Характеристика классической школы зарубежной криминологии

Введение
1. Научные изыскания Беккариа.
2. Карающий императив Канта
3. Принципы законодательства по Бентаму.
4. Внедрение Фейербахом идей классической школы в практику кодификации
5. Философия права Гегеля.
Заключение

К сожалению, не часто законодатель стремится воплотить гегелевскую установку в жизнь — отсюда и растущий уровень преступности.
Гегель признавал право за каждым разумным человеком конструировать свое право. Но при этом человек должен быть готовым приложить это право и к себе: "Право государства заключено в самом деянии преступника, которым он сам признает, что его надлежит судить. Будучи убийцей, он устанавливает закон, что уважать жизнь не следует. Он высказывает в своем деянии всеобщее; тем самым он сам выносит себе смертный приговор". Наказание по Гегелю делает честь преступнику: "В том, что наказание рассматривается как содержащее его собственное право, преступник почитается как разумное существо. Эта честь не будет ему воздана, если понятие и мерило его наказания не будут взяты из самого его деяния; так же и в том случае, если рассматривать его как вредного зверя, которого следует обезвредить или стремиться запугать или исправить его".
Мы видим, что Гегель вслед за Кантом тоже отрицал общую и частную превенцию. Наказание есть, прежде всего, проявление справедливости. Этот подход имеет гуманную сущность: если в случае убийства, человек дает право убить и его, то в" случае кражи колосков с колхозного поля, человек дает право на причинение ему лишь аналогичного ущерба. В правовой практике различных государств этот принцип практически никогда не соблюдался. Наказание всегда преследует цель запугать преступника реального и потенциального.
Гегель пытался выработать четкие научные критерии назначения наказания. Теоретическая часть ему удалась вполне: "Снятие преступления есть возмездие постольку, поскольку это возмездие есть по своему понятию нарушение нарушения и поскольку преступление по своему наличному бытию имеет определенный качественный и количественный объем и тем самым его отрицание как наличное бытие имеет такой же объем". В практической части, в выработке конкретных критериев наказаний за определенные преступления учение Гегеля осталось проблематичным. В случае убийства адекватный объем наказания вполне очевиден: жизнь за жизнь. Сложнее, например, с воровством: "Лишь со стороны этой внешней формы воровство, грабеж, а также наказание в виде денежных штрафов и тюремного заключения и т. п. совершенно несравнимы, но по своей ценности, по тому их всеобщему свойству, что они нарушения, они сравнимы". Каким же образом их можно сравнивать? "Искать приближения к равенству в этой их ценности — дело рассудка". Философ, вероятно, считал, что углубление в детали юриспруденции — не его кредо, дело не его рассудка. Возможно, его призыв обращен к нам, уважаемые читатели. Остается лишь надеяться, что с высот современных достижений науки нам удастся увидеть путь к решению древнейшей проблемы, найти этот критерий равенства преступления и наказания.
Анализируя феномен преступности, Гегель высказал ряд интересных мыслей о способах воздействия на него. Огромное значение он придавал разумности государственного устройства. Иногда Гегеля представляют конформистом, готовым оправдать любой факт окружающей реальности, любую государственную политику. В самом деле, Гегелю принадлежат слова: "Что действительно, то разум - но". Однако их нередко вырывают из контекста. Эта фраза имеет продолжение: "Но не все, что существует, действительно". Действительным Гегель признает лишь государство, в котором гармонично сочетаются интересы общества и отдельной личности: "Государство действительно, и его действительность заключается в том, что интерес целого реализуется, распадаясь на особенные цели. Действительность есть единство всеобщности и особенности... Если этого единства нет в наличии, нечто не действительно, хотя бы и можно было принять, что оно существует. Дурное государство — такое, которое лишь существует, больное тело тоже существует, но не имеет подлинной реальности. Отсеченная рука еще выглядит как рука и существует, но она не действительна; подлинная действительность есть необходимость: то, что действительно, необходимо внутри себя".
Гегель весьма осторожно оценивал возможности принуждения: "Человека можно как живое существо принудить, т. е. подчинить власти других его физическую и вообще внешнюю сторону, но свободная воля в себе и для себя принуждена быть не может... Принудить к чему-то можно только того, кто хочет, чтобы его принудили". "Народ может испытывать принуждение и все-таки умереть свободным, тогда он уже свободен от принуждения".4 Может быть и наоборот. Задача здоровых сил общества — поддерживать и развивать внутреннюю свободу в своем народе.
Гегель весьма скептически оценивал практику полицейской государственности. Задачи полиции он видел не в усиленном контроле за частной жизнью. "Цель полицейского надзора и опеки — представить индивиду всеобщую наличную возможность для достижения индивидуальных целей. Полиция должна заботиться об уличном освещении, строительстве мостов, установлении твердых цен на товары повседневного потребления, а также о здоровье людей".
В царской России эти идеи Гегеля пытался реализовать министр внутренних дел А. Н. Хвостов. Борьбу с дороговизной он считал главной задачей своего министерства. В 1915—1916 гг. в составе МВД было создано "Общество по борьбе с дороговизной". Эта проблема остается актуальной для России и сегодня.
Весьма интересные мысли Гегель высказывал о борьбе с коррупцией: "В Афинах существовал закон, предписывающий каждому гражданину отчитываться, на какие средства он живет; теперь же полагают, что это никого не касается". Наш Президент в 1996 г. отклонил аналогичный закон, принятый Думой и утвержденный Советом Федерации. Жаль, что он не прислушался к напутствию великого философа.
Идеи Гегеля имели огромное влияние на современников, исподволь его теория готовила серьезные перемены в практике воздействия на преступность — ее основной вектор был устремлен в будущее. В то же время концепции общей и частной превенции, разрабатываемые представителями классического направления уголовного права, оказались более привлекательными для европейского законодателя, и именно они стали на длительный период ориентирами уголовно-правовой практики.
Заключение
Работы Беккариа, Говарда, Бентама, Фейербаха и их последователей сформировали классическое направление уголовного права. В рамках этой школы развивались и криминологические идеи, которые органически увязывались с уголовным правом. Основные идеи классической школы сводились к следующему:
— человек является носителем свободной воли, и преступление есть результат его произвольного выбора; в силу того, что лицо, обладая нравственной свободой, избирает зло, оно должно нести наказание за свой выбор;
- процесс принятия решения о совершении преступления носит исключительно рациональный характер. Человек совершает преступление лишь в случае, если считает его полезным для себя после взвешивания всех за и против;
— усиливая наказание, общество делает преступления менее привлекательными, что позволяет удерживать людей от их совершения;
— искусство законодателя и его гуманизм заключаются в том, чтобы ужесточение наказания проводилось не по принципу "чем больше, тем лучше", а по принципу "ужесточать лишь настолько, чтобы сделать преступление непривлекательным".
Ученым классической школы пришлось выдержать немало критики. Представителей классической школы иногда упрекают в том, что они упустили из поля зрения личность преступника. Э. Ферри, в частности, указывал: "Для криминалистов, судей и законодателей область правосудия содержит в себе три момента: преступление, суд и наказание. Классическая школа не знает преступника, который между тем является началом и вместе с тем конечной целью деятельности общественной обороны от преступности". Данный упрек вряд ли можно считать обоснованным. Конечно, концепция преступника у них была несколько схематичной и упрощенной, чрезмерно рационалистичной (с гипертрофированным "принципом пользы"). Но в этом их вряд ли можно упрекать — они работали на уровне развития психологической и философской мысли того времени. Ведь лишь в XX в. психологи установили, что характерной чертой человека является: думать одно, говорить другое, а поступать вопреки и первому, и второму. В то же время идеи этой школы не случайно получили название классических, поскольку они живы до сих пор и с незначительными модификациями являются основой системы воздействия на преступность во многих странах, несмотря на революционные попытки отказаться от них.
Список используемой литературы:
1. Бентам И. Основные начала уголовного кодекса // Бентам И. Избранные сочинения. С-Пб., 1867. Т. 1; Бентам И. Принципы законодательства. М., 1896.
2. Воздаяние, возмездие // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. С.-Пб., 1992. Т. 12.
3. Иншаков С.М. зарубежная криминология. М., 2003 г.
4. Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М., 1994. Т. 6.
5. Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М., 1994. Т. 6.
6. Чаекин С. Похитители разума. М., 1981. С. 96.


Чаекин С. Похитители разума. М., 1981. С. 96.
Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М., 1994. Т. 6. С. 33.
Кант И. Религия в пределах только разума // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М., 1994. Т. 6. С. 29—30.
Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М., 1994. Т. 6. С. 254—255.
Кант И. Метафизика нравов // Кант И. Сочинения: В 8 томах. М.. 1994. Т. 6. С. 366—367.
Воздаяние, возмездие // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. С.-Пб., 1892. Т. 12. С. 867.
См.: Бентам И. Основные начала уголовного кодекса // Бентам И. Избранные сочинения. С-Пб., 1867. Т. 1; Бентам И. Принципы законодательства. М., 1896.
Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 413.
23