Судебник 1497 г.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. ИСТОЧНИКИ И СТРУКТУРА СУДЕБНИКА 1497 Г.
1.1. Происхождение Судебника 1497 г.
1.2. Источники и структура Судебника
2. ЮРИДИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПО СУДЕБНИКУ 1497 Г.
2.1. Гражданско-правовая ответственность по Судебнику 1497 г.
2.2. Виды преступлений и наказаний по Судебнику 1497 г.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Зажигалник – человек, совершивший поджог, что расценивалось как тягчайшее преступление еще во времена Русской Правды. Поэтому вполне справедливо замечание О.И. Чистякова о том, что норму ст. 9 нельзя рассматривать только как поджог города с целью сдачи его врагу (). Однако наказание за поджог зависело, вероятно, от того, принадлежал ли преступник к категории лихих людей. Так, из судного списка от июня 1503 г. явствует, что виновный в поджоге монастырской деревни Михалка Жук приговорен к возмещению нанесенного монастырю ущерба в размере 5 рублей. За отсутствием денег и поручительства в уплате их виновный был передан монастырю до искупа, т.е. до отработки долга. Из судного списка видно, что Жук совершил поджог, злясь за взятое монастырем с него пожилое (15, с.143).
Первоначально, когда понятия случайного и неосторожного деяния еще не были выделены, виновный действовал умышленно. Но это еще не означало, что он был лихим человеком, да еще ведомым. Смертная казнь по ст. 9 имеет в виду особую опасность поджога, совершенного либо ведомым лихим человеком, либо как акт классовой борьбы (11, с.90). Так, когда в 1547 году начались пожары в Москве, то сразу же возникли слухи, что виной пожара были зажигалники. Многих поджигателей имали и пытали, а затем казнили смертною казнью: глав им секли и на колье их сажали и в огонь их в те же пожары метали (11, с.94). Зажигалники, т.е. те, кто пожар учиняли нарочным делом, подлежали смертной казни и по нормам последующего законодательства.
Таким образом, анализ норм показывает, что именно в Судебнике 1497 впервые сложилась система преступлений против государства, которая в дальнейшем получила развитие в Судебнике 1550 года, а также в Соборном Уложении 1649 года. Введение системы преступлений против государства привело к новому витку в развитии уголовного права в целом.
Учитывая, что преступления против государства и преступления против власти представляют наибольшую опасность для правящего строя, создание единой системы терминов способствовало установлению единообразия судебной практики на территории древней Руси, а также устранению противоречий в действующем законодательстве. Кроме того, формирование института преступлений против государства способствовало сокращению чиновничьего произвола на местах.
Обобщая все вышеизложенное, можно сказать, что формирование московского централизованного государства потребовало систематизации законодательства, устранения противоречий в терминологии, кодифицирования действующих норм права, что, в целом, способствовало укреплению института государственной власти как таковой, созданию единого правового поля на территории Московского княжества и становлению централизованной власти.
Судебник 1497 года в историко-правовой литературе многими исследователями оценивается как источник права, с которого начинается подлинная революция в уголовном праве, связанная с чётким разграничением государственного и частного, личного интереса. В связи с этим разграничением выделяется группа государственных преступлений, и от них чётко отграничиваются преступления, нарушающие личный интерес (8, с.331).
Важнейшее место в этой группе с древнейших времён занимало убийство свободного человека. Устанавливаемый в Русской Правде за убийство штраф – вира – на несколько столетий явился основой для системы наказаний. В Судебнике 1497 года терминология, используемая Русской Правдой, уже не употребляется. Убийство называется уже не «головшина», а «душегубство», вместо виры предполагается наказание, которое в Судебнике никак не конкретизируется: «А доведут на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество, или иное какое лихое дело, и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью...» (9, с.66).
Судебнику 1497 года убийство наказывалось штрафом в размере 4 рубля. Однако квалифицированные виды убийства подлежали наказанию в виде смертной казни. Убийство квалифицировалось по объекту и по повторяемости. Первый вариант квалифицированного убийства упоминается Судебником в 9-й статье: «А государскому убойце . живота не дати, казнити его смертною казнью». Убийство господина, совершённое зависимым от него человеком, расценивалось как более тяжкое и наказывалось смертной казнью Также смертной казнью наказывалось убийство, совершённое во второй раз, «ведомым лихим человеком» (ст. 8): «А доведуть на кого ... или душегубство ... и будет ведомой лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью…» (8, с.333).
Несмотря на краткость текста Судебника относительно рассматриваемого предмета, можно сделать несколько важных выводов. Во-первых, относительно терминологии, которая использовалась Судебником относительно этих преступных деяний: нанесение побоев именовалось «бой», оскорбление - «лай». Характерно, что Судебник, в отличие от Русской Правды, уже не выделяет оскорбления действием как самостоятельную группу преступных деяний, он говорит именно об устных оскорблениях, что следует из семантики слова «лай». Во-вторых, нанесение побоев и оскорбления рассматриваются как менее тяжкие преступные деяния, поскольку законодатель оговаривает возможность примирения сторон, что совершенно не допускается в случае совершения «душегубства» или «ябедничества».
Ещё одно преступное деяние, которое было упомянуто в 8-й статье Судебника, и которое не встречалось в предыдущих источниках права - ябедничество. Ябедничество обычно определяется в историко-правовой литературе как ложный донос, злостная клевета, имевшая своей целью обвинить невиновного.
Таким образом, в Судебнике 1497 года группа преступлений против личности содержит очень немного составов преступных деяний. Сюда следует отнести «душегубство», «бой», «лай» и «ябедничество». «Душегубство» и «ябедничество» относились к группе тяжких преступных деяний, «бой» и «лай» – к числу менее тяжких. Разница между ними заключалась в возможности или невозможности примирения сторон до суда, а также, естественно, в строгости наказания. Все эти виды преступных деяний подлежали наказанию в виде штрафа, при этом относительно достоверно удаётся установить сумму штрафа только за убийство. Исключение составляет квалифицированное убийство – рецидивное или случаи убийства зависимыми людьми своего господина. Впрочем, «ябедничество», совершенное во второй раз, также влекло за собой смертную казнь. Следует обратить внимание, что Судебник 1497 года, аналогично другим средневековым законодательным источникам права, не стремился дать исчерпывающий перечень преступлений, ограничиваясь указанием наиболее значимых по тем или иным основаниям, казусов. В этом смысле сформулированная составителями Судебника фраза «иное какое лихое дело» заставляет предполагать, что реальный список известных в то время преступлений против личности был существенно шире (10, с.49).
В истории отечественного права неоднократно менялся подход законодателя к определению самого понятия наказания и тяжести уголовной ответственности: период ужесточения наказаний сменялся смягчением и наоборот. С XV в., с Псковской Судной грамоты и Судебника 1497 г. очевидна новая волна ужесточения уголовной ответственности. Эта тенденция продолжала действовать в период ХVI-ХVII вв., постепенно набирая силу, и достигла своего наивысшего пика в первой половине XVIII в. После этого, начиная с правления Елизаветы и Екатерины II, стала набирать силу обратная тенденция смягчения наказаний, также распространившаяся на длительный период. В Судебнике 1497 г. эта тенденция ужесточения выразилась в изменении системы наказаний, в появлении новых их видов, а также в расширении сферы действия смертной казни.
В нормативно-правовых актах, предшествовавших принятию Судебника, нет единства относительно трактовки смертной казни. Двинская уставная грамота 1397 года впервые в российском законодательстве вводит этот вид наказаний: «.. .а татя впервые продати противу поличного; а вдругие уличат, продадут его не жалуя; а уличат втретьие, ино повесити...» (7, с.90). Однако ни Московская запись о душегубстве, ни Белозерская уставная грамота 1488 года не упоминают смертную казнь, указывая только штрафы.
Тем не менее, Судебник 1497 года уже весьма широко применяет смертную казнь как вид наказаний, гораздо шире, нежели Псковская Судная грамота. При этом нельзя не обратить внимание на тот факт, что норма ст. 9 Судебника, определяющая основной круг преступных деяний, подлежащих смертной казни, своим происхождением связана со ст. 7 Псковской Судной грамоты.
Прежде всего обращает на себя внимание более пространная манера изложения Судебником предыдущей нормы Грамоты. Во-вторых, Судебник значительно расширяет круг преступных деяний, подлежащих смертной казни.
Аналогичная преемственность прослеживается при сравнении ст. 8 Псковской Судной грамоты и ст. 11 Судебника. В данном случае текстуальное совпадение гораздо меньше, однако содержание статьи передано достаточно точно. При этом норма, установленная Грамотой в 8-й статье, всё же ближе по своему содержанию.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, образование Русского централизованного государства, его превращение в сословно-представительную монархию не могло не отразиться на развитии всех отраслей права. Медленно развивается гражданское право, гражданские отношения регулируются преимущественно старым законодательством, новые законы не заменяют прежних норм.
Развитие феодальных отношений, образование огромного централизованного государства требовали создания существенно новых законодательных актов.
В целях централизации государства и все большего подчинения мест власти московского великого князя издавались уставные грамоты наместничьего управления, регламентировавшие деятельность кормленщиков и ограничивавшие в какой-го мере их произвол.
В отличие от гражданского уголовное право в данный период претерпело существенные изменения, отражая обострение противоречий феодального общества и усиление классовой борьбы.
По-новому стало трактоваться само понятие преступления. Если по Русской Правде считались преступными только такие деяния, которые наносили непосредственный ущерб конкретному человеку – его личности или имуществу, то теперь под преступлением стали пониматься также всякие действия, которые так или иначе угрожали государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещались законом.
В данный период изменяются цели, а с ними и система наказаний. Если прежде князья видели в наказаниях – вире и продаже – одну из доходных статей, существенно пополнявших казну, то теперь на первый план выдвигается другой интерес.
Закон стремится к тому, чтобы наказание устрашало как самого преступника, так и главным образом других людей. Новые цели вызвали и новую систему наказаний. Если раньше господствовали имущественные наказания, то теперь они отошли на задний план. Вводятся новые наказания – смертная и «торговая» казнь, причем эти меры применялись за большинство преступлений. Закон не предусматривал форм смертной казни. На практике же они были весьма разнообразны.
В целом, в Судебнике 1497 г. отражено последовательное проведение курса на централизацию государственного управления, усиление защиты интересов господствующего класса феодалов. Об этом отчетливо свидетельствует содержание документа, а также местных русских законов (например, Двинской и Белозерской уставных и Псковской и Новгородской Судных грамот) и дополняющих их новыми нормами в соответствии с потребностями и целями .централизованного феодального государства как выразителя воли класса феодалов в целом.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
500 лет первому Общероссийскому кодексу (Судебник 1497 года): Материалы науч.-практ. конф., Иваново, 22 - 23 сент. 1997 г. / Иван. гос. ун-т; Отв.ред. Тенчов Э.С. - Иваново: Иван. гос. ун-т, 1997. – 84 с.
Кострюков П. С.В. Юшков о древнерусских памятниках права // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. – 2009. – №1. – С. 137-143.
Морунова Е. Происхождение Судебника 1497 года // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. – 2009. – №70. – С. 126-129.
Осипян Б. Русский Судебник 1497 года как право-идеологическая основа зарождения централизованного государства // История государства и права. – 2011. – №4. – С. 23-27.
Оспенников Ю. Правовая традиция Северо-Западной Руси XII-ХV вв.: монография. – М.: КОТА БЕКЕ, 2007. – 406 с.
Попрядухина И. Гражданско-правовая ответственность по Судебнику 1497 г. // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. – 2010. – №4. – С. 157-159.
Попрядухина И. Правонарушения и юридическая ответственность по Судебнику 1497 года / Под общ. ред. Хачатурова Р.Л. – Самара, 2011. – 146 с.
Попрядухина И. Преступления против личности по Судебнику 1497 г. // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. – 2011. – №2. – С. 331-333.
Российское законодательство X-XX вв: В девяти томах Т. 2 / Под общ. ред. О.И. Чистякова. – М. :Юрид. лит.,1985. – 520 с.
Судебник 1497 г // Российская юстиция. – 2006. – №11. – С. 47-51.
Судебник 1497 г. в контексте истории российского и зарубежного права XI-XIX вв: Сб. ст. / Ин-т рос. истории РАН др.; Редкол.: Карлов Н.В. и др.; Под общ. ред. Сахарова А.Н. – М.: Парад, 2000. – 343 с.
Судебник 1497 года: материалы к изучению истории государства и права России / Федеральное агентство по образованию, Красноярский гос. ун-т, Юридический ин-т; [сост. С. А. Бердникова]. – Красноярск: Красноярский гос. ун-т, 2005. – 51 с.
Судебник Ивана III: Становление самодержавного государства на Руси / С. -Петерб. гос. ун-т; Под общ. ред. Фроянова И.Я. – СПб., 2004. – 458 с.
Черепнин Л. Судебники XV-XVI вв. – М.; Л.: Изд- во Академии наук СССР, 1952. – 360 с.
Чистяков О. Рецензия на книгу С.И. Штамм «Судебник 1497 года» // Советское государство и право. – 1956. – №9. – С. 140-146.
Юткин В. Судебник Ивана III - первый кодифицированный правовой акт на Руси // Российская юстиция. – 1997. – №7. – С. 46-47.
3