Автобиографические черты в рассказах У.Сарояна.

Содержание
Введение
Биографическая справка. Основные направления творчества
Рассказы в творчестве У. Сарояна. Биографические мотивы
Заключение
Список использованной литературы

И в то же время книга органично выразила мысль Сарояна об огромном значении законовнациональной памяти, формирующей личность, которойневедомы практичность и расчетливость.В «Араме», цикле элегических рассказов-воспоминаний, покоряющих читателя своей верностью жизни и поэтической своей цельностью, легкой, безыскуственной манерой письма, согретой лиризмом и светящейся юмором, в других рассказах, питаемых фресненским материалом, Сароян создает множество характеров, обладающих осязаемой пластичностью, живой теплотой неповторимой человеческой индивидуальности.Персонажам Сарояна, вообще рисунку его рассказов свойственна удивительная достоверность, натуральность. Здесь все словно выхвачено из самой жизни. Из повседневного ее течения писатель берет самые, казалось бы, обыденные куски, эпизоды, воссоздает их во всей сиюминутности, конкретности и вместе с тем обнаруживает их поэтический потенциал, артистично использует в них же таящиеся выразительные возможности, краски, оттенки. В рассказах Сарояна не бывает ни грубых швов, ни явно авторской «лепки». В них совершенно неощутима писательская техника. Кажется, что они возникают и рассказываются стихийно, хотя, конечно же, это чудесное их качество — стихийность — достигается богатством и тонкостью мастерства. Сарояв — мастер, владеющий искусством композиции, искусством точного штриха и детали, искусством энергичного и экономного повествования. Он умеет моментально подключить читателя к живой сцене своего рассказа и с первых же строк создает иллюзию действия, завязывающегося и протекающего у нас на глазах. Он умеет несколькими штрихами оживить человеческое лицо, характер, он мастерски строит живой диалог с выразительным подтекстом. Этим, в частности, и достигается стремительность и компактность сарояновских рассказов, о которых такой мастер английской прозы, как Грэм Грин, в свое время заметил: «Вы и оглянуться не успеваете, как моментальна погружаетесь в рассказ. Он (Сароян) не тратит слов на то, чтобы представлять вам героев, как если бы в его намерения входило писать по меньшей мере трехтомный роман; они представляют себя сами...». Остроумием, тонкостью, эмоциональной насыщенностью диалога блещут многие сарояновские рассказы, в особенности такие, как «В горах мое сердце», «В теплой, тихой долине дома», рассказы цикла «Меня зовут Арам». Мы читаем, например, остроумнейше построенную писателем беседу дяди Мелика с Арамом о рогатых жабах и прочей твари, населяющей купленный им пустырь («Гранатовая роща»), и из этого комического диалога, сделанного средствами тончайшего юмора, перед нами, в конечном счете, возникает лирический образ, всплывает трогательно поэтическая суть смешной видимости. Диалог этот, может служить образцом сарояновского умения пронизывать очень конкретный и непритязательный текст эмоционально богатым и этически значимым подтекстом. И как тонко соотнесены здесь две различные интонации — пытливо-серьезная, задумчивая, порой возвышенная интонация вопросов и восклицаний дяди Мелика и по-мальчишески бесхитростный, деловито-простой голос отвечающего ему Арама. Как великолепно высвечены две эти интонации одна-другою и как они слиты в своем причудливом и неторопливом движении к многозначительному и волнующему итогу этого «нелепого» разговора! Неслучайно критик Д. Хэйни в своем основательном исследовании «Новейшая американская литература» утверждает, что «разговор Арама и Мелика о рогатых жабах — один из самых несуразных и вместе с тем самых очаровательных диалогов во всей нашей новой литературе».Сароян — один из тех мастеров новеллистики, творчеством которых подтверждается неисчерпаемость формы рассказа. И не только потому, что ему подвластны многие разновидности этой формы — новелла лирическая и новелла остродраматическая, рассказ настроений и рассказ характеров, картинка из «потока жизни» и рассказ-притча, психологический этюд и бытовая зарисовка, эксцентричная юмореска и поэтическая миниатюра. Сароян — один из тех писателей-рассказчиков, в творчестве которых обновляется и обогащается сама поэтика жанра, его художественная структуpa. Ориентируясь не на традиционные литературные формы, а на формы, в которых протекает сама жизнь, стремясь изображать жизнь такой, как она есть, Сароян-рассказчик отказывается от сюжета, основанного на фабуле как на цепи событий. Как в рассказе Шервуда Андерсена, Хемингуэя, так и в сарояновском рассказе сюжет переносится на новую основу — вместо событий ею становится авторский взгляд на мир, а при этом решающее значение приобретает тонкая, продуманная композиция. Интерес, заразительность такого рассказа, сила его эстетического воздействия достигается умением художника органически соотносить «внешнее» с «внутренним», освещать мелкие элементы одного события, одного эпизода взглядом и отношением, движением чувств, внутренней работой души и сознания как персонажей, действующих в рассказе, так и повествователя, и самого автора. Порывая со всякой искусственностью и условностью, приближаясь к формам самой жизни и наполняясь энергией чувства, рассказ обнаруживает под пером Сарояна новые свои возможности, неисчерпаемость жанра.«Что такое роман? Роман — это романист, и рассказ — это рассказчик». Эта очень простая, но и емкая формула из сарояновского предисловия к первому изданию «Отважного юноши на летящей трапеции» говорит о том, что не канонами творится искусство, а талантом художника, его видением мира, открытой жизнью его сознания и сердца, а это значит, что она утверждает и творческую свободу художника, и — в равной мере — его ответственность.Сарояну-рассказчику присущи оба эти качества. Сознание высокой миссии искусства — служить людям и их единению, глубоко нравственное гуманистическое переживание жизни, талантливость, душевная открытость, непринужденность, самобытное поэтическое видение мира — таковы черты художественной индивидуальности Сарояна, определяющие жизненность и ценность того, что создано им в искусстве.«Я думаю, — пишет Сароян в 60-е годы, — что назначение искусства в том, чтобы снабдить пустившееся в странствие человечество хорошо разработанной, надежной картой, показывающей ему путь к самому себе».И если литература ХХ века усилиями лучших своих представителей сумела действительно нанести на ту карту, о которой говорит Уильям Сароян, немалое число существенных линий, а в дополнение к ним и тончайших штрихов, то можно с уверенностью утверждать, что в новом, улучшенном рисунке этой карты, среди штрихов, которые с нее не сотрутся, есть и принадлежащие самому Сарояну, талантливо и правдиво, сочувственно и сердечно рассказывающему о жизни и о человеке.ЗаключениеУильям Сароян, американский писатель, имя которого вот уже несколько десятилетий по праву стоит в ряду широко известных имен, представляющих в литературе XX века вечно живое, вечно обновляющееся искусство рассказа. За прошедшие десятилетия из-под пера Сарояна вышло множество произведений самых различных литературных жанров. Он снискал заслуженное признание как автор романов и повестей, из которых советскому читателю хорошо знакомы повесть «Человеческая комедия» и роман «Приключения Весли Джексона». Он сказал свое значительное, оригинальное слово и как драматург, чьи пьесы воистину становились яркими событиями в жизни театра, неизменно привлекая к себе и благородством мотивов, и неповторимо сарояновской поэтической новизной и свободой. Такие создания Сарояна-драматурга, как «В горах мое сердце», «Эй, кто-нибудь!», «Пещерные люди» и, конечно же, пьеса «Путь нашей жизни», удостоенная в 1940 году двух высших литературных наград США (премии Пулитцера и премии нью-йоркских критиков), утвердились и останутся в американской драматургической классике. Поздний Сароян пишет ряд интересных книг в форме воспоминаний и этюдов, писем и дневников, которые в целом слагаются в лирико-автобиографическую прозу, насыщенную фактами, событиями, содержанием собственной жизни писателя, его наблюдениями, настроениями, раздумьями. Эти книги, обладающие общей притягательностью всего действительного и личного, всего исповедального в литературе, ценны особо, ибо, как заметил Анатоль Франс по поводу знаменитого «Дневника» Гонкуров, «в призваниях людей одаренных есть совсем особая прелесть».Самобытный искрящийся талант Сaрояна проявился многообразно, и все же можно сказать, что среди всего им созданного с наибольшей яркостью выступает созданное в «неисчерпаемой форме» рассказа. Рассказ, новелла — коронный жанр Сарояна. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик, всегда оставался верен этому жанру, именно в нем сказал свое лучшее слово, проявил себя превосходным, неистощимым мастером.Сароян — писатель, рассказывающий о том, что ему самому привелось узнать, увидеть и пережить. Свежесть, привлекательность многих ранних его рассказов, прозвучавших очень современно и встреченных единодушным признанием, состояла именно в том, что это были противопоставленные литературным «изыскам» и «мудрствованию» бесхитростные, искренние и задушевные записи о себе, о внешних и внутренних событиях своей жизни, о соприкосновениях и пересечениях ее с другими жизнями, о своих наблюдениях, впечатлениях, размышлениях. Американский критик Бартон Раско писал о первой сарояновской книге: «Перед нами не сборник рассказов в обычном смысле, а скорее по-юношески непосредственный дневник молодого человека, в оригинальном, свежем почерке которого светится истинное дарование. Но одновременно это и своеобразный эксперимент в прозе, предпринятый человеком ищущим, умным, поставившим себе вполне четкую задачу — создать на бумаге живой и неотразимый эффект эмоции, питаемый или тем, что он чувствует и переживает сам, или тем, что вообще могут чувствовать люди... Что отличает Сарояна как писателя? Он кипуч, стремителен и умен, он любит себя и откровенно интроспективен, он печален, нежен и человечен, он притворяется наивным, но отнюдь не наивен... Он ненавидит жестокость в любой ее форме, он чтит человеческую гордость и достоинство».С годами художественный кругозор писателя расширялся, оттачивалось и зрело его мастерство рассказчика, умеющего с неотразимой естественностью и эмоциональностью зарисовывать окружающую его жизнь и людей, но неизменной осталась заявленная молодым Сарояном программа — «понять и показать человека как брата», говорить с людьми и о людях на «всеобщем языке — на, языке человеческого сердца, который вечен и одинаков для всех на свете».Неизменным остался и исходный творческий принцип писателя — ничего не выдумывать, не сочинять, писать на основе того, что вошло в твой опыт и в твое сердце, писать просто и вольно, не по образцам, а по-своему.***“ ...Ереван. Его ждали на третьем этаже, в просторном фойе Комитета по культурным связям с зарубежными армянами. Собралось много народу. Сароян появился в неизменном плаще, с папахой на голове. Все приветствовали дорогого гостя, преподнесли в дар любимый вид транспорта этого "почтенного малыша", которому 70 лет, - велосипед! Кстати, во Фрезно он ездил только на велосипеде. Варпет был счастлив... Он сел на велосипед и совершил три "круга почета", и, чтобы доставить "ребенку" удовольствие, гости буквально "прилипли" к стенам - перед ними был великий чудак и эксцентрик Вильям Сароян!В художественно-театральном институте собравшиеся студенты и преподаватели стоя больше получаса приветствовали его. Сароян несколько раз пытался утихомирить битком набитый зал. Но восторженные крики и овация не прекращались. И тогда великий мудрец, отойдя к краю сцены, присоединился к аплодисментам, указывая на портрет Брежнева. Ирония и юмор сработали моментально - воцарилась тишина, а через секунду зал буквально взорвался от смеха, оценив чисто сарояновскую смекалку. Встреча состоялась.В одном частном доме его ждали друзья. Вдруг неожиданно он встал из-за стола и вышел в сад. На вопрос, куда он идет, ответил: "Пойду к солнцу". Вышел, а в этот момент по дорожке к дому навстречу ему бежала маленькая девочка. Он подхватил ее и, высоко подняв, громко спросил: "Как тебя зовут?". "Арев", - ответила девочка ("арев" - "солнце"). Седовласый мудрый старец в солнечные октябрьские дни прекрасной осени вышел к солнцу, и оно в образе красивой девочки бросилось ему в объятия. Не чудо ли это? Вот вам сарояновская новелла - реальная и фантастичная одновременно” ( выдержка из статьи Эммы Будагян).Список использованной литературыАнастасьев Н.А. Разочарования и надежды. Заметки о западной литературе сегодня.- М.: Сов. писатель, 1979.Аникст А.А. Очерк развития литературы США.- В кн.: очерки новой и новейшей истории США, т. I.- М.: АН СССР, I960Брукс В.В. Писатель и американская жизнь. Тт. 1-2. Пер. А.Зверев, В.Харитонов, М.Зинде, А.Г. Лулярчик.- М.: Прогресс, 1967Гончар Н. В. Сароян и его рассказы. Ереван, 1976. С. 167—168; см. также относящийся к Чехову отрывок из книги Сарояна “Не умираю”. Пер. Р. Рыбкина // Ровесник. 1974. № 1. С. 21; Сароян В. Яблоки — звезды // Лит.газ. 1976Киреева И.В. Панравтобпографзи и проблема автобиографизма в американской литературе 30-х годов XX века.- В кн.: Американская литература. Проблемы романтизма и реализма. Краснодар, 1977Левидова И.М. От Шервуда АндерсонадоДжонаЧивера (Чехов и американские прозаики). – Москва, 1987Уильям Сароян. “Меня зовут Арам”: Рассказы. Издательство «Советакан грох», Ереван, 1980 г. Перевод с английского И. Карумян.Проблемы истории литературы США.- М.: Наука, 1964Saroyan W. Days of Life and Death and Escape to the Moon. N.Y., 1970.Saroyan W. Not dying. An autobiographical interlude. N.Y., 1963.http://www.yulia-varsham.ru/saroyan_13.htmlhttp://dproc.ru/uilyam-saroyan/http://film.natm.ru/person/10991-biography-uilyam-saroyan.htmhttp://dic.academic.ru/dic.nsfhttp://www.peoples.ru/art/theatre/dramatist/saroyan/