Охранные отделения в системе органов политического сыска дореволюционной России.

Содержание
Введение
Глава 1. Органы сыска во второй половине XIX века
1.1. Создание охранного отделения, как органа политической полиции
1.2.Техника политического розыска на рубеже ХIХ—XX веков
1.2.1.Мотивы деятельности агентуры
1.2.2.Обязательные формы спецучетов
Глава 2. Место и роль политической полиции в государственной системе России в начале XX века
2.1.Сеть учреждений политического розыска в начале XX века
2.2.Политический сыск в России в период первой русской революции
2.3. Административно-полицейские меры, использовавшиеся спецслужбами в борьбе с терроризмом
Заключение
Список источников:

Такая постановка привела уже к провалам и нетерпима». Департамент требовал немедленного изъятия из всех дел сведений о деятельности внутренних агентов и их кличках. Сводки наружного наблюдения ответственные за них офицеры должны были держать при себе. Конспиративные квартиры, где офицеры встречались с агентами, должны были быть известны только начальнику охранного отделения и его ближайшему помощнику.
Просуществовав семь с половиной лет, центральное охранное отделение 1марта 1914 года было расформировано, и все составляющие его части вновь обрели самостоятельность. Такого рода преобразования в системе Охранных отделений продолжались вплоть до Февральской революции.
Важное место в политике самодержавия занимала работа с легальной печатью. Известно, что в период, когда революция шла на подъем, свобода прессы реализовалась явочным порядком. С этим боролись. 12 января 1905 года начальник Главного управления по делам печати объявил редакторам бесцензурных изданий, что «всякого рода известия о стачках и беспорядках на наших заводах и фабриках, а равно о других нарушениях скопом общественного порядка и спокойствия могут появляться в печати лишь с разрешения высшей полицейской власти того города, где выходит издание».
2.3. Административно-полицейские меры, использовавшиеся спецслужбами в борьбе с терроризмом
Официальными сотрудниками спецслужб дореволюционной России являлись военнослужащие (лица, состоявшие на воинской службе) и гражданские лица. Состоявшие на воинской службе подразделялись на офицеров и нижних чинов.
Офицеры делились на три степени: генералы, штаб-офицеры (полковники и подполковники) и обер-офицеры (от прапорщика до капитана включительно).
Из нижних чинов, как правило, подбирались вахмистры и унтер-офицеры.
Гражданские лица подразделялись на имевших классные чины и не имевших классных чинов. Последние работали на условиях договоров найма (контракта). Классные чины по табелю о рангах, введенному еще Петром I, соответствовали определенным воинским чинам. Так, например, чину полковника соответствовал классный чин «коллежский советник», а воинскому чину генерал-майора соответствовал классный чин «действительный тайный советник». Такой классный чин, в частности, имел руководитель московского охранного отделения, а затем и особого отдела Департамента полиции МВД России Зубатов С.В., у которого в подчинении находились как гражданские лица, так и офицеры корпуса жандармов, проходившие службу в московском охранном отделении и особом отделе. Зубатов по отношению к офицерам пользовался правами воинского начальника, соответствовавшего его классному чину. Такой порядок, при котором воинским чинам по своему статусу соответствовали классные чины гражданских лиц, значительно облегчал решать кадровые проблемы в интересах специальных служб по борьбе с терроризмом и другими противозаконными акциями со стороны экстремистских элементов.
Органы политического розыска дореволюционной России активно применяли в деятельности по борьбе с терроризмом и другими посягательствами на общественный и государственный строй административно-полицейские меры, которые могли использовать как органы общей исполнительной полиции, так и непосредственно сама политическая полиция. Такими мерами являлись: полицейский надзор; полицейский арест; административная высылка и ссылка.
Полицейский надзор устанавливался за лицами, подозревавшимися в подготовке или совершении преступлений, которые уже отбыли уголовное наказание, и вообще за всеми неблагонадежными. В практике деятельности полицейских органов различалось два вида надзора: гласный и негласный. Правовой основой установления гласного надзора являлся Устав о предупреждении и пресечении преступлений и имевшееся к нему приложение: «Положение о полицейском надзоре, утверждаемом по распоряжению административных властей».
Гласный надзор предполагал целый ряд ограничений личных прав граждан: ограничение передвижения; обязательные отметки в полицейских органах; ограничение рода занятий и т.п.
Негласный надзор не был связан с явными ограничениями личных прав. Он осуществлялся скрытно, с соблюдением мер конспирации и в тех случаях, когда или не было достаточных и юридически значимых оснований для установления гласного надзора, или когда гласный надзор по каким-то соображениям был нецелесообразен.
В Ярославле, например, одним из неблагонадежных лиц являлась Н.А.Дидрикиль — жена революционера Н.И.Подвойского. Летом 1905 года ей было предложено покинуть Ярославль. Но она, понимая, что переезд на новое место жительства лишит ее возможности активно участвовать в революции, перешла на нелегальное положение. В документах жандармского управления указывалось, что Нина Августовна в июне 1905 года уехала из Ярославля самовольно, не сообщив в полицию о своем месте жительства. Вскоре охранка установила, что Дидрикиль находится у своей сестры Ольги Августовны, снимавшей квартиру вблизи подмосковной станции Перловская Московско-Архангельской железной дороги. За Ниной Августовной установили наблюдение. В августе 1905 года начальник Московского жандармского управления сообщал в Ярославль, что Н.А.Дидрикиль 7 августа со станции Перловская уехала в Москву.
Полицейский арест использовался в борьбе с террористами как мера пресечения при попытке уклонения от следствия и суда, а также как превентивная мера. Все случаи полицейского ареста как мера пресечения регламентировалась ст. 257 Устава уголовного судопроизводства. Полицейский арест как предупредительная мера общероссийским законодательством не регулировался и осуществлялся в силу сложившейся практики в системе органов Министерства внутренних дел.
Административная высылка и ссылка предусматривались «Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г.
Под высылкой русское законодательство понимало удаление лица из определенного места мерами полицейского принуждения, под ссылкой – принудительное водворение лица в определенной местности. Решение о высылке или ссылке согласно ст. 34 «Положения о мерах...» принималось особым совещанием и затем утверждалось министром внутренних дел. Срок высылки и ссылки устанавливался до 5 лет. Лица еврейской национальности, подозревавшиеся в участии в террористической деятельности, могли высылаться полицией на основании закона о черте оседлости.
Полномочия полицейских органов по применению административных мер в борьбе с терроризмом и другими насильственными посягательствами на общественный и государственный строй значительно возрастали при введении в тех или иных местностях режима исключительного положения.
В российском законодательстве было предусмотрено несколько видов исключительных положений:
- положение усиленной охраны;
- положение чрезвычайной охраны, которое так же как и предыдущее положение вводились на основании упоминавшегося выше «Положения о мерах...» от 14 августа 1881 г.;
- военное или осадное положение, вводимое как в военное, так и в мирное время на основании «Правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении» от 18 июня 1892 г.;
- исключительные меры по охране общественной безопасности, вводимые в местностях, не объявленных на исключительном положении;
- крепостное положение и другие.
С принятием в 1906 г. новой редакции Основных законов Российской империи в них было подтверждено, что военное положение или положение усиленной охраны могли вводиться указами императора.
На наш взгляд, следует хотя бы перечислить основные дополнительные меры административно-полицейского и процессуального характера, которые предоставлялись полицейским органам в борьбе с терроризмом при введении различных исключительных положений. Это были следующие дополнительные меры:
- применять высылку и ссылку по более широкому кругу оснований, чем при режиме нормального положения;
- осуществлять административные аресты продолжительностью 1–2 недели и даже до 3 месяцев (при военном или осадном положении);
- производить во всякое время суток обыски и выемки во всех помещениях;
- закрывать торговые и промышленные учреждения;
- применять более широко юрисдикцию военно-окружных судов;
- налагать административные штрафы от 500 до 3 000 руб.;
- конфисковывать имущество, используемое в преступных целях;
- прекращать деятельность органов земского, городского, местного самоуправления с передачей всей полноты власти органам губернского правления и полиции или главным военным начальникам той местности, где вводилось исключительное положение.
Эффективность использования в борьбе с терроризмом специальных и административно-полицейских мер и конечная результативность деятельности всех карательных органов, принимавших участие в этой борьбе, во многом зависела от состояния и уровня развития правовой базы, регулировавшей борьбу с террористической деятельностью.
Как представляется, исходя из архивных и других источников, основных задач по борьбе с террором в России, стоявших перед спецслужбами было две.
Первая – недопущение (предотвращение) террористических актов в отношении царствующей особы, членов императорского двора, государственных деятелей и других влиятельных лиц. Так, все три последних монарха были объектами покушений со стороны террористических организаций или отдельных террористов. В число объектов терактов эсеры включали и членов императорского дома. В Москве, например, группой И. Каляева был убит великий князь московский губернатор Сергей Александрович.
Объектами террора достаточно часто становились и царские министры. Как показала история, больше всего от террора страдали министры внутренних дел. Так, эсерами были убиты министры МВД: Сипягин, Плеве, Столыпин, последний к тому же являлся и председателем Совета министров. Объектами террора иногда становились и члены семей царских сановников. Так, в Лондоне эсерами была похищена находившаяся там дочь директора Департамента полиции МВД России Лопухина. Цель похищения состояла в том, что бы заставить Лопухина, в обмен на возвращение ему дочери, документально подтвердить сотрудничество «Азефа», являвшегося членом ЦК партии эсеров, с Департаментом полиции. Лопухин, выехав в Лондон, выдал «Азефа», за это он был привлечен к уголовной ответственности и 30 апреля 1909 г. приговорен к пяти годам каторжных работ, замененных впоследствии трехлетней административной ссылкой в Сибирь.
Вторая основная задача спецслужб по борьбе с терроризмом состояла в выявлении, разоблачении и ликвидации террористических заговоров, разработке и ликвидации их организаций.
К числу основных объектов разработки со стороны специальных служб России кроме террористов-одиночек и террористических организаций относились студенческие молодежные организации, библиотеки, армия. Правда, Джунковский, назначенный товарищем министра внутренних дел, в начале 1900-х гг. отменил «...агентуру политического сыска в войсках, чем вызвал недовольство в политической полиции...». Джунковский же сделал это распоряжение потому, что, будучи еще офицером армии, считал, что наличие агентуры в армии нарушает воинский принцип единоначалия и создает неблагоприятную атмосферу, мешающую выполнению ею своих основных задач.
Государство противостояло политическому террору и революционному насилию чётко отлаженной системой полицейских мероприятий. На переднем фланге борьбы с террором в России с конца ХIХ века стояли Департамент полиции и охранные отделения. Широта, массовость и натиск революционного движения непосредственно влияли на организационную структуру, методы, формы, приёмы и средства работы карательно- розыскного аппарата в целом и Московского охранного отделения как его важнейшей части. В условиях усиления практики применения террора революционными организациями, совершенствование полицейского аппарата шло по пути реорганизации органов, расширения штатов, увеличения полномочий, а также разработки новых методов борьбы с ним.
Наиболее действенными методами противодействия революционным террористическим организациям были, по мнению некоторых исследователей – перлюстрация, наружное и внутреннее наблюдение.
Перлюстрация, т.е. секретное ознакомление с письмами без ведома корреспондентов и адресатов, было одним из вспомогательных средств сбора информации. При императоре Александре III Министерство Внутренних дел, в интересах охранения порядка и безопасности в Империи, этим методом стало активно пользоваться, хотя правительство никогда не узаконивало перлюстрации, поскольку вскрытие частной корреспонденции являлось нарушением правил всемирного почтового союза и лица, виновные в подобном преступлении, подвергались повсюду тяжким наказаниям. Тем не менее, перлюстрация была эффективным способом получения ценной информации о революционном подполье. Она помогала выявлять связи революционеров – террористов, их местонахождение и роль в партийной организации. Из писем с подозрительным или нелегальным содержанием снимались три копии: одна оставалась при цензуре, вторая шла к высшему административному лицу, третья – обязательно в Департамент полиции; подлинник письма отправлялся по назначению.
Вскрываемая корреспонденция шла по двум графам: «письма по подозрению» и «письма по наблюдению». Последние перлюстрировались согласно списку адресов и лиц, составленному Департаментом полиции. Письма «по подозрению» вскрывались, главным образом, руководствуясь почерком автора на конверте. Перлюстрация давала информацию не только о конкретных лицах, но и о настроениях населения, отношении его к тем или иным событиям, развитии революционного движения в регионе.
Как отмечал крупный чиновник Департамента полиции Л.П.Меньщиков, «охране, разумеется, шли на пользу всякие перлюстрационные указания на лиц, прикосновенных к той или другой нелегальной работе, которые не были еще известны секретной агентуре». Пользуясь такими указаниями, охранка направляла своих сотрудников на сближение с наиболее активными личностями. Благодаря перлюстрации она легче ориентировалась в массе учащейся молодежи и с большим успехом расставляла свою агентуру.
Вскрывались конверты сухой струей пара, отклеивавшего его клапан. Аппарат изобрел чиновник Московского охранного отделения, получивший за это в награду орден Владимира четвертой степени. После снятия копии письмо приводилось в прежний вид. Деятельность «черных кабинетов» была окружена глубокой тайной. Ее едва ли не клятвенно отрицали сам Николай II и министры внутренних дел.
Скандал по поводу «черных кабинетов» разразился в 1913 году, когда Л.П.Меньщиков опубликовал о них статью во французской прессе. Такие же разоблачительные материалы появились в сытинской либеральной газете «День» и органе буржуазной партии «прогрессистов» — «Русской молве». После этого Департамент полиции завел дело «Переписка о "черных кабинетах"» и принял репрессивные меры к авторам и газетам, напечатавшим разоблачительные материалы по этой теме.
Будучи не в состоянии отрицать перлюстрацию, но защищая честь мундира, А.И.Спиридович в своих воспоминаниях пишет о том, что корпус жандармов этой работой никогда не занимался, такая обязанность на нем не лежала. «Если же где-либо в провинции это делалось, то лишь по собственной инициативе и скрытно от начальства».
Начавшаяся в 1914 году первая мировая война привела к тому, что «черные кабинеты» стали не нужны. В связи с военным положением письма теперь уже по закону могли вскрываться на любой почте, а после ознакомления с ними ставился штамп: «Проверено военной цензурой». Цензорами иностранных газет и журналов, которые также просматривались тайной службой, являлись чиновники с высшим образованием, владевшие иностранными языками. Среди них имелись выдающиеся лингвисты-полиглоты, владевшие 15—20 языками.
Перлюстрация как метод наблюдения и борьбы с революционерами была достаточно действенна, но незаконна. На каждое ухищрение подпольщиков перлюстраторы отвечали чётко слаженной и организованной работой.
Одним из эффективных методов охранного отделения также являлся метод наружного наблюдения, который подробно был рассмотрен в 1 главе. Агентура наружного наблюдения появилась уже при возникновении отделений. Специальная «Инструкция по наружному наблюдению» 1902 года была переработана и дополнена и разрослась в обширнейшую (75 параграфов) инструкцию, утверждённую председателем Совета министров и министром внутренних дел П.А. Столыпиным в 1907 г.
Отдел наружного наблюдения Московского Охранного отделения состоял из заведующего, участковых квартальных надзирателей, вокзальных надзирателей и филеров. В распоряжении этого же отдела московской охранки находился конный двор, все извозчики которого состояли на службе в Департаменте полиции. Участковые надзиратели наводили справки об интересовавших охранку лицах и поддерживали связь с филерами.
Вокзальные надзиратели присутствовали при прибытии и отправлении поездов и в случае необходимости задерживали выслеженных филерами лиц. При Московском охранном отделении Е.П. Медниковым был создан Летучий отряд филеров, в момент создания он насчитывал 30 человек. А к 1917 году при Московском охранном отделении было уже около 80 штатных филеров. В результате деятельности филерской службы были сорваны многие революционные террористические акции. При наблюдении выслеживались члены организаций, лица, проживающие нелегально, бежавшие из места ссылки; при помощи филеров арестовывались члены партийных кружков, нелегальных типографий.
Работа агентов наружного наблюдения нанесла ощутимый урон подпольному движению, однако в революционных кругах довольно быстро выработали свои методы обнаружения агентов, умение избегать встреч с ними, уходить из-под наблюдения. В результате принятых революционными организациями мер, эффективность службы наружного наблюдения уже с 1909 г. заметно снижается.
Часть историков считает, что самым действенным методом борьбы с революционными организациями Московского охранного отделения было внутреннее наблюдение и провокация. Благодаря этому способу охранка получала информацию о планах и намерениях членов революционных террористических организаций. Это объяснялось тем, что революционные террористические партии соблюдали достаточно жёсткую конспирацию, поэтому получить сведения об их деятельности можно было только от лиц либо входящих в революционные партии, либо «близко стоящих» возле неё.
С политической полицией понятие «провокация» стали связывать лишь в ХХ веке. Наряду с внутренним наблюдением, она стала важнейшим способом получения информации о планах и намерениях членов революционных террористических организаций.
Важность секретной агентуры в революционном лагере хорошо понимали жандармы еще в эпоху А.Х.Бенкендорфа. Однако курс на ее развертывание Департамент полиции взял только после убийства народовольцами Александра II в марте 1881 года. Одним из специалистов по вербовке осведомителей в тот период стал начальник Петербургского охранного отделения и инспектор тайной полиции Российской империи, подполковник Г.П.Судейкин. Талантливый розыскной офицер нес службу не по обязанности, а по убеждению, по охоте. «Война с нигилистами была для него вроде охоты со всеми сопровождающими ее элементами», — писал о нем государственный секретарь А.А. Половцов.
Характер деятельности агента заставлял его балансировать между законом и провокацией. Тайным секретным агентам предписывалось избегать нарушения законов, исполнять роль пассивных наблюдателей, однако, в этом случае информация была крайне скудна – члены террористических и экстремистских организаций соблюдали строгую конспирацию, действовали крайне жёстко в отношении заподозренных в «двойной игре». В связи с этим в специальной секретной инструкции признавалось, что для сохранения своего положения агенты должны не уклоняться от активной работы.
Таким образом агентам для поднятия своего престижа среди революционеров и признания собственных заслуг, приходилось зачастую активно участвовать в различных акциях: расклеивать листoвки, xpaнить нелегальную литературу, а иногда они вынуждены были заниматься и террористической деятельностью. Но делать все это они должны были только с согласия ведущего их жандармского офицера. Если осведомитель шел на это без ведома начальства, то он считался "провокатором", но уже с жандармской точки зрения.
В психологическом плане положение лиц, согласившихся сотрудничать с розыскными органами, было трудным. В случае ареста членов революционных групп их тоже приходилось брать под стражу. Позднее чины жандармского ведомства находили способы освобождения своих агентов, но так, чтобы не вызвать подозрений иx товарищей. Порой приходилось выпускать на свободу и часть арестованных революционеров.
Осведомителей тайной полиции подстерегала серьезная опасность со стороны тех, кого они предавали. На II съезде РСДРП в 1903 году была принята резолюция, в которой рекомендовалось «вcем членам партии отказываться от каких бы то ни было показаний на жандармском следствии». Члены партии, сотрудничавшие с жандармскими органами, подлежали расстрелу по постановлению партийного комитета. И казнь предателей являлась не редкостью как у социалистов-революционеров, так и социал-демократов.
В обзоре революционного движения в России за 1901—1903 годы, составленном сотрудниками Департамента полиции, отмечается, что в течение 1903 года было убито четыре секретных сотрудника жандармских органов. В специальной таблице — перечне «террористических посягательств на лиц, оказавших услуги розыскного характера» — разбирается каждый такой случай физической расправы.
Почему же практически в любой революционной организации, группе рано или поздно появлялся осведомитель правительства? Причин было несколько. Первая состояла в том, что самодержавие было заинтересовано в «освещении» деятельности подпольных образований и не жалело на это ни времени, ни средств.
Вторая причина в том, что та самая конспирация, которая являлась необходимым средством самозащиты нелегальных партий, как раз создавала относительно легкую возможность проникновения в подполье жандармских агентов. Скрывать свое имя, прошлое, связи, личную жизнь не могло казаться подозрительным, а часто, наоборот, служило признаком особой конспиративности. Уже не раз упомянутый агент Е.Ф.Азеф был в глазах партии эсеров идеальным конспиратором.
Войти в нелегальную партию было трудно. Но раз втершись в доверие, опытный секретный сотрудник быстро делал партийную карьеру и достигал «степеней известных», ибо ведомый опытным жандармским офицером он мог оказывать своей организации ценные услуги.
В послереволюционный период, когда политическое и общественное движение стали постепенно легализовываться, а сознательные элементы рабочего класса начали сплачиваться вокруг рабочих клубов, различных профсоюзов, рабочих газет, социал-демократической фракции Государственной Думы и т.п., органы розыска направили свое внимание на эти объединения и стали внедрять в них свою агентуру. Многие агенты занимали ответственные должности в рабочих организациях, газетах, думских фракциях.
В начале ХХ века практически не осталось ни одной подпольной организации, о которой бы не знала тайная полиция. Политический сыск империи вырос профессионально и укрепился, на него отпускались громадные средства, но против массового революционного движения он оказался бессилен – несмотря на все усилия ему не удалось предотвратить Февральскую революцию. Бывший министр внутренних дел А.Д.Протопопов, давая показания в Следственной комиссии, говорил о революции и невозможности полиции что-либо предпринять в связи с этим: «Движение это рисовалось мне таким образом, что вся Россия – взбаламученное море, и притом – где слои, которые были бы довольны? Таких нет. Где слои, на которые можно было бы опираться, которые внушали бы доверие? Таких нет, - вот какую картину представляла вся Россия…я не ожидал, что войска встанут на сторону восставших…ведь у нас в войсках нет агентов».
Филерское наблюдение, агентурные сведения и перлюстрация давали обширный материал для жандармов. По их результатам проводились обыски и аресты. Сведения, полученные оперативным путем, пополнялись показаниями арестованных. Путем сопоставления всех этих данных и дополнительных установок воспроизводилась полная картина деятельности как отдельных революционеров, так и различных революционных организаций.
Таким образом, найденные российской жандармерией для своего времени оптимальные формы и средства противостояния крамоле не только в столицах, но и в провинциях выдвинули ее в годы после первой русской революции по квалификации, умению вести агентуру, использовать филерскую службу, перлюстрацию на одно из первых мест в мире.
Заключение
На рубеже XIX — XX веков Россия имела эффективную систему органов защиты государственной безопасности. Они опирались на лучшие исторические традиции своих предшественников. Русские правители всегда уделяли большое внимание и оказывали уважение спецслужбам. Они стали профессиональнее, о чем свидетельствует их взаимосвязь с населением, привлечение интеллектуалов и научных методов к своей работе, использование достижений науки и техники (в том числе дактилоскопии и фотографии). Благодаря использованию многочисленной тайной агентуры в стране и за границей, добровольных помощников охранные ведомства могли быть в курсе всего происходящего. Они внедряли своих агентов в потенциально опасные круги, действовали на опережение, изучали возможных противников. К негативным чертам их работы относилось использование провокаций — это могло привести к опасным антимонархическим выступлениям, а их необходимо было предотвращать. Спецслужбы имели опыт крупных политических процессов, взаимодействия с прессой (что помогало в дискредитации возможных противников). Стоящие задачи помогала решать перлюстрация корреспонденции, наружное наблюдение, вырабатывались методы вербовки агентуры, задействовались полицейские приемы в работе — аресты, обыски, допросы. Органы безопасности были тесно связаны с правоохранительными органами, хотя иногда и соперничали с ними.
Не только революционные партии, демократическая печать, но и либеральные элементы находились в поле зрения жандармских органов. Это хорошо видно на примере Ярославской губернии. Здесь одной из первых в провинции сформировалась организация кадетской партии, оппозиционной правительству. Лидером ее, по донесению ротмистра Немчинова, являлся князь Д. И. Шаховской. Членами партии были профессора местного лицея, врачи, адвокаты, земские и городские гласные и «вообще местная аристократическая интеллигенция». На собраниях этой партии, по данным агентуры, проводилась мысль, что «страшна не революция, а анархия, а поэтому всякую правительственную меру, крепко основанную на высочайшем Манифесте 17 октября, нужно поддерживать».
Однако главными объектами для жандармов и охранки по-прежнему являлись боевые организации революционных партий и групп. Разоружение боевиков по мере отступления революции становилось первостепенной задачей розыскных органов. «Разоружение, — приказывалось в предписании управляющего Министерством внутренних дел П.Н.Дурново, — должно быть произведено с большой осмотрительностью... но весьма решительно».
Революционный терроризм начала ХХ века стал мощным катализатором развития органов политического розыска Российской империи. Правительство разрабатывало для борьбы со столь серьёзным противником достаточно действенные методы. На наш взгляд создание охранных отделений было достаточно эффективным средством борьбы с терроризмом на местах. Это проявилось в совершенствовании структуры, форм и методов работы охранных отделения. Охранное отделение, благодаря секретной агентуре, в последние годы знало практически обо всём, что происходит в революционном подполье. Если бы полностью было разгромлено и уничтожено подполье, то охранке очень трудно было бы следить за зарождением новых движений против царского правительства. Старые организации, стоявшие под постоянным наблюдением, пусть даже и совершавшие время от времени террористические акты, были куда лучше.
Охранники должны были показывать царю и его окружению, что опасность велика, что жертвой применения индивидуального террора может быть любой сановник, и что только охранка с её пусть противоречивыми, но всё же действенными методами спасёт царя и самодержавие, и всеми силами старались доказать это.
Таким образом, власть сама способствовала возникновению и укреплению терроризма. Она признавала террористов равными себе противниками, что придавало террористам уверенности в своих силах. Государство своими преследованиями ожесточало молодых людей, которые считали себя борцами за свободу и справедливость.
Со второй половины 1907г. явственно обнаружилось охлаждение общества к тактике индивидуального террора. Измельчание террора, бесчеловечность ряда покушений, экспроприации, разоблачение Азефа – эти и другие обстоятельства сделали террор непривлекательным для большинства даже поддерживающих его.
Но все это появилось не сразу, а за период последней четверти XIX века. То время характеризовалось постепенным накоплением данных о людях и организациях, выработкой методов и способов действий, приобретением тайной агентуры и т.д.
Несмотря на эффективные методы борьбы с революционным террором, охранное отделение не справилось с основной своей задачей – охранением порядка в государстве, не смогло предотвратить революцию. Политическая полиция оказалась в сложной ситуации – ведь её основная работа была направлена именно на борьбу с революционным движением.
Волна терроризма, захлестнувшая нашу страну в последние годы, заставляет власть уделять большое внимание этой проблеме, вынуждая заниматься разработкой стратегии и тактики борьбы с террором. В то же время полезно обратиться к истории. Некоторые методы борьбы с террористами, которые использовала Московская охранка с конца ХIХ века вплоть до Февральской революции, на наш взгляд, можно взять на вооружение и в наши дни. Однако, как показывает история, любые попытки силового решения проблемы терроризма могут принести только временный успех. Система противодействия проявлению терроризма должна не «мериться силой» с террористами, а стараться «развенчать» саму идею применения политического терроризма. История, как известно, повторяется как трагедия и как фарс. Чтобы не повторять ошибок прошлого, важно усвоить её уроки.
Список источников:
Бакай М.Е. Из воспоминаний.//Былое №7, 1908. - С.
Большевики: Документы по истории большевизма с 1903 по 1916 год бывшего Московского охранного отделения. - М., 1990.
Джунковский В.Ф. Воспоминания. В 2 т. / В. Ф. Джунковский; Под
общ. ред. А.Л. Паниной.- М., 1997-1998.
Жилинский В. Б. Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти. М., 1918.
Заварзин П.П. Работа тайной полиции.//"Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Том 1. - М.: Новое литературное обозрение, 2004.
Козьмин Б. П. С. В. Зубатов и его корреспонденты.- М.; Л., 1928
Лившиц С.И. Московская охранка в борьбе с революционным движением // Борьба классов.- 1934.- №7.- С.148-154.
Миролюбов А.А. Документы по истории Департамента полиции периода Первой мировой войны // Советские архивы. -1988.- № 3.- С. 22-31
Новицкий В.Д. Из воспоминаний жандарма. - Л., 1929.
“Охранка”. Воспоминания руководителей политического сыска. В 2 т. М., 2004.
Письма Азефа: 1893-1917 / Сост. Павлов Д.Б., Перегудова З.И. - М., 1994.
Свод законов Российской империи. - Т.1. Ч.11. - 1906.
Спиридович А. Записки жандарма.- М., 1991.
Список литературы:
Ансимов Н.Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия (1903-1917гг.).- Свердловск, 1989.
Брачев В.С. Мастера политического сыска дореволюционной России.- СПб., 1998.
Галкин В.В. Царская тайная полиция в борьбе с революционным движением в России (1880 – 1910 гг.): лекция.- М., 1996.
Горбачёва И.М. Индивидуальный политический террор леворадикальных партий и борьба с ним Московского охранного отделения (конец ХIХв. – 1917год): Автореф. дис.…канд.истор.наук. – М., 2006.
Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. -М., 1960.
Ерошкин Н.П. Самодержавие накануне краха. - М., 1975.
Ершов Ю.А. Полиция России в пореформенный период: комплектование, профессиональная подготовка и социальная защищенность, Историко-правовой аспект: Автореф. дис…. канд. юр. Наук. - СПб., 1998.
История сыска в России. В 2-х тт. / Авт. – сост. Кошель П.А.- Минск, 1996.
Лурье Ф. Полицейские и провокаторы: Полит. сыск в России, 1649-1917.- СПб., 1992.
Овченко Ю.И. Московская "охранка" на рубеже веков //Отечественная история / РАН. Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1993. - N 3. –С.67-79.
Отдельный Корпус Жандармов: [сайт]. 14.11.2006. URL: http://www.gendarme.ru/ (дата обращения:20.03.2010).
Перегудова З.И. Политический сыск России: 1880-1917.- М., 2000.
Перегудова З.И. Методы борьбы Департамента полиции России с революционным движением (кадры, курсы, программы) //Факел. Историко-революционный альманах. - М., 1990.-С. 200-214.
Перегудова З.И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. Вып. 1. - СПб., 1992.- С. 73-77.
Полиция и милиция России: страницы истории/ Борисов А.В., Дугин А.Н., Малыгин А.Я. и др.- М.: Наука, 1995.
Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX - начало ХХ века): Сб. док. / Отв. составитель Е.И. Щербакова.- М., 2001
Романов В.В. Политическая полиция – государственный институт Российской империи начала ХХ века. - Ульяновск, 1996.
Сизиков М.И. История полиции царской России. М., 1993.
Степанский А.Д. Самодержавие и общественные организации России на рубеже ХIХ-ХХ вв.: учеб. пособие по спецкурсу / под ред. Н.П.Ерошкина.- М., 1980.
Тютюник Л.И. Департамент полиции в борьбе с революционным движением в России на рубеже ХIХ-ХХ вв. (1880-1904 гг.): Автореферат дис…. канд. ист. наук.- М., 1986
Ярмыш А.Н., Федоров К.Г. История полиции дореволюционной России. - Ростов на-Дону, 1976.
Энциклопедия Санкт-Петербург [сайт]. URL: http://www.encspb.ru/ (дата обращения: 17.03.2010).
Перегудова З.И. Политический сыск России: 1880-1917. М., 2000. -С. 5.
См напр.: Заварзин П.П. Работа тайной полиции.//"Охранка". Воспоминания руководителей политического сыска. Том 1. - М.: Новое литературное обозрение, 2004
Ерошкин Н.П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.
Миролюбов А.А. Документы по истории Департамента полиции периода Первой мировой войны // Советские архивы. 1988. № 3. С. 22-31; Перегудова З.И. Методы борьбы Департамента полиции России с революционным движением (кадры, курсы, программы) //Факел. Историко-революционный альманах. М., 1990.С. 200-214.
Овченко Ю.И. Московская "охранка" на рубеже веков //Отечественная история / РАН. Ин-т рос. истории. - М.: Наука, 1993. - N 3. –С.67-79.
Ерошкин Н.П. Самодержавие накануне краха. М., 1975. –С.163.
История сыска в России. В 2-х тт. / Авт. – сост. КошельП.А. Минск, 1996.
Перегудова З.И. Политический сыск России: 1880-1917.М., 2000.
Отдельный Корпус Жандармов: [сайт]. 14.11.2006. URL: http://www.gendarme.ru/ (дата обращения:20.03.2010).
Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX - начало ХХ века): Сб. док. / Отв. составитель Е.И. Щербакова.- М., 2001. – С.124.
История сыска в России. В 2-х тт. / Авт. – сост. Кошель П.А.- Минск, 1996.- С.358.
Романов В.В. Политическая полиция – государственный институт Российской империи начала ХХ века. - Ульяновск, 1996.- С.26.
Перегудова З.И. Политический сыск России: 1880-1917.- М., 2000. – С.32.
Свод законов Российской империи. Т.1. Ч.11. 1906. С.362.
Цит. По: Полиция и милиция России: страницы истории/ Борисов А.В., Дугин А.Н., Малыгин А.Я. и др. М.: Наука, 1995. – С.59.
Брачев В.С. Мастера политического сыска дореволюционной России.- С