Вход

Самурайский тип культуры

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Дипломная работа*
Код 156057
Дата создания 2009
Страниц 64
Источников 23
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 29 марта в 18:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
2 430руб.
КУПИТЬ

Содержание

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ КУЛЬТУРЫ САМУРАЯ
1.1 Зарождение и становление самурайского сословия
1.2 «Бусидо» - путь самурая
ГЛАВА 2. ЗНАЧЕНИЕ ОБРАЗА САМУРАЯ ДЛЯ ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРЫ
2.1 Философия и образ жизни самурая
2.2 Образ самурая в японском искусстве
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ИЛЛЮСТРАЦИИ

Фрагмент работы для ознакомления

А ведь многие из них были старинными мечами, передававшимися из поколения в поколение (в Японии передача самурайского меча оговаривается отдельным пунктом завещания с древних времен, самурайский меч – это целое состояние), многие мечи представляли собой настоящие произведения оружейного искусства. И все это было утрачено по простой причине: невежество новых обладателей чудесного оружия.
«Есть несколько разновидностей самурайских мечей, основными из которых являются три: катана (большой двуручный меч, носился острием вверх), танто (кинжал или нож, длина – до 30 см, оружие самураев «на покое»), лакидзаси (малый меч, длина – 30-60 см, носился в паре с катаной). Основным оружием самурая была катана. Древнейшие катаны имеют длинный прямой клинок, но после XVII века катаны начали укорачиваться и изгибаться».
Сегодня приобрести старинный самурайский меч, изготовленный в средние века (наивысший подъем искусства японских мастеров меча), практически невозможно. Цена на такие мечи превышает $1 млн., они являются национальным достоянием Японии и запрещены к вывозу из страны. Разумеется, есть мечи, вывезенные до принятия запрета, и цена их совершенно запредельна.
Те мечи, которые предлагают магазины, в большинстве своем – лишь макеты самурайского оружия. Они очень изящны, очень похожи на настоящие, но представляют собой только сувенирное оружие, которое великолепно смотрится на стене, прекрасно дополняет дизайн интерьера, но не более того.
Однако, есть и настоящие самурайские мечи – искусство изготовления их не исчезло даже после революции Мэйдзи в 1868 году, когда самурайское сословие было упразднено, а большая часть мастерских, изготавливающих холодное оружие, было закрыто. Лишь некоторые из огромного числа японских кузнецов получили тогда разрешение продолжать изготовление самурайских мечей – для того, чтобы окончательно не погибло древнее искусство.
И теперь можно найти самурайские мечи, изготовленные современными японскими мастерами. Некоторые российские мастера холодного оружия тоже освоили технику изготовления самурайских мечей, и их катаны ничем не уступают тем, что изготовлены в Японии, а мечи некоторых наших мастеров даже превосходят японские.
«Первое, что отличает настоящую катану от пусть красивого, но все же сувенира – волнистая или прямая линия, которая идет вдоль клинка. Ее называют линией «хамон». В англоязычной литературе, посвященной оружию, линия «хамон» называется «tempererline» - температурная линия, российские оружейники называют ее просто линией закалки. Она не позволяет лезвию выламываться большими кусками по границе закаленной зоны. Если присмотреться к клинку, на котором есть линия «хамон», то видно – цвет металла по обе стороны линии разный, то есть, различна структура металла.
Линия «хамон», образующаяся при закалке клинка, показывает границу твердой стали и мягкого железа. Боевые свойства клинка определяет структура, величина и форма твердой части (в Японии она называется «якиба»)».
Еще одна особенность настоящих катан – элегантность и изящество отделки. Каждый элемент находится строго на своем месте (и зачастую имеет собственную символику), ножны и рукоять (иногда очень красочные) отличаются классическим японским минимализмом (минимум средств для достижения максимального результата). Все изготовлено на высочайшем уровне, со всей возможной тщательностью. Огрехов просто не должно быть. Часто для отделки рукояти и изготовления ножен применяется бамбук, кожа, полудрагоценные, а иной раз и драгоценные камни.
Отделка старинных самурайских мечей – это своеобразная визитная карточка мастера, хозяина и эпохи. Она очень символична, и буквально «рассказывает» как и о своем изготовителе, так и о хозяине. Те мечи, которые передавались по наследству, «переодевались» при каждой смене хозяина. Современные самурайские мечи также обладают подобной символикой, только, конечно, они повествуют по большей части только о мастерах.
Качество клинка настоящего самурайского меча – выше всяких похвал. По преданию, кузнец Муримаса, желая доказать остроту изготовленной им катаны, воткнул меч в дно ручья, и лезвие рассекало наплывающие на него листья. Но такое испытание катаны было редкостью. Зато обычным было перерубание связки жесткого бамбука (или – для тех, кто не желал столь вегетарианского испытания – двух связанных вместе трупов, подобные «испытательные стенды» оставались после казней).
«Можно выделить три великих эпохи создания мечей. Это старые мечи (до 1596) прославленных школ оружейников, таких как Суэ-Сэки и Наоэ провинции Мино, школа Такада провинции Бунго, а также работа кузнеца Фуюхиро из Вакаса и меч легендарного мастера Сэнго Мурамаса из Кувана провинции Исэ. Так называемые новые мечи (1596–1781) представляет клинок школы Минамото Нобукуни. Мастером третьего периода (1781–1876), считающегося своеобразной эпохой возрождения старых традиций оружейников XIII–XIV вв., выступает кузнец Тадаёси (VI) из провинции Хидзэн».
Восходящий к древности обычай пожертвования мечей храмам демонстрируют уникальные образцы более метра длиной, специально предназначенные для священных подношений. Например, работа ученика выдающегося кузнеца Тайкэя Наотанэ. (Илл. 1)
Среди защитного вооружения особый интерес представляет доспех, принадлежавший выдающемуся дайме (военачальнику) Ода Нобунага, положившему начало процессу объединения раздробленной феодальной Японии, созданию единой денежной системы. Он первым оценил по достоинству огнестрельное оружие и вооружил им свою армию. Его доспех – настоящее произведение искусства, сочетающее изящество форм, тонкую работу по металлу, гравировку, инкрустацию золотом и серебром. Именно этот доспех используется в качестве иллюстрации в японских учебниках и научных работах, посвященных национальной истории. (Илл.2)
Стойкое влияние средневекового кодекса чести проявляется в культурных явлениях, политике, а также в мире японской татуировки. Не удивительно, что многие воины и божества, тела которых были расписаны красочными татуировками, являются героями многих преданий о справедливости и бесстрашии, а изображения тигров и драконов олицетворяют классические понятия о воинской стойкости и отваге. Сам процесс нанесения татуировки порождает тонкие межличностные отношения между мастером и его клиентом.
В своем лучшем проявлении японская татуировка переступает границы искусства, чтобы воплотить, в буквальном смысле, кодекс чести, или, по-другому, дух самурая. Неизбежно, будучи относительно туманным и неосязаемым понятием, трудно определить какие-то специфические компоненты этого образа мышления. На элементарном уровне дух самурая определяется как ярая преданность своему господину, а также следование долгу чести, преданности и справедливости. Однако внимания заслуживают и некоторые сопутствующие особенности. Например, желание самурая прожить жизнь, стремясь к какой-то определенной цели (например, отмщению своего господина), пути к которой он может не находить годами. Самурай должен поддерживать веру в свои убеждения в любых ситуациях, даже если будут изменяться политические или общественный уклады. Он должен быть терпелив, иногда его поступки могут казаться нерациональными и нелогичными, должен противостоять постоянно возникающим мимолетным соблазнам и работать на воплощение, казалось бы, несбыточных идеалов. Часто бывало, что самурай оказывался чужаком, мятежником, потому что отказывался подчиняться повседневным порядкам. В то же время, самурай – это хранитель традиций. Не потому что он не способен мыслить либерально или привык к мятежничеству, но потому что он отказывается подчинить свои убеждения сиюминутным капризам действительности, отстаивая традиции прошедших столетий.
Существует много исторических причин объединять искусство татуировки и самурайскую этику. Связи между самураями и татуировкой очевидны. Эти воины часто становились персонажами ukiyo-e, - гравюр, выполненных на деревянных досках, которые в свою очередь служили основным источником вдохновения для мастеров татуировки как сегодня, так и столетия назад.
Во времена периода Эдо многие самураи пробовали себя в искусстве. Причины этого были вполне банальны: их доходы были настолько низкими, что им приходилось искать дополнительные источники для поддержания своей семьи. Но именно благодаря таким вынужденным мерам мы видим японскую татуировку такой, какой она есть сегодня.
Сходства между искусством татуировки и жизнью самураев имеют моральную и этическую основу. Очень много общего между чисто техническим процессом нанесения татуировки и военным мастерством самурая. И то, и другое направление подразумевают постоянное умственное и духовное развитие. Дух индивидуальности в этих двух параллельных мирах также поразительно схож; можно провести еще много параллелей между чертами мастера татуировки и самурая, отрицающих современные модные течения и хранящих традиции древности.
Японская татуировка способна отображать множество аспектов современной японской культуры, так как она (татуировка) воплощает в себе основные качества духа самурая. Например, сюжеты японских татуировок глубоко символичны и отражают различные аспекты японской культуры, которые тесно связаны с народными обычаями и верованиями. Утонченные представления, скрытые смыслы и общение знаками очень характерны для японской культуры в целом (как сейчас, так и столетия назад). Они тесно связывают татуировку, этику самураев и основные течения национальной культуры. Изображения на татуировках и их значения уходят корнями в старинный фольклор, а некоторые ссылаются на древнюю китайскую культуру, тем самым подчеркивая важность и уважение к традициям и преемственности в искусстве татуировки. Это искусство загадочно, оно основывается на тщательно завуалированных значениях, а значит, поддерживает традиции и их передачу из поколения в поколение.
Японская татуировка как сам процесс требует многолетних тренировок и строгой дисциплины; она не имеет ничего общего с теми татуировками, которые может сделать за одну ночь подпитый художник. Здесь требуются регулярные сеансы, каждый из которых сопровождает широкий спектр болевых ощущений. Одна татуировка в японском стиле может делаться в течение десятилетия! Это же терпение и выдержка, как уже было отмечено выше, являются основами самурайской этики. Более того, этот факт точно характеризует общую черту всех японцев: терпение, терпимость и усердие.
Процесс нанесения татуировки – это серьезный вызов мастерству и терпению мастера и клиента, испытание воли, финансов, и физической выносливости. Не удивительно, что в некоторых префектурах Японии татуировку часто называют gaman, или «упорство».
Исторически сложилось, что японцы привыкли сопоставлять технологии настоящего и обломки прошлого. Мир японкой татуировки постоянно стремится склонить баланс в сторону уменьшения внешнего влияния, и во многом из-за присутствия в нем духа самураев. В этом мире слово «мастер» по прежнему остается весомым и незапятнанным даже по прошествии стольких веков. В Японии считается почетным получать знания и наставления от человека, который посвятил своему занятию много лет прилежной учебы и практики. Здесь принято обращаться к такому человеку “мастер”. И именно в этой культуре общения и живет дух самураев.
Хотя известно, что татуировка в Японии существовала с незапамятных времен, именно в период Эдо она достигла своего расцвета. В те времена серьезных культурных и политических преобразований социальные условия располагали к зарождению основ японской татуировки. Многие изображения и техники, появившиеся в тот период, можно встретить и сегодня.
«Период воюющих царств», относимый к японскому средневековью, начался с войны Onin (1466-1467) и продолжался вплоть до начала XVI века. Эта эпоха известна множеством междоусобных войн, и именно тогда и зародилось представление о героях-самураях, которое захватило воображение людей. В конце концов, под предводительством харизматического сёгуна Nobunaga Oda и Hideyoshi Toyotomi было закончено воссоединение страны, за которым последовало установление военного правительства сёгуната Tokugawa, правившего на протяжении всего периода Эдо. Этот период, с начала 1600 по 1868 годы, представляет собой эпоху политической стабильности и экономического роста.
Под устойчивым влиянием правительства процветали изобразительные искусства, что дало необозримое поле для исследований искусствоведам. Немаловажным в то время считалось обладание, как материальным состоянием, так и талантами в искусстве. Этот обычай широко распространился по всей стране, начиная от знати и кончая более низкими слоями населения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Изучив множество источников по истории и теории японской культуры, можно выделить следующие характерные черты и особенности средневековых японских воителей, оказавших влияние и на других представителей своего социума:
1) Синтетичность мышления, мировосприятия. С этим связаны стремление к гармонии, восприятие души и тела как неразрывного единства. Эта особенность затрагивает и взаимное дополнение боевых искусств и каллиграфии, техник тела и чайной церемонии, войны и мира, любви и ненависти, жестокости и сострадания и т.д. Данную особенность замечательно иллюстрирует всем известный символ «Инь-Ян», почерпнутый из китайского даосизма. Он свидетельствует именно о стремлении к гармонии между, казалось бы, разнородными, но, вместе с тем, имеющими некие общие элементы, началами. Средневековые самураи (или – более любимый ими самими термин – буси) стремились к гармонии на всех уровнях жизни, включая и взаимоотношения мужчины и женщины в семье. Несмотря на традиционные патриархальные установки, ценность женщины никогда не подвергалась сомнению; ее значимость для семьи была, по существу, не меньше значимости воина, стоявшего во главе «ячейки общества». О благородном, высоком отношении к жене повествует, например, Дайдодзи Юдзан Шигесуке – один из тех немногих людей, которые предпринимали попытки систематизировать разрозненные моральные нормы в некий кодекс, как упорядоченное единство элементов, причем единство, опять же, гармоничное.
2) Максимализм. Установки «всё или ничего», «со щитом или на щите». Отсюда проистекает, например, ритуал вспарывания живота в момент поражения, с целью избежать позора и не сдаваться в плен. Здесь же берет свои истоки и принцип воинов, впоследствии четко запечатленный в контактном каратэ: «Иккэн хиссацу» – наповал одним ударом, или до наступления смерти. Если воин поднимает меч, то обратной дороги уже нет. Соответственно, необходимо четкое осознание того, что делаешь, а также осознание всех последствий своего поступка. Кроме того, когда буси (воин) задавался целью овладения боевыми искусствами (мастерство меча, стрельба из лука, искусство рукопашной борьбы и т.д.), то он стремился стать не просто хорошим воином, квалифицированным мастером, но мастером совершенным, слиться со своим делом настолько, что его личность и, например, такое основное орудие, как катана (двуручный клинок), начинали являть собой единое целое.
3) Способность к самоотречению. Этому способствовали основные моменты буддийского учения о реинкарнациях. Чем более достойно уходил из жизни самурай (а наиболее желаемым для них вариантом было погибнуть в бою, в расцвете сил, мастерства и мужества, а не в старости и немощности), тем более достойное перерождение его ждало в следующей жизни. К тому же, помимо выработки бесстрашия перед лицом смерти под влиянием религиозных элементов, был и другой момент: воин не ощущал себя воином до тех пор, пока не приложил максимум усилий для достижения своей цели, пока не реализовал свою воинскую сущность. Такому ходу событий способствовал и упомянутый выше самурайский максимализм. Жить «вполнакала», «спустя рукава», с точки зрения средневековых японских воинов и их более поздних преемников, – это не жить, а существовать.
4) Чувство собственного достоинства. Полноценная жизнь и жалкое существование четко разводились в глазах буси; жалость вообще считалась одной из причин для позора. Это наложило отпечаток и на последующее развитие всей японской культуры; представления об уважении и самоуважении, о чувстве вины и чувстве долга, о достоинстве настолько тесно переплелись в сознании самураев и их потомков, что на данный момент их очень проблематично отделить друг от друга, если только предпринять анализ на сугубо теоретическом, абстрактном уровне. Предложить нуждающемуся в чем-либо человеку руку помощи, если он сам не попросил этого ранее, считается проявлением неуважения к нему. Самураи и современные японцы, как наследники их традиционной культуры, обращались и обращаются за поддержкой к кому-либо только в самых крайних случаях, тогда, когда деваться уже некуда и человек исчерпал все свои возможности и разумные варианты действий.
5) Стремление к Абсолюту. Черта, также связанная с максимализмом. Ситуация «и не друг, и не враг, а так…» в данном социокультурном контексте недопустима. Например, друзей воители-самураи выбирали по критериям верности, преданности и профессионализма. Человек недисциплинированный, халатный, лживый и т.д. считался недостойным дружбы; тем более, что буси, склонные к постоянному самосовершенствованию, старались заручиться дружбой именно тех людей, от которых можно было бы научиться чему-либо полезному, то есть дружбой людей более опытных и умелых, чем они сами, или, во всяком случае, предполагался взаимный обмен опытом, касающимся тех умений, которых не хватало у одного и было в достатке у другого. Что касается непосредственного ведения боя, то там обозначенное нами стремление к Абсолюту выражалось в доминировании установки: лучше умереть с честью, чем жить с позором. Славная смерть в бою, запечатленная в глазах других уважаемых людей, была дороже любых материальных драгоценностей. Благодаря ей воин накрепко входил в историю своего рода, семья этого героя получала немалые материальные и моральные компенсации со стороны правящих элит или его непосредственного господина, а имя его обрастало со временем легендами.
6) Нормативность, нормированность поведения. Оформлению и закреплению данной особенности способствовали постоянные «пограничные» ситуации, специфика воинской деятельности, находящейся на грани жизни и смерти. Для того, чтобы ведение войны не превратилось в беспорядочный хаос, в стихийное бедствие, людям необходимо было выработать определенную систему регламентации поведения. Перед поединком каждый из противоборствующих воинов во всеуслышание заявлял свое имя, титул и по возможности краткую родословную. На нормативную сторону самурайской культуры наложили свой непосредственный отпечаток, например, установки конфуцианства. Наличествовала сила традиции, существовала изрядная доля скепсиса по отношению к инновациям. Однако, с другой стороны, вышеупомянутый буддизм (главным образом, направление дзэн) проповедовал именно
7) гибкость мышления; а это уже предполагало способность адаптироваться к любой возникшей ситуации социокультурного порядка. Хотя при этом важно подчеркнуть, что изменения, определенного рода модернизации затрагивали, как правило, внешние формы того или иного феномена, а не его сущности. Сущность японской культуры оставалась неизменной на протяжении многих веков и деятельности многих поколений. Неизменным мог оставаться тот же самый дзэн-буддизм, проповедовавший необходимость изменений. Несмотря на то, что японские самураи многие годы и века были верными приверженцами своих культурных традиций, это не ничуть мешало наиболее продвинутым их представителям эти самые культурные традиции обогащать притоком информации извне. Гибкость мышления представителей самурайской культуры проявлялась еще и в том, что у них была в наличии установка на универсальное, всестороннее развитие человека. Боевые искусства подразумевали не только активную технику рук, как, например, в европейском боксе, но и ног, и других частей тела, вплоть до ударной техники головы. Человек должен быть владеть и пользоваться (= извлекать из этого пользу) всем, что у него имелось в наличии. Развивались все органы тела, совершенствовалась и взаимосвязь тела и души. Овладение, к примеру, навыками рукопашного боя испокон веков включало у японцев не только техническую сторону ударов-блоков, захватов и т.д., но и медитативные практики, оптимизирующие силы организма перед боевым постижением искусства и расслабляющие организм после оного. Необходимо используются и по сей день чередования боевых действий и дыхательных упражнений, что помогает быстро восстанавливать силы и получать еще и огромный оздоровительный эффект (дыхание воспринимается как работа с духом, с волей личности).
8) Выработка безостановочного мышления, воспитания сознания, лишенного стопоров. Это – очень важная практика для каждого человека и для самурая в том числе, которому порою приходилось сражаться с несколькими противниками одновременно. Малейший стопор сознания, остановка мышления на каком-либо одном противнике грозила потерей жизни, поражением со стороны других атакующих. С другой стороны, мышление, подобное непрерывно льющейся реке, обеспечивает людям наибольшую конкурентоспособность во всех сферах жизни без исключения, способность к психофизиологической регенерации. Японцы никогда не гнушались учиться чему-либо новому (разумеется, не отрываясь при этом от своих исконных корней). Знаменитый афоризм о том, что для того, чтобы наполнить себя новыми знаниями, новым пониманием, необходимо прежде опустошить свою чашу сознания, избавиться от стереотипов и «зажатостей» мышления, как нельзя лучше подчеркивает эту ментальную особенность.
9) Выработка практической философии. Философия – как «любовь к мудрости» подразумевает на Западе очень многое. Это – и онтологические, и гносеологические аспекты, и аксиология, и этика, и эстетика, и социальные аспекты. Многое в западноевропейской философии имеет сугубо умозрительные корни и последствия, на практике не применимые вообще. Может даже возникать мысль о том, что быть философом и быть мудрецом как таковым – это «две большие разницы», ибо любить мудрость может и последний идиот, а вот руководствоваться ею в своей реальной жизни способен далеко не каждый. Дальний Восток – и в частности, Япония – нацелен именно на достижение практического результата, в связи с чем некоторые исследователи могут ставить вопрос ребром и говорить о том, что философии-то как таковой на Востоке и не было, а, скорее, правомернее говорить о так называемой «восточной мудрости». Так или иначе, но отказать этой самой мудрости в любви со стороны японских самураев тоже не представляется возможным. Исходя из этого, следует говорить все же о восточной философии, но философии специфической, имеющей свои нюансы и тонкости, отличающейся в Японии самобытностью и практичностью.
10) Дисциплинированность. Японцы изначально (еще до полного своего оформления, как самостоятельной нации) были вынуждены интенсивно бороться за свое выживание в той природно-географической среде, в которой они начали развиваться по факту пришествия на острова и культурной ассимиляции с аборигенами. Территориальная зажатость со стороны моря, ограниченность природных ресурсов подвигали людей на все новые и новые сражения. Находясь в состоянии перманентной повышенной боеготовности, японцы так или иначе сталкивались с необходимостью выработать определенные каноны дисциплины и самодисциплины; иначе выжить было нельзя.
11) Четкое следование субординации. Человек, находящийся на ступенях социальной лестницы выше других, пользовался непререкаемым авторитетом; причем не только в силу каких-либо символических моментов, как на Западе, где одно имя и название титула должны были в идеале приводить подчиненных в трепет, а именно в силу практических особенностей данной субординации. Каждый сёгун (верховный военачальник и фактически глава государства в определенные периоды японской истории), даймё (владетельные князья, если проводить приблизительный знак равенства с западноевропейским государственным устройством) умели обращаться с мечом и копьем, с луком и стрелами ничуть не хуже, а зачастую и лучше рядовых воинов. Авторитет всегда доказывался на деле; это можно до сих увидеть в секциях современного контактного каратэ, где сэнсей никогда не гнушается и не избегает поединков со своими подопечными, прекрасно сознавая, что авторитет – это вещь практическая и обновляемая (так же, как и опыт, ее закрепляющий), а не незыблемый гранит (хотя и гранит со временем может подточить вода…).
12) Активность, целеустремленность. Один из факторов этой характерной особенности мышления и поведения японцев был уже назван выше – это жесткие природно-географические и климатические условия. С другой стороны, активность, инициативность каждого отдельного самурая подстегивались, помимо целей выживания и идеалов самосовершенствования, настойчивым стремлением стать лучше других, превзойти других, доказать, опять же, абсолютный уровень своего мастерства. Несмотря на коллективистское сознание, на общинные интересы, на доминирование государственной идеологии над индивидуальным независимым сознанием, Эго каждого японца, причастного к воинской профессии, на протяжении многих веков нуждалось в своем удовлетворении. Да и сами представители правящих элит Японии совсем не чурались обращаться к воздействию на самолюбие своих воинов посредством апелляции к традиционным самурайским образцам поведения, например, в период Второй мировой войны. Всем известные камикадзе пытались, в первую очередь, доказать именно то, что каждый из них – «лучший в Японии», лучший по критериям мужества, мастерства, самоотверженности и патриотизма.
Все вышеперечисленные черты и особенности менталитета средневековых японских воинов отражают лишь наиболее основные характеристики и моменты. На самом деле, их гораздо больше; однако, без изучения данных первооснов познание нюансов и тонкостей культуры буси попросту невозможно. Культурные особенности формирования и развития ментальности самураев оказали немаловажное влияние и на представителей других сословий и поколений, не оказались они потерянными и по сей день.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Анарина, Н. Г. Три статьи о японском менталитете / Н. Г. Анарина. – М. : ТОО Агентство «Информат», 1993. – 44 с.
Бенедикт, Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры / Р. Бенедикт ; пер. с англ. – М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. – 256 с. – (Серия «Книга света»).
Варли, П. Самураи / П. Варли, А. и Н. Моррис ; пер. с англ. Щеголевой. – СПб. : Гиперион, 1999. – 128 с.
Гвоздев, С. А. Самураи. Путь меча / С. А. Гвоздев. – Минск : Современное слово, 2001. – 384 с. : ил.
Кинг, У. Л. Дзэн и Путь меча. Опыт постижения психологии самурая / У. Л. Кинг. – СПб. : Евразия, 1999. – 320 с.
Клири, Т. Кодекс самурая. Современный перевод «Бусидо Сосинсю» Тайра Шигесуке / Т. Клири ; пер. с англ. Лаврова Н.Н. – Ростов н/Д. : Феникс, 2001. – 224 с.
Коваль, С. Дух воина / С. Коваль, Ю. Хомин. – Краснодар, 1993.
Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. – 432 с. – (Антология мудрости).
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988.
Липатова И. Л. История Японии. СПб, 2001.
Повесть о доме Тайра / пер. со старояп., предисл. и коммент. И. Львовой. – М. : Худож. лит., 1982. – 703 с.
Пронников, В. А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В. А. Пронников, И. Д. Ладанов. – М. : Наука, 1985. – 399 с.
Рати О. и Устбрук А. Секреты самураев. Ростов-на-Дону, 2000.
Сказание о Ёсицунэ / пер. со старояп. и коммент. А. Стругацкого; послесл. Е. Пинус. – М. : Худож. лит., 1984. – 287 с.
Сохо, Т. Самураи: меч и душа / Т. Сохо и др. – СПб. : Евразия, 2000. – 352 с.
Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981. – 168 с.
Тарновский, В. Самураи. Рыцари Дальнего Востока / В. Тарновский. – Минск : Слово, 1987.
Тёрнбул, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбул ; пер. с англ. Никитина. – СПб. : Евразия, 1999. – 432 с.
Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999. – 320 с.
Хироаки, С. Самураи. История и легенды / С. Хироаки. – СПб. : Евразия, 1999. – 416 с.
Anderson L.J. “Japanese armory”. Harrisburg, USA, 1968.
Holmberg A. Cavalry of the Japanese emperors. New York, 1996.
Stone G.C. The big dictionary of the weapon and armor of the Japanese army since ancient times up to now. Boston, 1956.
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Илл. 1. Меч самурая.
Илл. 2. Доспехи самурая
Илл. 3. Доспехи самурая
Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981. С. 3.
Пронников, В. А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В. А. Пронников, И. Д. Ладанов. – М. : Наука, 1985. С. 5.
Липатова И. Л. История Японии. СПб, 2001. С. 18.
Тёрнбул, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбул ; пер. с англ. Никитина. – СПб. : Евразия, 1999. С. 28.
Варли, П. Самураи / П. Варли, А. и Н. Моррис ; пер. с англ. Щеголевой. – СПб. : Гиперион, 1999. С. 32.
Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981. С. 43.
Коваль, С. Дух воина / С. Коваль, Ю. Хомин. – Краснодар, 1993. С. 38.
Тёрнбул, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбул ; пер. с англ. Никитина. – СПб. : Евразия, 1999. С. 51.
Коваль, С. Дух воина / С. Коваль, Ю. Хомин. – Краснодар, 1993. С. 67.
Клири, Т. Кодекс самурая. Современный перевод «Бусидо Сосинсю» Тайра Шигесуке / Т. Клири ; пер. с англ. Лаврова Н.Н. – Ростов н/Д. : Феникс, 2001.
Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981. С. 83.
Бенедикт, Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры / Р. Бенедикт ; пер. с англ. – М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. С. 18.
Коваль, С. Дух воина / С. Коваль, Ю. Хомин. – Краснодар, 1993. С. 97.
Липатова И. Л. История Японии. СПб, 2001. С. 167.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С.28.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С.
Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. С. 87.
Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981.
Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. С. 91.
Пронников, В. А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В. А. Пронников, И. Д. Ладанов. – М. : Наука, 1985.
Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. С. 121.
Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. С. 122.
Бенедикт, Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры / Р. Бенедикт ; пер. с англ. – М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. С. 31.
Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999. С. 23.
Пронников, В. А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В. А. Пронников, И. Д. Ладанов. – М. : Наука, 1985. С. 187.
Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999. С. 25.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С. 137.
Кинг, У. Л. Дзэн и Путь меча. Опыт постижения психологии самурая / У. Л. Кинг. – СПб. : Евразия, 1999. С. 234.
Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999.
Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999.
Тёрнбул, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбул ; пер. с англ. Никитина. – СПб. : Евразия, 1999. С. 189.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С. 265.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С. 266.
Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988. С. 267.
63

Список литературы [ всего 23]

1.Анарина, Н. Г. Три статьи о японском менталитете / Н. Г. Анарина. – М. : ТОО Агентство «Информат», 1993. – 44 с.
2.Бенедикт, Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры / Р. Бенедикт ; пер. с англ. – М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. – 256 с. – (Серия «Книга света»).
3.Варли, П. Самураи / П. Варли, А. и Н. Моррис ; пер. с англ. Щеголевой. – СПб. : Гиперион, 1999. – 128 с.
4.Гвоздев, С. А. Самураи. Путь меча / С. А. Гвоздев. – Минск : Современное слово, 2001. – 384 с. : ил.
5.Кинг, У. Л. Дзэн и Путь меча. Опыт постижения психологии самурая / У. Л. Кинг. – СПб. : Евразия, 1999. – 320 с.
6.Клири, Т. Кодекс самурая. Современный перевод «Бусидо Сосинсю» Тайра Шигесуке / Т. Клири ; пер. с англ. Лаврова Н.Н. – Ростов н/Д. : Феникс, 2001. – 224 с.
7.Коваль, С. Дух воина / С. Коваль, Ю. Хомин. – Краснодар, 1993.
8.Кодекс Бусидо. Хагакурэ. Сокрытое в листве / Ямамото Ц., Ходзё С., Сиба Ё., Имагава С., Асакура Т., Такэда С., Набэсима Н. и др. – М. : Эксмо, 2007. – 432 с. – (Антология мудрости).
9.Лебедев А. Р. История японских доспехов. Путь совершенствования. Москва, 1988.
10.Липатова И. Л. История Японии. СПб, 2001.
11.Повесть о доме Тайра / пер. со старояп., предисл. и коммент. И. Львовой. – М. : Худож. лит., 1982. – 703 с.
12.Пронников, В. А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В. А. Пронников, И. Д. Ладанов. – М. : Наука, 1985. – 399 с.
13.Рати О. и Устбрук А. Секреты самураев. Ростов-на-Дону, 2000.
14.Сказание о Ёсицунэ / пер. со старояп. и коммент. А. Стругацкого; послесл. Е. Пинус. – М. : Худож. лит., 1984. – 287 с.
15.Сохо, Т. Самураи: меч и душа / Т. Сохо и др. – СПб. : Евразия, 2000. – 352 с.
16.Спеваковский, А. Б. Самураи – военное сословие Японии / А. Б. Спеваковский. – М. : Наука, 1981. – 168 с.
17.Тарновский, В. Самураи. Рыцари Дальнего Востока / В. Тарновский. – Минск : Слово, 1987.
18.Тёрнбул, С. Самураи. Военная история / С. Тёрнбул ; пер. с англ. Никитина. – СПб. : Евразия, 1999. – 432 с.
19.Уилсон, У. С. Идеалы самураев (сочинения японских воинов) / У. С. Уилсон. – СПб. : Евразия, 1999. – 320 с.
20.Хироаки, С. Самураи. История и легенды / С. Хироаки. – СПб. : Евразия, 1999. – 416 с.
21.Anderson L.J. “Japanese armory”. Harrisburg, USA, 1968.
22.Holmberg A. Cavalry of the Japanese emperors. New York, 1996.
23.Stone G.C. The big dictionary of the weapon and armor of the Japanese army since ancient times up to now. Boston, 1956.
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00514
© Рефератбанк, 2002 - 2024