Следственный комитет РФ в Конституционной системе государственной власти.

Введение
Глава 1. Конституционно-правовой статус Следственного комитета Российской Федерации (далее – СК России)
1.1.Особенности статуса СК России по Конституции РФ в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия
1.2.Проблемы конституционно-правовых основ организации и деятельности СК России
Глава 2. Некоторые проблемы деятельности СК России в системе органов государственной власти, осуществляющих уголовное преследование
2.1. СК России как объект надзора за исполнением законов
2.2. Взаимодействие СК России с полицией и налоговыми органами
Глава 3. Проблемные вопросы реформирования досудебного производства
Заключение
Список источников и литературы

Данная формулировка порочна. Во-первых, она предлагает усовершенствовать то, что не поддавалось усовершенствованию в течение почти 150 лет в силу изначальных дефектов конструкции института предварительного следствия, которая в советский период была доведена до абсурда. Во-вторых, неясно, почему предварительное следствие необходимо совершенствовать, а современное дознание, которое своей регламентацией мало отличается от предварительного следствия, совершенствовать не нужно. В-третьих, путем простого механического выделения следственных подразделений из прокуратуры и преобразования их в самостоятельный государственный орган сложно добиться усовершенствования предварительного следствия.
В зависимости от модели организации досудебного производства следователь может быть либо фигурой, осуществляющей уголовное преследование либо судебный контроль за деятельностью органов дознания, соответственно включенной либо в систему органов, занимающихся уголовным преследованием, либо в судебные структуры.
Имевшаяся (и еще отчасти сохранившаяся) организационная принадлежность следователя вполне вписывается в первую из обозначенных моделей. Законодатель не счел необходимым изменить уголовно-процессуальный закон и наделить следователя другой процессуальной функцией. Карательный характер его деятельности подчеркивается нормами ст. 9 Федерального закона "О Следственном комитете", которые наделяют его правом по поручению руководителя следственного органа участвовать в координационных совещаниях по вопросам борьбы с преступностью.
Таким образом, следователь Следственного комитета будет, как и прежде, когда он находился в системе прокуратуры, реализовывать функцию обвинения. В связи с этим выведение следственных подразделений из системы органов, осуществляющих уголовное преследование, выглядит бессмысленным и весьма дорогостоящим экспериментом.
Цель любого судебного реформирования в любом государстве - создание оптимальной уголовной юстиции в судоустройственном и уголовно-процессуальном аспектах. Безусловно, содержание общепризнанных институтов, а главное - реализация правовых норм зависят от социально-экономического состояния общества, правовой традиции, готовности правоприменителя воспринимать и реализовывать действительный смысл предписаний и т.п. Поэтому об оптимальности модели уголовной юстиции следует говорить с учетом представлений переживаемой эпохи.
Тем не менее некоторая совокупность институтов, выработанная человечеством, является аксиоматичной и существует издревле, обновляясь по мере развития общества и государства, даже не с точки зрения содержания, а с точки зрения нового понимания их роли в меняющемся мире. В качестве примера можно привести институт несменяемости судей, возникший в Англии в XI в. как средство укрепления королевской власти и понимаемый сейчас как гарантия самостоятельности судебной власти и независимости судей.
Архитектоника российской уголовной юстиции требует коренной реформы. На рубеже XIX - XX вв. активно обсуждались направления совершенствования уголовной юстиции, в том числе (и прежде всего) в части реформы досудебного производства, которое предлагалось минимизировать, заменив его по большей части полицейским дознанием, производимым под процессуальным надзором прокуратуры.
Казалось бы, декларированные в Указе Президента РФ N 1182 цели совершенствования предварительного следствия и усиления прокурорского надзора за предварительным следствием созвучны идеям начала XX в. Однако не следует забывать, что в дореволюционном процессе под предварительным следствием понимались "ряд производимых судебными органами действий, которыми выясняется преступное событие и вероятная виновность или невиновность лиц, на которых падает обвинение в его учинении, в видах решения вопроса о направлении дела в суд к окончательному разбирательству". Отличие предварительного следствия от дознания как раз и состояло в том, что оно осуществлялось в отношении конкретного лица и могло быть прекращено только судом. Иными словами, предварительное следствие, во-первых, не осуществлялось по каждому факту совершения преступления, как это имеет место сейчас. Во-вторых, оно считалось деятельностью судебной. В-третьих, уголовное судопроизводство и деятельность следователя не были борьбой с преступностью. В-четвертых, даже не производимое по каждому факту совершения преступления предварительное следствие считалось избыточным и, как отмечено выше, высказывались предложения по его сокращению.
По нашему мнению, улучшению уголовного судопроизводства будут способствовать: диверсификация процессуальной формы предварительного расследования и создание института следственного судьи.
Создание же Следственного комитета без полномасштабного реформирования не приведет к улучшению предварительного следствия.
Вместе с тем затянувшаяся дискуссия по поводу совершенствования предварительного расследования вызывает не только интерес, но и серьезную тревогу, поскольку многочисленные предложения по реформированию этой стадии процесса никак не складываются в стройную систему ввиду того, что они порой слишком разноплановы и затрагивают сразу несколько "болевых точек" предварительного расследования.
Однако если со стороны процессуалистов - как практиков, так и теоретиков - активность и заинтересованность в действительной реорганизации досудебного производства налицо, то о законодателе такого сказать нельзя. Камнем преткновения в этом вопросе, на наш взгляд, является нежелание или неспособность законодателя отойти от прошлой, советской, идеологии, не дающей в полной мере внедрить в систему российской уголовной юстиции демократические институты, прижившиеся практически во всем цивилизованном мире: концепцию разделения властей, наделение следователя подлинной самостоятельностью и независимостью, четкое разделение функций уголовного преследования, процессуального руководства и объективного исследования материалов уголовного дела до направления их в суд для окончательного разрешения, т.е. в настоящее время речь надо вести о переосмыслении всей системы досудебного производства в российском уголовном процессе.
Однако сразу хотелось бы оговориться, что "изобретать велосипед" в этом вопросе нет необходимости. Российская история развития уголовного судопроизводства и мировой опыт давно предложили модель досудебного производства, отвечающую и современным российским реалиям. Основана эта модель на концепции разделения властей, признанной не только в цивилизованных, правовых государствах, но уже и в России, которая усиленно стремится тоже стать правовым государством. Особенно ценно то, что этот принцип получил признание и в сфере уголовного судопроизводства, причем и на законодательном, и на теоретическом уровне.
Суть этой концепции применительно к уголовному судопроизводству сводится к тому, что уголовный процесс представляет собой сложную деятельность комплексного характера, в которой так или иначе участвуют все представители властных государственных структур: непосредственно органы судебной и исполнительной власти, косвенным образом - законодатель, принимающий законы, которыми руководствуются участники уголовно-процессуальной деятельности и которые могут влиять на их деятельность, на характер их взаимодействий и взаимоотношений. При этом каждый орган, каждое должностное лицо в этой сфере деятельности должны обрести свое вполне определенное место и действовать как звенья соответствующих роду деятельности каждого органа власти ее относительно самостоятельных ветвей, заниматься непременно своим делом, полностью отвечая за него, функционировать относительно автономно, самостоятельно от других ветвей власти.
Это важное положение получило дальнейшее закрепление и развитие в уголовно-процессуальном законе. Так, в ст. 15 УПК РФ провозглашен принцип состязательности сторон, предусматривающий отделение друг от друга функций уголовного преследования, защиты и разрешения уголовного дела, основанный на концепции разделения властей. В ст. 40 УПК РФ впервые закреплено, что к органам дознания относятся органы исполнительной власти.
Что же касается места органов предварительного следствия в системе государственных органов, то вот тут-то и заложена основная проблема, связанная с эффективным функционированием следственных органов, направленным в конечном итоге на решение стоящих перед уголовным процессом задач. Чтобы определиться с тем, органы какой ветви власти должны осуществлять предварительное следствие, необходимо ясно представлять, какую функцию осуществляет следователь.
В связи с этим перед процессуалистами и законодателем стоит задача пересмотреть всю концепцию организации досудебного производства, а не просто механически реорганизовать предварительное расследование, дифференцировав его процессуальную форму, а также создать следственный орган совершенно иного образца, подведомственный такой властной структуре, чтобы при этом следователь, будучи независимым от всех и вся, расследовал бы дела всесторонне, полно и объективно.
Для разрешения этой задачи необходимо определить, во-первых, какую функцию выполняет следователь - уголовного преследования или всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств совершенного преступления; во-вторых, место дознания в досудебном производстве и только в-третьих - какой орган должен осуществлять предварительное следствие - специально организованный следственный орган, объединяющий в себе все нынешние органы предварительного следствия в каком-либо одном правоохранительном ведомстве (уже действующем, например при прокуратуре, или совершенно новом, например Следственном комитете или Федеральной службе расследования), или орган судебной власти.
Как известно, УПК РФ отнес следователя к стороне обвинения, наделив его соответственно полномочиями, связанными с уголовным преследованием лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, при этом ясно дав понять, что теперь на следователе не лежит обязанность всесторонне, полно и объективно устанавливать обстоятельства, имеющие значение для дела, т.е. деятельность его носит односторонний, обвинительный характер. Вместе с тем законодатель, наделив следователя обвинительной функцией, отстранил, насколько возможно, следователя от прокурора, возглавляющего сторону обвинения и долгое время считавшегося "хозяином" досудебного производства. Некоторые авторы видят в таком реформировании первые положительные шаги законодателя по обособлению предварительного следствия от прокурорского надзора, т.е. приданию следователю большей независимости, о которой в последние годы так много спорят процессуалисты.
Однако, на наш взгляд, такое регулирование правового статуса следователя представляется противоречивым. Если следователь выполняет функцию уголовного преследования, то он должен ее осуществлять совместно с прокурором и сокращение полномочий прокурора по отношению к нему выглядит непродуманным шагом.
С другой стороны, нельзя согласиться и с теми процессуалистами, которые, признавая обвинительную направленность деятельности следователя, вместе с тем ратуют за то, чтобы следователь собирал доказательства, как обвиняющие лицо в совершении преступления, так и оправдывающие его, устанавливал обстоятельства, отягчающие и смягчающие его вину, т.е. был бы беспристрастным, объективным, независимым, но оставался бы при этом в сфере прокурорского надзора.
Возникает парадоксальная ситуация - все считают, что следователь должен быть самостоятельным и независимым, но от кого независим, не ясно. По нашему мнению, следователь - обвинитель не может быть независим ни от прокурора, ни от руководителя следственного органа. Более того, считаем, что в таком случае законодателю следовало бы более четко регламентировать полномочия каждого из них, скоординировав их деятельность, имеющую единую направленность, на выполнение задач, которые ставит перед ними государство и общество.
При таком подходе к деятельности следователя вполне разумным и рациональным видится введение единого Следственного комитета, независимо от того, при Правительстве РФ или Президенте РФ он будет состоять. Относиться он должен тогда к органам исполнительной власти. Но может ли орган исполнительной власти быть независимым от этой власти, в частности от прокурора?
Поэтому, принимая робкие попытки законодателя поставить следователя на более высокий, независимый, пьедестал, лишив его прокурорской опеки, нельзя принять совершенно не согласующуюся ни с принципом разделения властей, ни с принципом состязательности предложенную законодательную регламентацию правового положения следователя в уголовном процессе как субъекта обвинения.
Независимый статус следователь может получить, если предварительное следствие будет освобождено от выполнения функции уголовного преследования. Основным его предназначением должно стать расследование - исследование обстоятельств совершенного преступления, проведенное всесторонне, полно и объективно. А обеспечить такое независимое и объективное исследование может только суд. Не вызывает никаких сомнений, что "предварительное и судебное следствие концептуально имеют общую природу, являясь частями единой функции разрешения дела", поэтому предварительное следствие осуществляться может только представителями судебной власти.
Положение о тесной взаимосвязи предварительного и судебного следствия глубоко развивается в современной уголовно-процессуальной теории. Так, А.И. Трусов, исследуя данный вопрос, отмечает, что наши нынешние следователи, являясь органами прокурорско-полицейских структур, осуществляют отнюдь не предварительное судебное, но фактически прокурорско-полицейское расследование, в отличие от судебных следователей XIX в., которые считались и по своему правовому статусу действительно являлись судебными деятелями, призванными осуществлять хотя и предварительное, однако не прокурорско-полицейское, а именно судебное исследование обстоятельств дела по наиболее сложным и важным уголовным делам, для чего им стремились обеспечить процессуальную независимость и самостоятельность практически такую же, как и судье. В правовом государстве, как совершенно справедливо далее пишет А.И. Трусов, гарантии прав и свобод человека от произвола властей могут быть обеспечены созданием "удвоенных" судебных гарантий, для чего необходимо не только окончательное, но и предварительное исследование обстоятельств преступления сделать судебным.
В развитие этой же мысли Ю. Деришев отмечает, что по своей гносеологической, правовой, аксиологической и историко-генетической природе следственная власть является производной от власти судебной при полном тождестве их назначения, в связи с чем предварительное следствие есть функция юстиции, а следователь соответственно должен рассматриваться как ее представитель и находиться при суде. Любое иное построение следственного аппарата так или иначе ставит следователя в полную или частичную зависимость от интересов ведомств, которые он представляет. Принадлежность к судебной власти, а также ее отделение от власти административной не только обеспечивает процессуальную самостоятельность следователя, но и является подлинной предпосылкой вынесения законного, объективного и справедливого приговора.
Соответственно функция уголовного преследования должна быть возложена на органы дознания. Впервые термин "дознание" был употреблен в Судебных уставах уголовного судопроизводства 1864 г. и определялся как "первоначальные изыскания, производимые полицией для обнаружения справедливости или несправедливости дошедших до них слухов и сведений о преступлении...".
Известный дореволюционный правовед И.Я. Фойницкий объяснял роль полиции в этой деятельности "особенностями дознания, требующего быстроты и энергии, т.е. таких качеств, которые присущи преимущественно органам административным". Предварительное следствие "...как деятельность судебная требует вдумчивости и всесторонних соображений; здесь нежелательна медленность, но и излишняя быстрота скорее может вредить ему, чем приносить пользу; важнейшее качество, обеспечивающее его успех, - спокойствие и сдержанность", в дознании, "...наоборот, все зависит от находчивости и натиска, от инициативы и быстроты исполнения", и далее: "Дознание производится негласно, не прибегает по общему правилу ни к каким принудительным мерам и исследует не столько виновность лиц, сколько действительность события преступления. Предварительное следствие, напротив, почти всегда направляется против определенной личности, которая ставится в положение обвиняемого; оно исследует степень участия данного лица в преступлении и опирается для успеха своих стремлений на весьма энергичные принудительные меры... Поэтому дознание может быть вверено полицейским органам, а предварительное следствие носит на себе характер судебной деятельности и вверяется органам судебным" .
С.И. Викторский так характеризовал дознание - это собирание нужных сведений, а не доказательств, полиция при этом должна "меньше прибегать к письменной форме, мешающей быстроте его".
Современные зарубежные модели досудебного производства также в своей основе имеют деление предварительного расследования на полицейское дознание, руководимое прокуратурой (поэтому часто называемое прокурорским) и находящееся под контролем суда, и предварительное следствие, осуществляемое представителями судебной власти - судебными следователями или следственными судьями. По сути, в настоящее время нет строгого различия между англосаксонской и континентальной моделями в правовом регулировании предварительного расследования.
Некоторые авторы предпочитают англосаксонский вариант регулирования расследования, основанный на доктрине о том, что уголовное преследование носит характер искового производства, поэтому полицейское расследование заканчивается обращением в суд либо с заявлением об обвинении, либо за получением ордера на арест, что, по сути, равнозначно возбуждению уголовного преследования в отношении конкретного лица. Затем следует этап предварительного судебного рассмотрения дела, на котором происходит предъявление первоначального обвинения и принимается решение по вопросу о предании обвиняемого суду, который завершается процедурой раскрытия доказательств.
Однако следует признать, что в силу российского менталитета, а также с учетом исторического опыта нам больше импонирует идея о введении в уголовный процесс фигуры судебного следователя, хотя, конечно, нужно принимать во внимание, что отношение к такому нововведению неоднозначно со стороны процессуалистов. Противников этого института достаточно, тем более что сама история его существования свидетельствует о серьезных проблемах, которые стали тормозом в его развитии в пореформенной России XIX - начала XX в.
Так, В. Случевский одним из слабых сторон уголовного процесса того времени назвал соединение в руках следователя воедино функций судьи, обвинителя и защитника, что мешает беспристрастности следователя, в отличие от судебного следствия, где принцип состязательности реализован (в судебном заседании участвует и защитник, и прокурор), и, кроме того, предварительное и судебное следствие преследуют общую цель - установление материальной истины, но достигается она разными средствами. Другим существенным недостатком предварительного следствия В. Случевский называл недостаточно решительное обособление в этой стадии процесса действий розыскных от действий следственных. Так, следователь, являясь органом судейским, тем не менее обязан направлять деятельность органов дознания по розыску виновного и обнаружению оснований к его изобличению. Такая же двойственность наблюдается и во взаимоотношениях судебного следователя с прокурором. С одной стороны, эти органы являются носителями самостоятельной и независимой друг от друга власти, а с другой стороны, прокурор как носитель власти обвинительной, обнаруживающей преступления и преследующей виновных, нуждается в соответствующих средствах действия, поэтому он вправе требовать от следователя выполнения его указаний по расследованию преступлений и собиранию доказательств. Выход из создавшейся ситуации уже тогда был виден во введении в предварительное следствие состязательной деятельности сторон, в первую очередь путем возложения на них обязанности обнаружения доказательств обвинения и защиты, но, поскольку общество не было готово к развитию и обеспечению частных интересов лиц в этой стадии процесса, не была развита адвокатура, строго руководствующаяся в своей деятельности сознанием своего публичного назначения, реорганизация предварительного производства была немыслима.
Как видим, проблемы, обсуждавшиеся сто лет назад, не потеряли своей актуальности. Но что сегодня мешает реорганизовать предварительное следствие? Нежелание принять решительные меры, боязнь новизны, борьба ведомств за власть, стереотипы мышления, закостенелая привычка? Какой бы причина ни была, результат налицо - дальше разговоров и теоретических предложений по совершенствованию предварительного расследования дело не идет. Представители законодательной власти и правоохранительных органов, которые в первую очередь должны были бы представить на суд общественности новую концепцию развития досудебного производства, молчат.
Подводя итог, хотелось бы заметить, что реформирование предварительного расследования, направленное на действительное, а не мнимое наделение следователя самостоятельностью и независимостью, должно быть связано с отделением дознания от предварительного следствия; возложением на дознание функции уголовного преследования под контролем суда и надзором прокурора, а на следствие - функции предварительного разрешения дела с передачей следствия под юрисдикцию судебных органов, лишением его прокурорской опеки и расширением состязательных начал.

Заключение
Содержание правового статуса Следственного комитета Российской Федерации можно определить, как закрепленное на нормативно-правовом уровне положение государственного органа, имеющего определенную сложную структуру, основанную на иерархическом построении ее звеньев, обладающего экономической самостоятельностью; определяемое основными принципами его организации и деятельности, совокупностью полномочий для достижения целей и реализации задач, стоящих перед Следственным комитетом Российской Федерации.
В Российской Федерации правовой статус следователя Следственного комитета Российской Федерации в основном соответствует статусу следователей в развитых демократических государствах мира. Однако несмотря на то, что на законодательном уровне для следователей и других сотрудников Следственного комитета Российской Федерации предусмотрены гарантии государственной защиты от посягательства на их жизнь, здоровье, имущество, но для реального их обеспечения необходимо осуществить комплекс мер организационного, материального и финансового характера, что целесообразно закрепить в соответствующих нормативных правовых актах.
Изменения и дополнения, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации» Федеральным законом от 5 июня 2007 г. №87-ФЗ, отделили прокурорский надзор от руководства следствием, повысив тем самым правовой статус следователя, что в целом оправданно Однако вместе с этим произошло и существенное сокращение полномочий прокурора по надзору за исполнением законов органами предварительного следствия, что ослабило правозащитный механизм в этой сфере. Это не соответствует ни отечественным правовым традициям, ни зарубежной практике.
Содержание настоящей работы позволяет утверждать, что выбранная для исследования тема является актуальной и своевременной для изучения, и, что наиболее важно, востребованной на практике. Основной смысл проведенного исследования заключается в изучении, анализе многоуровнего законодательства, в том числе ведомственных нормативных правовых актов, регулирующего вопросы правового положения Следственного комитета Российской Федерации, следователей Следственного комитета Российской Федерации и иных работников этой системы. Можно сказать, что в целом цели исследования достигнуты — установлены проблемные вопросы взаимодействия подразделений Следственного комитета и органов прокуратуры России. Результатом исследования стали предложения для совершенствования действующего законодательства, разрешения некоторых вопросов как теоретического, так и практического характера.

Список источников и литературы
Бажанов С.В. Взаимодействие Следственного комитета с полицией и налоговыми органами // Законность. 2011. N 10. С. 35-41.
Бажанов С.В. Правовое положение подразделений следствия и дознания в уголовном процессе Российской Федерации // Российский следователь. 2007. N 6. С. 5-12.
Басков В.И. Прокурорский надзор. 2-е изд. М., 1996.
Бахрах Д.Н. Административное право России. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Эксмо, 2006.
Буланова Н.В. Некоторые проблемы совершенствования правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальное законодательство в современных условиях: проблемы теории и практики: Сб. статей / Абромочкин В.В. и др. М.: Волтерс Клувер, 2010.
Верещагина А. Несколько замечаний по поводу Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации" // Уголовное право. 2011. N 3. С. 121 - 126.
Верещагина А.В. Институт несменяемости судей в дореволюционном российском законодательстве // Российская юстиция. 2006. N 4. С. 66 - 69.
Верещагина А.В. Нужна ли реформа предварительного следствия? // Правоведение. 2005. N 1.
Верещагина А.В. Организационная принадлежность и процессуальная функция следователя: некоторые вопросы // Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследования преступлений: Материалы межвузовской научно-практической конференции (к 50 - летнему юбилею кафедры управления организации расследования преступлений Академии управления МВД РФ): Сб. научн. трудов: В двух томах. М.: Академия управления МВД РФ, 2005. Т. 1. С. 81 - 84.
Верещагина А.В. Проект реформы предварительного следствия, подготовленный комиссией Н.В. Муравьева // Территория новых возможностей. Вестник ВГУЭС. 2010. N 2 (6). С. 52 - 62.
Верещагина А.В. Следователь, его процессуальное положение и организационная принадлежность // Проблемы укрепления государственности и обеспечение верховенства закона. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 2003.
Верещагина А.В. Следователь, его процессуальное положение и организационная принадлежность // Проблемы укрепления государственности и обеспечение верховенства закона. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 2003. С. 377 – 382
Верещагина А.В. Становление и развитие уголовной юстиции России: дореволюционный период: Монография. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2009. С. 150 - 154.
Викторский С.И. Русский уголовный процесс: Учебное пособие. М.: Юридическое бюро "Городец", 1997.
Винокуров А.Ю. К вопросу о совершенствовании правового регулирования надзорной и иной деятельности прокуроров // Актуальные вопросы российского права: Сб. научных статей. Выпуск 17. М.: МосГУ, 2010.
Винокуров А.Ю. Объекты и субъекты прокурорского надзора: проблемы законодательной идентификации // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. N 3 (23).
Винокуров А.Ю. Следственный комитет Российской Федерации как объект прокурорского надзора // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. N 1 (21).
Винокуров А.Ю. Следственный комитет РФ как объект надзора за исполнением законов // Законность. 2011. N 11. С. 52-60.
Винокуров А.Ю. Следственный комитет РФ как объект надзора за исполнением законов // Законность. 2011. N 11. С. 54.
Винокуров А.Ю. Требование прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе дознания или предварительного следствия // Адвокат. 2008. N 4.
Гуськова А.П., Емельянов В.А., Славгородских А.А. Проблемные вопросы реформирования досудебного производства России // Российский судья. 2008. N 4. С. 9 - 11.
Даев В.Г. Концепция прокурорского надзора в свете правовой реформы // Вестн. МГУ. Право. 1990. N 4. С. 38 – 40.
Деришев Ю. Уголовное досудебное производство: проблемы и пути реформирования // Уголовное право. 2005. N 1. С. 82.
Дибиров Ю.С. Проблемы конституционно-правовых основ организации и деятельности Генеральной прокуратуры и Следственного комитета при Генпрокуратуре РФ // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6.
Доржиев Б.В., Горюнов В.В. Статус Следственного комитета и новые полномочия прокурора // Законность. 2011. N 11. С. 15-20.
Ефимичев С.П., Ефимичев П.С. Функции в уголовном судопроизводстве: понятие, сущность, значение // Журнал российского права. 2005. N 7.
Жамков А.А. Процессуальный статус сотрудников ОБЭП, осуществляющих проверку сообщений о преступлениях экономической направленности // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений: Материалы межвузовской научно-практической конференции. М.: Академия управления МВД России, 2009. Ч. 1. С. 284 - 286.
Конституционное право России / Отв. ред. А.Н. Кокотов, М.И. Кукушкин. Екатеринбург, 2001.
Корниенко В.Т. Предварительное следствие и состязательный судебный процесс в Российской Федерации. Конфликт интересов // Российский судья. 2008. N 4.
Королев Г. Реорганизация досудебного производства: проблемы и перспективы // Законность. 2008. N 1.
Крюков В.Ф. Полномочия прокурора в досудебном производстве по уголовным делам: современность и перспективы // Журнал российского права. 2007. N 10.
Рябинина Т.К. Следственный комитет или судебный следователь? // Уголовное судопроизводство. 2011. N 1. С. 18-23.
Савицкий В.М. Кризис прокурорского надзора // Соц. законность. 1991. N 1. С. 46 - 47.
Синельщиков Ю.П. О функциях прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса // Российский следователь. 2008. N 17.
Случевский Вл. Учебник русского уголовного процесса. Изд. 4-е, доп. и испр. СПб., 1913.
Судебные уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией. Ч. 2. СПб., 1867.
Точиловский В.Н. О концепции прокурорской власти // Сов. государство и право. 1990. N 9.
Трусов А.И. Уголовный процесс в системе разделения властей // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1994. N 5.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Петроград: Двигатель, 1915. Т. II.
Шадрин В.С. Желаемое и действительное в досудебном производстве российского уголовного процесса (Выступление на международной научной конференции "Уголовная юстиция: связь времен", прошедшей в г. Санкт-Петербурге 6 - 8 октября 2010 г.) // http:// www.iuaj.net/ book/ export/ html/ 536.
СУ РСФСР. 1917. N 4. Ст. 50.
Дибиров Ю.С. Проблемы конституционно-правовых основ организации и деятельности Генеральной прокуратуры и Следственного комитета при Генпрокуратуре РФ // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6. С. 69.
Басков В.И. Прокурорский надзор. 2-е изд. М., 1996. С. 49 и далее; Даев В.Г. Концепция прокурорского надзора в свете правовой реформы // Вестн. МГУ. Право. 1990. N 4. С. 38 - 40; Точиловский В.Н. О концепции прокурорской власти // Сов. государство и право. 1990. N 9. С. 46; Савицкий В.М. Кризис прокурорского надзора // Соц. законность. 1991. N 1. С. 46 - 47.
Басков В.И. Указ. соч. С. 53 - 54.
Дибиров Ю.С. Проблемы конституционно-правовых основ организации и деятельности Генеральной прокуратуры и Следственного комитета при Генпрокуратуре РФ // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 6. С. 69.
Шадрин В.С. Желаемое и действительное в досудебном производстве российского уголовного процесса (Выступление на международной научной конференции "Уголовная юстиция: связь времен", прошедшей в г. Санкт-Петербурге 6 - 8 октября 2010 г.) // http:// www.iuaj.net/ book/ export/ html/ 536.
Доржиев Б.В., Горюнов В.В. Статус Следственного комитета и новые полномочия прокурора // Законность. 2011. N 11. С. 16.
Бахрах Д.Н. Административное право России. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Эксмо, 2006. С. 153.
Конституционное право России / Отв. ред. А.Н. Кокотов, М.И. Кукушкин. Екатеринбург, 2001. С. 101.
Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 23 октября 2006 г. по делу N А38-798-17/134-2006 // СПС "КонсультантПлюс".
Определение Конституционного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. N 268-О.
Доржиев Б.В., Горюнов В.В. Статус Следственного комитета и новые полномочия прокурора // Законность. 2011. N 11. С. 18.
Винокуров А.Ю. Следственный комитет РФ как объект надзора за исполнением законов // Законность. 2011. N 11. С. 53.
Винокуров А.Ю. Следственный комитет Российской Федерации как объект прокурорского надзора // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. N 1 (21). С. 20.
Винокуров А.Ю. Объекты и субъекты прокурорского надзора: проблемы законодательной идентификации // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. N 3 (23).
Винокуров А.Ю. Следственный комитет РФ как объект надзора за исполнением законов // Законность. 2011. N 11. С. 54.
Винокуров А.Ю. Требование прокурора об устранении нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе дознания или предварительного следствия // Адвокат. 2008. N 4; Винокуров А.Ю. К вопросу о совершенствовании правового регулирования надзорной и иной деятельности прокуроров // Актуальные вопросы российского права: Сб. научных статей. Вып. 17. М.: МосГУ, 2010.
Бажанов С.В. Взаимодействие Следственного комитета с полицией и налоговыми органами // Законность. 2011. N 10. С. 36.
Бажанов С.В. Правовое положение подразделений следствия и дознания в уголовном процессе Российской Федерации // Российский следователь. 2007. N 6. С. 5, 6.
Жамков А.А. Процессуальный статус сотрудников ОБЭП, осуществляющих проверку сообщений о преступлениях экономической направленности // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений: Материалы межвузовской научно-практической конференции. М.: Академия управления МВД России, 2009. Ч. 1. С. 284 - 286.
Бажанов С.В. Взаимодействие Следственного комитета с полицией и налоговыми органами // Законность. 2011. N 10. С. 39.
Верещагина А. Несколько замечаний по поводу Федерального закона "О Следственном комитете Российской Федерации" // Уголовное право. 2011. N 3. С. 121.
Верещагина А.В. Становление и развитие уголовной юстиции России: дореволюционный период: Монография. Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2009. С. 150 - 154.
Буланова Н.В. Некоторые проблемы совершенствования правового статуса прокурора в уголовном судопроизводстве // Уголовно-процессуальное законодательство в современных условиях: проблемы теории и практики: Сб. статей / Абромочкин В.В. и др. М.: Волтерс Клувер, 2010. С. 11 - 15; Ефимичев С.П., Ефимичев П.С. Функции в уголовном судопроизводстве: понятие, сущность, значение // Журнал российского права. 2005. N 7; Крюков В.Ф. Полномочия прокурора в досудебном производстве по уголовным делам: современность и перспективы // Журнал российского права. 2007. N 10; Синельщиков Ю.П. О функциях прокурора на досудебных стадиях уголовного процесса // Российский следователь. 2008. N 17; и др.
Верещагина А.В. Следователь, его процессуальное положение и организационная принадлежность // Проблемы укрепления государственности и обеспечение верховенства закона. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 2003. С. 377 - 382; Она же. Нужна ли реформа предварительного следствия? // Правоведение. 2005. N 1. С. 160 - 168; Она же. Организационная принадлежность и процессуальная функция следователя: некоторые вопросы // Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследования преступлений: Материалы межвузовской научно-практической конференции (к 50-летнему юбилею кафедры управления организации расследования преступлений Академии управления МВД РФ): Сб. научн. трудов. М.: Академия управления МВД РФ, 2005. Ч. 1. С. 81 - 84.
Верещагина А. Несколько замечаний по поводу Федерального закона "О Следственном комитете