Отношение Азербайджана и Ирана на современном этапе.

Оглавление
Введение
Глава 1. Основы двусторонних отношений Азербайджана и Ирана
1.1 Исторические предпосылки для современных отношений Азербайджана и Ирана
1.2 Политические контакты Азербайджана и Ирана
Глава 2. Экономическое взаимодействие Азербайджана и Ирана как основа для укрепления отношений
2.1 Анализ основных направлений экономического взаимодействия Азербайджана и Ирана
2.2 Статус Каспийского моря в азербайджанско-иранских отношениях
Глава 3. Перспективы развития отношений Азербайджана и Ирана на современном этапе
3.1 Влияние США и ЕС на отношения Азербайджана и Ирана
3.2 Перспективные направления развития отношений Азербайджана и Ирана
Заключение
Список использованных источников и литературы

Укрыться в своем секторе не получится ни у одной из прикаспийских стран, какие бы границы они себе не выторговали на кажущихся уже «вечными» переговорах по совместному, пятистороннему определению правового статуса Каспийского моря.
Таким образом, подводя итог, можно заметить, что Каспийский регион играет стратегическую роль в современной системе международных отношений, что происходит за счет укрепления его геополитического положения и высокой важности доказанных запасов нефти и природного газа в Каспийском море и на прикаспийских территориях. В регионе переплетаются интересы многих участников международных отношений. Прежде всего, это государства, которые имеют выход к морю, второй блок представляют третьи страны, имеющие интерес в укреплении своих интересов в регионе (речь идет о таких игроках как США, Евросоюз, Китай и другие). Проблемы с урегулированием проблемы раздела акватории, дна моря, проектов транспортировки, экологии, вопросов безопасности, все еще стоят на повестке дня и требуют своего решения, поэтому интерес к региону еще только будет возрастать. Если в перспективе противоречия не будут урегулированы, то это повысит конфликтный потенциал Каспия и может привести даже к открытым конфликтам.
Глава 3. Перспективы развития отношений Азербайджана и Ирана на современном этапе
3.1 Влияние США и ЕС на отношения Азербайджана и Ирана
Ядерная программа Ирана является основополагающим фактором для споров в международном сообществе.
В настоящее время на Ближнем Востоке ядерное оружие есть у Израиля. По оценкам специалистов, Тель-Авив владеет 172-200 ядерными боеголовками, кроме того, имеет в распоряжении развитые ракетные и авиационные средства доставки. Его структура базируется на классической триаде, причем морская компонента представлена тремя подводными лодками с крылатыми ракетами. В стране также действует эффективная система ПРО, разработанная самостоятельно. Имеются все основания утверждать, что Израиль представляет собой государство с такими вооруженными силами, которые в условиях острого кризиса способны осуществлять не только многоуровневое сдерживание, но и оборону. Впрочем, основой политики Израиля является «ядерная неопределенность», главный девиз которой: «Израиль никогда не принесет первым ядерное оружие на Ближний Восток» (31, с. 29). Также усилия по разработке ядерного оружия предпринимали Саудовская Аравия и Египет, однако они не имели развития.
Необходимо отметить, что ядерная программа Ирана берет отсчет с 1960 года – с момента создания при физическом факультете Тегеранского университета научной лаборатории, занимавшейся фундаментальными исследованиями в области атомной физики, в частности, расщепления атомного ядра. Спустя десятилетие по распоряжению шаха Иран приступил к имплементации перспективной программы создания атомной энергетики в стране. Активное содействие в реализации данной программы Ирану в 70-х годах ХХ века оказывали Франция и ФРГ. Франция заключила соглашение с Ираном о сотрудничестве в области очистки и обогащения урановых руд в 1974 году, а также образовала в этих целях совместную французско-иранскую компанию «Евродиф». При участии Германии (концерн «Сименс») и Франции было запланировано строительство в городе Бушере первой из десяти атомных станций.
Весьма показательно, что в период правления шаха Мохаммеда Реза Пехлеви США были одними их первых, кто предложил Ирану содействие в создании собственной ядерной программы.
В частности, в августе 1977 года в условиях строгой секретности в Вашингтоне завершились переговоры о поставках в Иран 8 ядерных реакторов для АЭС на сумму 10 млрд. долларов (23, с. 65).
После победы исламской революции в Иране в 1979 году большинство работ в атомной области было свернуто, а строительство АЭС в Бушере по существу заморожено (к тому времени монтажные работы по строительству реактора были выполнены компанией «Сименс» на 60%).
На протяжении 1980-х годов Ирану удалось закупить ядерные реакторы у таких европейских государств как Франция и Германия, которые в 1974 году поставили в Иран четыре атомных реактора. В 1977 году немецкое государство продало еще четыре реактора. В конце 1970-х годов Иран получает американский исследовательский реактор мощностью 5 МВт.
Примерно в это же время Аргентина начала развивать взаимодействие с Ираном в сфере атомной энергетики.
В ходе ирано-иракской войны 1980-1988 годов сооружения для АЭС в Бушере подверглись воздушным атакам иракских ВВС, в ходе которых несколько ракет поразили купол реактора.
Практически на десятилетие планы Ирана по развитию атомной энергетики были отброшены назад и возобновились лишь в начале 1980-х годов, когда была создана Организация по атомной энергетике Ирана (ОАЭИ). В ходе выработки пятилетних планов социально-экономического развития страны данное направление было признано одним из перспективных, получило приоритетное финансирование и государственную поддержку. Свидетельством значения, придаваемого иранскими властями фундаментальным исследованиям и практическим разработкам в этой области, стало назначение в 1997 году на пост руководителя ОАЭИ в ранге вице-президента Ирана бывшего министра нефти ИРИ Г. Агазаде (22, с. 177).
Вместе с тем предпринятые попытки Тегерана возобновить сотрудничество с прежними партнерами – Францией и Германией по завершении строительства АЭС в Бушере в силу политических причин, прежде всего противодействия США, окончились безрезультатно.
Таким образом, Ирану пришлось пересмотреть список потенциальных партнеров в пользу России, Индии, Пакистана и КНДР. В частности, в одобренной в конце июля 2002 года Долгосрочной программе развития торговли, экономического, промышленного и научно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Ираном на период до 2012 года предусматривалось создание в течение десяти лет на иранской территории шести блоков ядерных реакторов на сумму 8,5 млрд. долларов (15). Речь шла о проектах «Бушер-1» и «Бушер-2», строительстве на этой же площадке еще двух блоков по 1000 МВт, а также сооружении еще двух блоков такой же мощностью на площадке в Ахвазе. С учетом создания инфраструктуры и оснащения площадок необходимым оборудованием указанная сумма могла превысить 10 млрд. долларов (15). Таким образом, участие в подобных масштабных проектах несомненно влияет на стратегические интересы развития российской атомной промышленности.
Российско-иранское сотрудничество в области освоения мирного атома началось еще в начале 1990-х годов. Тогда, в 1992 году, было заключено соглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии, которое включало в себе взаимодействие по нескольким направлениям: использование ядерных технологий в медицинской, сельскохозяйственной и промышленной сферах, а также фундаментальные исследования в области ядерной физики. Уже через несколько лет страны заключают соглашение о завершении строительства первого блока АЭС в Бушере.
В соответствии с Соглашением 1992 года Россия согласилась построить для Ирана 4 реактора (2 мощностью 1000 и 1200 мегаватт и 2 реактора по 465 мегаватт) в Бушере и обеспечить Иран значимой атомной технологией. Россия заявила, что производимый на этих станциях плутоний не может быть использован для производства оружия. Контракт на строительство первого энергоблока в Бушере был подписан в январе 1995 года. Однако уже в 1998 году возникла необходимость подписания дополнительного контракта о строительстве «под ключ» АЭС в Бушере, ввиду увеличения объема работ, которые предстояло выполнить российским специалистам, так как иранская сторона отставала от первоначального графика, что создавало определенные проблемы технического и юридического характера.
Отметим, что реактор ВВЭР-1000, которым будет оборудована АЭС в Бушере, не может быть использован для производства оружейных ядерных материалов, а МАГАТЭ, под контролем которого строится и будет эксплуатироваться АЭС в Бушере, не располагает сведениями о нарушении Ираном международных договоренностей в области ядерного контроля. Топливо для АЭС в Бушере будет производиться на российском ПО «Машиностроительный завод» в Электростали. Ввиду того, что под давлением США Украина отказалась предоставить ИРИ турбины электрогенераторов, они будут произведены на заводе «Электросила» в Санкт-Петербурге и поставлены в ИРИ Россией. Также в России для работы на АЭС в Бушере будет вестись подготовка иранских специалистов, базовым институтом для которой был выбран МИФИ.
Иран отрицает обвинения в создании ядерного оружия, объясняя необходимость развития атомных технологий потребностью освоения новых источников энергии для сбережения органических ископаемых для будущих поколений и для обеспечения энергией районов, где добыча и переработка нефти не развита. Иран неоднократно заявлял о своей приверженности Договору о нераспространении ядерного оружия, который был ратифицирован в Иране в 1970 году. С 1958 года Иран является членом МАГАТЭ. Развивая атомную энергетику, ИРИ постоянно подчеркивают свое стремление использовать атомные технологии исключительно в мирных целях в различных сферах народного хозяйства. Тем не менее США продолжают настаивать на том, что Иран будет использовать атомные технологии в военных целях как одно из средств распространения исламского влияния, «экспорта исламской революции».
Ядерная программа Ирана привлекает внимание всего сообществ. Отметим, что со стороны Запада реакция негативна в противовес российской позиции.
Так, все более активное развитие Ираном ядерной программы начало вызывать обеспокоенность у США, которые в одностороннем порядке ввели санкции в сфере экономики против Ирана. Американские власти уверены, что Иран ведет строительство не АЭС в мирных целях, а пытается создать свое собственное ядерное оружие.
С 2003 года в переговорный процесс по ядерной программе включаются и государства ЕС. Так, министры иностранных дел Франции, Германии и Великобритании смогли убедить Иран дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия, что должно было позволить инспекторам МАГАТЭ проверять любой объект на территории ИРИ. Правда этот документ не был в последствии ратифицирован Ираном.
Позиция Евросоюза по Ирану отличается от точки зрения США, в частности, страны ЕС не считают, что Иран поддерживает международный терроризм (в отличие от американской позиции).
Таким образом, очень важным отличием между США и Европой является оценка серьезности угрозы, исходящей от Ирана. Для американцев наличие столь мощного игрока на «расширенном» Ближнем Востоке уже является угрозой, так как это делает регион неуправляемым, а появление у Ирана ядерного оружия просто недопустимо для США.
Если рассматривать возможность в перспективе создания Ираном ядерного оружия и средств его доставки, то это в первую очередь может представлять предмет озабоченности для России, географически приближенной к ИРИ, а не США. Секретарь Совета Безопасности России И.С. Иванов подчеркнул, что появление у Тегерана ядерного оружия будет представлять угрозу интересам России.
Американская сторона по максимуму использовала в своих пропагандистских целях жесткую позицию Тегерана, отстаивавшего право на развитие своей ядерной энергетики, подавая сохраняющиеся пробелы в информации МАГАТЭ, в частности, относительно отсутствия в Иране незаявленных ядерных материалов или деятельности, как серьезную угрозу для мирового сообщества. Итогом после длительных согласований и изменений стал внесенный Германией, Великобританией и Францией проект резолюции Совета Безопасности ООН по Ирану. Резолюция 1737 была единогласно принята Советом Безопасности ООН 23 декабря 2006 года (3). В этом документе отмечается серьезная озабоченность по поводу многочисленных докладов Генерального директора МАГАТЭ и резолюций Совета управляющих МАГАТЭ по вопросу о ядерной программе Ирана, прежде всего аспектов, связанных с обогащением и переработкой, отсутствием шагов со стороны Ирана, существенно необходимых для укрепления доверия. В резолютивной части документа подтверждается, что Ирану следует без дальнейшего промедления предпринять шаги, которые были предписаны Советом управляющих МАГАТЭ документом GOV/2006/14 (2), содержится перечень материалов и товаров, в отношении которых все государства примут необходимые меры для предотвращения прямой или косвенной поставки, продажи или передачи со своей территории, или своими гражданами, или с использованием морских или воздушных судов под их флагом Ирану для использования в Иране или в его интересах – независимо о страны происхождения – всех предметов, материалов, оборудования, товаров и технологий, которые могли бы способствовать деятельности Ирана, связанной с обогащением, переработкой или тяжелой водой, или разработке систем доставки ядерного оружия (3).
В приложении к резолюции 1737 был составлен перечень 22 иранских организаций и физических лиц, принимающих участие в ядерной программе и разработках баллистических ракет и подпадающих под действие санкций (3). Весьма важными можно считать внесенные по инициативе или при активном участии России пункты о том, что приостановка Ираном обогащения и переработки и выполнение Ираном требований (проверенное МАГАТЭ) способствовали бы дипломатическому решению на основе переговоров, которое гарантировало бы, что ядерная программа Ирана осуществляется исключительно в мирных целях, а также о том, что в случае приостановки Ираном будет приостановлено и действие санкционных мер. Принципиальное значение при принятии резолюции имело выступление Постоянного представителя Российской Федерации при ООН В.И. Чуркина, акцентировавшего ряд важных моментов. В их числе – сотрудничество с иранской стороной в сферах и за счет средств, которые не ограничиваются резолюцией, под ее действие не подпадают. Далее – убежденность в том, что пути эффективного разрешения иранской ядерной проблемы могут быть найдены исключительно в политико-дипломатической и правовой плоскости. В этом контексте важно, что предусматриваемые резолюцией меры принимаются в соответствии со статьей 41 Устава ООН и не предусматривают никаких силовых действий. Кроме того, возможность приостановки санкций и запуска переговорного процесса с Тегераном (13).
Бескомпромиссная позиция Тегерана в отношении обогащения урана привела также к принятию 24 марта 2007 года резолюции №1747 с новыми санкционными мерами:
призыв ко всем государствам проявлять бдительность и воздерживаться в отношении въезда или транзита через их территорию лиц, причастных или оказывающих поддержку чувствительным с точки зрения нераспространения усилиям Ирана в ядерной области;
запрет на поставки оружия Ираном зарубежным государствам, призыв воздерживаться от поставок или передачи ИРИ номенклатуры согласно классификации Регистра обычных вооружений ООН, не предоставлять государствами или международными финансовыми организациями новых займов, финансовой помощи Ирану, за исключением на нужды развития и в гуманитарных целях (4).
В приложение к резолюции вошел список из 13 иранских организаций и 15 физических лиц, принимающих участие в разработке ядерной или ракетной программ или финансирующих их (4).
Достаточно сбалансированной резолюции удалось достичь благодаря позиции России. В текст были включены такие ключевые положения, как «приостановка в обмен на приостановку» – если Иран заморозит всю деятельность по обогащению и переработке урана на период переговоров, то действие мер, введенных Советом Безопасности ООН, также будет приостановлено, а также о том, что меры, как и в резолюции 1737, вводятся в соответствии со статьей 41 Устава ООН и, соответственно, не предусматривают возможности каких бы то ни было силовых действий. Кроме того, замораживание финансовых активов не препятствует осуществлению выплат физическими или юридическими лицами, указанными в приложениях к резолюциям 1737 и 1747, по контрактам, вступившим в силу до включения указанных лиц в списки на основаниях, предусмотренных соответствующими пунктами резолюций. В соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия подтверждено признание права ИРИ на ядерную энергетику (12).
Анализируя воздействие данных мер на BHB и их последствия, необходимо отметить, что наиболее серьезный негативный эффект имеют замораживание счетов юридических и физических лиц, а также призыв воздержаться (по существу запрет) от предоставления Ирану новых заимствований и помощи на международном финансовом рынке. В условиях реализации ряда крупномасштабных проектов, в том числе и в области модернизации ведущей нефтегазовой отрасли, Тегеран может столкнуться с нехваткой финансирования и будет вынужден тратить средства из стабилизационного фонда. Примечательно, что уже несколько лет назад ведущие мировые банки стали неохотно подходить к финансированию капиталоемких проектов, осуществляемых в Иране или с его участием. При этом кредитная ставка была выше, чем для других государств. В 2004 году из-за подобных опасений Япония была вынуждена отказаться от освоения в качестве оператора проекта крупнейшего в Иране нефтяного месторождения «Азадеган» с доказанными запасами свыше 26 млрд. баррелей. Иностранные банки стали испытывать все большие опасения по поводу того, что внешне легальные транзакции могут через подставные компании в Иране иметь конечным получателем одну из компаний, причастных к ядерной ли ракетной программам Ирана (1).
Американские эмиссары еще задолго до принятия СБ ООН резолюций по Ирану, на основе директивы президента США от 2005 года, а также Закона о нераспространении, начали совершать турне по зарубежным странам, призывая их правительства и финансовые организации отказаться от ведения дел с Ираном. Одним из итогов подобной линии стал отток капитала из Ирана в ОАЭ (1).
Иранская дипломатия в свою очередь предпринимает активные шаги по нейтрализации давления США и создания международного имиджа Ирана как государства, реализующего свое право на развитие исключительно мирной ядерной энергетики. Один из таких шагов – заявление секретаря Высшего Совета национальной безопасности ИРИ, главного иранского переговорщика А. Лариджани накануне очередного раунда консультаций с верховным представителем ЕС по внешней политике и безопасности Хавьером Соланой в Мадриде о том, что Иран не разрабатывает ядерное оружие и готов предоставить гарантии, подтверждающие это. Было подчеркнуто, что в иранской оборонительной доктрине нет места для ядерного оружия и, более того, Иран готов дать твердые гарантии, что не предпримет шагов по приобретению такого оружия (10).
В качестве последствия развития ядерной программы Ирана глобального характера могут стать изменения в военной политике США. Как отмечает исследователь П.А. Синовец, «речь идет о повышении убедительности американского ядерного сдерживания в регионе, что может быть достигнуто за счет введения военными в эксплуатацию ядерного оружия низкой мощности, так называемых мини-ньюкс. Сравнительно низкая мощность этого оружия (относительно стандартного ядерного оружия) соответственно увеличит возможность его применения, таким образом вынудив ближневосточных лидеров внимательнее относиться к своим действиям в регионе, особенно это касается процессов распространения» (30, с. 136). Последствием этого может стать общее понижение порога применения ядерного оружия, что в перспективе чревато катастрофическими последствиями для глобальной международной безопасности.
Можно назвать и более оптимистичный сценарий развития событий в регионе. В случае, если Иран удастся удержать от его ядерных амбиций или же страна разработает собственный ядерный топливный цикл, договорившись с международным сообществом о гарантиях соблюдения мирного выбора (это касается, в первую очередь, Израиля), все еще существует вариант создания в регионе безъядерной зоны. Сегодня все страны поддерживают эту идею, хотя арабские государства и Израиль расходятся в своих взглядах по поводу условий ее создания. Последний считает, что такая зона может быть сформирована только после урегулирования всех вопросов безопасности каждого из стран-участников, что включает подписание Израилем мирных договоров со всеми арабскими странами, а также общего Договора о ненападении и контроле вооружений. Арабы согласны пойти на компромисс только после официального отказа Израиля от его ядерного оружия и окончательного ближневосточного урегулирования. Эта ситуация сохранятся и по сегодняшний день, хотя в регионе и функционирует специальная группа по контролю за вооружением и региональной безопасности.
Таким образом, анализируя возможные последствия развития ядерной программы Ирана, следует отметить, что сейчас наихудший сценарий, а именно тотальное распространение ядерного оружия, представляется наиболее достоверным, впрочем именно сегодня регион переживает период, способный стать решающим для его будущего. И здесь стоит подчеркнуть, что судьба избранного пути будет зависеть как от грамотного решения по «иранскому ядерному досье» международным сообществом, так и от собственной позиции ближневосточных акторов, особенно арабских стран, которые сейчас демонстрируют пассивность в решении этой проблемы. Кроме того, возможность перехода к созданию безъядерной зоны может реализоваться лишь при условии установления позитивной динамики в урегулировании арабо-израильского конфликта и перехода к взаимному диалогу.
Иранская ядерная программа является фактором давления, который использует Запад для того, чтобы надавать на Азербайджан и его отношения с Ираном. Но И. Алиев, подчеркнул, что выступает за решение иранского вопроса исключительно дипломатическим путем, публично заявил: «Согласно подписанному между Азербайджаном и Ираном соглашению, наши территории не могут быть использованы друг против друга» (20).
3.2 Перспективные направления развития отношений Азербайджана и Ирана
Историю двусторонних отношений между Ираном и Азербайджанской Республикой, которые были установлены в конце 1991 г., можно разделить на несколько этапов. Первый из них – 1991-1994 – можно охарактеризовать как период конструктивного и взаимовыгодного сотрудничества, в течение которого Иран проводил политику распространения своего политического и экономического влияния в Азербайджане. Тогда он помог Азербайджану влиться в ряд мировых структур, в частности – в Организацию Исламской конференции (недавно переименована в Организацию исламского сотрудничества) и ЭКО, наладил сотрудничество в политической и торгово-экономической сфере. Следующие три года, когда в Азербайджане происходило усиление западных позиций и стало временем активного диалога с США, можно обозначить как время кризиса в двусторонних отношениях. Именно тогда Иран определил в качестве приоритета в развитии отношений со странами Южного Кавказа армянское направление, что вызвало острую критику со стороны официального Баку.
Приход к власти в Иране правительства президента С.М. Хатами (1997-2005 гг.) обозначил переход к интенсификации иранской политики на Южном Кавказе, что имело своим следствием некоторую стабилизацию и даже подъем в отношениях с Азербайджаном. Эти годы отмечены реализацией сбалансированной политики на Южном Кавказе, когда ни одна из трех стран региона не имело весомых предпочтений со стороны Тегерана. Последующие годы, совпавшие со второй каденцией Хатами, укрепили формировавшуюся тенденцию, однако знаменовали собой и углубление ирано-азербайджанского диалога, расширив его и на политическую сферу. Определенный прорыв был связан с состоявшимся в мае 2002 г. визитом в Иран президента Азербайджана Г. Алиева. Его итогом явилось подписание 10 документов о двустороннем сотрудничестве в различных сферах. С другой стороны, визит продемонстрировал, что стороны могут договариваться по многим спорным проблемам, в том числе – по поводу статуса Каспия, работать по сближению позиций в политической сфере. Качественно новый этап начался после визита в январе 2005 г. в Тегеран нового азербайджанского лидера И.Алиева. Он явился ответом на второй визит в Баку в августе 2004 г. иранского президента С. М.Хатами. Визиты имели важные политические последствия, ибо в их ходе были приняты политические заявления, в которых были достигнуто взаимопонимание по ранее спорным вопросам. Президенты обсудили беспокоящую Тегеран тему военного присутствия США в регионе Южного Кавказа. Тегеран пытался заручиться согласием на то, что ирано-азербайджанские отношения не должны подвергаться влиянию внешних сил. В результате визитов вырисовались индикации к тому, что былоe недоверие может быть наконец преодолено путем создания прочной основы для дальнейшего потепления политического диалога. Во время визита президента И.Алиева в Тегеран в конце 2009 г. было даже решено увеличить товарооборот с 600 млн. долларов до 1 млрд. долларов. Это стало возможным в результате новых контрактов в газовой сфере. Ныне обсуждаются вопросы двустороннего взаимодействия в выходе Ирана на электроэнергетические рынки СНГ через территорию Азербайджана. Началась реализация совместного проекта по увеличению объемов передачи электроэнергии до 700 мегаватт с нынешних около 300 мегаватт. Новым этапом ирано-азербайджанского сближения стал пуск весной 2010 г. судоходного пассажирского сообщения между Баку и иранским портом Энзели, что приведет к восстановлению морских перевозок пассажиров.
Однако вполне очевидно, что серьезным обстоятельством, влияющим на ирано-азербайджанский диалог, является ставшая фактом ориентация Баку на Запад. Республика Азербайджан является тем государством в регионе Южного Кавказа, которое более других привлекает США. Для Вашингтона важны такие особенности этого государства как принадлежность к каспийскому региону с его громадными запасами углеводородов, особая значимость этой страны для Ирана в силу этнического фактора и исторических судеб. Азербайджан же вынужден действовать с оглядкой на Иран, что ясно проявляется, например, в вопросе открытия посольства Азербайджана в Израиле. США привлекает и то, что несмотря на довольно развитые институты демократии, в Азербайджане имеется достаточно сильная и в определенной мере авторитарная президентская власть. В последние годы Азербайджан все увереннее входит в западные структуры, доказывая тем самые свою приверженность прозападному пути развития. Одновременно Азербайджан зондирует возможность реализации программы ЕС «Восточное партнерство», которая подразумевает добавочную диверсификацию отношений со странами объединенной Европы. Эту программу правомерно называть своеобразным мостом интеграции с Европой, эффективным ускорителем сближения с Западом. Она охватывает, кроме Азербайджана, Армению, Беларусь, Грузию, Молдову и Украину через реализацию конкретных проектов. Финансирование будет осуществляться из средств, предусмотренных в рамках Европейской политики добрососедства. Проект «Восточное партнерство» призван существенно расширить пакет возможных предложений каждой из постсоветских стран. Так, в качестве перспектив рассматривается отмена визового режима и создание зоны свободной торговли. Что касается иранского направления, то Тегеран внедрил безвизовый режим с Азербайджаном в одностороннем порядке с 1 февраля 2010 г. По словам посла Ирана в Азербайджане М.Б. Бахрами, любой гражданин Азербайджана сможет отправиться в Иран без визы и пробыть в стране в течение месяца. В дальнейшем, Иран планирует продлить этот срок до трех месяцев. Однако сам Азербайджан не принял решения о вводе безвизового режима в отношении прибывающих в страну иранских граждан.
Ориентированность Баку на Запад вполне понимают в Иране. Там с симпатией воспринимают шаги Азербайджана, демонстрирующие его некоторую самостоятельность, вполне, впрочем, укладывающуюся в принятые на Западе реалии. В таком ключе можно рассматривать принятое Баку решение вывести из Ирака его миротворческий контингент, полагая, что это не станет преградой на пути развития диалога с Западом. Азербайджанские военные почти 7 лет выполняли в составе антитеррористической коалиции важные задачи по поддержанию порядка в святых шиитских городах Наджафе и Кербеле, показывая пример толерантного отношения к местному населению. Их вывод из Ирака по завершении миссии не означает прекращения сотрудничества в рамках антитеррористической коалиции. Эти же задачи азербайджанские военные формирования продолжали решать в Афганистане, доказывая тем самым стабильность военного сотрудничества с США. Иранцам и здесь приходится мириться с существующей реальностью.
Другим фактором, накладывающим тень на диалог между Баку и Тегераном, является развитие отношений между Азербайджаном и Израилем. В 2008 году Израиль стал третьим по величине импортером азербайджанской нефти, страны очень плотно сотрудничают в военной и технологической сферах. В 2009 году Азербайджан поставил в Израиль нефти на 4 млрд долларов. Около 20% «черного золота», потребляемого израильским рынком, приходится на эту республику. За счет этого Азербайджан занимает первое место среди мусульманских стран по товарообороту с Израилем. Как сообщил в начале января 2010 г. посол Израиля в Баку Михаэль Лавон-Лотем, в минувшем году товарооборот между двумя странами составил 4,25 млрд. долларов, в том числе 250 млн. – израильский экспорт в Азербайджан, что на 50% больше, чем в 2008 году. Обе страны нуждаются друг в друге. Для Израиля несомненное благо заполучить в качестве верного партнера умеренную мусульманскую республику с доминирующим шиитским населением, расположенную на границе с Ираном. Азербайджан сумеет извлечь выгоду из таких плюсов еврейского государства как своеобразного моста на Запад, возможности использования еврейского лобби США, поставщика передовых технологий и ноу-хау, наличия в Израиле достаточно большой и авторитетной общины выходцев из этой страны. Израиль имеет влияние на все ведущие страны мира и этот фактор, несомненно, способен благотворно сказаться на защите интересов Азербайджана на международной арене. В этой связи важно отметить и заявление, сделанное главой Азербайджана Ильхамом Алиевым во время пребывания в Баку в июле 2009 г. президента Израиля Шимона Переса о том, что народ и правительство Азербайджана считают Израиль своим стратегическим партнером и полны решимости развивать сотрудничество с Израилем по всем возможным направлениям. Подписанные в Баку документы предполагают сотрудничестве в области культуры, образования и науки. Между двумя странами подписано соглашение и о сотрудничестве в области информационных и коммуникационных технологий. Будут подняты объемы торгового оборота между двумя странами, составившие уже в 2008 г. 3,6 миллиарда долларов. И.Алиев подчеркнул наличие хороших перспектив для сотрудничества в области сельского хозяйства, здравоохранения, туризма, науки и технологий, космической промышленности. Президент Азербайджана особо отметил энергетическую сферу, где сотрудничество будет продолжаться нарастающими темпами.
Важной сферой сотрудничества является и военная. По сообщению портала IzRus, правительство Азербайджана запланировало до конца 2011 г. завершить постановку на вооружение своей армии порядка 60 израильских беспилотных летающих аппаратов (БПЛА) Orbiter 2M и Aerostar. Это позволит азербайджанской армии нарастить свои возможности перед лицом возможного конфликта с Арменией и растущей мощью соседнего Ирана.
Как считают аналитики-иранисты, теплый прием, оказанный Ш.Пересу в Баку, показал, что Азербайджан в своих отношениях с Израилем не намерен действовать с оглядкой на Тегеран. Можно предполагать, что Ирану послано сообщение о том, что «взявшему прозападный курс Ильхаму Алиеву отношения Баку с Вашингтоном и Иерусалимом важней, чем сомнительная «дружба» с Тегераном». Эту мысль разделяют многие азербайджанские политики. Так, одним из самых убежденных сторонников стратегического партнерства Баку и Иерусалима в азербайджанском парламенте является глава Партии демократических реформ Асим Моллазаде. Он считает, что этой республике следует ориентироваться на Запад, а не на соседний Иран.
«Я являюсь сторонником евро-атлантической интеграции, и это должно быть стратегическим курсом Азербайджана, — считает парламентарий. — Все, кто разделяют этот подход – наши союзники, а все, кто хочет вернуть нас в средние века и навязать нам средневековое мышление, таковыми не являются. Использование религии в политических и темных целях – это опасность, с которой надо бороться, и мы не позволим соседним странам возвратить нас в прошлое, и превратить светский Азербайджан в новый Иран». По мнению Моллазаде, существует широкий спектр сфер, в которых оба государства должны сотрудничать. Азербайджану нужны израильская электроника и медицина – в этой сфере Израиль является одним из признанных мировых лидеров. Более активное экономическое сотрудничество приведет к укреплению и других связей. Он считает, что Азербайджан может и должен перенимать израильский опыт по борьбе с террором. «Никто не понимает в этой сфере больше Израиля, — уверен Моллазаде. — Радикальные международные группировки угрожают не только той или иной стране, а всему свободному миру, и поэтому мне хотелось бы расширить наше сотрудничество в данной сфере».
Можно констатировать, что прагматизм в действиях азербайджанского руководства тормозит продвижение диалога с Ираном, делая внешнюю политику страны более диверсифицированной и полнее отвечающей национальным интересам.
Заключение
Отношения Азербайджана и Ирана необходимо рассматривать в параллельных контекстах истории и современности. Азербайджан в течение длительного времени находился в составе Иранской (Персидской) империи, а азербайджанские ханства в период до российских завоеваний Кавказа и Закавказья в прямой или опосредованной связи находились в зависимости от Ирана.
Как утверждается в некоторых источниках, после крушения Российской империи и по итогам первой мировой войны Тегеран обратился к западным странам с просьбой присоединить Азербайджан к Ирану, апеллируя к истории длительного нахождения Азербайджана в составе Ирана.
Большинство азербайджанцев не просто исповедуют шиизм, но и принадлежат к господствующему в Иране джафаритскому толку, что в течение длительного времени сближало самоидентификацию персов и тюрков-азери. И хотя советский атеизм сделал очень многое для стирания в памяти людей этой конфессиональной связи, создание в Азербайджане в первые же годы независимости проиранской Исламской партии, при всем прочем, свидетельствует о том, что у части населения симпатии к Ирану оставались достаточно устойчивыми.
Отношения между Ираном и Азербайджаном были основательно подпорчены в годы правления Народного Фронта, лидеры которого неоднократно обращались по самым различным поводам к ситуации с южными азербайджанцами – гражданами Ирана, – и поднимали вопрос «разделенного народа».
Сближение Баку с Западом и, в первую очередь с Америкой является основным аргументом сдерживания усиления Азербайджана и, возможно, скорейшего решения конфликта, после которого демократическое развитие региона станет неизбежным и впечатляющим для соседей. Более того, Иран успешно развивает сотрудничество с Арменией, а Азербайджан – не менее успешно с Израилем, что демонстрирует непростые отношения между двумя странами.
После обретения независимости Азербайджан столкнулся с волнами религиозной экспансии из Ирана, осуществляемой на самых различных уровнях (радио- и телепередачи, отправка литературы, посылка религиозных проповедников, создание фондов помощи и т. д.). Сегодня внешне эта деятельность поубавилась, но Иран использует любую возможность для наставления «своих братьев» по религии на путь истины. Так, недавняя компания в Азербайджане по узакониванию повсеместного ношения