Историзм Русского былинного эпоса

ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. История России в народной памяти
Глава 2. Анализ отдельных древнерусских произведений
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Высокий долг падал на церковную литературу. Мономах, а немного спустя его сын Мстислав Великий (внук по матери последнего англосаксонского короля Гаральда, потерпевшего страшное поражение от норманнского завоевания Англии в битве при Гастингсе 1066 г.)- создают культ князей братьев Бориса и .Глеба, безропотно подчинившихся убийцам, подосланным их старшим братом Святополком Окаянным, во имя все того же единства Руси, покровительствуют созданию посвященных им произведений, покровительствуют летописанию и т. д.
Мономах учит князей соблюдению взаимных обязательств и взаимной уступчивости. В первом из своих сочинений он иллюстрирует свою идею богословскими соображениями. Между прочим, он прибегает к следующему примеру из мира природы. Весной птицы летят из рая и расселяются по всей земле. Каждая птица находит свое прежнее место и каждая довольствуется своим уделом: и слабые птицы, и сильные. Ни одна не вторгается в удел другой. В следующем сочинении — своей автобиографии — Мономах стремится показать необходимость соблюдать принцип довольства наследственными уделами личным примером и не боится говорить о тех нарушениях этого принципа, которые допускал сам. Но самый изумительный пример уступчивости во имя единства Руси дает Мономах в своем письме к Олегу Гориславичу. События, послужившие поводом к письму, разыгрались в 1096 г. В междоусобной битве с Олегом был убит сын Мономаха Изяслав. Старший сын Мономаха Мстислав послал письмо Олегу с требованием отступиться от незаконно захваченных тем владений и предложением примирить Олега с Мономахом. Олег отказался, двинул войска против Мстислава, был наголову им разбит и бежал за пределы Руси. Мономах пишет не простому убийце своего сына: Олег в какой-то краткий промежуток: затишья вражды крестил Изяслава, был его крестным отцом и, по представлениям средневековья, мог поэтому считаться сыноубийцей. О чем же пишет Мономах побежденному в бою убийце своего сына? Он прощает его. Он предлагает ему вернуться на наследственно принадлежащие ему земли, он даже утешает и оправдывает его! Он пишет Олегу, что жизнь человеческая в руках божьих, и просит его только отпустить молодую вдову Изяслава, чтобы он мог утешить ее, вместе оплакать сына. Письмо Мономаха свидетельствует об очень высоких нравственных представлениях Мономаха и о его готовности от многого отказаться ради мирного утверждения принципа, провозглашенного перед тем на Любеческбм съезде князей; «...пусть каждый, князь владеет княжеством своего отца».
Другой памятник, очень характерный для начального этапа древнерусской литературы—«Житие Феодосия Печерского». Житие это представляет собой совершенно особый и уже отстоявшийся тип повествования. И это удивительно, так как оно принадлежит тому же Нестору, который придал окончательное и совсем другое оформление Начальной русской, летописи, созданной на основе предшествующих летописей,—«Повести временных лет».
Умение подчиниться требованиям жанра — признак писательской зрелости в средние века.
Рассказ о человеке ведется в «Житии Феодосия» путем выделения только некоторых моментов его жизни: тех, в которых он достигает как бы наивысшего самопроявления.
Из «Жития Феодосия» мы узнаем многое об окружающем его быте и целиком погруженных в этот быт людях. Здесь и быт богатого провинциального дома в Васильеве—дома, руководимого его властной матерью. Кое-что мы узнаем о положении слуг в этом доме. Бегство Феодосия в Киев рисует нам торговый обоз с тяжело нагруженными товарами телегами. Его отношения с Изяславом позволяют заглянуть в княжеские хоромы во время пира. Узнаем мы и о разбойничьих шайках, бродивших вокруг Киева, о суде и судьях, о писании книг в монастыре Великим Никоном и о помощи ему Феодосием в их переплетении. Вводит нас жизнеописатель в монастырскую княжескую поварню, в крестьянский хлев, в пекарню, в монастырские кельи. Но описание быта ведется очень сдержанно—только в той мере, в какой это необходимо для сюжета, — сюжет же всегда поднимается над незначительностью и суетностью «мимотекущей» жизни. В. обстановке временного усматривается вечное, в случайном — значительное. Благодаря этому быт оказывается обряжен в церемониальные формы высоких добродетелей. Это как бы те ветхие и бедные реликвии, которые лежат в драгоценнейших сосудах и которым поклоняются пришедшие в монастырь странники. Бедность монастырской жизни, которая рисуется в «Житии Феодосия», драгоценнее всякого земного богатства, потому-то она так и подчеркивается. В целом «Житие Феодосия» нашло идеальное выражение монументальному стилю в описании «частной» жизни отдельного человека. В последующем развитии русской литературы рассказ о жизни человека постоянно стал слагаться из отдельных эпизодов, рисующих эту жизнь человека значительной.
В гениальном памятнике XII в. «Слово о полку Игореве» воплотились все лучшие особенности литературы Руси. С одной стороны, оно типично для своего времени, но с другой—выделяется в нем.
По своим идеям «Слово о полку Игореве» не было одиноким памятником. В сущности, вся русская литература XII в. пронизана идеей необходимости единения, особенно единения княжеского, государственного, сплочения военного и прекращения междоусобных войн. Литература противостоит печальной действительности. Она отталкивается от нее, зовет к ее исправлению. В этом своеобразная диалектика отношений литературы и действительности. С одной стороны, она порождена действительностью и не может сказать ничего, чего не было бы в этой действительности или в существующей в это время - литературной традиции («второй действительности» своего времени). С другой, литература идет впереди своего времени. Это особенно характерно для русской литературы вообще, которая. всегда стремилась к исправлению общественных недостатков. На этом. передовом характере литературы строился весь общественный авторитет русской литературы,. И этот общественный авторитет она стала завоевывать с самого начала, но особенно в XII в., в эпоху, когда литература составила большую общественную силу,— в эпоху «Слова о полку Игореве».
«Слово о полку Игореве» посвящено походу 1185 г, на половцев новгород-северского князя Игоря Святославича и написано; очевидно, под свежим впечатлением от его поражения. Но по существу настоящим героем этого произведения является вся Русская земля, взятая в широчайших географических .и -исторических пределах.
В этом широком охвате Русской земли и заключена конкретность призыва автора к единству всех русских княжеств; автор сознает реальное и художественное их единство, их историческую общность и, следовательно, трагичность разрыва между печальным положением Руси, ввергнутой в раздоры князей, и идеальным и возможным величием ее истории, её природы, находящейся в сочувственном единении с русским народом.
Автор «Слова» непрерывно переходит в своем повествовании от одного географического пункта Руси к другому, Он охватывает крайние географические точки своими призывами к единению, обращениями к отдельным князьям и даже просто историческими припоминаниями, как бы указывая этим на историческое единство Руси, находящееся в противоречии с ее раздираемым усобицами князей настоящим. «Золотое слово» Святослава Киевского, обращенное им с гор Киевских обходит всю Русскую землю по окружности — ее самые крайние точки.
Мифическое существо—Див—кличет на вершине дерева, велит послушать земле неведомой (так называлась Половецкая степь), Волге, и Поморию, и Сурожу, и Корсуню, и Тмутороканскому болвану на Черном море. Жена Игоря Ярославна плачет на высокой точке Путивля, на забралах его крепостной стены лад заливными лугами Сейма, обращаясь к солнцу, ветру, далекому Днепру. Девицы после возвращения Игоря из половецкого плена поют вдали на Дунае, их голоса вьются через море (по которому плыли от Дуная до Днепра) до Киева.
Каждое действие воспринимается как бы с огромной высоты. Благодаря такому зрению и сама битва Игоря с половцами приобретает всесветные размеры: черные тучи, символизирующие врагов Руси, движутся от самого моря, дождь идет стрелами с Дона великого, ветры веют стрелами с моря. Битва как бы наполняет собой всю широкую степь.
«Слово» постоянно говорит о «славе» князей — нынешних и прошлых — и также в этих широчайших пределах. От войска Романа и Мстислава дрогнула земля и многие страны—Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела, и половцы копья свои повергли и головы свои склонили под те мечи булатные. Князю Святославу Киевскому поют славу немцы и венецианцы, греки и моравы. Широкие пространственные формы приобретают в «Слове» и такие понятия, как «тоска», «печаль», «грозы»; они текут по Русской земле, воспринимаются в обширных географических пределах как нечто ландшафтное.
Стиль монументального историзма сказывается в «Слове» и в попытках передать действие как столкновение сил, как передвижение больших масс войска. Действующие лица переносятся в «Славе» с большой быстротой: постоянно в походе Игорь, парадируют в быстрой езде «кмети» — куряне, в быстрых летучих переездах Олег Гориславич и Всеслав Полоцкий, Последний, обернувшись волком, за одну ночь достигает Тмуторокани, слышит в Киеве колокольный звон из Полоцка и т. д. Неподвижен князь Святослав Киевский, но его «золотое слово», обращенное с гор Киевских, обходит по кругу всех русских князей по границам Руси. Движется не он,—он церемониально неподвижен,— но зато все движется вокруг него.
В «Слове» упомянут и описан целый ряд церемониальных положений: обращение Игоря к войску, звон славы в Киеве. Игорь вступает в золотое стремя (это тоже церемониал выступления в поход).
После победы Игорю подносят трофеи. В церемониальном положении изображен «на борони» Всеволод буй тур. О пленении Игоря сообщается как о церемониальном пересаживании из золотого княжеского седла в седло кощеево (рабское).
Русская история и сама Русская земля объединяли все произведения русской литературы в единое целое. Литература не только призывала к единству, учила единству, открывала это единство, борясь с «тьмой разделения нашего», но и сама представляла собой феномен удивительного единства.
Действующие лица в произведениях русской истории не вымышленные, исторически бывшие, события имеют прикрепленность к определенным годам. Вся литература укладывается в рамки летописи, накладывается на реальную историю Руси и мира.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итогом изучения феномена историчности былинного эпоса и древнерусской литературы, как его продолжателя, явились ряд выводов и заключений, сделанных автором.
Былины, появившись в глубокой древности, не дошли до нас в своем первоначальном виде, они претерпели множество изменений, поскольку менялся и государственный строй, и внутри- и внешнеполитическая обстановка, мировоззрение слушателей и исполнителей. Практически невозможно сказать, в каком веке создана та или иная былина, некоторые отражают более ранний, некоторые – более поздний этап развития русского эпоса, а в иных былинах исследователи различают под позднейшими наслоениями весьма древние сюжеты.
Наибольшее количество дошедших до нас былин относится к периоду с XI по XIII-XIV вв. Они создавались в южнорусских областях – Киевской, Черниговской, Галицко-Волынской, Ростово-Суздальской. Наиболее актуальной в этот период становится тема борьбы русского народа с кочевниками, совершавшими набеги на Киевскую Русь, а позднее с ордынскими захватчиками. Былины начинают группироваться вокруг сюжета защиты и освобождения Родины, ярко окрашены патриотическими чувствами. Народная память сохранила только одно наименование для врага-кочевника – татарин, но исследователи находят среди имен героев былин имена не только татарских, но и половецких военачальников. В былинах заметно стремление поднять народный дух, выразить любовь к родной стране и яростную ненависть к иноземным захватчикам, восхваляются подвиги могучих и непобедимых народных героев-богатырей. В это время становятся популярными образы Ильи Муромца, Дунай-свата, Алеши Поповича, Добрыни Никитича, Василия Каземировича, Михайло Даниловича и многих других героев.
За многими былинными эпизодами угадываются реальные социальные и бытовые отношения, многочисленные военные и общественные конфликты, имевшие место в древности. Примечателен и тот факт, что в былинах с удивительной точностью переданы определенные детали быта, а зачастую поразительно верно описана местность, где разворачивается действие. Также небезынтересно, что даже имена некоторых былинных персонажей зафиксированы в летописях, где о них повествуется, как о реально существовавших личностях.
Тем не менее? народные сказители, воспевавшие подвиги княжеской дружины, в отличие от летописцев, не следовали буквально хронологическому ходу событий, напротив, народная память бережно сохранила лишь самые яркие и примечательные исторические эпизоды, безотносительно к их расположению на временной шкале. Тесная связь с окружающей действительностью обусловила развитие и изменение строя и сюжетов былин, соответственно ходу истории Русского государства.
Задача, поставленная автором во введении к работе, выполнена.
Мы выяснили, что, несмотря на значительную долю художественного вымысла, субъективного отношения автора к изображаемым событиям, временным наслоениям, былинный эпос, как монументально-исторический пласт народного творчества, служит единой патриотической идее, сохраняя при этом ценность исторического источника.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Азбелев С.Н. Фольклоризм «Задонщины» и «Слово о полку Игореве»//Литература Древней Руси.— М.,/Наука/1981.— С. 46—57.
Знаменский В.П. История русской церкви. М. Крутицкое Патриаршее Подворье 2000 – 378с.
Иванов В. Повести древних лет./ Лениздат/ 1985- 302с.
Киево-Печерский патерик.Лениздат.1983 -612с.
Лев Диакон. История/Пер. М. М. Копыленко.— М./Академкнига/1988.-
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 – 59с.
Сб. Повести Древней Руси. /Лениздат/ 1983- 447с.
Повесть временных лет М. /Художественная литература/ 1970 – 115с.
Пропп В.Я. Русский героический эпос (Собрание трудов В.Я. Проппа). Коммент. Н.А. Кричниной. Составление, научная редакция, именной указатель С.П. Бушкевич. – М./Академкнига/ 1999- 288с.
Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса // Русская литература. 1962. № 11- 195с.
Прот. А.Шмеман. Исторический путь православия. Париж 1985.- 331с.
Фроянов И.Я., Юдин Ю.И. Былинная история (Работы разных лет). научное издание, под ред.члена-корреспондента РАН К.В.Чистякова` СПб Изд-во Санкт-Петербургского Университета 1997г. -592с

Иванов В. Повести древних лет./ Лениздат/ 1985 С.83
Повесть временных лет М. /Художественная литература/ 1970 С. 49-50
Знаменский В.П. История русской церкви. М. Крутицкое Патриаршее Подворье 2000 С.35
Сб. Повести Древней Руси. /Лениздат/ 1983
Знаменский В.П. История русской церкви. М. Крутицкое Патриаршее Подворье 2000
Прот. А.Шмеман. Исторический путь православия. Париж 1985.
Пропп В.Я. Русский героический эпос (Собрание трудов В.Я. Проппа). Коммент. Н.А. Кричниной. Составление, научная редакция, именной указатель С.П. Бушкевич. – М./Академкнига/ 1999, он же Об историзме русского эпоса // Русская литература. 1962. № 11.
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.33
Греков Б.Д. Киевская Русь.М /Наука/ 1949 С.5
В качестве примеров автор использует былины и исторические песни, взятые из сборника Повести Древней Руси /Л. Лениздат 1983/, а также Русская история в памяти народной /М Русская книга 2000/
Пропп В.Я. Русский героический эпос (Собрание трудов В.Я. Проппа). Коммент. Н.А. Кричниной. Составление, научная редакция, именной указатель С.П. Бушкевич. – М./Академкнига/ 1999 С.36
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 47
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 49
Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса // Русская литература. 1962. № 11. С.134
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 48
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 48
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 48
Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса // Русская литература. 1962. № 11. С.206
Фольклор Русского Устья.—Л. /Наука/1986.—С. 218—246.
Пропп В.Я. Об историзме русского эпоса // Русская литература. 1962. № 11. С.210
Прот. А.Шмеман. Исторический путь православия. Париж 1985 С.174
Фольклор Русского Устья.—Л. /Наука/1986.—С. 218—246
См. Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003.С 49-51
Азбелев С.Н. Фольклоризм «Задонщины» и «Слово о полку Игореве»//Литература Древней Руси.— М./Наука/1981.— С. 46—57.
Лев Диакон. История/Пер. М. М. Копыленко.— М./Академкнига/1988.- С. 79.
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.51
Дмитриев Л.А. Комментарии к Сб.Изборник. Повести Древней Руси. М./Художественная литература/1986 С.443
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.39
Там же.
Дмитриев Л.А. Комментарии к Сб.Изборник. Повести Древней Руси. М./Художественная литература/1986 С.442.
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.34
См. Повесть временных лет. Пер. Лихачева Д.С. С.227 /Сб. Повести Древней Руси. Лениздат, 1983/
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.36
Дмитриев Л.А. Комментарии к Сб.Изборник. Повести Древней Руси. М./Художественная литература/1986 С.443
Сб. Повести Древней Руси. /Лениздат/ 1983 С.61
Слово о полку Игореве. Пер. Лихачева Д.С. С.378-558 /Сб. Повести Древней Руси. /Лениздат/ 1983
Лихачев Д.С. Начало русской литературы. СПб /Эксмо/ 2003 С.38
2