Институт представителей Президента РФ

Содержание
Введение
Глава I. Исторические предпосылки и теоретико-правовые аспекты становления института представителей президента Российской Федерации
1.1. Историко-правовые аспекты возникновения и становления института полномочных представителей президента Российской Федерации
1.2. Нормативно-правовое регулирование деятельности полномочных представителей президента российской Федерации
Глава 2. Компетенция и основные направления деятельности полномочных представителей президента в Федеральных округах и органах государственной власти Российской Федерации
2.1. Правомочия и основные направления деятельности полномочных представителей президента Российской Федерации в Федеральных округах
2.2. Полномочные представители президента Российской Федерации в Федеральном собрании
2.3. Представитель президента Российской Федерации в Конституционном суде
Заключение
Список литературы

Если Суд приходит к выводу о том, что оспариваемые заявителем положения нормативного акта аналогичны нормам, ранее признанным не соответствующими Конституции РФ постановлением КС РФ, сохраняющим свою силу, то Судом принимается решение о предполагаемом разбирательстве дела без проведения слушания.
Препятствия для такого разбирательства могут быть созданы сторонами по делу - законодателем или заявителем, который считает, что проведение слушаний необходимо для обеспечения его прав.
Понятие "аналогичность норм" пришло из системы прецедентного права. В странах общего права самостоятельные суды вырабатывают критерии аналогичности, и это исключительная компетенция суда.
Конституционный Суд РФ, который в течение 20 лет самостоятельно вырабатывал критерии аналогичности, сейчас должен считаться с мнением законодателя, представителя Президента РФ и заявителей. В статье 47.1 Закона о КС РФ используется довольно противоречивая правовая конструкция. С одной стороны, Президент РФ, Государственная Дума, Совет Федерации, Правительство РФ направляют в Конституционный Суд РФ ходатайство с возражением против применения письменного разбирательства. С другой стороны, в контексте Закона о КС РФ всякое ходатайство сторон дела - это всего лишь просьба, а вопрос окончательно решается судом. Но при этом законодатель специально отметил, что "дело не подлежит разрешению без проведения слушания", если такое ходатайство направлено в Конституционный Суд, т.е. придал ходатайству несвойственное ему императивное значение.
Внесены изменения и в ст. 34 Закона о КС РФ, закреплявшую принцип непрерывности судебных заседаний.
До внесения этих изменений Законом запрещалось рассматривать другие дела до окончания судебного заседания по ранее начатому делу (в составе палаты или Пленума). Сейчас КС РФ вправе начать рассмотрение нового дела (например, без проведения слушаний) до провозглашения решения по ранее начатому делу. Это изменение создает условия для ускорения рассмотрения дел и является частью механизма, компенсирующего упразднение палат в Конституционном Суде.
Таким образом, новеллы 2010 г. затрагивают содержание основных принципов деятельности КС РФ - независимости, коллегиальности, гласности, непрерывности, что свидетельствует о существовании третьего этапа в развитии конституционного судопроизводства в России.
4. На каждом из трех этапов менялись функции Конституционного Суда РФ в системе судебной защиты прав человека, его взаимоотношения с другими национальными судами, а с 1998 г. и с Европейским судом по правам человека. Оценивая произошедшие за 20 лет перемены, можно говорить о том, что они осуществлялись с учетом возрастания значения правового принципа субсидиарности.
Как известно, принцип субсидиарности - это принцип многоуровневых систем принятия решений, предназначенный для сохранения самостоятельности на нижних уровнях системы принятия решений (например, на уровне местного самоуправления по сравнению с полномочиями региональных или федеральных органов государственной власти). По мнению судьи Федерального конституционного суда Германии Г. Люббе-Вольфа, источником этого принципа является католическая политическая теория: государство не должно заниматься делами, с которыми могут справляться частные лица и институты гражданского общества.
Принцип субсидиарности можно отнести к числу общеправовых принципов, но вместе с тем это и конституционный принцип: в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ предусмотрено, что каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Традиционно в юридической литературе сферой действия принципа субсидиарности признаются взаимоотношения между национальными судами и Европейским судом по правам

человека. Между тем данный конституционный принцип исходя из его смысла воздействует и на правовые отношения, возникающие между судами Российской Федерации и Конституционным Судом РФ в сфере защиты прав и свобод человека.
Важной составляющей принципа субсидиарности является требование об исчерпании возможностей по защите прав человека одними судами (судами общей юрисдикции, арбитражными судами) до того, как дело будет рассмотрено Конституционным Судом или Европейским судом по правам человека. Условием действия этого принципа является многоуровневая система судебной защиты прав, включающая как национальные суды, так и межгосударственные органы по защите прав. Выступая на Первом петербургском международном юридическом форуме, который состоялся в мае 2011 г., Генеральный Секретарь Совета Европы Т. Ягланд подтвердил, что ключевым словом, определяющим соотношение Конвенции с внутренней правовой системой, является субсидиарность.
Не случайно "технически" конституционный принцип субсидиарности связан с условиями допустимости рассмотрения жалоб, т.е. со своего рода фильтрами, которые используются для того, чтобы пополнить "портфель" Суда делами.
На первом этапе развития конституционной юстиции в России были очевидны задачи ускоренной конституционализации правовой системы страны. Поскольку Конституционный Суд является одним из главных звеньев в системе судебной защиты прав человека, Закон о КС РСФСР содержал такие правовые нормы о допустимости и о приемлемости жалоб, которые должны были обеспечить быстрое появление практики применения конституционных норм по всем конституционным правам и обязанностям. Так была избрана модель конституционного судопроизводства, при которой КС РФ стал доступен для граждан как с финансовой (очень низкая государственная пошлина), так и с правовой, инстанционной точки зрения.
Поскольку не был установлен срок для обращения, дозволялось обращаться в Конституционный Суд РФ сразу же после принятия решения судом общей юрисдикции или арбитражным судом, или другим правоприменительным органом. Закон о КС РСФСР 1991 г. предусмотрел возможность рассмотрения жалоб граждан на неконституционность обыкновений правоприменительной практики (ст. 66). Это означало, что единичного акта судебного применения закона недостаточно; оспариваемое судебное решение должно было являть собой пример широко распространенной (и неконституционной) судебной практики и быть окончательным решением суда или иного государственного органа (п. 6 ч. 1 ст. 69 Закона о КС РСФСР). При этом оспариваемое правоприменительное решение должно было затрагивать важный с точки зрения конституционного права вопрос. В частности, возникала трудность в решении вопроса, касающегося количества судебных актов, образующих "правоприменительную практику". Кроме общего правила, Закон о КС РСФСР предусматривал одно существенное исключение: Конституционный Суд имел право принимать к рассмотрению жалобу на решение, которое могло послужить начальным звеном цепи последующей "правоприменительной практики" (ч. 2 ст. 66 Закона о КС РСФСР). Чтобы пополнить свой "портфель жалоб", Суд довольно часто принимал такие жалобы, которые по формальным признакам следовало бы признать недопустимыми.
На втором этапе развития конституционного судопроизводства в Законе о КС РФ законодатель отказался от понятия "обыкновение правоприменительной практики". Объяснялось это потребностью в более точном разграничении подведомственности дел, рассматриваемых Конституционным Судом и иными судами, т.е. опять же учитывая принцип субсидиарности.
Появилась новая норма - ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, согласно которой КС РФ по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению к заявителю в конкретном деле.
Указанная норма продублирована в п. 3 ч. 1 ст. 3 Закона о КС РФ, в соответствии с которым Конституционный Суд по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан вправе проверять конституционность закона, примененного или подлежащего применению к заявителю в конкретном деле. При этом конституционные компетенционные нормы были дополнены указанным выше Законом. В части 2 ст. 74, содержащей императивные требования, предъявляемые к решениям КС РФ, его компетенция по сравнению с компетенцией судов общей юрисдикции и арбитражных судов существенно расширена, поскольку Конституционный Суд принимает решение по делу, оценивая при этом как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов.
Таким образом, конституционно-судебный контроль можно осуществлять не только когда нормы закона по его буквальному смыслу вступают в противоречие с конституционными положениями, но и когда буквальный смысл нормы соответствует Конституции, однако в результате сложившейся правоприменительной практики она приобретает иной смысл, не соответствующий Конституции РФ.
В связи с появлением ст. 3 Закона о КС РФ интересно сравнить компетенцию Конституционного Суда РФ с полномочиями "классических" конституционных судов Европы.
Так, согласно п. 4а ст. 93 Основного закона Германии в Федеральный конституционный суд может быть подана конституционная жалоба (граждан или юридического лица) против любого органа государственной власти, действиями которого нарушаются основные права заявителя, т.е. против любого распоряжения органа исполнительной власти или против решения суда. При этом конституционная жалоба должна быть действительно необходимой - представлять собой единственно существующую возможность воспрепятствовать нарушению основных прав. Как известно, в ФРГ каждый суд имеет не только право, но и обязанность осуществлять проверку соответствия паровых положений нормам Основного закона. Поэтому в Германии частное лицо должно сначала использовать все обычные средства правовой защиты, в частности в рамках общего порядка подачи судебного обжалования, установленного для судов общей юрисдикции. Таким образом, жалоба подается непосредственно против конкретного правоприменительного решения суда, нарушившего одно из основных прав. Но при этом опосредованно решение Федерального конституционного суда касается и содержания той нормы, которая при этом была применена.
В российской конституционной системе жалоба частного лица, напротив, может быть подана непосредственно только против нормы закона, однако опосредованно при этом корректируются и судебные решения.
Система судебной защиты прав человека динамично развивалась после ратификации в 1998 г. Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней. Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека, а 10 октября 2003 г. было принято постановление Пленума ВС РФ N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". Суды общей юрисдикции, арбитражные суды доказали свою дееспособность в отстаивании конституционных прав и свобод. Этот процесс не остался незамеченным в Конституционном Суде, который, руководствуясь принципом субсидиарности, стал усложнять условия допустимости жалоб в Конституционный Суд, в частности требовалось обращение за защитой сначала в иные суды. Сегодня эта тенденция получила отражение в тексте Закона о КС РФ, в соответствии с п. 2 ст. 97 которого (в ред. ФКЗ от 3 ноября 2010 г.) жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допустима, если закон применен в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде. Ранее предусматривалось, что жалоба допустима, если закон применен или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон.
Новеллы, внесенные в Закон о КС РФ в 2010 г., учитывают быстро изменяющиеся условия взаимоотношений с межгосударственными органами по защите права и прежде всего с ЕСПЧ, что говорит о возрастании значения принципа субсидиарности.
Обсуждения заслуживает вопрос об исчерпании всех внутренних средств правовой защиты как условии приемлемости жалобы от граждан России в Европейский суд по правам человека (ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). В основе названной нормы, закрепляющей принцип субсидиарности, лежит юридическая презумпция: политическая и правовая системы государства, ставшего членом Совета Европы, по определению должны отвечать демократическим принципам, согласно которым каждое государство имеет механизм защиты прав и свобод, достаточный для достижения целей Конвенции. Роль Европейского суда по правам человека является субсидиарной (дополнительной), потому что защита прав и свобод, гарантированных Конвенцией, - это прежде всего задача самих государств-участников. В соответствии со ст. 1 Конвенции именно они обеспечивают каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, предусмотренные настоящей Конвенцией. Вопрос об ответственности государства не может быть поставлен перед ЕСПЧ, пока у государства имеются возможности защитить права человека в рамках своей правовой системы.
Государства должны освобождаться от ответственности за действия своих властей перед ЕСПЧ до тех пор, пока они не получат возможности исправить положение дел, используя собственные правовые средства (см. решение по вопросу приемлемости жалобы по делу "Калашников против России" от 18 сентября 2001 г.).
В связи с этим первостепенное значение имеет оценка ЕСПЧ обращения гражданина России в КС РФ с точки зрения исчерпания национальных правовых средств защиты. В настоящее время такое обращение не рассматривается в качестве эффективного средства правовой защиты (в отличие, например, от обращения в Федеральный конституционный суд Германии или Конституционный трибунал Польши). Такая оценка дается ЕСПЧ исходя из норм Закона о КС РФ, поскольку Конституционный Суд РФ не наделен полномочием проверки конституционности решений, выносимых судьями общей юрисдикции и арбитражными судами. Действительно, в отличие от немецкой модели конституционного правосудия, в центре которой находится понятие "конституционная жалоба" (с ее возможностью обжалования решения любых органов государства - как исполнительной власти, так и судебной), жалоба гражданина ни в Конституции РФ, ни в Законе о КС РФ обоснованно не названа "конституционной".
Повышение эффективности внутренних средств правовой защиты и роли российских высших судов важно и для России, и для Совета Европы. Не случайно в упоминавшемся выступлении Т. Ягланда подчеркивается, что в такой огромной стране, как Россия, окончательные решения должны приниматься высшей национальной судебной инстанцией федерального уровня, будь то Верховный Суд или Конституционный Суд. Близкие по духу идеи высказывает Председатель КС РФ В.Д. Зорькин. По его мнению, "лучшее знание национальными властями своего общества и его потребностей означает, что эти власти в принципе занимают приоритетное положение, в отличие от международных судов, для оценки того, в чем состоит публичный интерес. В этом заключается общий смысл принципа субсидиарности, на основе которого должен действовать Европейский Суд. В подобном случае ЕСПЧ обычно уважает выбор политики законодателем, если только такой выбор "явно не лишен разумного обоснования" (см. постановление ЕСПЧ по делу "Диксон против Соединенного Королевства").
Из такого же понимания принципа субсидиарности исходит и Федеральный конституционный суд Германии, который в своем решении по делу Гёргюлю сформулировал следующее: "Принимать во внимание (решение ЕСПЧ. - Г.Г.) - значит принимать к сведению и применять в конкретном деле соответствующие положения Конвенции так, как они истолкованы Европейским судом, до той степени, в которой подобное применение не нарушает вышестоящее по юридической силе право, в частности конституционное право".
По мнению бывшего председателя Федерального конституционного суда Германии Х.-Ю. Папира, возможна постановка вопроса об "адаптации" решения Европейского суда, когда такое решение наталкивается на сбалансированную систему внутригосударственного права, которая стремится создать равновесие между вступающими в конфликт конституционно-правовыми позициями в отношениях граждан друг с другом.
Резкое увеличение количества поступающих в ЕСПЧ жалоб может привести к искажению основного содержания принципа субсидиарности. Европейский суд может вступить в полосу кризисов, если он будет пытаться навязывать конкретный набор решений национальному законодателю, когда речь идет о преодолении какой-либо правовой системной проблемы в государстве. Следует согласиться с Г. Люббе-Вольфом в том, что существует "ядро" содержания прав человека и такие их нарушения, которые должны квалифицироваться как нарушения во всем мире. Но это не значит, что не существует вопросов, связанных с правами человека, на которые допускались бы различные ответы. Иными словами, Г. Люббе-Вольф полагает, что в нормативном содержании принципа субсидиарности присутствует идея о субсидиарности в вопросах прав человека.
Для того чтобы не потерять доверие, а значит, и легитимность, Европейский Суд в силу принципа субсидиарности должен проявлять сдержанность в вопросах, являющихся спорными для отдельных государств. Его целью должно быть сглаживание различий в представлениях о правах человека, но не полное их устранение. Целесообразным шагом представляется реализация идеи Г. Люббе-Вольфа о принятии Европейским судом решения в виде правового "коридора", под которым понимается недопустимость чрезмерно полной гармонизации национальных правовых систем. Справедливо мнение судьи ЕСПЧ А. Нуссбергер: культурный релятивизм все еще силен.
Взаимодействие Конституционного Суда РФ и Европейского суда в рамках системы судебной защиты прав человека существенно влияет на правовые отношения КС РФ с судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Если считать, что жалоба в КС РФ должна быть эффективным средством правовой защиты, то тогда в качестве магистрального пути, по которому должно развиваться конституционное судопроизводство в России, следует признать расширение предмета жалобы в КС РФ. Если сейчас жалоба подается против неконституционного закона с учетом сложившейся правоприменительной практики, то в перспективе не следует исключать возможности подачи жалобы и без сложившейся правоприменительной практики, если это единичное судебное решение, вынесенное судом достаточно высокой инстанции, может положить начало правоприменительной практике. Отметим, что если в ст. 74 Закона о КС РФ используется понятие "сложившаяся правоприменительная практика", то в ч. 5 ст. 79 (в ред. ФКЗ от 3 ноября 2010 г.) - словосочетание "правоприменительная практика". Не означает ли это, что предметом жалобы в КС РФ может быть такое судебное правоприменение, которое касается содержания основных прав либо представляет собой балансировку равновеликих конституционных прав? По всей видимости, без рассмотрения вопроса о конституционности такой правоприменительной практики в КС РФ вряд ли Европейский суд будет считать такие жалобы приемлемыми.
Рамки настоящей статьи не позволяют детально рассмотреть вопрос о том, какие категории дел, помимо дел, затрагивающих балансировку практически равноценных основных прав (при их конфликте), должны рассматриваться Конституционным Судом.
Поставленная цель - сделать жалобу, направленную в КС РФ, действительно эффективным средством правовой защиты - позволит понять смысл новелл, внесенных в Закон о КС РФ, и при необходимости осуществить их корректировку с учетом правовых механизмов защиты прав человека, используемых Европейским судом. В частности, необходимо учитывать имеющееся у него полномочие рассмотрения жалобы в отношении закона, который еще не был применен судом, но потенциально представляет большую опасность с точки зрения возможности нарушения прав граждан. Как уже отмечалось, жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допустима, если закон применен в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде (п. 2 ст. 97 Закона о КС РФ). Казалось бы, эта норма сужает юрисдикцию КС РФ, и в силу этого возможно появление пробела в полномочиях КС РФ и Европейского суда. Однако необходимо иметь в виду, что более широкая формулировка, используемая в ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, предполагает возможность подачи жалобы на нарушение конституционных прав и свобод граждан в отношении закона как примененного, так и подлежащего применению в конкретном деле, в порядке, установленном федеральным законом.
Может ли жалоба на нарушение конституционных прав и свобод граждан превратиться в конституционную жалобу? Не в этом ли состоят перспективы конституционного производства в России? С нашей точки зрения, существуют аргументы для утвердительного ответа на эти вопросы. Обратим внимание на формулировку ч. 4 ст. 125 Конституции РФ: жалоба на нарушение конституционных прав и свобод, а не жалоба с просьбой проверить конституционность закона. Таким образом, даже конституционный текст дает возможность высказать предположение о вероятности трансформации жалобы граждан в конституционную жалобу.
То, что предметом жалобы в КС РФ является нарушение прав, может быть доказано и на основе интерпретации ч. 2 ст. 43 Закона о КС РФ, в которой установлено, что в случае, если акт, конституционность которого оспаривается, был отменен или утратил силу к началу или в период рассмотрения дела, начатое Конституционным Судом производство может быть прекращено, за исключением случаев, когда действием этого акта были нарушены конституционные права и свободы граждан. Заметим, что закон, который обычно выступает в качестве "объекта правовой атаки" в российской модели конституционного судопроизводства, не существует в силу того, что он отменен или утратил силу. В правовом концептуальном производстве имеет место "переживание" этого закона в виде его последствий - нарушения им основных прав. Однако, как сказано в ст. 2 Конституции РФ, защита прав и свобод гражданина - обязанность государства. Именно поэтому жалоба гражданина может быть признана допустимой. И правовой целью КС РФ в таком случае будет не определение соответствия закона Конституции, а установление факта нарушения прав и свобод человека.
По всей видимости, не следует нивелировать разницу между жалобой частных лиц в российском конституционном судопроизводстве и конституционной жалобой, но и не нужно их противопоставлять. И в практике КС РФ бывают ситуации, когда происходит нарушение конституционного права, причем в результате редкого судебного случая. Казалось бы, редкий судебный случай или судебная ошибка не являются правоприменительной практикой, и КС РФ вправе не признавать в таких случаях жалобу допустимой. Однако при рассмотрении дела о проверке конституционности п. 5 ч. 1 ст. 244.6 ГПК РФ имело место случайное стечение обстоятельств, когда дело уже рассматривалось в надзорной инстанции, так что признание жалобы недопустимой означало бы сохранение состояния нарушенности основного права. Поэтому в такого рода случаях Конституционный Суд принимает решение с единственной правовой целью - защитить нарушенное право, но, чтобы ее достичь, КС РФ должен признать норму неконституционной даже в отсутствие сложившейся правоприменительной практики.
Заключение
Таким образом, рассмотрев в данной дипломной работе институт представителей президента Российской Федерации можно сформулировать выводы.
Полномочный представитель Президента Российской Федерации - это должностное лицо, замещающее государственную должность федеральной государственной службы исключительно в порядке реализации конституционных полномочий Президента Российской Федерации;
- федеративные отношения - это особый вид общественных от ношений, отражающих распределение государственной власти между федерацией как целостностью и субъектами как составными частями. Они имеют сложную структуру, многогранное содержание и влияют на компетенцию, организацию и функционирование органов государственной власти и органов местного самоуправления;
- обосновывается актуальность и возможности правового статуса института полномочных представителей Президента Российской Федерации в формировании системы четкого взаимодействия между федеральным и региональными уровнями власти, обеспечивающими оптимальный баланс общегосударственных и субъектных интересов, дифференцированное и конкретное управление общественными процессами;
- раскрываются основные функции полномочных представителей Президента РФ, которые, с одной стороны, организуют взаимодействие федеральных органов исполнительной власти с органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления, а также политическими партийными, общественными и религиозными объединениями; а с другой - осуществляют контроль за исполнением федеральных законов, указов и распоряжений Президента за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, а также за реализацией федеральных программ в федеральном округе. Таким образом, институт полномочных представителей Президента РФ показан в работе, во-первых, как форма приближения функций Президента Российской Федерации к субъектам федерации, во-вторых, как форма координации деятельности органов государственной власти субъектов Федерации, в-третьих, как форма контроля за реализацией Конституции Российской Федерации;
Для России с точки зрения исторической перспективы наиболее предпочтительной является конституционная федерация, исключающая право выхода из нее образующих ее субъектов;
В российских условиях, процесс децентрализации должен носить дозированный характер, что предполагает строгое соблюдение приоритета Конституции Российской Федерации и всемерное укрепление властной вертикали, в данном случае - с помощью института полномочных представителей Президента РФ.
Сущность правоотношений представительства - это правоотношение между представителем (полномочным представителем Президента Российской Федерации в федеральном округе) и представляемым (Президентом Российской Федерации), при котором на полномочного представителя Президента Российской Федерации возлагаются функции, установленные Конституцией Российской Федерации для главы государства применительно к его предметам ведения.
Компетенция распространяется на следующие предметы ведения: государственные задачи; общественные движения и политические партии; юридические действия; организации и государственное управление; подбор и подготовка кадров (руководителей, должностных лиц); контроль за исполнением правовых актов, их анализ с учетом иерархии;
Типичные властные функции полномочных представителей Президента Российской Федерации: управление; организация; руководство; решение; участие; координация; разработка; контроль.
Список литературы
Нормативно-правовые акты
Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года (в редакции от 30 декабря 2008 года) // Российская газета от 21 января 2009 года, № 4831.
Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 5 декабря 2001 года № 6-ФКЗ «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» (в редакции ФКЗ № 12-ФКЗ от 31 октября 2005 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52.
Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 2 марта 1994 года № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (в редакции конституционного закона № 2 - ФКЗ от 2 июня 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 13.
Федеральный закон Российской Федерации от 6 октября 2004 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» (в редакции закона № 313-ФЗ от 29 ноября 2010 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 32.
Федеральный конституционный закон Российской Федерации от 17 декабря 1997 года № 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации» (в редакции ФЗ № 10-ФКЗ от 30 декабря 2008 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 51.
Федеральный закон Российской Федерации от 19 апреля 2002 года № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» (в редакции закона № 127-ФЗ от 28 июня 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 22.
Федеральный закон Российской Федерации от 24 декабря 2002 года № 19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации» (в редакции ФЗ № 196-ФЗ от 19 июля 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. №2.
Федеральный закон Российской Федерации от 7 июля 2004 года № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (в редакции ФЗ №1-ФЗ от 29 января 2010 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 31.
Федеральный закон Российской Федерации «О политических партиях в Российской Федерации» от 11 июля 2001 года № 95 –ФЗ (в редакции ФЗ № 289–ФЗ от 3 ноября 2010 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 8.
Федеральный закон Российской Федерации от 15 июля 1995 года № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» (в редакции ФЗ 318-ФЗ от 01 декабря 2007 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 29.
Федеральный закон Российской Федерации от 24 апреля 1996 года № 61-ФЗ «Об обороне» (в редакции ФЗ №57-ФЗ от 15 января 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 7.
Федеральный закон Российской Федерации от 4 января 1999 года № 25-ФЗ «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» (в редакции закона № 10-ФЗ от 28 мая 2003 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. № 2.
Федеральный закон Российской Федерации от 5 декабря 2005 года № 154-ФЗ «О государственной службе российского казачества» (в редакции закона № 107-ФЗ от 3 июня 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 27.
Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» (в редакции закона от 8 ноября 2010 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 18.
Указ Президента Российской Федерации от 13 мая 2000 года № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе» (в редакции указа Президента РФ № 82 от 19 января 2010 года) // Собрание законодательства Российской Федерации . 2010. № 20.
Указ Президента Российской Федерации от 13 сентября 2004 года № 10-ФЗ «О министерстве регионального развития» (в редакции от 24 сентября 2007 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. №. 38.
Указ Президента Российской Федерации от 09 марта 2004 года № 3140 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» (в редакции от 22 июня 2009 года) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 11.
Указ Президента Российской Федерации от 23 апреля 2009 года № 441 «Об утверждении Положения о порядке внесения и рассмотрения предложений о кандидатурах на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 17.
Указ Президента РФ от 12 мая 2009 года. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 20.
Указ Президента Российской Федерации от 21 октября 2005 года № 1226 «О Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 10.
Указ Президента Российской Федерации от 27 сентября 2005 года № 1131 «О квалификационных требованиях к стажу государственной гражданской службы (государственной службы иных видов) или стажу работы по специальности для федеральных государственных гражданских служащих» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 40.
Распоряжение Администрации Президента РФ от 18 марта 2007 года № 291 «Об утверждении квалификационных требований к профессиональным знаниям и навыкам, необходимым федеральным государственным гражданским служащим Администрации Президента РФ для исполнения должностных обязанностей». Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 9.
Научные издания, учебные пособия
Абдулатипов Р. Г., Болтенкова Л. Ф. Опыт федерализма. М., 1994.
Авакьян С.А. Административно-территориальное устройство. М., 2007.
Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М., 2007.
Беляев В.П. Контроль и надзор как формы юридической деятельности: вопросы теории и практики. Саратов, 2006.
Бланкенагель А. "Детство, отрочество, юность" российского Конституционного Суда. М., 1996.
Джагарян А.А. Конституционно-правовые основы государственного контроля в Российской Федерации. М., 2006.
Зубрин В.В. Законность в федеральном округе: нормативно-правовое обеспечение. СПб., 2004.
Игнатов В.И. Становление системы государственного и местного управления в современной России (1990-е годы). Ростов на Дону, 1997.
Карапетян Л.М. Федеративное устройство российского государства. М., 2008.
Крылов Б.С. Конституционные основы российского федерализма. М. 2008.
Ковешников Е.М. Государство и местное самоуправление в России: теоретико-правовые основы взаимодействия. М., 2001.
Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. М., 2003.
Конин Н.М. Российское административное право. СГАП., 2010.
Комментарии к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике ее применения. М., 2002.
Лазарев В.В. Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации. М., 2007.
Лазарев В.В. Конституционное право. М., 2008.
Медушевский А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты: Курс лекций. М., 2002
Мерцалов А.А. Федеральные округа в системе государственной власти. Орел, 2006.
Путин В.В. Послание Президента РФ Федеральному Собранию «Государство Россия. Путь к эффективному государству (О положении в стране и основных направлениях внутренней и внешней политики государства)». М., 2000.
Радченко В.И. Президент в конституционном строе Российской Федерации. Саратов, 2000.
Савенко О.Е. Контрольная функция государственных органов. М., 2004.
Стерлинг М.Р. Правовое регулирование организации контрольной и надзорной деятельности федеральных органов исполнительной власти Российской Федерации. СПб., 2007.
Тихомиров Ю.А. Административное право и процесс. М., 2001.
Статьи
Адамеску А., Кистанов В., Савельев В. Экономическое районирование как основа территориального устройства России // Федерализм. 1998. № 1.
Алаев Э. Федеральные округа - новации в территориальном статусе России // Федерализм. 2000. № 4.
Александров В.М., Семенов А.В. Состояние и перспективы развития федеральных округов Российской Федерации // Правоведение. 2010. № 3.
Аналитический обзор конституций, входящих в состав Российской Федерации. // Российская Федерация. 1994. №21.
Атономов А.С. Федеральные округа и полномочные представители президента РФ // семинар. 2011.
Бадовский Д.В. Система федеральных округов и институт полномочных представителей президента РФ: современное состояние и проблемы развития // семинар 2010.
Бахрах Д.Н. О предмете административного права России // Государство и право. 2009. № 10.
Безруков А.В. Проблемы взаимодействия Российской Федерации и ее субъектов в сфере исполнительной власти // Журнал российского права. – 2001. № 1.
Боброва В.К. Институт полномочного представителя Президента Российской Фе