Структурные измерения Российской экономики: основные черты и направления.

ВВЕДЕНИЕ
1. РЫНОЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РОССИИ
1.1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА
1.2. МЕРКАНТИЛИЗМ В РОССИИ
1.3. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОДЪЕМ КОНЦА XIX ВЕКА
2. РОССИЯ – АГРАРНАЯ СТРАНА
2.1. ПОМЕСТНАЯ СИСТЕМА ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ
2.2. АГРАРНЫЕ РЕФОРМЫ 60 ГГ. XIX ВЕКА
2.3. АГРАРНЫЕ РЕФОРМЫ П. А. СТОЛЫПИНА
3. СТРУКТУРА РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ В XX ВЕКЕ
3.1. СОВЕТСКАЯ СИСТЕМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ
3.2. СТАНОВЛЕНИЕ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ
3.3. ФОРМИРОВАНИЕ СРЕДНЕГО КЛАССА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА

Преобразование экономических отношений началось в последнее десятилетие XX в. Общая жажда перемен и политический переворот позволили взять курс на рыночную либерализацию. В январе 1992 г. законодательно была закреплена свобода торговли, в том числе и импортными товарами, началась приватизация реального сектора, в 1993 г. была принята Конституция, утвердившая право частной собственности; были реформированы макроэкономические показатели.
Процесс преобразований проходил трудно, не был свободен от ошибочных действий, непродуманных решений и социальных осложнений. Значительная часть экономистов понимала, что народное хозяйство серьезно больно и что при помощи рецептов, извлекаемых из трудов классиков, его излечить невозможно.
Одно из важнейших направлений реформирования советской экономики ( освобождение цен от диктата государства в январе 1992 г., ставшее началом драматических событий. Возрождение рыночной культуры подверглось испытанию практикой страны со специфическими традициями, пережившей длительный период диктатуры.
Понятно, что прогнозы и предвидения ученых не могут гарантировать эффективность предпринимаемых действий, особенно там и тогда, где и когда в дело вмешивается чистая политика. Либерализация цен мыслилась как своего рода «денежный навес», который откачает вынужденные сбережения, т. е. отложенный спрос, вызванный недостатком товарного покрытия, хотя и приведет к повышению цен на 200 ( 250%. Возможно, что этот прогноз и оправдался бы, если бы не резкое ускорение работы печатного станка. До проведенной премьером В. С. Черномырдиным деноминации индекс цен возрос примерно в 7 тысяч раз. Инфляционный процесс несколько замедленным темпом продолжался и в последующем, вызвав в августе 1998 г. дефолт ( отказ банков от своих обязательств и резкое снижение рублевого курса.
Тем не менее надо отметить, что ценовая либерализация позволила наполнить потребительский рынок товарами, придать рублю реальную покупательную силу.
Важным направлением реформирования советской экономики, вызывающим до сих пор несмолкающие споры, явилась приватизация. Первым этапом стали выпуск и раздача ваучеров. В ноябре 1991 г. ваучеризация представлялась средством борьбы с товарным дефицитом и началом возрождения экономического человека. Инициаторы ваучерной, или чековой, приватизации сознавали вероятность опасных последствий ( возникновения новых хозяйственных диспропорций, различий в доходности чеков и тем самым роста неравенства среди населения. Но стремление к созданию собственности, пробуждению трудового интереса и заполнению прилавков потребительскими товарами перевесило.
Приватизация нуждалась в государственной поддержке и разработке правил ее проведения, ограничений в части объектов разгосударствления, условий и льгот для работников приватизируемых предприятий или иностранных инвесторов. Эта деятельность была возложена на Госкомимущество ( комитет, созданный в 1991 г. И тут же возникли осложнения: как определить ограничительные рамки приватизационного процесса или перспективы доходности предприятий (утверждалось, например, что приватизировать следует прежде всего малоэффективные предприятия)? По сути своей программа Госкомимущества становилась тормозом разгосударствления. Выходить за пределы «списка» предложенных к приватизации объектов не разрешалось. Верховный Совет не утвердил эту программу. Был создан альтернативный вариант. Но произошедшие в конце 1991 г. политические события (распад Союза ССР) отодвинули принятие приватизационных документов на задний план. К программе приватизации вернулись в 1992 г.
Принятые нормативы чековой приватизации действовали практически до 1996 г. В них определялась процедура проведения приватизационных мероприятий. Массовую приватизацию, начавшуюся в 1992 г., называли наступлением «директорского капитализма». Она не была свободна от криминальных признаков, бесконтрольности и прямого казнокрадства. В организационном смысле приватизация оказалась в основном «льготной», ею воспользовались, как правило, руководители предприятий.
Ваучерная приватизация проводилась следующим образом: все граждане страны, включая детей, имели право за 25 руб. получить приватизационный чек в 10 000 руб. Каждый человек мог вложить чек в инвестиционный фонд, продать его, участвовать в чековых аукционах, где осуществлялся обмен ваучеров на акции приватизируемых предприятий. Рабочие и служащие этих предприятий получали преимущественное право покупки акций своего предприятия. В 1992 г. ваучеры получили 144 млн граждан России, т. е. почти 97% населения страны. Чековую приватизацию приветствовали и сумели ею воспользоваться руководители предприятий.
Чековая приватизация вызвала критику и даже сопротивление со стороны региональных властей и министерств. Причина состояла не в осмыслении процесса, а в борьбе за сохранение контроля над соответствующими хозяйственными комплексами. А у директоров в ходе приватизации возникли свои соображения: многие стали настаивать на организации закрытых акционерных обществ с целью недопущения к «своим» хозяйствам посторонних. Проблемы подобного рода, возникавшие повсеместно, решались, как правило, достижением компромисса, имевшего целью «поддержать эффективного собственника».
Уже к концу 1993 г. предприятия, основанные на частной собственности, выпускали не менее половины промышленной продукции страны.
Формально ваучерная приватизация была призвана обеспечить гражданам равный доступ к собственности, дать старт процессу разгосударствления, отделения политической власти от экономики. Но создание эффективного собственника ( хозяина повсеместно, как показывает опыт, основано на денежной приватизации. Ваучерная приватизация завершилась к началу 1994 г. К этому времени сложился рынок ценных бумаг, акции предприятий активно продавались и покупались, курсы ценных бумаг ползли вверх. Появились юридические и физические лица со средствами, а у государства возникла реальная возможность реализации предприятий за деньги. Инвестиционные конкурсы, начавшиеся в 1994 г., явились стартовыми в процессе денежной приватизации. Однако она имела немало отрицательных моментов. Процесс этот набирал силу медленно из-за политической нестабильности, соответственно ограниченности спроса и психологической неподготовленности покупателей. К тому же в денежной приватизации мог принимать участие весьма незначительный процент населения, а социальный разрыв между богатыми и бедными увеличивался.
Что касается позитивных сторон денежной приватизации, то следует заметить, что, кроме рождения настоящего хозяина средств производства, был достигнут приток в бюджет дополнительных ресурсов. Характерно, что бурный рост спроса и цен на акции приватизированных предприятий начался после победы Ельцина на президентских выборах 1996 г. Россия, таким образом, практически подтвердила гипотезу о политическом деловом цикле, выдвинутую американским экономистом Уильямом Нордхаузом. Осенью 1996 г. вновь наступил период апатии на фондовых рынках, вызванный болезнью президента, пассивностью правительства в области предложения крупных пакетов акций. Смена политических фигур в 1997 г. повлекла за собой новое оживление фондового рынка.
Проблемой стали иностранные инвестиции. Их приток останавливали политические разногласия, крайняя неустойчивость российского фондового рынка, а к тому же наши соотечественники рассматривают иностранные инвестиции как вмешательство, интервенцию, их беспокоит также мысль о том, что, скупив заводы, иностранцы могут их закрыть. Последние опасения несостоятельны хотя бы потому, что товарная структура российского экспорта не является конкурентной для США или Европы. Ведь мы производим в основном сырье, энергоресурсы, специфические продукты потребления. Американцы готовы вкладывать средства и в наукоемкие отрасли, рассчитывая при этом на внутренний рынок России. Показательно, что удельный вес иностранных инвестиций в российской экономике уже весьма значителен, но они пока мало помогают оживлению деловой активности.
Остановимся еще на одном направлении приватизации ( на так называемых залоговых аукционах, получивших распространение во второй половине 90-х гг. и ставших основным видом денежной приватизации.
Покупатели крупных пакетов акций, как правило, конкурируют друг с другом, не будучи осведомленными о ценах, предлагаемых соперниками. Каждый подает запечатанный конверт с обозначенной суммой. Вскрытие конвертов происходит после указанного времени и обнаруживает победителя. В то же время эту форму приватизации можно назвать продолжением процесса демонополизации крупных структурных подразделений. В некоторых отраслях сложились холдинги, или финансово-промышленные группы, ставшие альтернативой государственным монополиям. Холдинги, возглавлявшиеся прежними чиновниками, сосредоточили в своих руках производство электроэнергии, железные дороги, связь.
Примером приватизации посредством залогового аукциона может служить сделка со «Связьинвестом», объединявшим телефонные компании и телекоммуникации. На продажу было выставлено 25% стоимости этой монополии. В качестве покупателей на организованном продавцом (государством) аукционе участвовали и иностранцы, но победу одержал предложивший относительно высокую цену консорциум, собранный ОНЭКСИМбанком (1 млрд 875 млн долл.).
Организация аукциона по крупным компаниям требует тщательной проработки и подготовки документов о финансовом состоянии приватизируемого объекта, его структуре, перспективах. Чаще всего аукционы подобного рода являлись предметом торга между олигархами. Выигравшие спор по поводу «Связьинвеста», а затем по «Норильскому никелю» и по «СИДАНКО» (нефть) используют в качестве залога государственные инвестиции. Эта практика была проверена на аукционах по РАО «ЕЭС», «Газпрому», МПС. Распространяется последующая перепродажа пакетов акций: ОНЭКСИМ, например, перепродал акции «СИДАНКО» компании «Бритиш Петролеум», причем в 5 раз дороже.
Подводя итог, обратимся к статистике. В 1995 г. были опубликованы результаты обследования по трем группам предприятий: государственным, среднеприватизированным (доля государства более 25%) и глубокоприватизированным (доля государства менее 25%). По отраслевому составу среди объектов обследования были химия и нефтехимия, строительство и стройматериалы, пищевая промышленность и торговля, цветная и черная металлургия. Интегральные показатели были рассчитаны по 12 критериям, среди которых экономическая эффективность, финансовая устойчивость и платежеспособность. Вывод прост: лучше показатели у приватизированных и особенно глубокоприватизированных предприятий.
В конце 90-х гг. темп приватизации замедлился. Если в 1992 ( 1994 гг. приватизировалось около 30 тыс. предприятий в год, то в 1998 г. ( всего 2100, а в 1999 г. ( 700. Между тем приватизационный ресурс остается значительным. Снижение темпов приватизации связывают с финансовым кризисом 1998 г., после которого доходность предприятий и соответственно поступления в госбюджет резко снизились.
Новым этапом приватизации является принятие в июне 2001 г. закона, утвердившего в качестве переходной структуры доверительное управление, передавшего решение о приватизации стратегических объектов в ведение Президента РФ и ставшего стимулятором инвестиционного потока со стороны как отечественных, так и иностранных предпринимателей.
Экономическая динамика России за последнее десятилетие XX в. обнаруживает в общем и целом довольно безрадостную картину: в 1991 ( 1997 гг. происходило заметное падение валового продукта, чистый валовый продукт уходил полностью в потребление, которое также сокращалось, хотя, естественно, менее резко, чем инвестиции. Последнее в значительной мере было обусловлено прекращением воздвижения «пирамид» и прочих «ритуальных» сооружений, столь характерных для советской системы, сокращением военного строительства. Вместе с тем в эти годы мы встретились с заметным ростом безработицы, особенно в регионах, где оборонный сектор занимал ведущее положение и не смог диверсифицироваться, перестроиться на производство бытовой техники. Трудности в отраслях, изготовлявших предметы потребления, не в последнюю очередь были связаны с наплывом импортных товаров. Сельское хозяйство, представленное пришедшими в упадок колхозами и только нарождавшимся фермерством, не могло выдержать конкуренцию иностранного продовольствия.
Фаза стагнации в нашей стране оказалась более долгой, чем в государствах Восточной Европы (Польше, Венгрии, Чехии и Словакии). Там она продолжалась 2 ( 4 года. Многие экономисты связывают эти преимущества наших друзей по социалистическому лагерю с более последовательным проведением шоковой терапии, т. е. экономической либерализации и разгосударствления, с относительно невысоким удельным весом оборонного сектора. Некоторую роль играли и такие объективные факторы, как масштабы стран, более длительное существование в России (СССР) плановой экономики, особенности национальных традиций и психологии.
Стабилизацию, начавшуюся в 1998 г., подорвал финансовый кризис, августовский дефолт, когда банки объявили об отказе обслуживать кредиторов и вкладчиков, а валютный курс рубля резко упал.
Для 1999 ( 2000 гг был характерен необычный для России рост промышленности (до 9% годовых) и ВВП (до 7%). Можно ли этот подъем считать исключительным достижением российской экономической политики? Здесь просматривается взаимодействие благоприятной для России мировой рыночной конъюнктуры, позволившей увеличить валютную выручку от экспорта нефти и газа, а также металла и продукции металлообработки (энергоемкого производства) с рядом внутренних экономических мер: девальвацией рубля, сокращением импорта и увеличением импортозамещающего производства. Разумеется, однако, что такой стремительный подъем промышленности не может быть устойчивым. Меняется и мировая экономическая конъюнктура. Возникают дополнительные трудности, связанные с инфляцией, недостатком средств, необходимостью выплат по долговым обязательствам.
3.3. Формирование среднего класса
В традиционном смысле к среднему классу относятся мелкие предприниматели города и деревни. В современной России их насчитывается около 4 млн человек (владельцы мастерских, малых предприятий, фермеры, челноки). Мелкое предпринимательство считают носителем социальной и политической стабильности, оплотом экономической либерализации. Масштабы и темпы возрастания среднего класса в этом традиционном понимании представляются показателями общественного благополучия.
Однако подобное определение принадлежности к среднему классу сегодня оказывается недостаточным и узким. Критериями принадлежности к среднему классу становятся уровень образования, социально-профессиональный статус. Одним из особо выделяемых является такой важный признак, как роль среднего класса в качестве основного экономического донора, т. е. главного налогоплательщика, который в то же время наделяется возможностью контролировать расходную часть бюджета.
Другим ведущим признаком среднего класса является то, что он олицетворяет собой вертикальную мобильность, иначе говоря, ту самую лестницу, по которой экономически активные, способные и перспективные люди поднимаются вверх. Оживленные социальные перемещения происходят внутри или около среднего класса. В свободном рыночном хозяйстве это ( открытые каналы восходящей вертикали. Совокупность вышеназванных качеств (образование, профессионализм, социальная мобильность) обеспечивает представителям среднего класса сравнительно высокий уровень благосостояния.
Средний класс никак не напоминает парк ровно подстриженных садовых деревьев. Люди различаются не только способностями, но и случайностями судьбы, происхождением, умением приспосабливаться, что особенно важно в периоды социальных невзгод.
Внутри среднего класса различают группы успеха, адаптирующихся, выживающих, невостребованных и протестующих.
Чтобы уяснить общее понятие класса, вспомним ставшего сегодня особенно популярным немецкого социолога Макса Вебера (1864 ( 1920). Согласно его определению классы ( это большие скопления людей, объединенные общностью жизненных перспектив, но различающиеся размерами сбережений и дохода, состоянием рыночного спроса на принадлежащие им ресурсы. Те или иные агенты, передвигающиеся в рыночном пространстве, имеют разные жизненные шансы, их отличает поколенческая мобильность.
В начале XX в. четко определились такие классы, как:
1) рабочие; 2) мелкая буржуазия; 3) интеллигенты и специалисты, не обладающие собственностью; 4) привилегированные слои. На практике принадлежность к классу не означала уже жесткого социального размежевания.
Типичной для современных (нетрадиционных) обществ является социальная стратификация, складывающаяся в результате действия рыночных сил. Предполагается, что каждый класс, или социальная страта, имеет специфическую модель потребления, особый стиль жизни, различные ценностные ориентации.
Задумаемся в этой связи над возможностями русских людей. Если они принадлежали к разным стратам советского общества, то, по-видимому, имеют в процессе социальной трансформации разные жизненные шансы, траектории взлета.
Некоторые авторы считают, что все сегодняшнее российское население может быть разделено на три больших социальных класса ( «новые средние», «бывшие средние» и «пролетарии». Источником этого разделения выступает соответствующая веберовской концепции разница в экономической активности домашних хозяйств, которая проявляется на развивающемся рынке. Эти группы формируют новый средний класс России. В определенной мере в обществе вновь появляются так называемые «лишние люди», частично безответственные интеллигенты, окутанные туманом любви к Отечеству. Между тем «людей дела» ( не разрушителей, а созидателей ( немного.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, размышляя над процессом структурных изменений национальной экономики и формированием рыночной экономики в России, мы пришли к выводу о схожести этого социально-экономического процесса в разных странах.
Между Россией и Германией существует принципиальное различие в государственном строительстве. Политическая централизация России началась со времени возникновения Московского царства (XVI в.). В годы объединения германских княжеств (начало XIX в.) Россия была уже крупнейшей империей Европы. Тем не менее история свидетельствует о многоликости давней славяно-германской общности. Помимо объективно сложившегося общения, перемежавшегося, как водится между соседями, конфликтами и войнами, с петровских времен началось «великое переселение» немцев на российские земли. Землячества возникали на Урале и в Сибири, на Украине и Кавказе, на Волге и в Крыму, не говоря уж о двух столицах России. По германским образцам в XVIII ( XIX вв. совершенствовались государственные службы, вводились новые методы администрирования. Позднее деловые люди Германии участвовали в железнодорожном строительстве, синдикатская форма монополистических образований в некоторых отраслях промышленности также была заимствована от соседей, как и создание предпринимательских союзов.
Некоторые черты сближают экономическую историю России и США. В России, так же как и в США, важную стимулирующую роль сыграло гигантское железнодорожное строительство. Оно стало крупнейшим государственно-регулируемым рынком для металлургии и машиностроения, создало спрос на рабочие руки. В последующем железнодорожный транспорт (Транссибирская магистраль в России и Трансконтинентальная ( в США) создал инфраструктуру как для развития национальных рынков, так и для включения стран в сеть международных экономических отношений.
В России, как и в США, были достаточно крепкими устои национальной замкнутости (изоляционизма). Мы порой объясняем нашу относительную отстраненность от мирового рынка отсталостью; неконкурентоспособностью. Но подобная же картина наблюдалась и в США в конце XIX ( начале XX вв. Причины здесь самые обыкновенные: перед нами крупные государства, богатые природными ресурсами; производители имеют внутренний сбыт и стремятся охранять его от натиска иностранных поставщиков.
Еще Петр Иванович Рычков ( русский историк и экономист, отмечал, что Россия может развивать хозяйство, опираясь лишь на внутренние ресурсы, без помощи других стран. Между тем «самые славные нации» ( имелись в виду голландцы и англичане ( не могут обойтись без русских товаров. Взгляд, конечно, примитивный, но его разделяют многие соотечественники и поныне.
На переломе веков между экономистами возникла дискуссия о временных рамках переходного периода. Она напоминает старые споры о продолжительности периода нэпа. Приходится слышать, что конец XX в. совпадает с завершением перехода к развитой рыночной системе в нашей стране.
На наш взгляд, эти утверждения несправедливы. Во-первых, процессы экономического реформирования продвигаются неравномерно, спотыкаясь, порой сопровождаются откатами назад, которые не хотелось бы считать реставрационными.
Во-вторых, следует считаться с тем, что общественное сознание, как правило, отстает от изменений в экономике. Процесс приспособления сознания и поведения людей разных возрастных групп, специальностей и регионов к новым реалиям сопряжен с трудностями и издержками. Принимая во внимание менталитет россиян, можно сказать, что психологический фактор остается, пожалуй, самым значимым в ходе социально-экономического переустройства.
Вспоминая отношение к реформам Петра I, Мордвинова, Столыпина, Витте или к нэпу старшего поколения наших соотечественников, мы обнаруживаем себя сегодняшних в этом зеркале прошлого.
Тем не менее весьма существенными становятся новые социальные процессы. Рынок, начавший функционировать самостоятельно, означал, что хозяйствующие субъекты получили свободу принятия решений. Все отчетливее проявляются тенденции отхода от методов администрирования, директивного регулирования; более широко используются, правда, с переменным успехом, рычаги косвенного монетарного воздействия.
ЛИТЕРАТУРА
Бункина М.К. Национальная экономика. – М.: Логос, 2007.
Гуссейнов Р. История экономики России. – М.: Приор, 2002.
Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики России. – М.: Логос, 2004.
Львов Д.С. Развитие экономики России и задачи экономической науки. /Отделение экономики РАН. – М.: Экономика, 2006.
Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики. /Рук. авт. колл. Д.С. Львов. – Экономика, 2000.
Современная экономика. /Под ред. О.Ю. Мамедова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006.
Теория переходной экономики. /Под ред. И.П. Николаевой. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007.
Тимошина Т.М. Экономическая история России. – М.: «Юстицинформ», 2006.
Экономическая теория. /Под общей ред. Видяпина В. И., Журавлевой Г. П. – М., 2006.
Экономическая теория. Учебник./ Под ред. И.П. Николаевой, К.Д. Дементева и др. – М., 2007.
Современная экономика. /Под ред. О.Ю. Мамедова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. - c.209.
Гуссейнов Р. История экономики России. – М.: Приор, 2002. - c.114.
Современная экономика. /Под ред. О.Ю. Мамедова. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006. - c.210.
Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики России. – М.: Логос, 2004. - c.105.
Конотопов М.В., Сметанин С.И. История экономики России. – М.: Логос, 2004. - c.105.
Теория переходной экономики. /Под ред. И.П. Николаевой. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - c.315.
Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики. /Рук. авт. колл. Д.С. Львов. – Экономика, 2000. - c.483.
Бункина М.К. Национальная экономика. – М.: Логос, 2007. - c.336.
Экономическая теория. /Под общей ред. Видяпина В. И., Журавлевой Г. П. – М., 2006. - c.167.
Экономическая теория. /Под общей ред. Видяпина В. И., Журавлевой Г. П. – М., 2006. - c.162.
Экономическая теория. Учебник./ Под ред. И.П. Николаевой, К.Д. Дементева и др. – М., 2007. - c.223.
Теория переходной экономики. /Под ред. И.П. Николаевой. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - c.320.
Теория переходной экономики. /Под ред. И.П. Николаевой. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - c.313.
Экономическая теория. /Под общей ред. Видяпина В. И., Журавлевой Г. П. – М., 2006. - c.164.
Бункина М.К. Национальная экономика. – М.: Логос, 2007. - c.339.
Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики. /Рук. авт. колл. Д.С. Львов. – Экономика, 2000. - c.480.
Экономическая теория. /Под общей ред. Видяпина В. И., Журавлевой Г. П. – М., 2006. - c.162.
Теория переходной экономики. /Под ред. И.П. Николаевой. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - c.315.

2