Куртуазные мотивы в произведениях Новалиса

Оглавление
Введение
Глава I Новалис: учёный, философ, поэт
1.1.Особенности мировоззрения Новалиса
1.2.Поэтика Новалиса
Глава II Любовь к женщине и Богу как способ преодоления времени в средневековой поэзии миннезанга и произведениях Новалиса
2.1. Миннезингеры: певцы любви
2.2. Голос поэта-миннезингера в произведениях Новалиса
Заключение
Литература

Это один из множества примеров. Несомненно, наиболее ярким примером выявления традиций миннезанга в творчестве Новалиса будет его роман «Генрих фон Офтердинген» (1797 – 1800). Причин этому несколько. Во-первых, герой его – миннезингер, реальное лицо, жившее в средние века. Сведений о нём сохранилось мало. Известно лишь то, что он принимал участие в поэтическом состязании. Как пишет Н. Берковский, – «Офтердинген — историческое имя, миннезингер, о котором, кроме имени, известно только, что он, по легенде, участвовал в состязании певцов в Вартбурге. Новалис избрал героя, с которым он вступал в область исторической жизни, ничем себя не связывая в ней».Это настолько типично для странствующего рыцаря-поэта – тосковать по странствиям, стремиться к ним и, в конце концов, отправиться в дальние страны, неважно, с какой целью: на войну, искать возлюбленную или мифический голубой цветок, о котором мечтает герой романа Новалиса и который впоследствии станет символом немецкого романтизма. Роман настолько многообразен, что позволяет толковать себя с разных сторон. Нам он интересен не только тем, что главный герой – странствующий миннезингер, но ещё и тем, что роман полон песен. По словам Берковского, «по песне на каждого героя, – крестоносцы поют свою, женщина с Востока – свою, есть песня у певца в атлантической сказке, есть две песни у рудокопа, Клингзор поёт хвалу вину. У Новалиса поющий не артист, не исполнитель, спетая им песня – это он сам, он поёт и превращается в песню, песня – его лирическая душа, его лирическая сущность, песня чуть ли не отменяет его в качестве персонажа, после песни нет особой надобности в его личном присутствии, песня его вместила, она же и заместила его. Так как песня дана каждому, то через песни всё перекликаются друг с другом, роднятся, в известном смысле отождествляются друг с другом».Лирическому герою миннезанге свойственно видеть красоту окружающего его мира: «Ликованье в мире снова. / Радостней любого зова / Щебет птичий по весне. / Для веселия людского / Вся земля цвести готова / В солнечной голубизне». Герой Новалиса выражает свой восторг и преклонение перед величием мира ещё красочнее: «Вечер был ясный и теплый. Месяц мягко сиял над холмами и вызывал странные грезы. Он сам казался грёзой солнца; он лежал над миром снов, погруженным в самосозерцание, и возвращал природу с её бесчисленными гранями к мифическому первобытному времени, когда каждый зародыш ещё покоился в непотревоженном одиночестве и тщетно стремился развернуть всю темную полноту своего безмерного бытия, В душе Гейнриха отражалась сказка вечера. У него было чувство, точно мир покоится в нём весь раскрытый и показывает ему, как дорогому гостю, все свои сокровища и скрытые красоты. Простое величие окружающего стало ему удивительно понятным. Природа казалась ему непостижимой лишь потому, что она нагромождает вокруг человека самое близкое и отрадное, с щедрым обилием разнообразных форм».Итак, роман Новалиса «полон лирических песен. Сквозь историю Офтердингена история его среды пройдена заново. Такая метода рассказывания очень близка симплификации, порою почти сливается с нею. Новалис отодвигает итоги, и тем самым величины, позднее в них вошедшие и ими погашенные, приобретают свободу движения, одна за другою пробуждаются подавленные возможности. Жизнь в её прозаических бюргерских формах и итогах вовсе не была прозаична на всём своём течении, которое им предшествовало».В романе можно найти множество куртуазных традиций и, прежде всего, – это сам герой – странствующий поэт и музыкант, познающий мир через музыку, природу и любовь. При этом он не отвергает Божественного присутствия в мире. В романе, как уже говорилось, множество песен, исполняемых разными героями и можно отыскать среди них и альбу, и плясовуюпеснию, и штрух. Пусть не в чистом виде, но элементы всех этих жанрах можно отыскать на страницах романа Новалиса. Но главное – это преклонение перед женщиной, восхищение ею, а также вера в вечную любовь: «Он поднял глаза: голубой поток медленно плыл над их головами. – Где мы, милая Матильда?– У наших родителей.– Останемся ли мы вместе?– Вечно, – сказала она, прижав свои губы к его губам и так обняла его, что уже не могла оторваться. Она шепнула ему в уста волшебное тайное слово, отозвавшееся во всём его существе. Он хотел повторить его, как вдруг раздался голос его дедушки, и он проснулся. Он готов был бы отдать свою жизнь за то, чтобы еще раз услышать это слово».И средневековый поэт: «Увы! Моя отрада / Уходит от меня. / Но чувств крепка ограда: / Умру, любовь храня». Налицо проблема любви и вечности, зыбкой преграды между ними, наличие непонятной, будоражащей тайны, т.е. проблемы, издавна мучащие поэта-рыцаря, который ищет свой Идеал.Следующее произведение, приближающее нас к отголоскам куртуазных мотивов, – это поэтический цикл «Гимны к ночи». В центре цикла – могила умершей возлюбленной. Нетрудно догадаться, что это могила Софи Кюн. «Имя героини «Гимнов» в тексте не названо. Новалис любил символы и шифры и постоянно прибегал к ним. Но символы предполагают, что вначале был некоторый образ и символ — только особая интерпретация его. «Ночь»Новалиса по самой сути нечто безликое, безбрежное, непредставимое, непроглядное. Чтобы выразить «Ночь», помогает самый жанр гимнов. Гимн, молитва по древнейшим традициям обращены к несуществующим предметам. Предмета нет, но есть преклонение перед ним, есть молящие руки, протянутые к нему, есть особое молитвенное вожделение, есть заклятия, отнесенные к предмету культа, и все они, вместе взятые, создают иллюзию, будто он существует и воочию присутствует. Гимны — это зов, vocativus, звательный падеж, и зов настраивает думать, что кто-то отозвался или вот-вот готов отозваться.Жест, на кого-то направленный, зов, кого-то призывающий, зрителями, слушателями дорисовываются, им мерещится сам живой повод к жесту и к зову, независимо от того, был он или не был взаправду. Сначала культ, а после того боги, предмет культа. Культ сам созидает свой предмет. Если ночь и дана у Новалиса как некий образ, то весь он строится на духовных эмоциях, проникающих друг в друга.». Как мы помним, миннезингеры были набожными поэтами, и в их лирике часто присутствовали так называемые ляйхи – гимны в честь Богородицы. Вот примет такого гимна из творчества неизвестного поэта-миннезингера: «…Славься, Мария, склоняюсь я перед тобой, / Боль в душе твоей как прибой; / Ради крови его живой / Дай мне в конце покой. / Славься, Мария, владычица, просвети, / Ангела ниспусти, / Когда мне из мира уйти. / От злых врагов охрани меня в пути».Обращение лирического героя из поэмы Новалиса идёт из самой глубины сердца: «К тебе одной, Мария, / Из этой мрачной мглы /Летят сердца людские, /Исполнены хвалы./ Небесная Царица, /Детей освободи!/ Недужный исцелится, /К твоей прильнув груди. /Взыскую горней дали, / Превозмогая боль, / Иные покидали /Плачевную юдоль. /В печалях нам подмога,/ Своих святые ждут./Туда нам всем дорога, /Там вечный наш приют».Почему же именно ночь избрана поэтом для аналогии с Царицей? Видимо потому, что возлюбленной героя уже нет в этом мире, день уже никогда не сможет соединить их, а ночь – это другое. Это – как жизнь после смерти, которая, по христианскому вероучению, обязательно наступит. Средневековый поэт-миннезингер верит в это. Так, лирическая героиня из стихотворения безымянного поэта просит больше не о земном, а о небесном. Она надеется и «хлеба ангелов» вкусить в последний час (то есть принять причастие), и возлюбленный для неё уже не земной мужчина, а «Тот, Кто смиренно принял» все людские грехи на себя, и её теперешний путь – это «скорбь смиренных». Так и у Новалиса: он торопится не вверх, а «вниз, во мрак», но это лишь по земным меркам. На самом деле он жаждет «к Спасителю» для того, чтобы соединится в «вечном браке» со своей возлюбленной, которая там, в могиле (потому лирический герой и упоминает низ и ночь), но он знает, что душа её – у Господа. Мир получается как будто перевёрнутым. А мотив вечности и вечной любви, свойственный мировоззрению миннезингеров, звучит здесь с особой мощностью. И самое главное: в произведениях Новалиса отчётливо слышен голоса одинокого поэта-певца, как он слышен в средневековых песнях немецких поэтов. Голос одарённого поэта, который странствует по миру и по сути своей одинок. Он восхищается природой, он преклоняется перед женщиной, которую любит, он верует в Господа и Пресвятую Богородицу, но иногда его ясный взор застилает тоска или скорбь, и он останавливается в растерянности и слушает свою душу, которая изливается слезами, поэзией и музыкой. И для миннезингера, и для лирического героя Новалиса музыка и поэтическое слово неразделимы, они взаимосвязаны и взаимодействуют друг с другом, и без них поэт-рыцарь просто перестаёт существовать. На наш взгляд, этот голос, звучащий со страниц книг Новалиса – и есть основный мотив, связывающий его произведения с куртуазными традициями Средневековья, и он гораздо важнее, чем поиски схожих тем, формы или жанров, которые, несомненно, тоже присутствуют у Новалиса и на которые указывалось выше. В свете всего сказанного можно сделать вывод, что чаще всего Новалис обращается к двум темам поэтов-миннезингеров: теме любви и теме духовности, которые являются основополагающими в его творчестве.ЗаключениеИтак, Новалис явился человеком, сумевшим перерасти своё время. Как и его соплеменник и брат по романтизму, Э. Т. А. Гофман, он не был до конца понят современниками, его дар не был оценён в полной мере, а личность его очень часто истолковывалась неверно. Новалис постоянно эволюционировал в духовном плане и для того, чтобы верно прокомментировать тот ли иной поворот в его биографии или внутренней жизни, необходимо тщательно разобраться во всех фактах. Н. Берковский, например, пишет о состоянии духа поэта перед смертью: «Вместо романтики труда Новалис находит голую эксплуатацию труда. Под самый конец своей жизниНовалис приобрёл необычную для неготрезвость. Он воспринимал вещив том ихпрозаизме, который он ещё недавно не прощал никому, не мог простить самому Гёте. Протрезвление Новалиса и мистика «Гимнов», «Песен», трактатов идутрядом. Отсюда можнозаключить, что Новалис отдает романтику под покровительство церкви и мёртвых сил истории, уничтожающих её по очень ясным, хотядля негосамого скрытым причинам. Романтизмусыплённый, омертвевший в лучшем случае мог вызывать к себе равнодушие. Мы видим,что равнодушие это овладевало и самим Новалисом. Вера в католическую церковь и в старый режим была оборотной стороной его безверия в отношении романтизма. Он стоял как будто бы на верной страже, служил романтизму по-прежнему, на самом же деле он уже успел отречься отнего.Романтизм если еще и жил в нем, то столь пониженной жизнью, что потерял силу избирать друзей и устранять врагов,– врагам онпредавался задумываясь».Это ещё раз подтверждает, что много тёмных пятен в творчестве Новалиса немало хранит оно загадок и мотивов, на которые ещё не обращали внимания исследователи. Одна из таких тем – отголоски средневековой поэзии – миннезанга в его творчестве.В ходе исследования мы выявили, что основными жанрами миннезанга являются: утренняя песня (альба у трубадуров), плясовая песня, шпрух, ляйх и любовная песнь-поклонение Женщине.Основные мотивы в творчестве поэтов-миннезингеров – это чувственный элемент, играющий немалую роль, склонность к рефлексии, «перенесение житейских проблем в сферу умозрительных спекуляций», сдержанный гедонизм, иногда встречающаяся религиозная окраска.Склонность к рефлексии, также как и чувственный элемент являются частыми гостями в произведениях Новалиса, а основные темы – любовная и духовная, становятся ведущими для него.Личность странствующего поэта, ищущего себя в этом мире, познающим любовь и веру, красоту этого мира и загадочность потустороннего, мечта о вечной любви и образ возлюбленной, навеки поселившейся в его сердце, – вот мотивы, роднящие поэзию миннезингеров и произведения Новалиса.Ему удалось донести до современности голос талантливого и одинокого поэта, который не оставляет равнодушным читателя и в наши дни.ЛитератураБерковский Н. Я. Эстетические позиции немецкого романтизма. – В кн.: Литературная теория немецкого романтизма. – Л., 1984. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. – СПб.: Азбука-классика, 2001. – 512 с. Грешных В. И. Художественная проза немецких романтиков: формы выражения духа. – Москва, 2001. Гугнин А. А. Немецкая литература XIX века. От романтизма до бидермайера. Новополоцк – Москва, 2002. История зарубежной литературы XIX века, часть первая. Под ред. проф. А. С. Дмитриева. М., Изд-во Моск. ун-та, 1979. – 572 с. Жирмунский В. М. Из истории западно-европейских литератур. – Л., 1981. Карельский А. В. Драма немецкого романтизма. – М., 1992. Львова Е. П., Фомина Н. Н., Некрасова Л. М., Кабкова Е. П. Мировая художественная культура. От зарождения до XVII века. (Очерки истории). – СПб: Питер, 2008. – 416 с.: ил. Новалис. Фрагменты// Новалис. Генрих фон Оффтердинген. Фрагменты. Ученики в Саисе. СПб, 1995. Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. – Издательство «Художественная литература», Москва, 1974. Пронин В. А. История немецкой литературы: Учеб.пособие. – М.: Университетская книга; Логос, 2007. – 384 с. Пурищев Б. Лирическая поэзия средних веков. – Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. – Издательство «Художественная литература», Москва, 1974. Чавчанидзе Д. Л. Куртуазный поэт на исходе рыцарской эпохи // Вальтер фон дер Фогельвейде. Стихотворения. М., 1985. С. 284.Интернет-ресурсыНовалис Генрих фон Офтердинген // http://bookz.ru/authors/novalis/heinrich_von_ofterdingen/page-5-heinrich_von_ofterdingen.htmlНовалис Гимны к ночи // http://lib.ru/INOOLD/WORLD/nowalis.txt