Транснационнальные банки в мировой экономический кризис 2008-2010 гг.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Транснациональные банки: классификация, основные показатели
1.1 Понятие транснациональных банков
1.2 Индексы транснационализации банков
1.3 Отличия транснациональных банков от международных банков
Глава 2. Анализ деятельности транснациональных банков в период мирового кризиса 2008-2010 гг.
2.1 Транснациональные банки в международном движении капиталов
2.1 Деятельность транснациональных банков во время кризиса
2.3 Политика Центральных банков по преодолению кризиса в банковском секторе
Глава 3. Рекомендации по минимизации кризисных явлений на деятельность транснациональных банков
3.1 Разработка модели оценки влияния кризиса на деятельность транснациональных банков
3.2 Направления повышения эффективности деятельности транснациональных банков в период кризиса
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ
ПРИЛОЖЕНИЯ

Доступ к такой информации дает возможность ЦБ определять силу системного воздействия на другие институты и экономику в целом в случае банкротства отдельных банков и правильно сориентироваться, следует в таком случае вмешиваться или нет;
- проблемы moral hazard. Предоставление поддержки чревато появлением проблемы moral hazard, когда неблагоразумные банки начинают уповать на официальную поддержку. Следовательно, ЦБ заинтересованы в пруденциальном надзоре за состоянием ликвидности и эффективности надзора за институтами, в отношении которых они могут стать кредитором на крайний случай;
- возможной потери репутации. Выступая в качестве «пожарной команды», ЦБ сталкиваются с проблемой ущерба своей репутации вследствие допущенных ошибок - реальных или предполагаемых. Поэтому ЦБ заинтересованы в сокращении частоты кризисных событий и в более эффективном пруденциальном регулировании (в части соблюдения нормативов по капиталу и обеспечения ликвидности) системообразующих банков.
Недостатки в пруденциальном надзоре также могут негативно повлиять на репутацию надзорных органов и потребовать пересмотра соответствующих принципов, что и произошло в результате действий Управления по финансовому регулированию и надзору в Великобритании (FSA) при банкротстве Northern Rock и Комиссии по ценным бумагам и биржам в США (SEC) при банкротстве инвестиционного банка Bear Stearns. В обоих случаях была задета репутация ЦБ, хотя они действовали в целях спасения системообразующих институтов (при этом ошибки не исключаются). Так что ЦБ прямо заинтересованы в снижении вероятности появления кризисных ситуаций и в разработке всеобъемлющей основы для достижения финансовой стабильности, в том числе посредством расширения функций ЦБ по пруденциальному контролю за системообразующими кредитными организациями.
С началом финансового кризиса в 2007 г. ЦБ распространили свои действия далеко за пределы традиционной монетарной политики либо по собственной инициативе, либо под давлением правительств. Они не только раздвинули границы проведения монетарной политики (путем покупки государственных облигаций и других активов), но и взяли на себя больше ответственности в части надзора за деятельностью коммерческих банков и стабильностью всей финансовой системы. Их новые обязанности потребовали проведения макропруденциальной политики. По сути, это означает регулирование банковской деятельности с учетом последствий для всей экономики.
Но и прежние задачи монетарной политики никто не отменял, поэтому деятельность центральных банков усложнялась, ведь новые обязанности повлекли за собой и новые проблемы (в том числе риски).
В чрезвычайной ситуации денежно-кредитная политика не может обеспечить достижение финансовой стабильности. Когда процентные ставки становятся нулевыми, это может привести к новым финансовым «пузырям». Попытки ЦБ удержать валютный курс и предотвратить бегство капитала на основе повышения процентных ставок часто негативно влияют на реальную экономику. Макропруденциальная политика может прийти на помощь, когда стандартные денежно-кредитные инструменты не способны обеспечить должную эффективность.
Чарлз Гудхарт предположил, что микропруденциальные цели могут конфликтовать с макроэкономическими целями и поставить под угрозу проведение денежно-кредитной политики. В частности, когда банковская система испытывает стресс, денежным властям приходится решать, ужесточать ли им свою политику по надзору за состоянием банков. Однако существуют и контраргументы:
- хотя денежная политика не должна касаться платежеспособности конкретного банка, при ее реализации следует учитывать возможности всего банковского сектора по кредитованию экономики и его влияние на объемы выпуска и инфляцию. Политика «дешевых» денег будет уместна в период стресса банковской системы, и это никак не связано с тем, является ли ЦБ супервизором или нет. Действительно, в ситуации кризиса центробанки обычно снижают процентные ставки в ответ на сжатие кредитных рынков;
- роль супервизора больше подходит тому, кто в период банковских стрессов обеспечивает большую информированность для общества и определенность в действиях. По замечанию Б. Бернанке, ФРС получала информацию напрямую от банков, что помогало быстро принимать решения и оценивать влияние финансовых событий на экономику. Эмпирические исследования подтверждают, что прямой доступ к информации повышает эффективность управленческих решений и обоснованность прогнозов.
Очевидно, беспокойства по поводу того, что функции контроля и проведения денежно-кредитной политики несовместимы, не имеют оснований. К тому же выполнение функций проводника денежно-кредитной политики может облегчить ЦБ проведение макропруденциальной политики в части принимаемых мер и проведения экспертизы.
Международным сообществом обсуждается вопрос о целесообразности для центральных банков одновременно выступать в качестве супервизора по отношению к отдельным институтам и в качестве регулятора денежного обращения, поскольку «неудачное исполнение его первой роли» может подорвать доверие к способности центробанков проводить эффективную монетарную политику. Но беспокойство по данному вопросу сильно преувеличено.
Что касается функции супервизора, то профессиональное суждение (иногда не совсем обоснованное и правомерное), которое выносится аудиторами (контролерами, экспертами) в отношении отдельных институтов, может сильно расходиться с решениями, принимаемыми при проведении монетарной политики. Случаи банкротства банков Bear Stearns, Northern Rock, Lehman и других подтвердили это. Особенно усугубляется положение, если монетарная политика проводится независимым органом (агентством). Строго говоря, данные примеры не свидетельствуют о том, что вышеуказанные функции (роли) следует разводить по агентствам. Озабоченность ЦБ своей репутацией создает хорошие стимулы для поиска более действенных механизмов наблюдения и контроля, что служит общей цели - уменьшению числа кризисов.
Некоторые эксперты отмечают, что совмещение центробанками указанных функций может политизировать этот институт, ослабляя его независимость от правительства. Такое суждение небезосновательно, однако:
- беспокоясь о политической независимости ЦБ, не учитывают, что фактически он уже выполняет функции финансового регулирования, в том числе в качестве ККС в отношении отдельных банков, и его участие в разрешении системного кризиса ликвидности на межбанковском рынке не может не ставить ЦБ под политическое давление;
- всякий кризис подрывает институциональную самостоятельность ЦБ независимо от того, предоставлены ему или нет полномочия по финансовому регулированию. Тем не менее, наделение его такими полномочиями позволяет снизить системный риск, уменьшая вероятность политического вмешательства в кризисных ситуациях;
- там, где независимость ЦБ ущемляется, вместо того, чтобы ограничивать его ответственность за финансовую стабильность, альтернативным шагом может стать повышение политической независимости путем наделения его мандатом ответственности за денежную и финансовую стабильность, возведя это в ранг закона.
Возможно, самый сильный аргумент против пруденциальной роли ЦБ связан с опасением непомерной концентрации полномочий, в особенности, когда ЦБ проводит независимую денежно-кредитную политику. Однако на эту проблему можно посмотреть и под другим углом:
- последний кризис еще раз показал, что необходимо совмещать использование макропруденциальных инструментов и проведение денежно-кредитной политики. Информация супервизоров может быть с успехом использована в денежной политике, а экспертиза ЦБ в области макроэкономики существенно облегчит выработку макропруденциальной политики;
- общественные деятели часто выступают против дефляционной и контрциклической макропруденциальной политики ЦБ, особенно в спокойные времена. Их претензии могут быть сняты, если за все это будет отвечать один независимый орган;
- то же можно сказать о микропродуциальном регулировании крупных и политически влиятельных кредитных организаций, которые стремятся лоббировать политических деятелей, чтобы гарантировать смягчение регулирующих ограничений. Политики сталкиваются даже со стремлением финансовых институтов к саморегулированию. Поэтому так важно возложить ответственность пруденциального регулирования крупных и влиятельных финансовых институтов на независимый орган, который сможет разрабатывать и проводить макро- и микропруденциальную политику, успешно сопротивляясь давлению общественных деятелей и финансовых конгломератов. Концентрация полномочий будет только на пользу в деле достижения денежной и финансовой стабильности.
Некоторые контраргументы против передачи центробанкам функций финансового регулирования относятся только к тем случаям, когда ЦБ проводит независимую денежную политику, но не к случаям, когда его полномочия в указанном смысле сильно ограничены, например, страна входит в валютный союз или центробанк действует в качестве currency board - органа валютного управления. Вопреки распространенному мнению, между денежной и пруденциальной политикой могут существовать очень сильные взаимозависимости, поэтому совмещение функций нужно приветствовать. Участие ЦБ в финансовом регулировании, несомненно, повысит эффективность последнего, в особенности, когда ЦБ проводит монетарную политику.
Кое-какие предполагаемые издержки касаются конфликта интересов, возможного при выполнении ЦБ функций супервизора. Однако ЦБ, контролирующий системообразующие институты денежной политики и обеспечивающий антикризисное управление, получает в свое распоряжение ценнейшую информацию. Выгоды от участия ЦБ в финансовом регулировании могут быть связаны и с тем, что он будет привлекаться для разработки регулятивных инструментов, обеспечивающих реализацию макро- и микропруденциальной политики и снижение системного риска в платежной системе.
Издержки могут оказаться гораздо выше, если ЦБ будет вовлекаться в процессы только ex post и de facto, нежели когда ему будут предоставлены формальные полномочия. Формальная ответственность за пруденциальное регулирование обеспечивает снижение вероятности кризиса. При разрешении кризисной ситуации казначейство также должно нести издержки, снимая часть ответственности с ЦБ. И, разумеется, предоставление центробанкам дополнительных полномочий по финансовому регулированию должно найти отражение в соответствующих правовых актах, подтверждающих транспарентность и независимость действий ЦБ в деле достижения финансовой стабильности.
После серии масштабных кризисов в финансовой сфере интерес к проблемам финансовой стабильности перешел из академической плоскости в практическую. Был предпринят ряд инициатив, направленных на разработку механизмов и инструментов мониторинга и обеспечения устойчивости финансовых систем, и теперь неуклонно растет число стран, наделяющих органы финансового регулирования и надзора полномочиями в деле поддержания финансовой стабильности.
В 1996 г. Банк Англии впервые начал публиковать отчеты по финансовой стабильности (FSR), в течение десяти лет еще около 50 центробанков последовали его примеру. Однако далеко не всем им удается поддерживать финансовую стабильность, тем более в условиях мирового кризиса. По результатам исследования Г. Дэвиса и Д. Грина под названием «Глобальное финансовое регулирование: основное руководство», опубликованного в марте 2008 г., практически во всех отчетах, включая отчеты Банка Англии, финансовая система оценивалась как стабильная и надежная. «Большинство центральных банков продемонстрировали свое неумение выявить существующие угрозы», - говорилось в исследовании. Авторы связывают неправомерные выводы с некомпетентностью людей, которые составляли FSR, или же c попыткой скрыть слабые стороны.
Кризис заставил даже страны, имеющие относительно современные организационные структуры финансового регулирования, внести существенные коррективы в деятельность регулирующих органов. Но, конечно, универсальных рекомендаций, которые подходили бы для всех стран и обеспечивали быструю и адекватную реакцию на кризис, быть не может. Меры по централизации и унификации регулирования и надзора на практике адаптируются к конкретным условиям отдельных государств. Вместе с тем, моделям единого интегрированного финансового регулятора присущи некоторые общие черты:
- в его функции входит надзор за рынком ценных бумаг, операциями взаимных и пенсионных фондов, страховых компаний и коммерческих банков;
- центральный банк, проводящий монетарную политику страны и осуществляющий функции поддержания финансовой стабильности (кредитора последней инстанции и надзора за платежными системами), остается независимым от интегрированного регулятора органом.
К преимуществам модели единого регулятора (мегарегулятора) по сравнению с традиционной моделью можно отнести снижение потребности в координации усилий и обмене информацией между регулирующими органами в связи с сокращением их числа. Под влиянием финансового кризиса в мире регуляторов произошла поляризация: надзор за всеми финансовыми посредниками переходил либо к ЦБ, либо к единому мегарегулятору.
Модель единого регулятора (или близкий к ней вариант) уже приняли Норвегия (1985 г.), Дания (1988 г.), Швеция (1991 г.), Швейцария (1993 г.)13, Великобритания (1997 г.), Корея (1999 г.), Япония (2000 г.), Венгрия (2000 г.), Латвия (2001 г.), Австрия (2002 г.), Германия (2002 г.)14, Финляндия (2003 г.)15, ОАЭ (2003 г.), Бельгия (2004 г.), Польша (2008 г.). Кроме того, Канада (1987 г.) адаптировала модель, включающую только банки и страховые компании, и сохранила отдельный регулятор по ценным бумагам, тогда как в Мексике (1999 г.) отдельный регулятор охватывает банки и фондовые рынки, но не включает страхование. Главное преимущество модели единого регулятора состоит в том, что интегрированный супервизор охватывает все финансовые институты.
Европейский центральный банк, который ранее не выполнял надзорных функций, теперь будет сотрудничать с Европейским советом по системным рискам, куда входят регулирующие органы и центральные банки стран Еврозоны. Франция и Германия уже усилили надзорные полномочия своих центральных банков. Швейцарский национальный банк стремится получить контроль над Credit Suisse и UBS - двумя крупнейшими банками страны. Сейчас надзорные функции выполняет местный регулирующий орган.
Промежуточным решением является институционализация координации между регуляторами. В итоге конечная ответственность ложится на межведомственный комитет или совет по финансовой стабильности. Наблюдение за развитием ситуации в странах, где действуют мегарегуляторы, показывает, что главная тенденция состоит в движении в сторону укрепления института ЦБ, а не института мегарегулятора. Макропруденциальная политика подразумевает, как минимум, контроль над финансовыми институтами и рынками. В Великобритании Агентство по финансовым услугам, которое унаследовало надзорные функции Банка Англии в 1998 г., очевидно, вновь станет подконтрольным Центральному банку (Банку Англии).
Первым шагом финансовой реформы в Великобритании стала передача в 1997 г. регулирующих и надзорных функций от Банка Англии Комиссии по инвестициям в ценные бумаги (Securities Investment Board, SIB). Затем был разработан план по созданию Управления финансовых услуг (Financial Securities Authority, FSA) - единого органа для надзора за всеми видами финансовой деятельности в стране. В полной мере оно начало функционировать в 2001 г. на основании Закона о рынках финансовых услуг (Financial Services Markets Act) 2000 г. Причем Управление финансовых услуг сочетает полномочия пруденциального надзора и защиты потребителей на рынке банковских услуг, рынке ценных бумаг, инвестиционных и страховых услуг.
Как отмечается в, «...управление финансовых услуг в Великобритании получило выгоду от эффекта масштаба, унифицированного управления и подхода на основе единых стандартов к контролю, исполнению контрактов, защите прав потребителей и борьбе с финансовым мошенничеством».
Для усиления внешнего контроля за деятельностью Управления финансовых услуг в Великобритании создана трехсторонняя комиссия, включающая не только представителей регулирующего органа, но и Казначейства и Банка Англии. Комиссия отвечает за обеспечение подотчетности, прозрачности, за минимизацию дублирования функций и обмен информацией между подразделениями.
С 2009 г. в Великобритании начата реформа финансового регулирования, связанная с отказом от идеи мегарегулятора и возвращением надзорных функций Банку Англии. В нем для выявления угроз, возникающих в финансовой системе, будет образован Комитет по финансовой политике, включающий специалистов ЦБ и экспертов извне.
В Соединенных Штатах происходит перераспределение функций от Комиссии по ценным бумагам и биржам в пользу ФРС США. Кроме того, под началом Казначейства США для контроля над системообразующими участниками рынка создан Совет по мониторингу за финансовой стабильностью (Financial Stability Oversight Council, FSOC), куда вошли представители американских финансовых ведомств
Казначейство США в марте 2008 г. обнародовало «Проект модернизации структуры финансового регулирования». В обоснование необходимости проведения реформы в Проекте указывается, что существующая структура регулирования, созданная более 70 лет назад, сталкивается с растущими трудностями в преодолении и предупреждении финансового кризиса. Что и неудивительно - система регулирования депозитных институтов в США представляет собой запутанную и неэффективную паутину из пяти различных федеральных агентств, вынужденных координировать свои действия в отношении национальных банков и взаимодействовать с властями штатов, в том числе в отношении ипотечных рынков. Страховое регулирование также остается в компетенции штатов.
ФРС, согласно Проекту, предлагаются функции мегарегулятора рыночной стабильности, формально ответственного за финансовую стабильность и наделенного широкими полномочиями в отношении всей финансовой системы. Эти полномочия включают сбор информации от финансовых институтов, сотрудничество с другими учреждениями (органами) при разработке правил и проведении корректирующих действий, когда требуется сохранить финансовую стабильность.
Сергей Игнатьев, глава ЦБ РФ, в конце 2010 г. заявлял, что банковский сектор в России от кризиса оправился. Несмотря на столь оптимистическое утверждение, регулятор намерен продолжить мониторинг за состоянием финансовой системы: для этого запланировано проведение стресс-тестов, анализа состояния крупных банков и пр. Банк России весной 2011 г. создал департамент финансовой стабильности, предназначенный для:
- своевременного выявления системных рисков в финансовом секторе и разработки мер, направленных на их снижение;
- взаимодействия с другими центральными банками с целью поддержания финансовой стабильности;
- наблюдения за институтами финансовой инфраструктуры, в частности за центральным депозитарием и центральным контрагентом.
В широком смысле департамент отвечает за координацию и аналитическое обеспечение политики Банка России по поддержанию финансовой стабильности.
В тех странах, где центральный банк не наделен полномочиями пруденциального регулирования, он должен:
- иметь сильное влияние на органы, осуществляющие пруденциальное регулирование и наблюдение за рынками;
- официально рассматривать все предполагаемые изменения в пруденциальной политике, особенно нормативов по капиталу, ликвидности и маржинальным сделкам;
- выполнять роль контролера за наиболее важными системообразующими институтами, а также за функционированием платежной и клиринговой систем.
Финансовая политика в последние два десятилетия во многих странах демонстрировала успехи в борьбе с инфляцией, но в деле укрепления финансовой стабильности удалось добиться немногого. Роль центробанка в достижении финансовой стабильности не была четко прописана в законах, и попытки финансового регулирования все дальше удалялись от основной цели - предупреждения нарастания системного риска.
По мнению автора, ревизию теоретических и правовых оснований деятельности ЦБ следует начинать с тщательного рассмотрения природы системного риска. Для этого необходимо разработать набор макропруденциальных инструментов, которые, наряду с денежной политикой, помогут сдерживать усиление финансовой неустойчивости; ввести специальные режимы функционирования для системообразующих институтов, которые дополнят инструментарий макропруденциального регулирования.
Если ЦБ помимо его традиционных функций будет играть более значимую роль в финансовом регулировании, то его полномочия должны иметь четкую правовую основу, гарантирующую ему независимость и транспарентность во всех действиях.
Отчет Группы 30 за 2009 г., посвященный реформам в финансовой сфере в ответ на продолжающийся кризис, содержит ряд долгосрочных рекомендаций. И, в частности, указывает на необходимость повышения эффективности и качества пруденциального регулирования и надзора. Странам рекомендуется также проанализировать функции своих регулятивных структур, устранить дублирование, запутанность и противоречивость правил для разных финансовых институтов и улучшить координацию между регулирующими органами.
Центральные (национальные) банки должны возложить на себя задачу обеспечения финансовой стабильности, и не только в период кризисов, но и в периоды быстрой кредитной экспансии и нарастания левериджа, что, как показала практика, может привести к кризису.
Финансовый кризис привел к переосмыслению роли центральных банков (ЦБ) в деле поддержания финансовой стабильности. Первым шагом в этом направлении стало наделение их новыми компетенциями в области финансового регулирования. Однако главной цели - уменьшения системного риска - добиться не удалось. Причины видятся в следующем:
- ЦБ и надзорные органы не смогли разработать макропруденциальные инструменты, которые, наряду с монетарной политикой, пригодны для отслеживания агрегированных рисков;
- министерства финансов не спешили вводить специальные режимы, смягчающие системное воздействие банкротств и снимающие проблему морального риска из-за применения неявных мер поддержки;
- пруденциальное регулирование не было ориентировано на сделки со сложными финансовыми инструментами и те финансовые институты, чье банкротство может вызвать финансовое цунами;
- ЦБ не всегда успешно поддерживали инфраструктуру клиринга и платежей на быстро развивающихся сегментах финансовых рынков (пример - неразвитость платежной инфраструктуры для кредитных деривативов);
- существующая правовая база не была в полной мере ориентирована на достижение поставленных целей, прежде всего не были четко определены полномочия ЦБ в вопросах достижения финансовой стабильности.
Совершенно очевидно, что необходимо завершить формирование тех инструментов регулирования, которые поддерживают финансовую стабильность. Но кто должен быть ответствен за применение этих инструментов? Какие регулирующие структуры в состоянии обеспечить уменьшение системного риска? Наконец, какова будет роль ЦБ в обновленной регулирующей структуре?
Попытаемся в данной статье оценить роль ЦБ в деле снижения системного риска с использованием традиционного инструментария - денежно-кредитной политики, предоставления ликвидности на денежном рынке, исполнения ЦБ роли кредитора на крайний случай, обсудить издержки и выгоды расширения полномочий ЦБ в финансовом регулировании.
Вопреки распространенному мнению о наличии конфликта между пруденциальной и монетарной политикой уроки последнего кризиса указывают на существование эффекта синергии между монетарной политикой и финансовым регулированием. Этот эффект более выражен, если в рамках обеих политик больше внимания уделяется проблеме системного риска.
Эффективное использование всех доступных инструментов поможет сократить частоту кризисов и уменьшить их негативное воздействие, при том отпадет необходимость в политическом давлении на ЦБ. Если ЦБ будет отводиться более значимая роль в достижении финансовой стабильности, включая усиление их влияния на отдельные институты, эти полномочия необходимо будет дополнить механизмом, который обеспечивает транспарентность и высокую степень ответственности ЦБ за достижение финансовой стабильности. Следует принимать во внимание и то обстоятельство, что часть расходов на покрытие издержек вследствие несостоятельности финансовых институтов должно понести министерство финансов.
Кризис 2008-2010 гг. активизировал дебаты о том, должны ли ЦБ (и каким образом) принимать в расчет цены на активы, уровень системного левериджа и темпы роста объемов кредитования. Кризис продемонстрировал, что ЦБ, стремясь к ценовой стабильности, могут пренебрегать развитием тенденций на кредитных и фондовых рынках, игнорировать увеличение уровня задолженности и левериджа, а это на продолжительном временном горизонте способно привести к финансовой неустойчивости.
Банк международных расчетов (БМР) уже давно указывал на склонность финансовой системы к проциклическому развитию и образованию пузырей, на то, что быстрый рост объемов кредитования приводит к увеличению цен на активы выше их фундаментальных значений, подпитывая бум в потреблении и инвестициях. Одни аналитики предлагают сдерживать рост цен на активы и кредитную экспансию (то есть «дуть против ветра»). Другие признают, что:
- с помощью одной только политики процентных ставок нельзя предотвратить рост цен на активы и увеличение левериджа, но можно затруднить достижение других макроэкономических целей;
- финансовые пузыри обнаружить нелегко и их влияние на экономику оценить не просто;
- попытки «дуть против ветра» дорого обойдутся для экономики ex post.
Однако если денежные власти ведут себя подобным образом, то они должны предоставить некую «страховку» (вроде опциона - put) для финансовых игроков в случае турбулентности, возникшей на рынке, тем более когда запускается спираль снижения цен на активы, а условия кредита ужесточаются, что оказывает негативное влияние на реальную экономику и благосостояние населения.
Здесь надо сделать ряд оговорок. Во-первых, такая страховка должна иметь цену. На финансовых рынках те, кто предоставляет опцион, требуют соответствующую премию за риск. Если премию не взимать, то игроки могут действовать неосмотрительно. Другими словами, ожидание денежной поддержки создает проблему морального риска.
Во-вторых, как стало очевидно, не бывает легких и малозатратных решений, чтобы навести порядок ex post. Монетарная политика оказывается неэффективной, когда запускается цепная реакция банкротств и возникают сомнения в платежеспособности банков, как это было в потерянное десятилетие 90-х гг. ХХ в. в Японии, в период Великой депрессии США или когда рушится межбанковский рынок и банки не могут привлечь дополнительные средства. Более того, когда номинальные процентные ставки оказываются нулевыми, монетарная политика попадает в ликвидную ловушку; реальные процентные ставки становятся положительными, несмотря на попытки облегчить условия заимствования, и приходится прибегать к дорогостоящей бюджетной поддержке.
В-третьих, растущие финансовые дисбалансы не позволяют ЦБ обеспечивать достижение других целей макроэкономической политики (рост ВВП, снижение безработицы и пр.) из-за ограниченной эффективности денежно-кредитной политики. При сжатии кредита совокупный спрос может упасть, а безработица - резко вырасти. И тогда ценовая стабильность окажется под угрозой: цены станут более волатильными, поскольку политика сосредоточится на поддержке финансового сектора. Может также возникнуть дефляция, что окажет дополнительное давление на баланс компаний-должников, усугубляя спад деловой активности.
ЦБ рассматривают все возможности использования денежно-кредитной политики для противодействия усилению финансовой неустойчивости, затрагивая такие аспекты, как рынок кредитов, леверидж, цены на активы. Ведущие ЦБ, в том числе ФРС и Банк Англии, выступают за более тщательное исследование макропруденциальных инструментов, которые ориентированы на финансовый сектор и могут быть использованы вместе с процентными ставками в качестве контрциклических мер.
Предлагаются разные контрциклические инструменты регулирования. Например, Чарльз Гудхарт предложил сформировать буферы капитала выше базельского минимума в зависимости от состояния кредитного портфеля в каждом конкретном банке. Предлагается также использовать инструмент динамичного резервирования по опыту Банка Испании. В отличие от многих других стран, в Испании после 2000 г. не стали отменять норматив резервных требований для коммерческих банков: в стране еще помнили о банковском кризисе 1970-х гг. В 2000 г. Банк Испании вновь начал требовать от крупных банков резервировать часть средств на случай убытков в будущем. Это не спасло от проблем в банковском секторе, но, по крайней мере, смягчило удар.
Максимальный уровень левериджа видится еще одним инструментом для сдерживания финансовых дисбалансов. Из всего многообразия инструментов наиболее действенные обсуждаются на Форуме финансовой стабильности (FSF) и в Базельском комитете. Принято считать необходимым наращивание «буферов» капитала в хорошие времена, чтобы можно было ими воспользоваться при ухудшении ситуации. Это не только поможет обуздать рост кредитования и левериджа, но и создаст надежную базу для финансовой системы в период нестабильности.
Впрочем, введение таких мер сопряжено с рядом практических трудностей. Здесь надо осторожно сопоставить одну цель - противостояние финансовым эксцессам - с другой целью - сохранением поступательного развития финансовой системы для поддержания роста экономики.
Конечно, общие правила должны быть дополнены дискреционными мерами, чтобы быстро реагировать на бифуркацию отдельных рынков. Макропруденциальные инструменты будут успешны только при наличии всеобъемлющей политической основы. Они должны базироваться на экспертизе ЦБ относительно макроэкономических условий и макрофинансовых связей. Результаты экспертизы необходимо публиковать в периодических обзорах.
Центробанки должны быть заинтересованы в том, чтобы эффективно проводить макропруденциальную политику, по двум причинам:
- финансовая нестабильность приводит к значительным издержкам и ставит под угрозу эффективность проведения денежно-кредитной политики;
- если пруденциальные инструменты оказываются неэффективными, при проведении денежно-кредитной политики трудно противостоять нарастанию неустойчивости на финансовых рынках.
В связи с этим встает важный вопрос: насколько успешным будет применение макропруденциальных инструментов в отсутствие дополняющей монетарной политики?
Стимулы, чтобы обойти контрциклическое регулирование, могут оказаться слишком сильными, если денежная политика подпитывает спрос на кредит. Поэтому центробанкам необходимо переосмыслить роль денежно-кредитной политики в достижении финансовой стабильности, чтобы не только смягчать удары по финансовой системе, но и предотвращать накопление дисбалансов. Когда развитые экономики выйдут из периода послабления, предстоит определить, как скорректировать существующую денежную политику, чтобы она в большей мере была нацелена на достижение финансовой стабильности.
Видимо, необходимо исходить из следующих соображений:
- цель монетарной политики - ценовая стабильность - должна включать в качестве вторичной цели финансовую стабильность;
- ориентирами при проведении денежно-кредитной политики должны служить также цены на определенные активы и состояние кредитного рынка. И хотя денежные власти фокусируются на ценовом индексе, который не учитывает цены на активы, допускается, что цены на некоторые активы - те, что относятся к обеспеченным кредитам (или выступают обеспечением кредитов, например, цены на жилье), должны включаться в этот индекс;
- горизонт, на котором устанавливаются ориентиры денежно-кредитной политики, может быть расширен. Так, ориентир по инфляции обычно устанавливается на коротком горизонте (обычно до двух лет), тогда как финансовая неустойчивость (дисбалансы) растет в течение большего времени. Расширение прогнозных горизонтов до 3-5 лет позволит точнее сконцентрироваться на рисках.
С началом финансового кризиса (август 2007 г.) центробанки предоставляли ликвидность на межбанковских и других оптовых рынках и таким образом решали проблемы ликвидности. Они не взимали штрафы за нарушение нормативов резервирования и снижали учетные ставки, по которым коммерческие банки могли получить фондирование.
Когда банки стали отказывать друг другу в кредитовании, центробанки все чаще брали на себя роль посредника между теми банками, которые имели «короткие» деньги, и теми, что имели «длинные» деньги. ЦБ также изменили условия проведения операций на открытых рынках, увеличивая сроки предоставления ликвидности, расширяя список залогов по кредитам на менее ликвидные бумаги. Некоторые ЦБ расширили списки своих контрагентов для получения ликвидности теми банками, которые в ней больше всего нуждались.
Как поставщик рыночной ликвидности во времена, когда финансовые рынки дезорганизованы, ЦБ может рассматриваться в качестве кредитора последней инстанции (ККС). Феномен предоставления поддержки ликвидности центробанками не нов. Банк Японии предпринимал подобные меры в начале 1990-х гг., когда коллапс цен на активы ухудшил положение кредитных организаций; центральные банки стран Латинской Америки предоставили масштабную поддержку в период банковских кризисов в середине 1990-х гг.
Такие меры позволяют сдерживать негативное воздействие системного риска на финансовый сектор и экономику в целом, но обходятся достаточно дорого. Предоставление ликвидности на межбанковском рынке, если обеспечение вообще отменяется или качество его снижается, может в долгосрочном периоде ухудшить баланс ЦБ. Это также усложняет проведение традиционной денежно-кредитной политики, поскольку ЦБ вынужден стерилизовать излишнее количество ликвидности, лавируя между целями поддержания ценовой стабильности и устойчивости банковской системы путем вливания в нее ликвидности.
В небольших открытых экономиках предоставление ликвидности в значительных объемах может привести к резкому обесцениванию валюты и ускорить инфляцию. Но основной интерес центрального банка в данном случае - сократить частоту проявлений системного кризиса ликвидности. Поэтому вопрос касается регулирования прежде всего тех коммерческих банков, которые являются частными поставщиками ликвидности, и тех рынков, коллапс которых может вызвать проблемы неплатежеспособности этих банков.
В качестве кредитора на крайний случай ЦБ традиционно предоставляли кредит отдельным банкам, которые не смогли привлечь ликвидность с рынка МБК. ЦБ все чаще оказываются вовлеченными в спасение системообразующих банков, испытывающих нехватку ликвидности. Обычно это банки, которые принимают депозиты (например Northern Rock), но иногда и те институты, чье банкротство может подорвать функционирование финансовых рынков (к примеру, Bear Stearns и AIG).
Когда начинается кризис, ЦБ предоставляют чрезвычайную поддержку. Пока не налажен такой постоянно действующий механизм, предлагаются различные решения. Так, Банк Англии принял решение о национализации в отношении Northern Rock, осуществлено поглощение банком JP Morgan Chase's банка Bear Stearns (весна 2008 г.). Позднее они начали действовать в качестве bridge bank, беря на себя временное управление проблемными институтами, как было в случае ФРС в отношении страховой компании AIG.
Посредством такого рода действий ЦБ стали активно участвовать в поиске путей решения проблемы, будь то отыскание частных покупателей или поддержка со стороны государства впло