Банковская система ФРГ

Введение
Глава 1. Становление банковской системы ФРГ
1.1 Зарождение банковской системы в Германии
1.2. Становление Центрального Банка Германии
1.3. Формирование банковской системы Германии в условиях ЕС
Глава 2. Структура и функции банковской системы ФРГ
2.1. Виды и формы современных кредитных учреждений ФРГ и их
законодательно-нормативные и публично-правовые особенности
2.2. Организация объединенного финансового надзора за оказанием финансовых услуг кредитными организациями в целях защиты интересов клиентов и вкладчиков
2.3. Законодательные и публично-правовые особенности системы страхования вкладов ФРГ
Глава 3 Сравнительный анализ банковской системы ФРГ и РФ
3.1 Анализ процессов консолидации в банковском секторе
3.2 Анализ тенденций секьюритизации
3.3 Перспективы расширения банковских операций во внебанковском секторе
3.4 Проблемы взаимной экспансии банковской системы ФРГ и России
3.5 Сотрудничество России и ФРГ по становлению надзорных функций
3.6 Перспективы развития банковских систем
Заключение
Список литературы

В результате все депозиты частных лиц по сути являются вкладами до востребования. Такая ситуация не несла высокого системного риска в условиях, когда доля вкладов населения в пассивах банков была невелика. Но сейчас, когда эта доля достигла 29% и продолжает расти, обещая к концу 2005 года достичь 100 млрд долларов, ситуация изменилась кардинально. При этом, размещая привлеченные средства в кредиты и другие активы, банки оказываются в непростой ситуации: при любом внешнем шоке (вызванном, например, заказанной конкурентом статьей в газете или неловкими действиями властных структур) испуганные вкладчики могут немедленно потребовать назад все свои вклады, и банки обязаны будут их выдать. Поскольку деньги не лежат без дела, а размещены в кредиты и другие активы, то банк сталкивается с серьезной проблемой: где взять средства для удовлетворения требований вкладчиков.
Очень важно понять, что отсутствие безотзывности вкладов является конкурентным преимуществом государственных и иностранных банков, а также — с определенными оговорками — банков, чьи собственники владеют крупными сырьевыми активами. Не имеющие таких собственников частные российские банки (четвертая группа) при этом откровенно дискриминируются. В случае массового бегства вкладчиков у собственников банков первых трех групп по определению есть средства для расплаты со всеми вкладчиками за счет бюджета (госбанки), бизнеса вне России (иностранные банки) и небанковского бизнеса (банки третьей группы) — последнее было продемонстрировано летом 2004 года собственниками Альфа-банка. У «неолигархических» частных банков таких средств нет. Между тем их бизнес может быть прекрасно организован, кредиты могут отличаться высоким качеством, риски контролироваться, активы и пассивы быть безукоризненно сбалансированы по валютам и срокам и т. д. — в случае массового бегства вкладчиков все это никак не поможет.
Отмена отзывности вкладов до истечения контрактного срока даст возможность российским банкам соотносить срочность привлеченных и размещенных средств, как это делают все банки мира, даст возможность нормально конкурировать с иностранцами по качеству управления ликвидностью.
Вторым важнейшим направлением поддержки частных российских банков является содействие их капитализации, увязанное с выращиванием стабильных собственников. Повторим, что сегодня именно капитал, а не ликвидность является узким местом российской банковской системы. С июля 2004-го по июль 2005 года 8 из 25 крупнейших банков страны сталкивались со снижением норматива достаточности капитала до 11% и ниже, что является важнейшим сдерживающим развитие фактором: приходится тормозить рост активов. Капитал дорог, и в межотраслевой конкуренции за него банки проигрывают сырьевым отраслям. Центральный банк мог бы предоставлять банкам долгосрочные субординированные кредиты, включаемые в расчет банковского капитала. Разумным техническим механизмом предоставления таких кредитов видится выкуп Центральным банком субординированных облигационных займов, выпускаемых банками. Такая форма — субординированный облигационный заем — позволит ЦБ впоследствии размещать облигации среди сторонних инвесторов, а не держать кредит на своем балансе. Субординированные кредиты могли бы, в частности, использоваться для финансирования покупок других банков, в том числе за рубежом.
Предлагаемая мера, как и всякое предложение о выборочной государственной поддержке частного бизнеса, должна выдерживать тест на коррупциогенность. Снизить коррупционные соблазны можно, установив, например, формальные правила, при выполнении которых любой работающий в России более определенного срока банк имел бы право на получение такого кредита. Наряду с соблюдением усиленных по сравнению с обычными нормативных требований Центрального банка в течение, скажем, двух или трех лет, а также стандартных вещей вроде международного аудита и отчетности по МСФО критерием доступа могла бы стать доля на рынке (при условии предельно ясного механизма ее расчета). Представляется разумным вести речь о доле как на общероссийском, так и на региональных рынках, тем самым ориентируясь на поддержку не только национальных, но и региональных банковских лидеров.
Нам нужен банковский «пакт Монклоа» — обмен поддержки частных российских банков со стороны государства на их лояльность стране и готовность играть вдолгую. Нужно помочь национальному частному банковскому бизнесу преодолеть краткосрочность мышления и настрой на ускоренную продажу своих активов
Предоставление субординированного кредита от Центрального банка может быть увязано с введением ограничений на смену собственника в период до погашения. Более того, давая такой кредит, Центральный банк мог бы не только брать в залог акции банка (для этого потребуется изменить действующую сейчас норму, согласно которой субординированный кредит должен быть необеспеченным), но и требовать частичных гарантий от конечных собственников банка — физических лиц, что послужило бы неплохим механизмом проверки серьезности намерений банкиров.
Весьма многообещающей мерой видится поддержка Центральным банком выкупа коммерческих кредитных учреждений их менеджерами по образцу банка «Траст». Это может стать альтернативой покупки банков иностранцами и госбанками, содействуя появлению российских собственников, ориентированных на длительное пребывание в данном бизнесе. Именно это стране и нужно, если она собирается строить капитализм и при этом сохранять экономический, а с ним и политический суверенитет.
Какую же политику следует вести в отношении иностранных банков? Прежде всего их не стоит маргинализировать, рассматривая их развитие как помеху формированию отечественной банковской системы. Банки с доминирующим иностранным участием уже сейчас играют важную роль в российской экономике, а в некоторых секторах — автокредитование, ипотека, кредитование крупнейших экспортеров — эта роль близка к ведущей. Не стоит также вовсе не обращать на них внимания, игнорируя их специфику, а равно и сводить защиту национальных интересов в банковской сфере просто к недопущению приватизации госбанков. Рациональная политика состоит в том, чтобы встраивать «иностранцев» в российскую экономику, максимально интегрировать их в нее, подталкивая к нужным России действиям.
По своей идеологии эта политика похожа на политику в отношении автопрома: мы хотим, чтобы иностранцы приходили к нам со своими технологиями, но при этом максимально русифицировались, то есть локализовывали изготовление возможно большего числа деталей и узлов. Мы хотим, чтобы создающие в России свои предприятия мировые гиганты автомобилестроения занимались не отверточной, а промышленной сборкой. При этом смысл нашего желания заключается не только в том, чтобы увеличить объем добавленной стоимости, производимой в России, но и в том, чтобы увеличить у нас потенциал дальнейшего развития (и технологический, но прежде всего человеческий), увеличить способность к инновациям. Наконец, мы хотим, чтобы производимые (вначале пусть даже только собираемые) в России машины экспортировались в другие страны.
Применительно к банкам данные принципы политики означают следующее. Во-первых, нужно сохранять запрет на создание в России филиалов зарубежных банков — не только и не столько потому, что филиалы дают преимущество иностранным банкам в привлечении депозитных ресурсов, но прежде всего потому, что такая форма организации безвозвратно смещает из России вовне центры принятия всех серьезных бизнес-решений и многие важнейшие функции, оставляя у нас только «прилавки», с которых продаются банковские продукты. Основная часть цепочки создания стоимости оказывается вне России: условно говоря, это аналог отверточной сборки в автопроме. Приемлемый вариант иностранного присутствия в российской банковской системе — дочерние структуры иностранных банков и совместные банки, пусть и с иностранным доминированием в акционерном капитале.
Во-вторых, нужно стремиться к перемещению в Россию или удержанию в ней максимального количества маркетинговых, управленческих и контрольных функций банков. Дочерние банки иностранных гигантов должны быть российскими насколько, насколько это возможно. Это касается и требований по доле российских граждан в органах управления банком, и контроля со стороны Центрального банка за взаимоотношениями российского дочернего банка со своим зарубежным акционером, и особенно соотношения функций, централизуемых в штаб-квартире зарубежного акционера и сохраняющихся в дочернем банке в России. Нужно поощрять сохранение российских акционеров в банках с доминирующей иностранной собственностью — это заставляет банк иметь в России полноценные органы управления, исключает их фактическое перемещение за рубеж. В этом случае на интересы нашей страны будут работать принятые в мировом бизнес-сообществе принципы справедливости в отношении миноритарных акционеров, безусловная приверженность которым провозглашается всеми серьезными финансовыми институтами. Весьма полезным в связи с этим был бы такой классический механизм корпоративного управления, как требование наличия независимых директоров в составе совета директоров дочернего банка — это делает совет полноценным, а не формальным органом.
Нужно стремиться к перемещению в Россию или удержанию в ней максимального количества маркетинговых, управленческих и контрольных функций банков. Дочерние банки иностранных гигантов должны быть российскими насколько, насколько это возможно
В-третьих, следует настаивать на модели нежесткой интеграции дочерних, а тем более совместных банков в зарубежные банковские структуры, в частности на сохранении российских банковских брендов.
Сохранение в России максимально возможного объема маркетинговых, управленческих и контрольных функций важно не только с точки зрения удержания в стране максимального числа звеньев цепочки создания стоимости. Россияне, ставшие или могущие стать управленцами транснациональных компаний, — одна из самых образованных и активных социальных групп в нашей стране. Эти люди более молодые, более самостоятельные, более свободные от «культуры зависти» и более близкие к «культуре конкуренции». Они очень нужны России: ведь у нас так не хватает активных, способных на самостоятельную конструктивную деятельность людей. А мы можем потерять их, если они окажутся затянутыми в «транснациональные сети», будут прежде всего идентифицировать себя с компаниями, где они работают, а не со своей страной. Тогда Россия станет одним из мест работы наряду с Германией, Индией, Гонконгом или США. Если же мы хотим преимущественной идентификации этих людей с Россией, то управленческие структуры транснациональных компаний, находящиеся в России, должны быть большими, должны обеспечивать значимые карьерные перспективы внутри России. Именно в этом смысл того, чтобы постараться сделать Москву международным банковским центром. Если управленческие структуры в значительной степени будут вне России, а у нас — только «бесправные» точки продаж, то существенную часть своей управленческой элиты страна может потерять: стремление подниматься по карьерной лестнице станет тянуть людей из Москвы в, условно говоря, Лондон или Вену.
Формулировка и отстаивание в переговорах с иностранными банками названных выше принципов политики — прерогатива Центрального банка. Думается, что иностранцы в принципе готовы к такому подходу — банковская отрасль везде в мире является сильно регулируемой. Центробанковское «увещевание» (moral suasion) отмечено во всех учебниках по финансам как важный механизм регулирования банковской системы наряду с нормативами, лицензированием и т. д.
Центральный банк должен также активно способствовать увеличению рыночной капитализации российских дочерних банков транснациональных финансовых групп. Речь идет о том, что пусть и не главный, но хотя бы один из «полюсов капитализации» транснациональной банковской структуры должен находиться в России. Целесообразным в связи с этим выглядит введение требования: независимо от структуры собственности банки с активами либо капиталом выше определенного уровня должны быть только открытыми акционерными обществами. Такая норма, наряду с отмеченным выше желательным сохранением доли российских миноритарных акционеров в капитале дочернего банка, будет способствовать «полноценности» банка, воспрепятствует превращению его в «цех отверточной сборки», резко уменьшит возможность трансфертного ценообразования. Более того, пойдя на подобную меру, можно уверенно рассчитывать на ускорение развития российского фондового рынка — появятся явные кандидаты на роль новых «голубых фишек».
В качестве успешного примера работы с дочерними иностранными банками приведем Австрию: эта небольшая страна, согласившись ввиду небольших размеров внутреннего рынка «сдать» существенную часть своей банковской системы иностранцам (продажа немецкому HypoVereinsbank Банка Австрии в 2001 году), сумела добиться не только сохранения национального бренда, но и оговорить для Вены статус банковского центра для всей Восточной Европы. Интересно отметить, что этот статус удалось сохранить и при последующей покупке теперь уже HypoVereinsbank итальянским Unicredito — Вена и сегодня остается банковским центром для всего региона. Точно так же и ЦБ, давая согласие на покупку транснациональным банком кого-то из российских, мог бы обусловливать это согласие сохранением либо перемещением в Россию головных функций по всей сети филиалов, отделений и дочерних банков банка-покупателя как минимум в странах СНГ.
3.5 Сотрудничество России и ФРГ по становлению надзорных функций
Центральный банк России и Федеральное управление финансового надзора Германии подписали в 2006 г. в Москве меморандум о взаимопонимании по вопросам сотрудничества в области банковского надзора, говорится в сообщении департамента внешних и общественных связей Банка России.
"Подписанием меморандума успешно завершена совместная работа Банка России и Федерального управления финансового надзора Германии по подготовке документа, имеющего статус соглашения о намерениях в сфере банковского надзора по вопросам, представляющим взаимный интерес прежде всего с точки зрения реализации функций по трансграничному консолидированному надзору", - отмечается в пресс-релизе.
В ЦБ подчеркивают, что целесообразность заключения меморандума обусловлена в первую очередь интересом, проявляемым германскими банками к расширению операций в России. В настоящее время в РФ действуют пять банков, контролируемых германским капиталом.
При подготовке меморандума российский Центробанк и Федеральное управление финансового надзора Германии руководствовались необходимостью расширения сотрудничества в области надзора за деятельностью кредитных организаций, обмена надзорной информацией, а также надзора за трансграничными учреждениями германских банков в России и российских банков в Германии.
Содержание меморандума соответствует рекомендациям Базельского Комитета по банковскому надзору по вопросам развития сотрудничества между национальными органами банковского надзора", - говорится в сообщении.
В соответствии с законодательством ФРГ, Федеральное управление финансового надзора Германии является органом, которому вверен надзор за банками, страховыми и инвестиционными компаниями. При осуществлении возложенных на него функций в области надзора за банками и инвестиционными компаниями управление тесно сотрудничает с Немецким Федеральным банком (Бундесбанком). В связи с этим меморандум предусматривает также сотрудничество в области банковского надзора между Банком России и Бундесбанком.
Подписанный меморандум является первым подобным соглашением со страной, входящей в десятку наиболее развитых стран мира и являющейся членом Базельского Комитета по банковскому надзору, отмечают в банке.
Переговоры о сотрудничестве с органами банковского надзора иностранных государств проводятся Банком России с 1997 года. В настоящее время подписаны и действуют 14 меморандумов (соглашений).
3.6 Перспективы развития банковских систем
Немецкие частные банки, рассчитывавшие на солидные дивиденды от биржевого бума 2000 года, крупно просчитались. Стагнация в экономике повлекла за собой рост числа проблемных кредитов, которые многие крупные и средние предприятия ФРГ в ближайшее время отдать просто не смогут. Немецкие корпорации одна за другой идут ко дну.
Насущной проблемой немецких банков стала не погоня за прибылью, а борьба за выживание. Те, кто еще держит голову над водой, безуспешно пытаются избавиться от тяжелого груза долгов. Банки, как известно, не могут жить лучше своих клиентов. Подведение грустных итогов минувшего года показало, что непотопляемых гигантов в банковской системе Германии больше не существует. Как и всякая сложная ситуация, положение в банковском секторе вызывает самые противоречивые оценки. «Могильщиков» немецких банков возглавляет известный финансовый аналитик из Нюрнберга Вольфган Герке. В своем интервью газете Berliner Zeitung он заявил, что начавшийся банковский кризис в Германии должен способствовать очищению финансовой системы, в результате чего в стране останутся максимум два-три банка, может, даже вообще один. Зато выжившие будут способны проводить операции в мировом масштабе. Если учесть, что 35% совокупного баланса кредитно-финансовых организаций зоны евро приходится именно на ФРГ, то масштаб прогнозируемых потрясений будет сопоставим по накалу страстей с российским дефолтом 1998 года.
Частично прогнозы Герке уже начали сбываться. Процесс банкротств пошел. Первыми обанкротились два региональных банка – Schmidt Bank и Gontard&Metallbank. Впрочем, сам факт наличия кризисной ситуации некоторыми экспертами ставится под сомнение. Так, регулирующие инстанции, напротив, неоднократно сообщали об отсутствии банковского кризиса в Германии. Руководитель департамента банковского надзора Европейского центрального банка Эдгар Майстер считает, что ситуация не столь драматична. По его мнению, единичные случаи банкротств немецких банков не являются подтверждением системного кризиса, а ожидаемые слияния – прямое следствие «консолидационной фазы», в которую вступает банковское сообщество Евросоюза. Большим оптимизмом отличаются и оценки Bundesbank.
Для делового сообщества кризис стал очевидным еще в позапрошлом году, когда банки ФРГ сократили порядка 35 тысяч рабочих мест. Это в два с лишним раза больше, чем сокращение работников кредитно-финансовых учреждений во всем Евросоюзе с 1998 г. по 2001 г. При этом Германия занимает одно из последних мест среди стран ЕС по количеству банковских служащих на тысячу человек населения. Тем не менее, Европейский центральный банк, всегда более чем осторожный в своих оценках, продолжал отрицать наличие сколько-нибудь серьезных разрушительных последствий, указывая на то, что немецкие банки в основе своей не имеют проблем с ликвидностью и размером собственных средств.
Оценка ситуации рынком оказалась менее сдержанной. Самым провальным стал позапрошлый год для немецких банковских акций. Акции Commerzbank упали в цене на 88%, аналогично плохие показатели и у коллег по цеху, входящих в банковскую часть биржевого индекса DAX (Deutscher Aktien Index): Bayerische HypoVereinsbank (–84%), Deutsche Bank (–64%), Allianz/Dresdner Bank (–83%), Munchener Ruck (–75%), MLP (–96%).
В результате этого биржевого краха капитализация трех ведущих финансовых структур - Deutsche Bank, HypoVereinsbank и Commerzbank – снизилась за год на 57 млрд. евро. В этих условиях немецким банкирам приходится конкурировать с крупнейшими банковскими домами мира не только на международном, но и на внутреннем рынке. Несмотря на высокие издержки, тяжелое налоговое бремя и неусыпное внимание контролирующих органов, 165 иностранных кредитно-финансовых учреждений имеют полную банковскую лицензию, что дает им возможность свободно оперировать на территории Германии. В мировом масштабе немецкие частные банки нельзя отнести к тяжеловесам. Издержки у них выше, а прибыль по отношению к собственному капиталу в 2003 г. была ниже, чем у европейских коллег. Последний показатель отличается особенно значительно: 1% по сравнению с 11% у французских банков и 16% у английских.
Оказавшись на бобах, немецкиe банкиры с тревогой смотрят за океан. Недавнее приобретение JP Morgan Chase за $58 млрд. крупного Bank One породило гиганта с размерами активов $1.1 трлн. Рано или поздно он заинтересуется самым большим в Европе немецким финансовым рынком. Не дремлет и Citigroup, по слухам, давно уже присматривающийся к лидеру немецких банков Deutsche Bank. Интерес этот вызван далеко не праздным любопытством. Сейчас противопоставить недружественным поглощениям частные банки ФРГ могут только свои плохие балансы.
На этом фоне риски, связанные с экономическим циклом, усилили риски внутренние, связанные с определением и реализацией стратегии развития. В результате турбулентность рынка заставила пошатнуться даже гигантов. Первым из них дал трещину Commerzbank, занимающий третье место по величине в Германии. Слухи о том, что дела в банке плохи, появились в 2002 г., когда в редакцию газеты Financial Times попало письмо электронной почты одного из сотрудников компании Merrill Lynch, адресованное американскому рейтинговому агентству Standard&Poor’s. В этом, как утверждалось, случайно попавшем в редакцию письме содержалась информация, касающаяся якобы имевшего место крупного проигрыша Commerzbank на рынке кредитных деривативов.
Видимо, для специалистов S&P эта информация показалась достоверной, потому как через некоторое время после получения этого письма рейтинг Commerzbank был существенно понижен. Ответом банка стало заявление его шефа Клауса-Петера Мюллера, в котором он назвал все обвинения «дикими» и «злонамеренными». Кроме того, сразу же после этих событий Мюллер выступил на очередной встрече руководителей ведущих мировых банков в Вашингтоне. Глава Commerzbank в очередной раз опроверг все обвинения Merrill Lynch. Еще более определенно высказался на этой же встрече член совета директоров банка Мехмет Далман, назвав упоминавшиеся операции с кредитными деривативами прибыльными. «Я не вижу причин, почему мы должны обанкротиться», – сказал он.
Но дыма без огня в природе не бывает. В балансе банка за прошлый год отражены убытки на общую сумму 2.32 млрд. евро. Проблемные кредиты достигли более 1 млрд. евро. Для сравнения: в более тяжелом 2002 г. убытки Commerzbank составили 298 млн. евро. Таким образом, прошлый год оказался самым худшим более чем за 130 лет существования банка. Как заявил на пресс-конференции, посвященной итогам года, глава Commerzbank К.-П. Мюллер, столь значительные убытки стали следствием сознательно выбранной политики очистки баланса за счет переоценки собственных акций и избавления от части проблемных активов инвестиционного портфеля банка.
Продолжилось в прошлом году и сокращение штатов. Теперь уже более 4 тысяч бывших сотрудников Commerzbank ищут себе новое место работы. А по неподтвержденным официально данным, программой реструктуризации и сокращения издержек подразумевается увольнение каждого четвертого из 32377 наемных работников банка.
После обнародования этих данных акции Commerzbank упали сразу на 1.5%, возглавив список дешевеющих ценных бумаг. Неутешительные итоги деятельности третьего по величине немецкого банка не прибавили оптимизма деловому сообществу.
Основная внутренняя проблема немецких банкиров – запоздалое снижение издержек. Эйфория конца прошлого тысячелетия, вызванная биржевым бумом, оставила после себя разочарование в «новой экономике», проблемные активы и тысячи высокооплачиваемых биржевых экспертов, в услугах которых банки Германии больше не нуждаются. Уволить в сжатые сроки такое количество специалистов оказалось не так-то просто. Немецкое законодательство о труде в большинстве случаев трактует спорные ситуации в пользу наемного работника.
Другое разочарование «новой экономики» – чрезмерно раздутые IT-отделы. Привлечь желаемое количество новых клиентов с помощью Всемирной паутины большинству банков не удалось, а как занять такое количество узких специалистов, которые привлекались даже из-за границы, теперь не знает никто. Но, конечно, проблема снижения издержек не исчерпывается только избыточными выплатами персоналу. Тем или иным способом уволить работников все же можно.
Другая важная задача – снижение операционных расходов, в частности, при сделках с ценными бумагами. Крупные банки, осуществляющие сотни тысяч сделок в месяц, борются за каждый цент скидки на проведение трансакций. Перспективным способом снижения издержек и повышения ликвидности банковской системы являются слияния. В этом плане Commerzbank рассматривается как кандидат № 1. Cреди возможных партнеров называют HypoVereinsbank. Другой возможный вариант улучшения положения, по которому пойдет банковская система Германии, – поглощение крупными банками средних и мелких. Пытаясь улучшить свое положение, Commerzbank выкупил проблемный Schmidtbank, представляющий интерес своей широкой филиальной сетью.
Борьба за выживание вызывает к жизни новые симбиозы. Один из них принято называть синтетическим словечком «banksuarance». По мнению аналитиков Европейского центрального банка, наиболее значительные изменения последних лет на рынке финансовых услуг вызваны именно объединением страховых компаний и банков. С одной стороны, страховщики хотят использовать филиальную сеть банков для распространения своих продуктов, с другой – банки стремятся за счет создания дочерних страховых компаний добиться конкурентных преимуществ в борьбе за клиентов.
Среди наиболее известных примеров подобного симбиоза – покупка крупнейшей немецкой страховой компанией Allianz в 2001 г. Dresdner Bank за 24 млрд. евро. Насколько это приобретение оказалось перспективным, настолько же и проблемным. Покупка банка стала причиной рекордных убытков Allianz в 2002 году – 2.5 млрд. евро, из них убытки Dresdner Bank – порядка 1.5 млрд. евро.
Несмотря на тяжелые поражения, которые понесла «новая экономика», возможности для ведения прибыльного бизнеса в этой сфере далеко не исчерпаны. Примером тому может служить брокерское обслуживание в сети. После биржевого краха в 2002 г. отрасль фактически лежала в руинах. Инвесторы старались спасти то немногое, что оставалось на счетах, не желая иметь дело с сетевыми брокерами в будущем. В то же время сектор онлайновых банковских услуг, напротив, оказался востребованным. После недолгих раздумий онлайновые брокеры поняли, что нужно клиентам. Очевидным решением оказалось слияние брокерских и банковских услуг в единой платформе.
Сегодня онлайновые компании, оказывающие в Германии как брокерские, так и банковские услуги, являются самым быстрорастущим бизнесом Европы. Потенциал для дальнейшего роста в этом направлении значителен. Всего, по данным Союза немецких банков, на конец 2002 г. было открыто 30 млн. счетов в интернет-банках, зарегистрированных в ФРГ. Около 3.4 млн. немцев осуществляют операции с помощью онлайновых брокеров. Тот же Commerzbank имеет в своем составе сетевое представительство в Интернете – Comdirect, получившее по итогам прошлого года оперативную прибыль в размере 39.1 млн. евро. Секрет успеха этого дочернего предприятия прост: Comdirect предоставляет не только брокерские, но также банковские и консультационные услуги. Маркетинговый отдел компании подобрал очень точное название для своей бизнес-стратегии: «one-to-onebank », что в весьма вольном переводе следует понимать как «банк один к одному». Правда, наблюдатели тут же усмотрели здесь неприкрытый намек на «отца-основателя» Commerzbank, возможностями которого готова при случае воспользоваться его молодая «дочка».
Немецкие частные банки одними из первых пришли на российский рынок. Сейчас они уже достаточно прочно на нем обосновались, обросли связями и приобрели постоянных деловых партнеров. С одной стороны, Германия является крупнейшим европейским потребителем российских природных ресурсов, поэтому долгосрочные проекты с участием немецких банков призваны, в первую очередь, удовлетворять интересы российских экспортеров. С другой стороны, большинство кредитных программ так или иначе связано с поставкой оборудования немецких фирм, которые, в свою очередь, напрямую зависят от стабильности национальных банков.
Испытывающий серьезные трудности Commerzbank присутствует в России с 1999 года, имеет свои филиалы в Москве и Новосибирске (ЗАО «Коммерцбанк-Евразия»). Изначально предполагалось, что банк будет заниматься только обслуживанием российских представительств немецких компаний, однако впоследствии границы этого сотрудничества были существенно расширены.
В зону интересов ЗАО «Коммерцбанк-Евразия» входят газовая, металлургическая, нефтедобывающая промышленности, а также сельское хозяйство. Среди наиболее крупных заемщиков – ОАО «Газпром» и РАО «Норильский никель». Программой заимствований и размещения ценных бумаг «Газпрома» предусмотрено привлечение $300 млн. сроком на 6 лет в счет переуступки экспортной выручки по долгосрочным контрактам. Эти средства привлекаются для финансирования приоритетных производственных задач российской монополии, связанных с поставками газа на экспорт. Один из крупных региональных проектов в России реализуется в Новосибирской области: поставка сельскохозяйственной техники из Германии для аграрных предприятий за счет кредита Commerzbank.
Другим крупным заемщиком немецких банков является Сбербанк России. В рамках заключенного в апреле 2004 г. соглашения с консорциумом немецких банков АКА Сбербанк намерен привлечь порядка 250 млн. евро для финансирования инвестиционных программ российских предприятий, в том числе конверсионных. Более 22 млн. евро по этому соглашению Сбербанк уже привлек для ОАО «Саянскхимпласт». Так что нестабильность банковской системы ФРГ опасна не только для крупного российского бизнеса, но и для нашего федерального бюджета.
В период 1999-2005 гг. средние темпы роста реальной экономики в России превышали 6%, что во многом обусловлено стремительным развитием топливно-энергетического комплекса и металлургии. Похоже, что в 2004 г. прирост экономики будет примерно таким же. Высокие экспортные поступления и эффективное управление налогово-бюджетной сферой создают благоприятный климат для привлечения инвестиций в другие сферы национальной экономики, в частности в строительство и розничную торговлю. Но далеко не все так благополучно. Для более широкого распространения экономической активности на другие отрасли необходимы реальные сдвиги в области реструктуризации крупных монополий и устранение практики перекрестного субсидирования. Роль малого и среднего бизнеса пока очень незначительна.
 Российские банки продолжают вкладывать значительные средства в развитие филиальных сетей и внедрение информационных технологий, ожидая нарастания делового оборота, соответствующего прогнозируемой величине нарастающих деловых потоков. Значительная часть производимых банками капиталовложений до сих пор финансировалась за счет «легких» доходов от торговли российскими акциями и облигациями. В течение длительного времени котировки российских бумаг следовали повышательному тренду и упали лишь в апреле 2004 г. Доходы от торговых операций затрудняли оценку реальной рентабельности российских банков. На данном этапе цикла инвестирования любое изменение темпов развития экономики может иметь весьма серьезные последствия для российских банков.
 Новый закон о страховании частных вкладов (вступает в силу в 2005 г.) должен помочь повышению доверия к частным банкам со стороны населения, за плечами которого горький опыт 1998 г., когда многие российские граждане полностью или частично потеряли свои сбережения.  Пока не ясно, станет ли Центральный банк России (далее — ЦБР) использовать новый закон как средство борьбы с владельцами банков, применяющими неприемлемые и не соответствующие требованиям принципы работы, а также для сокращения числа маргинальных банков, которое сейчас измеряется сотнями. Российскому банковскому сектору, безусловно, пошло бы на пользу устранение высокорисковой практики, в частности использования дочерних банков их владельцами для финансирования собственных инвестиций в промышленность, увеличения капитала банков за счет заемных средств или повсеместно наблюдаемой высокой концентрации активов на небольшом числе заемщиков и эмитентов ценных бумаг.
 Очевидно, что государство намерено сохранить прямое участие в банковской деятельности через свои основные банки — Сбербанк, доминирующий на розничном рынке, и Внешторгбанк (ВТБ; ВВ+/Стабильный/В), ведущий банк по обслуживанию корпоративных клиентов. Частные банки вынуждены вести  неравную борьбу с государственными банками, имеющими связи в правительстве и возможность привлекать средства на более выгодных условиях. Конкурентное давление со стороны государственных и иностранных банков (последние также активно наращивают свой бизнес в России, особенно Citibankи Raiffeisen) уже приводит к сокращению процентной маржи.
 Прогноз Standard & Poor’s в отношении кредитоспособности российских банков в целом положителен, однако следует помнить, что пока их средний кредитный рейтинг оставляет желать лучшего: он составляет лишь «В-» и является одним из самых низких в мире. Кредитные рейтинги банков учитывают, с одной стороны, существенное улучшение экономического климата, с другой — недостатки институциональной инфраструктуры и слабую кредитную культуру — факторы, способные привести к крупным потерям по ссудам в случае экономического спада. Всякий прогноз в отношении кредитоспособности российских банков должен учитывать маловероятный, но чрезвычайно опасный сценарий разрушения банковской отрасли. Следует, однако, отметить, что сектор созрел для важных преобразований. Всего один серьезный инвестиционный проект иностранного банка или объединение крупных отечественных банков могли бы дать импульс к основательной реструктуризации сектора и ускорению наметившихся позитивных тенденций, ведущих к повышению надежности отрасли. 
Для российского банковского сектора характерна высокая концентрация в категории наиболее крупных банков и значительная фрагментация в категории средних и мелких банков. Концентрация выражается в доминировании на рынке государственного Сбербанка, опережающего все другие финансовые учреждения по объему вкладов и остатков на расчетных счетах (40% рынка), объему частных вкладов (более 60% рынка) и кредитам, выданным корпоративным клиентам. Сбербанк имеет 20 100 операционных точек, тогда как в следующей по величине филиальной банковской сети их насчитывается всего 300. Примечательно, что Сбербанк является также единственным российским банком, чьи акции активно торгуются на Российской фондовой бирже. Доминирующее положение Сбербанка позволяет ему устанавливать выгодные для себя условия на любом рынке, где он функционирует, что может привести к недооценке кредитного риска банковским сектором в целом и неготовности повышать премию за риск.
 Внешторгбанк (ВТБ) — второй по величине российский банк; он  представляет собой банк со 100-процентным государственным участием. Высокий уровень капитализации и возможность выдавать очень крупные ссуды отдельным заемщикам позволяют ВТБ удерживать значительную долю рынка корпоративных кредитов. В 2005 г. ВТБ расширил сферу своей деятельности за счет приобретения основной части коммерческого бизнеса (кредитование корпоративных клиентов и привлечение вкладов) Внешэкономбанка (ВЭБ), государственного кредитного учреждения, специализирующегося на обслуживании российского государственного долга. По данным отчетности ВТБ на конец 2005 г., его капитал составлял 2,2 млрд долл., что соответствовало в то время примерно 10% совокупного капитала банковского сектора. Банк активно развивает розничное и инвестиционное направления своей деятельности. Европейский банк реконструкции и развит