Нормативный состав международного частного права

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. КОЛЛИЗИОННЫЕ НОРМЫ
2. МАТЕРИАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ НОРМЫ
2.1. Национально-правовые нормы прямого действия
2.2 Унифицированные материально-правовые нормы
3. ПРОБЛЕМА ВКЛЮЧЕНИЯ В СОСТАВ МЧП ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ НОРМ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

3. Материальные и процессуальные нормы общего характера, содержащиеся в различных внутренних источниках, которые применяются только совместно с коллизионной нормой, которая к ним отсылает. 4. Материальные и процессуальные нормы, содержащиеся в международных источниках права, предназначенных для регулирования указанных отношений.
По преобладающему большинству позиций, имеющихся в современной и исторически предшествующей ей науке МЧП, ни общие нормы гражданского права и гражданского процесса, ни таковые специальные (особенно процессуальные) не включаются в его состав. Помимо уже упоминавшихся, список имен соответствующих авторов весьма представителен: И.С. Перетерский, Л.А. Лунц, В.П. Звеков, О.Н. Садиков, B.C. Поздняков, И.А. Грингольц, М.Г. Розенберг, А.А. Рубанов и т.д. Определенную неясность в этом отношении представляет собой точка зрения М.М. Богуславского. В учебнике «Международное частное право» мы читаем: «Отечественная доктрина относит к международному частному праву вопросы так называемого международного гражданского процесса. Она исходит из того, что иностранный элемент в гражданском деле (а к гражданским делам в РФ относятся и семейные, и трудовые дела) порождает определенные процессуальные последствия». В данном случае непонятно, подразумевается ли под международным частным правом система норм (МЧП в объективном смысле, т.е. как позитивное право) либо МЧП как наука — отрасль правоведения. В то же время в другом месте указанного учебника находим следующее: «... в состав международного частного права входят как коллизионные, так и материально-правовые нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, которые возникают в областях международного экономического, научно-технического и культурного сотрудничества, а также нормы, определяющие гражданские, семейные, трудовые и процессуальные права иностранцев». Из этого трудно сделать какой-либо иной вывод, кроме того, что упомянутый автор и в том и в другом вопросе (об объекте регулирования и нормах) соответствующие категории — процессуальные отношения с участием иностранцев и нормы, регулирующие их, — относит именно к международному частному праву. Подытоживая же рассмотрение проблемы системы норм МЧП, М.М. Богуславский констатирует, что он придерживается широкой концепции международного частного права.
Общий взгляд на материальную природу МЧП в российской науке был высказан еще в начале XX в. П.Е. Казанским, который подчеркивал, что недостаток большинства определений международного частного права состоит в том, что они рассматривают его исключительно с судебной точки зрения66. Вместе с тем это обстоятельство объективно свидетельствует о том, что данная оценка появилась в противопоставление, как видно, бытовавшим в тот период воззрениям о процессуальном характере МЧП. Представляется, что на современном этапе развития и распространения международных обменов и человеческих контактов в самых различных областях производства, обращения, культуры, науки, техники и др. МЧП как объективное право, основу которого составляют отношения цивилистического характера, юридически связанные с различными правопорядками, невозможно оторвать от средств защиты соответствующих прав и обязанностей, которыми наделяются гражданско-правовые субъекты во всех государствах в процессе осуществления подобного рода отношений. В то же время необходимо безоговорочно признать правоту тех исследователей, которые утверждают, что процессуальные нормы есть особые правила, которые регламентируют деятельность суда и других органов юстиции, и в рамках этой деятельности нет места выбору права, коллизионным принципам прикрепления и вообще коллизиям, свойственным
МЧП как таковому и являющимся его основными специфическими чертами. Действительно, суд каждого государства применяет свои и только свои процессуальные нормы. И все же, с нашей точки зрения, правомерно ставить вопрос о включении в МЧП процессуальных отношений в качестве составляющей в его объекте регулирования. Почему? Дело в том, что в случаях регулирования отношений, подпадающих под сферу действия МЧП, всегда идет речь, как уже подчеркивалось, о проявлении их юридической связи с тем или иным правопорядком. В этих обстоятельствах выбор, который совершается, состоит в выборе именно правопорядка и юрисдикции в целом, а не просто позитивного (материального) гражданского или торгового права либо тем более отдельных его актов или норм. Достаточно напомнить по этому поводу, что такой выбор гипотетически может привести в действие всю правовую систему данной страны, в том числе коллизионное и иное право. Соответственно, при совершении лицом, например, сделки с иностранным контрагентом определяется не только применимое к договору право, которое будет регулировать его во всех основных элементах, но и происходит выбор учреждений (преимущественно судебных) для последующего разрешения споров, возникающих в связи со сделкой. Естественно, что произведенный выбор юрисдикции обусловит применение процессуального права именно этой юрисдикции.
Не вызывает сомнений при этом, что избранный правопорядок сам определяет, как осуществляется регулирование гражданских, торговых, процессуальных, налоговых, финансовых, валютных и других подлежащих отношений, оказавшихся в сфере действия данной юрисдикции. В результате если конструировать международное частное право как систему норм, имеющих объектом общественные отношения цивилистического характера, юридически связанные с правопорядками различных государств, в силу чего для их регулирования необходимо установить соответствующее им право и, таким образом, возникает объективная необходимость выбора правопорядка (юрисдикции в целом), то процессуальные отношения закономерно должны будут войти в объект регулирования МЧП.
В заключение представляется важным и своевременным обратить внимание еще на один момент, связанный со спецификой международного частного права. Выше уже упоминалось, что регулирование международных отношений частно-правового характера обеспечивается путем взаимодействия коллизионной нормы с материально-правовыми предписаниями. Причем с этой точки зрения, если имеет место отсылка к иностранному праву, то она затрагивает как общие, так и специальные нормы соответствующего государства, следовательно в регулятивный процесс включаются иностранные положения материального права. Поскольку именно материальные нормы несут в себе конечный регулирующий эффект, было бы неверным полностью игнорировать их, ведя речь о нормативном составе МЧП. Но обусловленный логикой следующий шаг в этом отношении — тезис о необходимости включения таких материальных норм иностранного права в правовую систему МЧП конкретной страны — привел бы к парадоксальному, чтобы не сказать абсурдному, выводу и заставил бы считать международным частным правом отдельно взятого государства все правовые нормы, предназначенные регулировать цивилистические по своей природе общественные отношения, всех государств мира. Безусловно, представить себе подобное трудно. Однако и отбросить «несущую конструкцию» — иностранные материальные нормы — невозможно. С учетом всего изложенного представляется, что международное частное право потому и является международным, что оно оперирует множеством иностранных норм, которые, однако, не входят жестко в его состав. Спецификой МЧП в этом плане является как раз то, что оно не имеет ригидной (строго устойчивой) структуры, как другие отрасли внутригосударственного права. В силу этого международное частное право нельзя определить как постоянную систему соответствующих норм, ибо она обладает прямо противоположным качеством — изменчивостью.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, в настоящих условиях частное международное право состоит из следующих видов норм:
1) коллизионные нормы, унифицированные международным договором,
2) национально-правовые коллизионные нормы (автономно созданные национальным правом государств);
3) материально-правовые нормы, унифицированные международным договором;
4) национально-правовые нормы прямого действия, т.е. материально-правовые предписания, созданные в рамках национального правопорядка;
5) нормы так называемого международного гражданского процесса (как унифицированные, так и национальные). Столь широкая палитра нормативной характеристики международного частного права, в том числе и Российской Федерации, не всегда была необходимой. Это стало настоятельным вследствие качественных изменений в условиях международной жизни, когда участились контакты между физическими и юридическими лицами разных стран, возросли обращения участников хозяйственного (гражданского) оборота к судебным и иным юрисдикционным органам иностранных государств для защиты своих нарушенных прав или в иных процессуальных целях и тем самым вопрос о расширении объекта регулирования такой специфической отрасли права, как международное частное право, был поставлен объективно. Однако следует подчеркнуть еще раз, что в ряде государств процессуальные отношения и соответственно нормы, регулирующие их, включались в МЧП и ранее.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. - М., 1998.
2. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Практика применения в России и за рубежом. – М.: Волтерс Клувер, 2007. – 288 с.
3. Кузнецов М.Н. Некоторые особенности развития международного частного права // Советский журнал международного права. – 1991. - № 1. - С. 23.
4. Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970.
5. Международное частное право: Учебник / Под ред. Г.К. Дмитриевой. – М.: Проспект, 2000. – 656 с.
6. Раапе Л. Международное частное право. - М., 1960.
7. Юридический энциклопедический словарь. - М., 1984. - С. 218.
8. Batiffol Н. L'Etat de droit international privé en France et dans 1'Europe continentale de l'Ouest//Journal du droit international. Numéro centenaire. § 1. P. 27—29.
9. Koutikov V. Régles substantielles d'application immédiate et autonome en droit international privé.//Droit international privé et public. Sofia, 1978. P. 5.
10. Lalive P. Tendances et méthodes en droit international privé//Recueil des cours. T. 155 (1977- 2). P. 33.
Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970. - С. 169.
Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970. - С. 23—25.
Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970. - С. 26.
Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970. - С. 26.
Раапе Л. Международное частное право. - М., 1960. - С. 17.
Лунц Л.А. Международное частное право. - М., 1970. - С. 107.
Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. Практика применения в России и за рубежом. – М.: Волтерс Клувер, 2007. – 288 с.
Batiffol Н. L'Etat de droit international privé en France et dans 1'Europe continentale de l'Ouest//Journal du droit international. Numéro centenaire. § 1. P. 27—29.
Koutikov V. Régles substantielles d'application immédiate et autonome en droit international privé.//Droit international privé et public. Sofia, 1978. P. 5.
Lalive P. Tendances et méthodes en droit international privé//Recueil des cours. T. 155 (1977- 2). P. 33.
Lalive P. Tendances et méthodes en droit international privé//Recueil des cours. T. 155 (1977-2). P. 33.
Юридический энциклопедический словарь. - М., 1984. - С. 218.
Кузнецов М.Н. Некоторые особенности развития международного частного права // Советский журнал международного права. – 1991. - № 1. - С. 23.
Кузнецов М.Н. Некоторые особенности развития международного частного права // Советский журнал международного права. – 1991. - № 1. - С. 27.
Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. - М., 1998. - С. 19.
Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. - М., 1998. - С. 22.
2