Проблема самозванничества в России

Введение
Функция власти – «кормить»?
Самозванцы в России
Заключение
Литература

В такой неустойчивой обстановке правдоподобными казались самые невероятные слухи и домыслы. Почти в те же дни, когда в Петербурге взволновались холмогорскими письмами, прусский посланник в депеше Фридриху II высказал 14 декабря предположение, что в стане Пугачева находится брауншвейгский принц Петр. Хотя предположение свое дипломат скоро опроверг, сам факт невероятного сплетения судеб братьев и сестер покойного Ивана Антоновича с массовым движением под именем Петра III не мог не вызвать у Екатерины пароксизмов страха. С полнейшей серьезностью русский посланник в Вене Д. М. Голицын писал 26 марта/6 апреля 1774 г. вице-канцлеру А. М. Голицыну: «Размышления мои о самозванце Пугачеве подали мне повод подозревать и догадываться, не находится ли в шайке его подобный ему злодей известный иностранец Беневский?».
Это имя императрице было не только памятно, но и ненавистно. Ведь в уже упоминавшемся ранее «Объявлении» 1771 г., присланном с Камчатки в Сенат, Екатерина и ее сообщники по заговору 1762 г. открыто именовались бунтовщиками, убийцами и разорителями России, свергнувшими законного императора и отнявшими престол у его наследника. Им противопоставлялся Петр III, который «в правление свое в шесть месяцев потомственные законы оставил, которые и самим ево неприятелям опорочить невозможно». Иными словами Екатерина от Беневского была готова ожидать все, что угодно. Еще в марте 1773 г. она направила собственноручное секретное письмо архангелогородскому губернатору Е. А. Головцыну с приложенным к нему письмом Н. И. Панина. Из этих документов видно, что власти опасались прибытия Беневского, чтобы в Холмогорах «в руки свои помянутых арестантов ухватить», т. е. тайно вывезти их из России. Тем временем Беневский действительно готовил флотилию, чтобы отплыть из Франции, но не к Архангельску, а на Мадагаскар. Приписанный ему замысел возник в воспаленном воображении Екатерины II или был ей подсказан Н. И. Паниным. В такой нервозной обстановке в конце 1773 г. письма из Холмогор могли дать императрице повод думать, что свое очередное имя «княжна Тараканова» взяла, зная о существовании настоящей принцессы Елизаветы.
Неприятная для императрицы цепь событий, в которых то и дело мелькало имя Петра III, продолжала разворачиваться. В 1774 г. в политический шлейф «Елизаветы II» попадают сыновья уроженца Будвы, графа Антуна Зановича (1720-1801). Один из них, Примислав, находился в Дубровнике, когда там проездом был патрон самозванки Радзивилл. G ним, по предположению Л. Дурковича, Примислав мог.
Летом того же года в Далмации появился его брат Степан Занович (иначе: Сенович). Перед этим, проникнув в Черногорию, он попытался выдать себя за недавно убитого Степана Малого. Через пару лет он наехал в Берлин и обратился к Фридриху II с письмом. Восхваляя свои мнимые заслуги в борьбе с турками, С. Занович и перед прусским королем попытался выдать себя за Степана Малого: «Мои враги и вся Европа считают меня мертвым. В Царьград в доказательство моей смерти была послана лишь одна отрубленная голова». В том же письме мнимый Степан Малый цинично похвастался тем, что «некоторое время тому назад» воспользовался «легковерностью одного варварского народа». Так он назвал черногорцев, которые, впрочем, не были столь легковерными, какими Занович стремился их изобразить. Народ хорошо помнил своего правителя — «человека из царства московского», и Лже-Степан потерпел фиаско. Несостоявшийся самозванец направился в Польшу.
Жизнь братьев Зановичей — Степана, Примислава, Ганнибала и Мирослава — исполнена авантюрных похождений, описание которых увело бы нас далеко в сторону. Достаточно указать, что Примислав и Ганнибал в 1781 г. сошлись в Шклове с не менее примечательной личностью — в то время уже отставным генералом русской службы, сербом по происхождению, С. Г. Зоричем. Он пользовался покровительством всесильного Г. А. Потемкина, а короткое время, до выхода в отставку, и интимной близостью к самой императрице. Оба Зановича и Зорич перебрались снова в Петербург, где были уличены в изготовлении фальшивых ассигнаций и пять лет провели в тюрьме.
Степан Занович, оставшись в Речи Посполитой, вошел в контакт с рядом магнатов, одновременно занявшись литературно-публицистической деятельностью. За два года до смерти — а умер он в 1786 г. — С. Занович продолжал уверять в своей тождественности со Степаном Малым.
Самозванцы типа «княжны Таракановой» и Степана Зановича, спекулируя на всем, что подворачивалось им под руку, включая и имя Петра III, не имели ничего общего, с социально-утопической легендой о «третьем императоре». Далекие от интересов народа, уповавшие на случай, не гнушавшиеся ни откровенным обманом, ни денежными вымогательствами, эти «люди удачи» не были «истинными» самозванцами. Они, если можно так выразиться, были лже-самозванцы.
Таким образом, критерий отделения «ложного» от «истинного» в народно-утопическом самозванничестве был и сложен, и прост. Народные массы связывали свои надежды с теми, кто, приняв имя определенной исторической личности, воплощал их надежды на победу над социальным злом и отвечал представлениям о социальной справедливости. Именно поэтому приняла черногорская вольница Степана Малого, сумевшего провести ряд просвещенных преобразований и оставившего добрую память о себе как о справедливом, хотя и строгом правителе. Именно поэтому поддерживала разноязыкая масса «Петра Пугачева в России. Пожалуй, было это удачно сформулировано в секретном доношении Казанской губернской канцелярии 24 июля 1774 г. Здесь, в частности, подчеркивалось, что «в Казанском уезде во многих жительствах уездные обыватели, слепо веря по зловымышленным упомяненного злодея и бунтовщика обольщением, главнейшие: в даче льготы в податях и в небране рекрут, а помещичьим людям и крестьянам — воли; льстяся сею надеждою и так безрассудно присоединились в скверное того злодея скопище». Едва ли составитель доношения отдавал себе отчет в том, что изложил не только программу-минимум повстанцев, но и наметил важнейшие элементы критерия «истинности» крестьянского «царя».
Заключение
Христос на домогательства сатаны кротко ответствовал: «Не искушай Господа Бога твоего». Но самозванец — не богочеловек. Он был вынужден, обязан искушать окружающих чудом: укреплять веру уверовавших, вселять веру в сомневающихся, обращать к себе колеблющихся. Но тщетно.
Желаемая подлинность в действительности была мнимой, а рисовавшаяся в умах шедших за ним утопия будущего — иллюзорной. И тогда искушение чудом обретало собственную противоположность: чтобы сохранить и задержать чары массового сознания, самозванный избавитель не мог не карать тех, кто в вере ему отказывал, вплоть до физической расправы с ними, если обретал к тому силу и возможность. Это был причинно обусловленный, неизбежный и трагический для самого носителя легенды тупиковый исход искушения чудом утопии: самая прекрасная иллюзия, оставаясь в рамках иллюзорного восприятия живой действительности, превратиться в реальность не могла.
Литература
Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. – М., 1986.
Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVI-XX вв. / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991.
Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVI-XX вв. / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006.
Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVI-XX вв. / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006.
Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVI-XX вв. / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006.
Кондратьева Т. Кормить и править: О власти в России XVI-XX вв. / Пер. с фр. – М.: РОССПЭН, 2006.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.217.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.218.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.219.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. с. 220.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.221.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.222.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С.223.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С. 224.
Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. – М., 1986.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С. 225.
Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. – М., 1986.
Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С. 226.
Крестьянская война под водительством Е.И. Пугачева в Марийском крае. Цит. по: Мыльников А.С. Искушение чудом: «Русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы. – СПБ., 1991. С. 229.
2