Освещение исторического прошлого в произведениях русских писателей 19 века.

Введение
Произведения писателей-романтиков
М. Н. Загоскин
И. И. Лажечников
А. С. Пушкин
«Борис Годунов»
«Капитанская дочка»
Тема Петра I. «Полтава». «Медный всадник»
Роман А. К. Толстого «Князь Серебряный»
Л. Н. Толстой. «Война и мир»
Заключение
Список использованной литературы

К «Войне и миру вела не только декабристская тема в своеобразном толстовском переосмыслении, но и современность, горький опыт «неудачи и нашего срама» в Крымской войне.
Это произведение закономерно вызвано эпохой 1860-х годов – самим историческим состоянием России и всем ходом развития русской прозы.
Назвать «Войну и мир» только историческим романом было бы не совсем верно. Да, он работал с огромным количеством исторических документов. В этом Толстой унаследовал принципы Пушкина – автора «Истории Пугачева и «Капитанской дочки». Роман Толстого оказал значительное влияние на дальнейшее развитие исторического жанра в русской литературе. И все же значение «Войны и мира» не укладываются в рамки одного жанра.
«…произведение, которое не переставало быть романом, было в то же время историей культуры по отношению к одной части нашего общества, политической и социальной нашей историей в начале текущего столетия вообще и которое могло бы представить из себя любопытное и редкое соединение олицетворенных и драматизированных документов с поэзией и фантазией свободного вымысла.
Мы имеем перед собою громадную композицию, изображающую состояние умов и нравов в передовом сословии, передающую в главных чертах великие события, потрясавшие тогдашний европейский мир, рисующую физиономии русских и иностранных государственных людей той эпохи и связанную с частными, домашними делами двух-трех наших аристократических семей». (П. В. Анненков. Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л. Н. Толстого «Война и мир» – В кн.: Л. Н. Толстой в русской критике. М.: Сов. Россия, 1978. с. 134).
«В современности, беспрерывно текущей вокруг людей, скрыта всеобщая цель явлений, событий, судеб. Лишь время открывает взору потомков законы, по которым совершались события. «Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу». Для Толстого попытка дать немедленное и окончательное разумное объяснение «всему» – истории, военным событиям, поступкам государственных лиц, даже болезни определенного конкретного человека, – заранее обречена на неудачу, неизбежно ошибочна. Но скрытая причинность тут есть всегда, только обнаруживается она лишь в конечном счете. Поэтому Толстой и берет историческое прошлое. История – проводник эпичности в его повествовании». (Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. М.: Просвещение, 1981. с. 138).
1812 год дает Толстому такую насыщенность событиями, которая невозможна в обыденном течении жизни: граф идет босиком по сожженной и опустевшей Москве, с ним происходят невообразимые ранее встречи. Главное в человеке открывается при свете «нерешенного, висящего, вопроса жизни или смерти <…> над всею Россией». Когда Пьер «торжественно», «восторженно» провозглашает спасенную им неизвестную девочку своей дочерью, он обнаруживает самую сердцевину своей натуры. И Наташа Ростова, освобождающая подводы для раненых и у одра раненого Болконского – именно та «чудная русская девица, какой не сыскать нигде в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения».
Роковая «гроза двенадцатого года», кризис, испытание в чем-то живительны для человека. Недаром Пьер ждет бурю не только ужасаясь, но и радуясь. И душевный подъем испытывают в этот момент и Наташа с Петей. Оглядываясь назад, на весь путь своих мытарств, Пьер убежденно скажет: «Мы думаем, что как нас выкинет из привычной дорожки – все пропало; а тут только начинается новое, хорошее».
«Герой, человек в «Войне и мире» – значительней, личность у Толстого имеет значение гораздо большее, чем ей положено в эпопее. Для Толстого не приемлем закон: мир больше и важнее, чем герой. Герои Толстого не только принадлежат миру, но и влияют на него своей мыслью, сознанием, волей.
Отображая исторические события, Толстой прежде всего оценивает их с точки зрения нравственной. Действительных исторических лиц и вымышленных героев Толстой судит по одним моральным законам». (Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. М.: Просвещение, 1981. с. 1389.
В морально-философском аспекте романа важнейшая роль принадлежит образам Кутузова и Наполеона. К ним же так или иначе привязаны многие герои Толстого.
«В сущности именно в Наполеоне и Кутузове явлены (в предельной концентрации и обобщении) два коренных (для Толстого) человеческих типа, воплотивших два мироотношения. Одно из них истинно для писателя, другое ложно».
Наполеон дан так, что в нем мы видим уже законченные, страшные и непоколебимые итоги определенного жизнеотношения, которое отлилось в неизменяемую форму: «И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека <…> но и никогда, до конца жизни своей, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины. <…> Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого». Это предельный эгоцентризм, для которого правота и сила – «одно и то же». (Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. М., Просвещение, 1981, с.153).
Развенчанию Наполеона в «Войне и мире» способствовало убеждение Толстого, что нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Образ Кутузова Толстой преподносит так, что ему сразу дана очень высокая позиция:
«– Что вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову. <…>
– Пожадаю, ваше величество. <…> Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему. <…>
– Ведь мы не на Царицыном Лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки. <…>
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что-то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде, и не на Царицыном лугу, выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах <…> выразился ропот и упрек. « Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак».».
Очень часто гражданское мужество (особенно перед таким лицом как император) гораздо труднее дается человеку, чем мужество на поле боя.
Кутузов доказал все величие своей души и ему просто нет необходимости доказывать свою доблесть.
«Образ Кутузова полон и многосторонен. Этот представитель народного духа в событиях 12 года <…> своим «высшим» взглядом мгновенно прозревает все низшие соображения корыстного расчета». (Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. М., Просвещение, 1981, с.156).
Из всех исторических лиц романа ему одному дано понять всю глубину бедствий народа и всего отечества. Трагически и в то же время торжественно говорит Толстой о кончине Кутузова: «Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую ступень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер».
Толстой создал произведение не только огромной изобразительной мощи, гуманистического пафоса, но и особенно по жанру, не укладывающееся в представление о романе историческом, романе бытовом, романе социальном. В его романе-эпопее есть все эти элементы, и слияние их оказалось столь грандиозным и органичным, что «Война и мир» до сих пор остается одним из величайших произведений мировой литературы.
Заключение
Анализируя лучшие произведения русских писателей XIX века на исторические темы, можно увидеть причину интереса к этому жанру и у авторов и у читателей. Исторические произведения имеют познавательный характер, знакомят нас с определенной эпохой, событиями в ней происходящими, этнографическими и бытовыми подробностями. Кроме того, темы, за которые берутся авторы, как правило, освещают наиболее яркие, значительные эпизоды истории. Возможности жанра позволяют автору рядом с вымышленными героями показать лица исторические, интересные читателю. И, наконец, сами события истории (и героические и трагические) позволяют писателям наиболее полно показать своих героев, находящихся в необычайных условиях.
Литература и история имеют одно предназначение – они формируют историческое сознание человека, утверждают положительно-нравственный идеал. История как бы подводит под литературу необходимый ей фундамент. Не может быть понимания современности без знания прошлого – тех истоков, которые эту современность сформировали. Художественные произведения обретают глубину, опираясь на исторические факты.
В произведениях большой литературы на исторические темы виден и осмысливается не только сегодняшний, но и вчерашний день. И только в таком случае перед читателем открывается день завтрашний. Понимание того, что было, ведет к пониманию того, что есть и что будет.
«… прошлое не превращается в ничто, оно живет в нас: сопричастность к прошлому – забота о будущем.
«Два чувства дивно близки нам –
В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А. С. Пушкин»»
(Гулыга А. В. Искусство истории. М., Современник, 1980, с 232).
Список использованной литературы
1. Гулыга А. В. Искусство истории. М., Современник, 1980. 288 с.
2. Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. Т.1. М., Просвещение, 1981. 254 с.
3. История русской литературы XIX века. Т.1. М., Просвещение, 1970. 567.с.
4. История русской литературы XIX века. Т.2. М., Просвещение, 1978. 608 с.
5. Кулешов В. И. История русской литературы XIX века. М., Академический проект, 2004. 796 с.
6. Русский романтизм. М., Высшая школа, 1974. 359 с.
7. Соколов А. Н. История русской литературы. М., Высшая школа, 1973. 638 с.
8. Л. Н. Толстой в русской критике: Сборник статей. М., Советская Россия, 1978. 254 с.
2