Языковые маркеры нарушения коммуникации ( на примере пьес Ф.К. Крёца)

Содержание
Введение
Глава I. Теория коммуникации как современная научная парадигма: основные термины и понятия
Понятие коммуникации и коммуникативной ситуации
Основные понятия и термины коммуникативной лингвистики
Виды и типы коммуникации
Функции коммуникации и коммуникативного акта
Речевые акты
Сбои в процессе коммуникации
Глава II. Использование маркеров нарушения коммуникации в пьесах Ф. Крёца
Лексико-семантические маркеры
Лексические маркеры
Грамматические маркеры
Дискурсивные маркеры
Невербальные маркеры
Заключение
Список литературы

Das nennt man Flambiern, gell?
HEINZ Ned so laut, sonst hoert man es, dass mir es ned wissn.
ANNI Aber man nennt es Flambieren.
HEINZ Freilich. Aber wenn man weiss, braucht man es ned erwaehnen, sonst merken die andern, dass man es nich gewohnt is, weil man so hinschaut.
В данном диалоге каждый из собеседников преследует свою собственную, не пересекающуюся с волей партнера, коммуникативную цель. Анни смотрит на сидящих за соседним столиком и хочет узнать у Хайнца, так ли называется блюдо, которое они едят. Хайнц же не отвечает на вопрос Анни, вместо этого он одергивает ее, чтобы она не смотрела так открыто и не говорила так громко, поскольку «они могут заметить, что мы не знаем», а так это называется или не так, это, с точки зрения Хайнца, значения не играет, поскольку если не знаешь, что это, то это сразу видно со стороны. Таким образом происходит нарушение коммуникации и оба собеседника терпят коммуникативные неудачи, ведь ни один из них не достиг желаемой цели.
В силу своей непонятности слова-агнонимы требуют особой сосредоточенности на себе в акте коммуникации, дополнительных коммуникативных ходов, применения метаязыковых и метаречевых операций. Игнорирование этих операций в диалоге может вызвать непонимание, разрыв контакта, коммуникативную неудачу или конфликт. Среди слов-агнонимов значительное место занимает заимствованная и устаревшая лексика, неологизмы.
Лексическими маркерами нарушения коммуникации выступают типичные для разговорной речи специальные номинации участников коммуникации (обычно малознакомых или незнакомых) по какой-либо примете, чаще всего внешней. Обычно они состоят из предложно-падежного сочетания имени существительного в косвенном падеже: mit Brille, in rotten Bluse, mit einem Hund и т. п.
Нарушения коммуникации могут проходить и на более глобальном уровне – собственно языковом. Пример:
“Zum Dialekt
An Sueddeutsch angelehnt, also relative ungebunden und lediglich in der Grammatik sehr eigenstaendig bayrisch.
Keinen sueddeutschen Dialekt beherrschende Schauspieler muessen die Sprache als Kunstsprache betrachten und herstellen”.
Франц Крёц помещает замечание о том языке, на котором говорят герои пьесы после описания расположения предметов и комнат на сцене. Язык героев в пьесе “Oberösterreich” – это такой не неотъемлимый атрибут действия, как и то место, где оно происходит.
Диалект, на котором говорят герои, поймет не каждый немец, не говоря уже о представителях других национальностей. Потенциально нарушение коммуникации возможно уже на уровне того языкового кода, который используют Анни и Хайнц.
Таким образом, лексическими маркерами речевого конфликта могут стать любые периферийные средства лексической системы языка: пассивная, ненормативная, коннотативно окрашенная лексика, лексика во вторичной функции.
Грамматические маркеры
К грамматическим средствам, маркирующим нарушение коммуникации, мы относим грамматические синонимы, выбор которых имеет под собой тактические основания. Достаточно распространенным грамматическим средством является особое использование морфологических форм, указывающих на партнера по коммуникации: местоимений 2-го лица «du» и «Sie», 3-го лица «er», «sie». Особенности употребления местоимений 2-го лица зависят от того, кто говорящий и кто слушающий и в какой ситуации они находятся. Выбор формы обусловливается этнокультурными факторами, определяющими функционирование языка, среди которых большую роль играет понятие вежливости. Переход на «du» (duzen) в несоответствующей ситуации является признаком грубости, средством унижения адресата, выражения говорящим негативного отношения к собеседнику, оскорбления, способом понижения его социального статуса, стремления «поставить его на место». Но это и средство характеристики самого говорящего, свидетельствующее о его недостаточной речевой культуре. Переход на «ты», особенно преднамеренный в несоответствующей ситуации, — сильный знак нарушения коммуникации, причем не только лингвистический, но и социолингвистический, если понимать социолингвистику как науку о социально значащем выборе альтернативных способов говорения об одной и той же вещи.
Переход на «Sie» (обычно внезапный) — смена уровней вежливости — также бывает способом выражения негативного отношения к собеседнику в начавшейся ссоре или, по крайней мере, сигналом напряженности отношений.
Все сказанное в полной мере касается выбора глагольных форм 2 л. мн. ч.: императивные высказывания с такими глаголами вне ориентации на социальные отношения партнеров по общению или возраст собеседника воспринимаются как отступления от нормы, не отвечающие существующим правилам. Это знак сниженного стиля, подчеркнуто грубого отношения к слушающему, обычно маркируемого также и специфическим подбором лексики.
Ситуация высказывания накладывает ограничения на характер функционирования и других личных местоимений: «er», «sie». Употребление данных местоимений по отношению к лицу, присутствующему при разговоре, сигнализирует о желании обидеть его, намеренно продемонстрировать негативное отношения к нему, нежелание вступать с ним в контакт. Например, в разговоре с собеседником выражение просьбы: Передай ему, что больше всего в людях я не терплю неблагодарность, тогда как он присутствует при этом – маркирует конфликт между говорящим и третьим лицом.
Грамматическими маркерами нарушения коммуникации являются некоторые глагольные формы. Большой конфликтогенностью обладает императив глагола. Он придает высказыванию оттенок резкости, «начальственности», так как в содержание фразы включаются компоненты значения «предельность и внутренняя замкнутость» действия (Steh auf!; Geh los!) Формы повелительного наклонения глаголов наиболее богаты возможностями экспрессивного смещения значения: Na ja, sprich weiter! (выражающие недоверие и несогласие); или Warte! (ироническое осуждение бесполезной надежды) и т. п. Ироническая интонация оценки, осуждения, равнодушия и т. п., с которой произносятся подобные конструкции, сама по себе информативна и является сигналом напряженности общения или конфликта.
Маркерами нарушения коммуникации выступают модули, осложняющие структуру простого предложения, в частности обращения и вводные единицы. Успешность коммуникации проявляется в ориентации на адресата, которая реализуется зачастую в обращении к собеседнику. Выбор уместной формы обращения через номинацию собеседника свидетельствует об эффективности общения, поскольку задает установку на контакт, формирует общую тональность взаимодействия. Неприятие собеседником выбранной формы обращения является показателем того, что продолжение речевого контакта нежелательно или невозможно. Если же номинация окажется отвергнутой собеседником, то это произойдет, скорее всего, потому, что адресант либо не учел характера и стадии межличностных отношений, сложившихся или складывающихся между ним и тем, кому предназначена номинация, либо он не смог верно оценить дистанцию в общении или несоответствие между субъектом и его номинацией.
Вводные слова, словосочетания и предложения в значительной степени усиливают или ослабляют положительное или отрицательное впечатление собеседника от высказывания или партнера. Используя их «в своих интересах», для нужного воздействия на адресата, говорящий вовлекает собеседника в круг желательных или нужных для него модальных оценок и квалификаций высказывания [В.В. Виноградов]: genau, ebn, gell, freierlich, которые так часто появляются в речи героев пьесы “Oberösterreich”.
Одним из распространенных грамматических маркеров нарушения коммуникации является употребление синтаксических структур в несвойственных им денотивных значениях с дополнительными коннотациями типа: Mir egal!; Das bewegt mich sehr! Подобные синтаксические конструкции, строящиеся на антифразисе, предполагают выражение отрицания чего-либо путем утверждения и содержат имплицитную негативную оценку. Экспрессивно-ироническое переосмысление утвердительных конструкций типа Wisst du viel!; Ich sage dir! несет сильный конфликтный потенциал.
Маркером нарушения коммуникации может выступать порядок слов. Различные эмоциональные смещения возникают в связи с ограничениями в подвижности компонентов в грамматических сочетаниях с фиксированным порядком слов. Так, прилагательное хороший употребляется для отрицательной оценки обязательно в краткой форме и в препозиции: Schoener Freund!
Таким образом, маркерами нарушения коммуникации становятся такие грамматические средства языка, которые способны выражать субъективно-модальное значение.
Дискурсивные маркеры
Иногда показателем нарушения хода коммуникации являются такие маркеры, которые могут существовать только в речи, поскольку в структуре языка они выполняют другие функции.
Так, например, вопрос может быть показателем нарушения коммуникации, однако далеко не каждый вопрос является таковым. Чаще всего, это вопрос, возникающий у собеседника вместо какого-либо ожидаемого действия или ответа в утвердительной форме. Если выражаться ненаучно, то это «переспрос», когда собеседник повторно запрашивает информацию у инициатора речевого акта, потому что он не понял его коммуникативное намерение или само сообщение показалось ему недостаточным для выполнения ожиданий собеседника.
Например, в первой сцене пьесы “Oberösterreich” между героями происходит такой обмен репликами:
ANNI Was die jetz machn?
HEINZ Wer?
ANNI Was die jetz nach der Sendung machn, das taet mich interessieren.
Вопрос Анни был информационно недостаточен, поэтому Хайнц был вынужден ее переспросить («Кто?»), чтобы прояснить ситуацию. Однако Анни так и не получает ответа на свой вопрос, поскольку после повторного запроса информации Хайнц снова отвечает вопросом:
HEINZ Warum?
ANNI Wo es eine live-Sendung is.
HEINZ laechelt. Genau.
Ответ Анни в свою очередь не является непосредственным ответом на вопрос Хайнца, однако тот смеется и нарушение коммуникации, грозящее перерасти в ссору, оборачивается как шутка.
Приведем другой пример из пьесы “Oberösterreich”:
HEINZ …Pause. Verstehst?
ANNI Was?
HEINZ Dass du aufpassen sollst, wenn du dem zufaellig ueber den Weg laufst.
Анни не понимает, с чем связан вопрос Хайнца, потому что он был задан не непосредственно после высказывания, а после небольшой паузы, когда она уже в мыслях могла отвлечься от обсуждаемой темы, поэтому она вынуждена переспросить.
Еще одним дискурсивным маркером нарушения процесса естественного общения являются паузы, когда последние сказанные слова «повисают в воздухе», т.е. разговор на одну тему резко обрывается, будучи не доведен до своего логического конца, а в начале следующего речевого акта собеседники резко перескакивают на другую тему, которая никак не связана с предыдущей.
В тексте пьесы “Oberösterreich” в диалогах между Анни и Хайнцом мы можем найти множество таких примеров:
ANNI Wien.
HEINZ Eine Kaiserstadt.
<…>
ANNI Ich moechtert schon farn.
HEINZ Brauchst es bloss sagn.
Pause
ANNI Essn gehn werdns jetz.
HEINZ In ein Nobellokal.
Разговор о возможной поездке в Вену оказывается незавершенным, поскольку собеседники так и не решили, поедут они туда или нет, фраза Хайнца «Тебе нужно лишь сказать» остается безответной, наверное, Анни понимает, что это лишь только слова, поэтому и не отвечает на нее. После паузы она первой возобновляет диалог, однако уже на более «сиюминутную» тему –“essen gehen”.
Еще одним дискурсивным маркером нарушения коммуникации могут служить высказывания одного из собеседников о том, что он желает сменить тему разговора. Например:
ANNI Jetz redn mir nich vom Geld, wo so ein schoener Tag is.
HEINZ Du hast angfangt.
ANNI Ich hab bloss vom Flambiern gredt.
HEINZ Und ich hab gesagt, dass das sehr teuer is, so ein Gericht mit Flambierung. Das sieht man doch.
ANNI Ja
Pause
Анни не хочет, чтобы Хайнц говорил об экономии, когда они оба сидят в кафе, однако она выбирает тактику открытого высказывания несогласия разговаривать на эту тему, что, естественно, обижает Хайнца, и он заявляет о том, что «она первая начала». Она вынуждена согласиться с доводами Хайнца, чтобы не обострять конфликт: “Ich schau schon laengst auf das Wasser und hab das Flambiern vergessn”.
Невербальные маркеры
В текстах пьес Франца Крёца показателями нарушения коммуникации являются невербальные маркеры. В пьесах они обычно обозначаются через авторские ремарки.
Невербальные реакции, показывающие, что нормальный процесс общения нарушен, как правило, индивидуальны и очень специфичны. Тот или иной персонаж по-разному ведет себя, когда чувствует, что ему не удалось реализовать свой коммуникативный замысел и что разговор идет не в ту сторону, в какую бы он хотел.
Так, например, герои пьесы “Oberösterreich” смеются, чтобы скрыть от собеседника свое неудовольствие, возникшее в процессе общения. Больше смеется Хайнц, Анни – чуть меньше.
ANNI Einen Seehund taet man vielleich wolln, aber eine Ente nicht.
HEINZ Nein. Lacht. Keine Ente.
Нарушение коммуникации может выражаться в отсутствии реакции адресата на высказывание адресанта. Этот случай лучше всего рассматривать на примере таких ситуаций, когда адресант просит о чем-либо адресанта (речевые жанры мольбы, просьбы, приказа, требования и т.д.)
Пример:
ANNI Jetz tust den Prospekt weg, dass ich anrichn kann.
HEINZ Genau. Lieber gut gegessn als schlecht getraeumt.
<…>
ANNI Genau. Nimmt ihm den Prospekt weg. Jetz wird gessn, sonst is kalt und schmeckt nimmer.
Сидя за столом, Хайнц рассматривает проспект, при этом он мешает Анни накрыть стол, поэтому она его просит, чтобы он убрал проспект. Вербально Хайнц выражает согласие, используя при этом еще и поговорку “Lieber gut gegessn als schlecht getraeumt”, однако продолжает разговаривать, не убрав проспект. Анни вынуждена повторить свою просьбу, но уже более жестко, в тексте эта фраза выделена курсивом, мы же в примере выделили ее жирным шрифтом. Возможно, она произносится с другой интонацией – более настойчиво, а после нее следует аргумент – «еда остынет и будет невкусной», поэтому Хайнц вынужден убрать проспект со стола.
К невербальным маркерам наряду со смехом мы можем отнести и молчание собеседников, например, когда высказанная говорящим шутка оказалась неудачной или неуместной:
HUBER Schmarrn, des dauert doch koa Stund!
WURZER Genau. Des dauert doch koa Stund! Der scheisst und hat einen harten Schiss!
Maenner lachen.
Ein giter Mensch wird selten fett! Er lacht alleine. Huber und Schulz schauen sich an.
Если предыдущие шутки Вюрцера были одобрены собеседниками и вызывали у них смех, то последняя не получила одобрения, поскольку она неуместна в компании полных людей – любителей пива.
Таким образом, наряду с вербальными маркерами нарушения коммуникации, существуют еще и невербальные, которые также распространены в процессе общения.
Заключение
В теоретической части нашей работы мы вкратце рассмотрели теорию коммуникации как современную научную дисциплину, дали определение таким понятиям, как коммуникативная ситуация, речевой акт, представили различные типологии речевых актов и существующие классификации функций коммуникации. Нами также были представлены различные подходы к интерпретации понятия коммуникация, кроме того, мы обозначили основные модели коммуникации, в частности, модель, предложенную Р.О. Якобсоном.
Далее мы перешли к рассмотрению сбоев, возникающих в процессе коммуникации – нарушений коммуникации – и установили, что они могут возникать по разным причинам (лингвистическим и экстралингвистическим) на разных этапах речевых актов. Кроме того, они могут приводить к разным последствиям: продолжению коммуникации после корректировки речевого поведения или к прекращению общения при конфликтной коммуникации.
Поскольку сбой коммуникации является коммуникативным событием, то он, как правило, находит отражение на речевом уровне, а следовательно, выражается в процессе общения при помощи так называемых языковых маркеров. Способы выражения могут быть различными, и, как показал проведенный нами анализ фактического материала, взятого из пьес современного немецкого драматурга Ф. Крёца, весьма необычными.
Условно нами было выделено несколько аспектов языкового выражения нарушений процесса коммуникации на лингвистическом и на экстралингвистическом уровнях. К последнему относятся невербальные способы выражения нарушения коммуникации, в частности, смех как способ отвлечь внимание от потенциально назревающего конфликта.
На собственно лингвистическом уровне в соответствии с дихотомией Соссюра мы выделили языковые и речевые (дискурсивные) маркеры. К языковым мы относим такие способы выражения нарушения коммуникации, как лексические, лексико-семантические, грамматические.
Наиболее часто нарушение коммуникации выражается именно лексически, однако в то же время использование лексических средств является стратегией открытого выражения недовольства речевым поведением собеседника, что, как мы убедились, практически всегда провоцирует речевой конфликт и последующее прекращение общения. Таким образом, лексический способ выражения нарушения коммуникации является не только наиболее прямым, но и наиболее грубым, что затрагивает личную сферу адресата, вызывая его ответную рекацию.
Недостаточность контекста, использование многозначных слов и слов-омонимов мы относим к факторам возникновения лексико-семантических маркеров выражения нарушения речевого общения.
Наиболее завуалированными маркерами выражения нарушения коммуникации являются грамматические маркеры, однако они наименее частотны, поскольку требуют от собеседников более высокой речевой культуры. Они представляют собой очень тонкие намеки на то, что говорящий должен скорректировать свое речевое поведение, дабы избежать конфликта. Из всех маркеров нарушения коммуникации они наименее конфликтны, поскольку не затрагивают сферу личных интересов собеседника.
К дискурсивным средствам выражения нарушения коммуникации мы относим те средства, которые в языке выполняют строго определенный набор функций, а в речи могут выполнять функции, им, как правило, несвойственные. Ярким примером дискурсивных маркеров выражения нарушения коммуникации может служить вопрос, стоящий в позиции повторного запрашивания информации – переспрашивания.
Таким образом, в процессе анализа нами был выделен целый комплекс языковых, речевых, а также невербальных средств, которые могут служить маркерами нарушения естественного процесса коммуникации.
Список литературы
Kroetz F.X. Stueke II. Frankfurt a. M. 1989.
Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. – М., 1983.
Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1993.
Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. – М., 1998.
Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. – М., 1998.
Кашкин В.Б. Введение в теорию коммуникации: - Воронеж, 2000.
Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник МГУ. – Серия 9. – Филология. – 1998 - № 1.
Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. – М., 2003.
Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. М. Н. Ярцевой – М., 1990.
Николова А. Речевые тактики и языковые маркеры несогласия и конфликтности при побуждении к действию // http://www.russian.slavica.org/article490.html
Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. XVIII. – М., 1986.
Почепоцов Г.Г. Теория коммуникации. М., 2009.
Семенко Л.П. Основы коммуникативно-целевой семантики. – Орел, 1999.
Якобсон Р.О. Речевая коммуникация; Язык в отношении к другим системам коммуникации // Избранные работы. – М., 1994.
ЛЭС 2002.
Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. – М., 1998.
Кашкин В.Б. Введение в теорию коммуникации: - Воронеж, 2000.
Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. – М., 1998.
Золотова Г.А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. – М., С. 313.
Якобсон Р.О. Речевая коммуникация; Язык в отношении к другим системам коммуникации // Избранные работы. – М., 1994. С. 203.
Бюлер К. Теория языка. Репрезентативная функция языка. – М., 1983.
Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. – М., 2003.
Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1993. С. 11.
Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. XVIII. – М., 1986.
Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник МГУ. – Серия 9. – Филология. – 1998 - № 1.
Семенко Л.П. Основы коммуникативно-целевой семантики. – Орел, 1999.
Николова А. Речевые тактики и языковые маркеры несогласия и конфликтности при побуждении к действию // http://www.russian.slavica.org/article490.html
28