Ментальные сдвиги в жизни православных граждан в современной России

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. РОЛЬ ПРАВОСЛАВИЯ В ФОРМИРОВАНИИ РУССКОГО МЕНТАЛИТЕТА
1.1 Ключевые исторические этапы в становлении русского менталитета
1.2 Изучение проблемы православия в русском менталитете
1.3 Традиционные черты российского менталитета
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ МЕНТАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ПРАВОСЛАВНОГО РОССИЯНИНА
2.1 Многообразие ментальных форм в жизни современной России
2.2 Православие как духовный путь формирования менталитета в российском обществе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Это приводит к тому, что личность поглощается коллективом (общественной группой), коллектив - обществом, а государство, в свою очередь, тотальным образом, путем использования аппарата принуждения осуществляет контроль, что было особенно присуще социалистическому государству.
Но, несмотря на все это, в российской ментальности явно прослеживается стремление к добру. Оно тесным образом связано с религиозными началами отечественного сознания. Есть, конечно, проявления жестокости и ненависти, хотя это несущественная особенность российской ментальности.
При этом, если стремление к добру следует только поощрять, то неправильное религиозное истолкование «греха» и наказания за него лишь только ослабляет российскую ментальность и хуже всего направляет ее на ложный путь. Как представляется, нельзя жить постоянно с чувством некой неопределенной вины. Бесспорно, что без этого чувства нет человека в подлинном смысле этого слова. Но оно должно быть действительным, а не проявлением меланхолии и тоски.
Также специфичной чертой ментальности российского социума выступает сильно выраженный социальный нигилизм.
Ей имманентно присуще отрицание чего-либо, зачастую полное и бесповоротное, причем того, что ранее вызывало восхищение. Прекрасной иллюстрацией к этому служит пример того, как в начале 90-х практически главным интересом всей страны были политические баталии. Появление новых партий, заседания ГосДумы, интриги и разоблачения – все это настолько занимало умы и сердца россиян, насколько быстро из них и ушло. На данном этапе нет более раздражающей и скучной темы, чем политические партии и их деятельность. Подобный нигилизм не дает возможности обществу развиваться поступательным образом, ибо его прогресс тормозится постоянными социальными отклонениями в ненужную сторону. Наряду с нигилизмом российскому менталитету присуща особенность идеализировать явления и процессы. Идеализируемому объекту приписываются такие черты и свойства, которые никогда и не были ему свойственны. Возведение в фетиш кого-либо или чего-либо только укрепляет социальные мифы (общественная мифология), поэтому горше и досаднее бывает последующее разочарование. После чего россиянин выражает до конца свой нигилизм. Российская ментальность весьма к этому податлива. Это - ее бич.
Противоречивость отечественного менталитета только усиливает в нем нигилистические и идеалистические мотивы. Переход от одной крайней позиции к другой требует немалых затрат социокультурной и духовной энергии, душевно «выматывает» россиянина, значительно удлиняет время, которое предназначено для общественного развития.
Пассивность российского менталитета также не способствует более динамичному развитию социума. Россиянин больше созерцает, чем практически осуществляет задуманное. Для проявления большей энергии ему требуются особые обстоятельства, порой экстремальные.
Но повседневная жизнь предполагает иное. В ней необходимо больше действовать регулярно и систематически, чем методом «аврала».
Россиянин с наилучшей стороны проявляет себя именно во время бедствий и трудностей, когда жизнь требует от него максимум терпения, стойкости, огромного напряжения духовных сил, концентрации волевой энергии. В таких тяжелых условиях российский народ может проявить удивительное жизнелюбие, в нем во всей полноте раскрываются такие качества, которые в спокойное, мирное время «прозябали». Это одна из черт отечественного менталитета. Но, наряду с этим, малозаметно в россиянине желание проявить инициативу. Это во многом связано с тем, что российский социум существует по принципу - «быть как все».
Выдвижение вперед кого-либо из массы порождает в коллективе (группе) негативную реакцию большинства. Как правило, меньшинство у нас неправо. Все оценивается через призму мнения большинства, а не так, как оно на самом деле есть. Как говорится, большинство всегда право. Этой установки и придерживается российский менталитет.
В этой ситуации личности крайне трудно самореализоваться. Коллектив сдерживает ее, а нередко и откровенно подавляет. Социальное уравнивание всех — это императив для нашего общества. То есть плохо, когда есть бедные, но также плохо, если имеются богатые люди. Конечно, такое мнение разделяют не все, но в структурах российского менталитета оно присутствует. Поэтому для россиянина «быть как все» - это достаточно комфортный способ бытия в этом мире, но далеко не всегда полезный для него же самого.
«Впрочем, это не должно нам «закрывать глаза» на стремление российской ментальности к добру, щедроту российской души, ее способность сопереживать чужому горю, оказывать бескорыстную помощь».
Российская ментальность — это феномен, который нельзя рассматривать лишь в черных или белых «тонах». Она противоречива и несет в себе разные начала.
2.2 Православие как духовный путь формирования менталитета в российском обществе
Идентичность и процесс ее обретения – идентификация - дефиниции, сопряженные с понятием менталитет. Идентичность можно трактовать как неотъемлемую составляющую менталитета, а различные формы идентичности - этнические, региональные, субкультурные - как аспекты соответствующих ментальностей.
В истории российской ментальности постоянно присутствуют поиски идентичности. «Где же наш настоящий путь?», - восклицает И.Л. Солоневич и этот вопрос определяет одну из основных тем исторических и философских трудов, художественной литературы, публицистики. Он звучит и применительно к России, и по отношению к личности россиянина, для которой также характерны постоянный выбор и сомнения в вопросе о его правильности.
С особой силой проблемы идентичности - государственной, групповой, личностной — встали в постсоветский период. Социокультурное пространство России в доперестроечные времена характеризовалось относительным единством, несмотря на существенные различия составляющих его этнических культур, регионально-культурных особенностей. Стержнем культурного пространства России в советский период был своеобразный менталитет советского человека, основанный на единой системе ценностей и жизненных целей, общей (хотя и различающейся в зависимости от социального, гендерного и т.д. положения субъекта) картине мира. В этих условиях социальная идентичность строилась прежде всего на осознании себя советским человеком, гражданином великой многонациональной державы и уж потом татарином, русским, дагестанцем, якутом, осетином; жителем Сибири, Дальнего Востока; Поволжья; рабочим, колхозником, интеллигентом; мужчиной, женщиной, молодым человеком и т.д.
Эта идентичность была основана на множестве мифов (о единстве советского народа, о постепенном слиянии наций в одну большую - советскую и т. д.). Тем не менее, существовала социокультурная целостность, основанная на целостности социально-политической и экономической, в которой, как пишет А. Андреев, «даже такие трагедии, как насильственная депортация народов в условиях диктатуры Сталина, не опровергают того, что большинство советских граждан разных национальностей отнюдь не по принуждению считали СССР своим общим домом».
С началом перестройки произошел ряд радикальных изменений как глобального, так и внутригосударственного масштаба. Перестал существовать Советский Союз, возникло новое государство — Россия, которое еще должно было самоопределиться, найти свое место в мировом сообществе. Изменился политический режим внутри страны, была не просто разрушена, а демонстративно отвергнута советская идеология как основа менталитета. Общество резко разделилось на активное меньшинство, которое с помощью правительственных мер получило доступ к захвату общественных ресурсов (приватизация), и большинство населения, у которого в результате произошедших изменений упал уровень жизни, понизился социальный статус, оказались подорванными социально-профессиональные позиции.
Активное меньшинство во власти действовало в обстановке конфронтации, сменялись политические авторитеты, возникали новые политические группировки, каждая из которых стремилась дискредитировать своих оппонентов, падал авторитет власти, что привело к разрыву общества и власти.
Особенно серьезные изменения произошли в постсоветский период в общественной ментальности. Место национально-государственных идей как ориентиров государственной политики заняли идеи конфронтации со всем советским. Уже в конце 80-х годов начался процесс дискредитации всего советского - политики (внутренней и внешней), экономики, идеологии, общественных отношений, ценностей, идеалов, даже значение победы в Великой отечественной войне. Этот конфликт с собственным прошлым разрушил на социальном уровне преемственность идеалов российского общества, которая существовала даже между дореволюционной Россией и СССР. Отсутствие национально-государственных идей привело к устранению из общественного обихода таких понятий как «Родина», «патриотизм». Слово патриот в период бума реформ стало бранным. Возник идейно-политический, идейно-нравственный вакуум, катастрофический процесс деидеологизации общества. Разрушение коммунистической идеологии, первоначально воспринимаемое как бесспорное благо, не привело к формированию новой идеологической системы. В результате идеологических составляющих общество оказалось идейно и нравственно разоруженным, потерявшим социальные ориентиры. Отсутствие социального идеала, общенародной идеологии породило в народе состояние социальной фрустрации и аномии, способное привести к «психическим эпидемиям» (термин президента Московской психотерапевтической академии М Буянова). Процесс разрушения прошлого не предполагал, очевидно, созидания, взамен разрушенных, новых ценностей и общественных идеалов. В эпоху Горбачева подчеркивалось значение общечеловеческих ценностей, потом и они исчезли из обихода. О необходимости национально-государственной идеологии стали говорить только в последние годы.
В 90-е годы делались попытки идеолого-политических и духовно-нравственных апелляций к авторитету основных конфессий и верований России. В первую очередь это относится к православию в юрисдикции Русской Православной Церкви (РПЦ), которое приобрело контуры гражданской религии. Проявления этого видны во множестве государственно-гражданских церемоний, непременным участником которых является РПЦ, в присутствии во время проведения церковных праздников, молебнов и церемоний высших государственных, региональных и политических персон, представляющих нацию-государство. Информация об основных праздниках и знаменательных датах РПЦ публикуется не только в специальных изданиях, но и в широких средствах массовой информации. Следует заметить, что идеолого-политические апелляции к РПЦ характерны в той или иной мере практически для всего современного спектра политических движений в России.
В то же время, существует ряд противоречий в этом процессе становления национальной религии. Прежде всего, православие в России трактуется подчеркнуто как русская народная религия. Однако догматически и генетически православие не может быть только русским. Правда, говорится о специфически русской форме православия, но в этом случае возникает противоречие с основной ценностной характеристикой государства, провозглашенной Конституцией 1993 года («Мы, многонациональный народ России...»). На практике провозглашение православия русской этнической религией ведет к потере им общегражданской ценности и обособлению этносов по этнорелигиозным признакам, поискам своих этнических религий как основы национально-культурного возрождения и идеолого-политического размежевания. В настоящее время уже обнаружились тенденции к становлению множества этнорелигиозных региональных религий, приобретающих качества гражданских. Таковым становится ислам в Ичкерии, Дагестане, буддизм в Бурятии, Калмыкии, Туве. В 90-е годы прошлого века на авансцену культурной и политической жизни в ряде регионов России выходит «языческий фактор».
Отсюда следует основной вывод: изменилась в менталитете жителя России картина мира. Картина (образ) мира - самая динамичная, подвижная часть менталитета, быстро реагирующая на изменения условий жизни индивида, а тем более всего общества. Кризисное состояние общества, социокультурный кризис сломали, исказили как в кривом зеркале представления о мире. В сознании современного россиянина мир неустойчив и непредсказуем, враждебен человеку. Люди опасаются планировать свою жизнь, так как не знают, что ждет их завтра, через месяц или год. Они как бы теряют свое будущее и ощущение перспективы для своих детей; время для них сужается, сжимается до пределов лишь настоящего, сегодняшнего дня. Взамен грядущего высвечивается прошлое: от недавнего советского бытия, которое переоценивается, и, в свете неопределенного настоящего и будущего, кажется едва ли не «золотым веком», до более отдаленного, часто языческого состояния этноса, в котором черпаются ценности и ориентиры. В этой новой картине мира меняется сама временная парадигма. Время перестает быть линейным, определяющим поступательное развитие, ибо будущее неизвестно, затемнено, его практически нет для многих россиян. Происходит возврат к мифологичному, цикличному времени, обращенному в прошлое.
Сужается и социальное пространство. Для многих современных россиян мир замыкается квартирой за стальной дверью (символом эфемерной надежности), дачным участком, домом в деревне. Большой же мир оказывается доступен лишь в форме телевизионной виртуальной реальности. Меняется даже отношение к жизни и смерти. И жизнь, и, смерть обесцениваются, становятся предметами рыночных отношений, купли-продажи.
Особенно изменился образ общества, приобретающего неустойчивый, противоречивый характер. В этом образе отражена главная дихотомия нашей действительности - противоречивость результатов произошедших в обществе перемен. Эти результаты предстают в сознании «с одной стороны, как радикальное расширение «поля свободы» - возможностей самоопределения личных судеб, повышения материального и социального статуса, выбора форм потребления и образа жизни, источников информации, идеологической, культурной и политической ориентации. С другой стороны, как утрата социальных гарантий, уровня и условий жизни, рабочего места и профессионального статуса, как распад привычных норм и правил повседневного бытия, как вал новых опасностей и угроз, наконец, как резкое обострение проблемы элементарного выживания».
Изменение картины мира ведет к изменению системы ценностей, точнее - это процессы взаимодействующие. Принципиальные изменения в иерархии базовых ценностей, жизненных целей зафиксированы во многих экспериментальных исследованиях-опросах, например в фундаментальном исследовании «Ментальность россиян». Результатом этих исследований явился вывод о формировании в настоящее время новых ценностных предпочтений россиян, не похожих ни на традиционные ценности дореволюционной эпохи, ни на систему ценностей советского человека. На первый план в данной иерархии к 1995 году вышли семь ценностей (в порядке убывания): здоровье, семья, достаток, законность, порядочность, стабильность, уважение к родителям, которые и составляют, очевидно, смысловой центр системы ценностей большинства россиян независимо от возраста и образования. В опросах выявлена также тенденция отторжения к 1995 году таких ценностей, как демократия, свобода, равенство, порядок, занимавших ведущее место еще в 1993 году.
Столь же серьезные изменения происходят в системе жизненных целей россиян. Так, в ведущую семерку жизненных целей ни в одном возрасте не вышли такие ранее значимые как «развить свои способности», «заниматься творчеством», «служить Родине», «способствовать развитию общества», «развиваться как личность», «жить духовной жизнью», «овладеть мастерством». В то же время в качестве главных жизненных целей выбираются ориентиры, связанные с семьей, здоровьем. Около 85% опрошенных в качестве семи главных жизненных целей назвали (в порядке убывания): «иметь хорошее здоровье», «иметь хорошую семью», «иметь верных друзей», «обеспечить счастье моих детей», «быть любимым», «делать добро для других людей», «иметь материальный достаток».
Приведенные факты свидетельствуют, что в изменившемся образе общества отсутствует социальный идеал, представление о социальной перспективе. В советский период люди определяли свою жизнь, свое будущее «великой целью» - строительством определенного типа общества: социализма, развитого социализма, коммунизма. Этот социальный идеал на уровне мифа прочно вошел в массовое сознание, в повседневность. Люди объясняли свои жизненные неурядицы трудностями строительства социализма, свое будущее связывали с обещанными успехами социализма. Для нашего менталитета проблема социальной перспективы очень важна и имеет свои исторические корни.
Отсутствие социальной перспективы нарушило в представлении об обществе такую важную составляющую как оценка общественного устройства. Какой тип общества «хорош», а какой «плох»? И, что особенно важно, неопределенной, противоречивой оказалась оценка прошлого нашего общества, что для многих людей предстает как личная трагедия; они неспособны адекватно оценить свое прошлое, прошлое своих родителей. Потеря адекватного восприятия и оценки прошлого чревата разрывом преемственности, а отсюда и неспособностью представить образ будущего.
Не случайно опросы свидетельствуют о резкой смене ориентации - от общественных ценностей и идеалов к личным, родовым, семейным; от духовно-рационалистических к архаическим. Они подтверждают распространенное среди россиян состояние одиночества и неприкаянности, их желание отгородиться от неопределенности и враждебности окружающего мира, замкнуться в семейных, дружественных, клановых сообществах.
Выявляются также факты увеличения сторонников патриархально-коллективистской системы ценностей в России и уменьшения либерально-индивидуалистической. Так, если в конце 1995 года сторонники либерально-индивидуалистической системы составляли 30% населения, то к началу 1997 года эта группа уменьшилась до 20-22%, численность же сторонников патриархально-коллективистской системы ценностей растет и достигла 45-47%.
Современный россиянин не уверен в стабильности своего государства, правительства, в долговременности реформаторских перемен и их результативности. Чувство неуверенности, ощущение зыбкости бытия Г становится для него доминирующим. А тут еще разрушение привычных коллективов - служебных, общественных, дружеских. А ведь советский человек со школьного возраста был в системе групповых связей, идентифицировал себя с ними, вступал с членами групп в эмоциональные контакты, эмпатические взаимодействия.
Эмпатия (греч. empathea - сопереживание) - это многозначные связи между индивидами, включающие взаимопонимание, сочувствие, эмоциональную поддержку. В психологии известен «фактор Аммона» (по имени немецкого ученого Г. Аммона), суть которого в необходимости для индивида «социальной энергии», которую дают эмоциональные человеческие связи в группе. Как пишет Г. Аммон, «передавать другому социальную энергию не означает ничего иного, как понимать этого другого, проявлять интерес к нему, участвовать в его жизни, серьезно к нему относиться, входя в его опасения, заботы, трудности и давая тем самым ему то, чего он, возможно, никогда в жизни не получал»; «социальная энергия - это межчеловеческая психическая энергия... она всегда создается группой, обуславливая возможность развития «Я-структуры» конкретного человека, творя ему эту «Я-структуру»». «Фактор Аммона» оказывает положительное влияние на поведение индивида, оптимизирует его связи с миром, раскрывает и активизирует его потенции, являясь жизненной необходимостью для человека.
Идентификация - это и есть способность к восприятию многозначного смысла чужих переживаний, к установлению многозначных связей между собой и другими. Организация подобных связей обеспечивает интеграцию индивида с миром, чувство неразрывной связи с ним, что является необходимым условием не только творческого взаимодействия с действительностью, но и поддержания физического здоровья. Когда субъект ощущает себя органической частью группы, а через нее и частью всего мира, это смягчает его противоречия с миром, способствует нахождению субъектом новых нетривиальных путей для разрешения любых конфликтов.
При одновременном распаде многих связей и, соответственно, кризисе идентификации, человек лишается необходимой ему социальной энергии и ищет ей замену. Здесь возможны различные варианты:
1. Отключение сознания, чтобы избежать понимания происходящего (алкоголь, наркотики);
2. Поиски «козла отпущения» (коллеги, начальство, правительство), которого можно бесконечно ругать за потерю статуса, стабильного общества, благосостояния семьи;
3. Изменение идентификации в рамках того же уровня (смена специальности, перемена места жительства);
4. Переключение на другой уровень идентификации с целью найти недостающую «социальную энергию», избежать социального одиночества и неприкаянности.
Именно в таких условиях происходит «возврат к этничности», поиск ранее мало востребованной, находящейся в скрытом состоянии этнической идентичности.
Черты российского менталитета можно рассматривать как единую систему, «выводимую» из условий существования и развития русского народа, всего российского суперэтноса и российского государства. Такой взгляд позволяет выделить следующие основные черты российского менталитета, которые находятся в органической взаимосвязи между собой.
Духовность, которую, с нашей точки зрения, можно определять как способность индивида в своей деятельности сознательно или неосознанно выходить за рамки своей собственной жизни, своего собственного индивидуального существования, ставить перед собой и реализовывать цели и задачи, не связанные с улучшением условий своей индивидуальной жизни. Именно такая черта неизбежно должна была выработаться у русских в целях выживания своего этноса на бескрайних и не защищенных никакими естественными природно-географическими границами просторах Евразии, в условиях геополитического давления как с Запада, так и с Востока.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сегодня часто говорят об изменении в России ценностных ориентиров, о потере прежних идеалов и связывают это с теми политическими и экономическими процессами, которые происходят в обществе. По мнению большинства политиков, именно русский менталитет лежит в основе поведения, мировосприятия и политической активности масс. Источником формирования советской, а затем и постсоветской ментальности стала сталинская политика изменения российского общества. Наиболее интересным феноменом того времени является покорность и послушность граждан, безразличие к политике и поклонение вождю.
В процессе реформирования бывшее советское общество отказалось от прежних ценностей, уклада жизни, тем самым, утратив единство и общность интересов. Современная стратификация российского общества (с его чрезмерным расслоением) не дает возможности говорить о наличии единого современного русского менталитета. Сегодня существует в большей степени менталитет отдельного слоя, а не менталитет целой нации.
Если говорить о советском и постсоветском обществе, то наиболее активно понятие менталитета стало использоваться политологами и политиками в 90-х годах XX в. Можно говорить как бы о двух периодах в историографии данной проблемы в понимании и трактовке менталитета как понятия. В начале 90-х годов авторы публикаций, связанных с менталитетом советских и постсоветских граждан, предпочитали подробно рассматривать не само понятие «менталитет», а лишь его отдельные составляющие, чаще даже не употребляя само слово «менталитет». Так например, В. Т. Нанивская, опубликовавшая свою статью «Анатомия репрессивного сознания» в 1990 г. приходит к выводу, что «в течение десятилетий советским людям навязывалась репрессивно-классовая модель сознания и поведения, в которых делалась попытка нормативно закодировать страх, агрессивность, недоверие и ненависть к иным жизненным позициям и точкам зрения», но понятие «менталитет» отсутствует. Анализируя ее статью, можно добавить, что такая политика дала свои результаты - низкий уровень политической культуры и аполитичность масс (что является составляющей менталитета), которые сохранились и до сегодняшнего дня. Попытку конкретизировать понятие «менталитет» можно встретить у Ю. В. Лепешкина в сборнике статей «Политология на российском фоке», вышедшем в 1993 году, где он определил менталитет как составляющую ментальности, дав в свою очередь определение последней. По его мнению «Ментальность - это коллективно формируемый исторически обусловленный характер (уровень) индивидуального и общественного сознания, опирающегося на свои глубинные, эмоционально-психические зоны». Среди составляющих менталитета часто говорят об уровне политической культуры. Как например в статьях Э. Баталова, Д. В. Гудименко и др.: «политики и рядовые граждане, сами того не замечая, мыслят и действуют в соответствии с императивами (требованиями) политической культуры, сложившейся в Советском обществе».
Говоря же о второй половине 90-х гг., можно отметить более широкое употребление понятия «менталитет», когда каждый из авторов пытается дать собственное понимание данного термина. С введением в обиход понятий «менталитет» и «ментальность» авторы статей часто апеллируют; ими как широко известными понятиями. Так, по данным национальной электронной библиотеки в ходе социологического опроса, проводившегося в 1993-1995 гг., понятие «менталитет» было представлено как жизненные ценности россиян. Так чуть позже появилась программа «Создание информационной базы данных для формирования нового демографического менталитета молодежи и совершенствования методов семейной социализации», руководитель программы Т. Г, Поспелова, где в основе изменения менталитета лежат процессы социализации, происходящие на фоне контекстуальных изменений, которые характеризуются следующими новыми факторами и явлениями: информационным «обвалом», устранением информационного дефицита, расширением информационного пространства, насыщением его новой по содержанию и идеологической направленности информацией, расширением репертуара жизненных сценариев и диапазона поведенческих стилей. Проект имеет научно-практический характер, ориентирован на исследование и развитие современной семейной культуры, укрепление семейно-родственных отношений, формирование нового демографического менталитета молодежи. Хотя есть и другие мнения, например, по данным того же НЭБ существует индивидуалистический тип ментальности, где преобладающей является индивидуалистическая ориентация личности и соответствующий этому тип сознания. Однако в январе 1998 г. в журнале «Санкт-Петербургский университет» был подробно рассмотрен вопрос о существовании вообще такого термина, как «русский менталитет». Авторы пришли к выводу, что нет общероссийского менталитета, одного на всех. На самом деле российских менталитетов несколько. Чтобы разобраться в них, им потребовалось создать идеальную типологию менталитетов, исходя из философских, культурно-исторических и социопсихологических предпосылок.
Таким образом, на сегодняшний день каждый автор, пишущий или говорящий о менталитете, особенно русском, трактует данное понятие по-своему. Возможно ли будет прийти к единой лаконичной схеме определения понятия «менталитет» - вопрос неоднозначный. В современное понятие «менталитет» в данной совокупность склада ума, единые нормы и образцы поведения, единые ценности, психологию, восприятие окружающего мира (духовная деятельность человека, его способность составлять собственное мнение об объектах, свойствах, отношениях в том числе и в политической сфере) и реакцию на происходящие процессы с учетом интеграции различных культур.
Накануне нового тысячелетия состояние нашей страны представляло собой печальную картину. Катастрофические события конца 80-х и начала 90-х годов явились красноречивым подтверждением того, что социальный и культурный поворот, начавшийся в начале XX в.. отнюдь не завершился и в начале XXI в.
Довольно жесткую характеристику дает в своем исследовании В.А. Щученко: «Аморфизм экономической жизни - налицо, Россия остается сырьевым придатком Запада. Эгоизм экономически и политически правящих элит - также налицо. Юридическая система работает неэффективно. Культурные веяния, идущие от средств массовой информации, кино, телевидения и печати, являют собою мутный вал пошлости, жестокости, примитивного наслажденчества и др. За национальное духовное единство еще предстоит долго и упорно бороться, так же как и за интересы народа, обобранного и загнанного в угол жадной толпой компрадорской буржуазии и миллионной армией бюрократов-чиновников - все еще по команде и без команды распределяющим народное достояние, природные ресурсы. Все честное и благородное было оттеснено с передних позиций общественной жизни и ушло в глубину».
И, несмотря на то, что на сегодняшний день ситуация несколько стабилизировалась, нельзя еще говорить об окончательном выходе из экономического кризиса. Причин, вызвавших такое бедственное положение, существует множество. Решающий кризогенный фактор - сама избранная реформационная модель. Однако наряду с общей непродуманностью реформ в России, происходит просто катастрофическое пренебрежение нашим менталитетом, что чревато весьма тяжёлыми последствиями для всего государства. Рассмотрение проблем российской ментальности и её особенностей на данном этапе должно приобрести ключевое значение. Чем глубже мы познаем природу национального мироощущения, тем сильнее будет вырисовываться та огромная сумма проблем нашей духовной жизни, которая всё ещё остаётся слабо исследованной. Без этого невозможно адекватно оценивать и анализировать многочисленные противоречия современной ситуации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аутлева Ф.Т. Ценностно-нормативные ориентиры русской ментальности: социально-философский анализ: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1996.
Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. Т.З. М., 1991. Хлопан А. Феномен «двоемыслия»: Запад и Россия // ОНС, 1994, №3.
Ахопов Г.В. Российское сознание. – Самара: Деловая книга,1999.
Барулин В.С. Российский человек в ХХ веке. – СПб: Дрофа, 2000.
Бердяев Н.А. О назначении человека // Культурология: хрестоматия. Минск, 2004.
Бердяев Н.А. Опыты по психологии войны и национальности // Бердяев Н.А. Судьба России: Сочинения. М., 2000.
Брушлинский А.В. Психология субъекта // Психологический журнал, №1, 2002. Гуревич А. Я. О кризисе современной исторической науки//Вопросы истории. 1991. № 2—3.
Булгаков С.Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М., 1994.
Воловикова М, Трофимов А. Возвращение к себе (психология, символ, культура), М., 1995.
Вышеславцев В.П. Русский национальный характер//ВФ, 1995, №6.
Герасимов И. Российская ментальность и модернизация // Общественные науки и современность. 1994. № 4.
Гефтер М.Я. Россия. Диалог вопросов. М. 2000.
Громыко М.М. Буганов А.В. О воззрениях русского народа. М., 2000.
Гуревич А.Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып.1. – М., 1989.
Гуревич П.С. Культурология. М, 2001.
Дорфман Л., Леонтьев Д., Петров В. Некласический подход в эмпирических исследованиях искусства // Творчество в искусстве – искусство творчества. М., 2000.
Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. № 5.
Земцов Б. Откуда есть пошла ... российская цивилизация // Общественные науки и современность. 1994. № 4.
Иванов В.И. Мысли о символизме // Иванов В.И. Родное и вселенское.
Иванова Т.В. Ментальность, культура, искусство. // Общественные науки и современность. №6, 2002.
Ионов И.Н. Парадоксы российской цивилизации // ОНС, 1999.
История духовности русского народа. – Екатеринбург: Деловая книга, 2000.
Кара-Мурза СТ. Манипуляция сознанием в России сегодня. М.. 2001.
Карасев Л.В. Русская идея (символика и смысл) // Вопросы философии (ВФ). 1992, № 8. С. 92-93 и др.
Кассирер Э. Лекции по философии и культуре // Культурологи» XX век. Антология. — М., 1995.
Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в историю человеческой культуры // Проблема человека в западной философии. М., 1986.
Касьянова К. О русском национальном характере. М.,1994. С. 112.
Колесов В.В. Язык как действие: культура, мышление, человек // Разные грани единой науки. СПб., 1996.
Кондаков И.В. Архитектоника русской культуры // Общественные науки и современность. 1999. № 1.
Кондаков И.В. История культуры России. М., 2003.
Лебедев В. Н. Икона как средоточие и форма синтеза духовной культуры России. СПб, 2001г.
Левада Ю.А. Homo Post-Soveticus // ОНС. 2000. № 6.
Мареева Е.В. Культурология. Теория культуры. М., 2002.
Марцинковская Т.Д. Русская ментальность и ее отражение в науках о человеке. М., 1994. Сг23.
Назаретян АЛ. Психология стихийного массового поведения. М., 2001.
Пантин И.К. Демократия в России: противоречия и проблемы // Полис. 2003. №1.
Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000.
Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000.
Пищальникова В.А., Сорокин Ю.А. Введение в психопоэтику: Монография. Барнаул: Изд-во АГУ, 1993.
Рашковский Е.Б. Целостность и многоединство российской цивилизации // Общественные науки и современность // (ОНС) 1995. № 5.
Российская ментальность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1994. № 1.
Российская ментальность: методы и проблемы изучения истории. РАН. Институт российской истории. М., 1996.
Самохвалова В.И. Культурология. М., 2002.
Семенов В.Е. Искусство как межличностная коммуникация. СПб, 1995.
Семенов В.Е. Социальная психология искусства. Л., 1988.
Солоневич ИЛ. Народная монархия. М.,1991. С. 214.
Флиер А.Я. Культура как смысл истории // Общественные науки и современность. 1999. № 6.
Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М., 2003.
Шаповалов В.Ф Россиеведение. М., 2001.
Шаповалов В.Ф. Восприятие России на Западе: мифы и реальность // ОНС,2000.№1.С60.
Шестопал Н. Психологический профиль российской политики 1990-х. М.. 2000.
Щученко В.А. Вечное настоящее культуры. – СПб., 2001.
Щученко В.А. Образы русской культуры: к проблеме объективного осмысления национального ценностного мира // Ценностный мир русской культуры. – СПб., 1995.
Кондаков И.В. Культура России. М., 1999.
Кондаков И.В. Культура России. М., 1999.
Кондаков И.В. Культура России. М., 1999.
Кондаков И.В. Культура России. М., 1999.
Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки. // Отечественная история. 1995. №3.
Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки. // Отечественная история. 1995. №3.
Чехов А.П. О человеке воспитанном… // Культурология: хрестоматия. Минск, 2004.
Бердяев Н.А. О назначении человека // Культурология: хрестоматия. Минск, 2004.
Мареева Е.В. Культурология. Теория культуры. М., 2002.
Цитировано по: Чернышов А.Г. Менталитет и особенности формирования социального пространства в России.
Чернышов А.Г. Менталитет и особенности формирования социального пространства в России.
Российская ментальность: методы и проблемы изучения истории. РАН. Институт российской истории. М., 1996.
Российская ментальность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 54.
Герасимов И. Российская ментальность и модернизация // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С. 66.
Герасимов И. Российская ментальность и модернизация // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С. 66.
Шестопал Н. Психологический профиль российской политики 1990-х. М.. 2000. С. 248.
Шестопал Н. Психологический профиль российской политики 1990-х. М.. 2000. С. 249.
Шестопал Н. Психо