напоминает об основном выводе своих теоретических разработок: всюду, где информация на рынке является «асимметричной», необходимо вмешательство государства — даже если последнее само страдает от несовершенства информации. Идеологии спонтанной рыночной глобализации, с неизбежностью сопровождаемой навязыванием права сильного, противопоставляется всемирная стратегия «коллективных действий» на демократических, справедливых началах
«Коллективные действия» и международные демократические институты необходимы далеко не только для предотвращения мировых экономических кризисов. С их помощью должны решаться проблемы глобальной экологии (в том числе связанные с загрязнением океанов и атмосферы, всеобщим потеплением), а также всемирные проблемы здравоохранения (включая борьбу с эпидемическими заболеваниями). Одна из форм коллективных действий — гуманитарная помощь, причем ключевая роль в ее наращивании должна принадлежать международным организациям, и не в последнюю очередь — Всемирному банку. Его миссию, согласно Стиглицу, не следует ограничивать чрезвычайной помощью государствам, попав-ш и м в кризисную ситуацию: гораздо важнее стимулировать реализацию и повышение антикризисного потенциала экономик развивающихся и переходных стран.
Ученый полагает, что для гуманизации глобальных процессов требуется глубокая реформа самих международных организаций и что первый шаг в нужном направлен и состоит в придании этим институтам большей прозрачности, снятии с их деятельности режима секретности. В ходе дальнейшего изменения системы управления процессами глобализации «должен быть пересмотрен порядок предоставления права голоса в МВФ и ВТО; также должны произойти изменения во всех международных экономических институтах, чтобы были слышны голоса не только министров торговли, как в ВТО, или министров финансов, как сейчас в МВФ и Всемирном банке» [6].
Реформы в формализованных системах управления указанных организаций, осознает Стиглиц, быстро не произойдут. Однако он считает необходимым добиваться изменений в их «практике и процедурах», например, путем выделения большего числа мест в их руководящих органах представителям развивающихся стран, лидерам профсоюзов, и т.д. Перспективным выглядит также предложение ученого относительно создания независимого от международных экономических организаций «мозгового треста», который помогал бы развивающимся странам в разработке стратегий и в обосновании позиций.
Сам факт выдвижения подобных требований одним из лидеров американской экономической науки, занимавшим видные посты в составе национального и международного истэблишментов, свидетельствует о многом. Последствия доминирования одной сверхдержавы и шире — национального, сословного эгоизма высших слоев высокоразвитых стран — столь очевидно негативны, что многое меняется даже в головах интеллектуальной элиты этих стран или хотя бы ее части. В самих США рождается демократическая и гуманистическая альтернатива мировому порядку «Pax Americana».
Заключение
Одно из несомненных достоинств воззрений нобелевского лауреата Дж.Стиглица заключается в том, что, будучи взяты в целом, они образуют не конгломерат разрозненных положений, а определенную систему. В методологии Стиглица четко просматривается его опора на факты, стремление к эмпирической проверке всех, в том числе исходных, положений современной экономической теории. Основой его собственно теоретических построений служит концепция «асимметрии» информации, задействуемая, как было показано, в частности, в обновленной теории фирмы и в теории занятости; макро-, а также на мегауровне (в сфере международных экономических отношений) эта концепция трансформируется в теорию «асимметрии» экономической власти (в отмеченной сфере — национальных хозяйственных потенциалов). Развертывание системы взглядов ученого завершается формулированием им практически значимых программ, как национального, так и международного характера.
С неоднократными заявлениями Стиглица о своей приверженности кейнсианству (и соответствующими оценками историков экономико-теоретической мысли следует, наверное, согласиться, но не безоговорочно: жестко, однозначно определить его принадлежность к тому или иному направлению западной экономической теории довольно трудно.
Так, в его методологии, действительно, присутствуют кейнсианские черты: упор на моменты неопределенности функционирования рыночной системы, неустойчивости ожиданий агентов рынка. Далее, хотя в работах ученого нередки ссылки на «новую экономику», подробный анализ соответствующих сдвигов в технологическом, производственном потенциале высокоразвитых стран фактически отсутствует, и «новая экономика» берется скорее как данность; такое абстрагирование от производственной — базисной — стороны экономической жизни тоже методологически сближает Стиглица с Кейнсом и его последователями.
Однако, если центральной категорией кейнсианской теории, как известно, служит категория эффективного спроса, то в рассматриваемых трудах анализ совокупного платежеспособного спроса, его факторов малозначим. Стиглиц озабочен дефицитом не столько спроса, сколько информации, точнее, неравенством в доступе к ней отдельных участников рынка. Именно отсюда ученый выводит неполную занятость и неравновесность как типичные состояния капиталистической рыночной системы, отсюда же проистекает его приверженность государственному вмешательству в экономику. Это означает, что его нельзя причислить к носителям «экономической теории спроса» («demand-side economics»), акцентирование и развитие которой характерны для кейнсианства — как хрестоматийного правого (представленного произведениями Э. Хансена, П. Самуэльсона, Дж. Хикса), так и левого реформаторского (работами Р. Харрода и особенно Дж. Робинсон).
Другое дело — предложенная Стиглицем программа практических действий. Кейнсианские мотивы звучат здесь и в критике «рыночного фундаментализма» (как неоклассического направления в целом, так и его современных ответвлений, в том числе «экономической теории предложения» А. Лаффера и теории «рациональных ожиданий» Р. Лукаса и Э. Прескотта), и в упорном обосновании стратегии государственного регулирования и «коллективных действий» (хотя автор отдает себе отчет, что «провалы» в экономике свойственны не только рынку, но и государству), и в концептуальных положениях предложенных «демократического идеализма» для Соединенных Штатов, а также «глобализации с человеческим лицом» для всего мира. Творчество Стиглица, видимо, следует трактовать как деятельность прогрессивного аналитика, стоящего на позициях кейнсианско-институционального синтеза (в этом и состоит содержательный смысл «новизны» кейнсианства ученого, отмеченной в заголовке настоящей статьи). Действительно, сама «асимметрия информации», играю-щ а я центральную роль в его рассуждениях, по сути есть не что иное, как определенный институт, причем один из важнейших в современной рыночной системе. В его книгах развернута критика таких мирохозяйственных институтов, как МВФ, Всемирный банк и ВТО. И вообще, главные предложенные Стиглицем реформы — это реформы институциональной структуры общества.
Такова общая характеристика теоретических воззрений безусловно незаурядного экономиста и реформатора «экономике», активно и конструктивно выступающего за ее гуманизацию. Мир идей Джозефа Стиглица, как и ряда других оппонентов «мэйнстрима», свидетельствует о том, что общая экономическая теория и в западной своей версии не является сплошь и рядом «мрачной» наукой, что гуманистическая традиция, отражая объективный вектор эволюции современной мировой экономики, неустранима.
Список литературы
Борисов Г.В. Стоимость, цена производства и прибыль в радикальной западной политэкономии ХХ века. Серия: История экономических учений. – СПб.: Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2012. - 256 с.
История экономических учений (современный этап): Учебник / Под обш. ред. А. Г. Худокормова. — М.: ИНФРА-М, 1999. – 402 с.
Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 т. / Сопред. научно-ред. совета Г. Г. Фетисов, А. Г. Худокормов. Т. V. В 2 кн. Всемирное признание: Лекции нобелевских лауреатов / Отв. ред. Г.Г. Фетисов - М .: Мысль, 2005. – 4887 с.
Воронов Ю.П. Настоящая макроэкономика // ЭКО. 2012. №1. С. 130–1452.
Лауреаты Нобелевской премии по экономике // Организатор производства. 2006. №1. С. 2–11.
www.nobrlprize.org – Официальный сайт Нобелевской премии.
www.n-t.ru – Электронная библиотека «Наука и техника» Премия памяти Альфреда Нобеля по экономике.
www.nobel-winners.com. – Сайт о лауреатах нобелевской премии.
Шабаров В.Н. Общая политэкономия. – М.: Концепт, 2004. - 206 с.
Экономическая теория. Политэкономия / Под ред. В.Д. Базилевича. – М.: Рыбари, Знання, 2009. - 872 с.
26