Принципы уголовного процесса

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. Понятие и система принципов уголовного процесса
1.1. Понятие принципов уголовного процесса
1.2. Система принципов уголовного процесса
ГЛАВА 2. Характеристика отдельных принципов уголовного процесса
2.1. Принципы, обеспечивающие процедуру уголовного разбирательства
2.2. Содержание принципов, обеспечивающих соблюдение прав и свобод участников уголовного процесса
ГЛАВА 3. Актуальные проблемы реализации принципов уголовного процесса
3.1. Критический анализ принципа состязательности
3.2. Критический анализ принципов неприкосновенности личности и жилища
3.3. Критический анализ принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению
3.4. Критический анализ принципа, предоставляющего право на обжалование действий и решений участников уголовного процесса
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Однако практика, под которой в марксизме понимается материальная, предметно-чувственная деятельность общественного человека по преобразованию объектов природы, является критерием не всякого, а только технологического знания. Но это знание, по существу, не о том, почему, а о том, как. Это знание интересуется не столько пониманием и истиной, сколько пользой и результатом. При таких условиях положительный результат деятельности общественного человека и расценивается как истина.
В какой-то степени это понятие применимо и к уголовно-процессуальной деятельности, в которой истина также представляет собой, скорее, не результат понимания, а итог правильности процедуры. Но делать отсюда вывод о том, что мы, используя практику как критерий, постигаем истину, было бы неверным.
Сам процесс получения нового знания лежит за пределами технологической деятельности в сфере либо эмпирического (метод проб и ошибок), либо теоретического (логическое конструирование модели процесса), либо интуитивного (извлечение идеи из сферы бессознательного).
Концепция практики как критерия истины, понимаемой как объективной, также представляется небесспорной. Само определение объективной истины как некой универсалии, существующей независимо от субъекта, и практики как ее критерия, содержит внутреннее противоречие, поскольку последняя несет в себе значительную долю субъективности: это предметно-чувственная деятельность субъекта, которую не представляется возможным элиминировать.
Вместе с тем теория советского уголовного процесса, по-видимому, предполагая эти затруднения, исходила из специфики данного критерия в уголовном судопроизводстве. Так, авторы «Теории доказательств в советском уголовном процессе» признавали, что «уголовное судопроизводство не принадлежит к тем областям практической и научной деятельности, где имеет место производственная или экспериментальная проверка конечных результатов познания... В уголовном судопроизводстве проверка полученных знаний практикой осуществляется в ходе самого процесса познания, на его чувственной и рациональной ступенях».
Конкретизируя это положение, авторы видят проявление практики в качестве основы чувственного познания как целенаправленную деятельность следователя и судьи в ходе расследования и рассмотрения уголовного дела. При этом чувственное и рациональное познание следователя и судьи во многом определяется их личным профессиональным опытом, а также опытом других людей, обобщенной практикой «борьбы органов расследования и суда с конкретными преступлениями». Общественная практика лежит и в основе мыслительной деятельности познающего субъекта. «Все логические фигуры, правила, связи понятий, суждений, которые используются в процессе доказывания, в конечном итоге являются отражением связей, объективно присущих явлениям, процессам природы и общества».
М.С. Строгович также полагал, что «в судебном исследовании практика выступает как критерий истинности выводов суда в виде всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, проверки выводов следствия и суда фактами, применения научно-технических приемов исследования вещественных доказательств, исследования каждого отдельного доказательства и всей совокупности доказательств всеми доступными по делу способами, с предоставлением участникам процесса возможности свободно осуществлять свои права и защищать свои интересы всеми законными средствами».
Однако, не оспаривая вышеперечисленные утверждения в плане их содержания, следует отметить, что все это характеризует познавательную деятельность лишь как способ ее осуществления, однако не критерий истинности выводов.
По мнению Ю.В. Кореневского, «в уголовном процессе в конце концов наступает момент, когда на основе собранных и проверенных доказательств следователь, прокурор, судья создают мыслительную картину, мысленный образ преступления, остаются, так сказать, наедине с этим представлением. И каждый из них должен решить, правильно ли это представление, соответствует ли оно действительности, не ошибся ли он в своих выводах. Никакого «объективного критерия, лежащего за пределами сознания», здесь нет и быть не может, ибо искомая истина известна нам только в виде наших же представлений, основанных, разумеется... на доказательствах, полученных и проверенных в результате практической деятельности».
В условиях противопоставления в процессе познания субъекта и объекта, разум и практика не могут сами по себе являться достаточными критериями истинности полученного знания. Ни разумное (общепризнанное) истолкование фактов, ни человеческая деятельность как разновидность исследуемой реальности не являются такими критериями в силу принадлежности их к различным сферам. Разум лишен объективного содержания и, взятый сам по себе, ведет к релятивизму. Практика требует оценки и анализа с помощью мышления, причем как на рациональном, так и на интуитивном уровне. Такая логическая характеристика системы утверждений, как непротиворечивость, также не может быть критерием истины, поскольку внутренне непротиворечивая система в целом может оказаться ложной. Критерий истины в таком случае должен находиться где-то посередине между ними.
Согласно ст. 17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.
Таким образом, внутреннее убеждение субъекта познания представляет собой единство субъективного (убеждения как такового) и объективного (совокупности доказательств), которые предполагают и дополнительные регуляторы познания в виде закона, совести и здравого смысла. Именно в таком качестве внутреннее убеждение может расцениваться как критерий познания в уголовном судопроизводстве.
Внутреннее убеждение, основанное на совокупности исследованных по делу сведений, способно порождать новое знание об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, выступает основанием этого знания.
Г.М. Резник справедливо акцентировал внимание на необходимости различения внутреннего убеждения при оценке доказательств от правовой оценки фактов. В первом случае свободно действующему субъекту нет необходимости подводить обнаруженные сведения под нормы права.
По утверждению В.Д. Спасовича, «убеждение никогда в нас не составляется по арифметическому расчету, оно возникает не посредством сложения улик и образования из них известной суммы, но по впечатлению, производимому совокупностью всех обстоятельств дела, в связи между собой взятых».
Как полагал Кант, признание чего-то истинным в нашем рассудке хотя и может иметь объективные основания, но требует и субъективных причин.
Для внутреннего убеждения характерен переход от области чувств к области интеллекта, тесное взаимодействие логической и психологической, рациональной и эмоциональной составляющих, личностного и коллективного (в частности, для коллегии присяжных заседателей) содержания.
Внутреннее убеждение судьи, оценивающего совокупность исследованных в судебном заседании доказательств, на основе которых он приходит к выводу по делу, должно быть однозначным, свободным от разумных сомнений. По определению С.П. Щавелева, «сомнение представляет собой такое состояние духа, при котором человек испытывает неуверенность в достоверности имеющегося знания; переживает отсутствие твердой веры в существование искомого эффекта, достижение поставленной цели; не решается избрать одно из двух или более сомнений».
Вместе с тем достижение внутреннего убеждения по итогам рассмотрения дела, безусловно, должно предполагать наличие сомнений в силу исходного принципа презумпции невиновности подсудимого, то есть изначального сомнения в его виновности. В процессе рассмотрения дела происходит устранение или углубление этого сомнения, что в итоге и приводит к соответствующему результату - обвинительному или оправдательному приговору суда.
На первой стадии уголовного процесса сомнение, безусловно, преобладает над убеждением - происходят изучение и оценка предъявленного лицу обвинения, осознаются цели познавательной деятельности, их объем, предмет и пределы, формулируются познавательные проблемы.
Если убеждение познающего субъекта не предполагает наличие такого сомнения, происходит догматизация исходных посылок, принятие на веру утверждений той или иной стороны в процессе.
В итоговой стадии принятия решения по результатам судебного разбирательства на первый план выходит убежденность в той или иной картине исследуемых событий как в целом, так и по отдельным обстоятельствам.
Возникшие в ходе и по итогам познавательной деятельности суда сомнения должны сниматься в ходе мыслительной деятельности субъекта познания.
При этом следует учитывать, что возможность у суда принять меры к дополнительной проверке тех или иных обстоятельств дела и к устранению возникших в связи с этим сомнений значительно ограничена действующим законодательством. При возникновении сомнений суд не может по своей инициативе принять меры к истребованию дополнительных доказательств и вынужден разрешать их в пределах представленной ему доказательственной информации.
Если судья может еще принять какие-либо меры в этом направлении, например проявить инициативу в проведении отдельных процессуальных действий например, назначить экспертизу, то присяжные лишены и этого, имея возможность лишь ходатайствовать о постановке вопросов допрашиваемым лицам и в итоге будучи обязанными принимать решение только на основе представленных им материалов дела.
Вывод суда, основанный на исследованных в судебном заседании доказательствах, является достоверным (достойным веры) в том смысле, что в ходе судебного разбирательства не появилось чего-либо, что можно было бы ему противопоставить, что давало бы повод усомниться в этом. Таким образом, получаемое знание является очевидным.
По мнению И.Я. Фойницкого, «критерий достоверности истины, т.е. возможность ее усмотрения проверкою, есть очевидность истины (evidentia), а решимость принять известное мнение за истинное или ложное и положить его в основание своей деятельности или отклонить его есть убеждение».
Таким образом, подводя итог сказанному, можно прийти к выводу о том, что по итогам судебного разбирательства у судьи (коллегии присяжных заседателей) возникает внутреннее убеждение в непротиворечивости и логичной убедительности определенного набора сведений, полученных путем оценки совокупности исследованных в судебном заседании доказательств. При этом сомнения должны быть устранены в результате активной познавательной работы, а неустранимые разумные сомнения истолкованы в пользу подсудимого.
В основе внутреннего убеждения должны лежать обстоятельства, представленные суду и допущенные к исследованию в установленном законом порядке. Кроме того, внутреннее убеждение должно охватывать оценку всех полученных сведений и притом не разрозненно, а в их совокупности. Это и позволяет получить истинный вывод в ходе судопроизводства.
3.4. Критический анализ принципа, предоставляющего право на обжалование действий и решений участников уголовного процесса
На наш взгляд, сущность и основное содержание идеи обжалования в уголовном судопроизводстве России составляет социально-правовой, по сути, конфликт интересов сторон по поводу законности и обоснованности деятельности, осуществляемой в рамках уголовно-процессуальных отношений. Интересы личности, объективно заинтересованной в том, чтобы названная деятельность возбуждалась и реализовывалась только при наличии законных, обоснованных и достаточных к тому оснований, строго в рамках установленной законом процедуры и при скрупулезном соблюдении (обеспечении) основных прав, свобод и законных интересов личности, имманентно требует установления такого порядка, когда ход и результаты этой деятельности, с одной стороны, могут (постоянно) контролироваться заинтересованными в ее результатах лицами, а с другой - в случае нарушения их интересов или же процессуальной формы процесса могут своевременно обжаловаться и, по идее, корректироваться ими в установленном законом порядке.
Первая составляющая данной идеи во многом реализуется посредством непосредственного участия в деле (в следственных, судебных или иных процессуальных действиях) тех или иных участников процесса; посредством ознакомления с текущими и итоговыми процессуальными документами и (или) решениями, принимаемыми в рамках уголовного судопроизводства. Вторая, как правило, реализуется посредством внесения заинтересованными лицами различного рода ходатайств и жалоб, призванных максимально обеспечить, восстановить или компенсировать то или иное благо, нарушенное, по мнению заявителя, посредством того или иного (публичного) решения и (или) действия, реализованного или реализуемого в рамках уголовного судопроизводства публичными процессуальными органами.
В итоге контрольно-проверочный элемент изначально и органично присущ всей уголовно-процессуальной деятельности по расследованию и раскрытию преступлений и судебному разрешению дел. Более того, осуществление контрольной функции есть (одновременно) особая процессуальная задача, которая требует своего разрешения в ходе производства по делу и необходимое средство достижения цели процесса. Включая в свое содержание элементы проверки и оценки всех процессуальных действий и решений органов и лиц, ведущих уголовный процесс, подобный контроль, по мнению Т.Г. Морщаковой и И.Л. Петрухина, представляет собой «постоянную, имеющую характер «процесса» процедуру сравнения с требованиями закона всех процессуальных действий и решений как на досудебном этапе производства по делу, так и в судебных стадиях».
Выступая в качестве разновидности социального контроля в уголовном судопроизводстве, названный выше контроль, как уже отмечалось, опосредует себя в процессуальных правомочиях его субъектов по возможному обжалованию тех или иных действий или решений государственных органов и должностных лиц, ведущих процесс, в процессуальной возможности внесения различного рода ходатайств и жалоб. В итоге подобный (социальный) контроль объективно приобретает нормативные свойства и уже реализует себя как нормативный процессуальный контроль. Вызывая определенные правовые последствия, требуя соответствующей реакции со стороны публичных процессуальных органов, этот контроль нередко существенно влияет на ход и результаты уголовного судопроизводства, влечет обязательную реализацию той или иной процессуальной процедуры или обязательное вынесение итогового процессуального акта. Поэтому его проявления имеют не менее важное значение для достижения цели процесса и решения его непосредственных задач, чем публичный (осуществляемый ex officio) контроль со стороны управомоченных государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовный процесс, который реализует себя в рамках предоставленных им властно-распорядительных полномочий.
Вместе с тем сам по себе подобный контроль и его результаты не могут быть достаточным средством защиты нарушенных в уголовном процессе прав и свобод личности. Выступая лишь в качестве субъективного повода к началу соответствующей деятельности со стороны органов и лиц, ведущих уголовный процесс, подобный контроль (для достижения своих целей) объективно требует соответствующей реакции (деятельности) со стороны публичных процессуальных органов, выражающейся в удовлетворении или отклонении заявленных ходатайств и жалоб, в реализации процессуальных полномочий по разрешению возникшего спора сторон посредством применения той или иной процессуальной процедуры и норм. Поэтому реальное содержание идеи (принципа) обжалования составляют не только права (правомочия) тех или иных субъектов на обжалование действий и решений публичных процессуальных органов, но и установленные законодателем процессуальные формы (такого) обжалования, порядок внесения и разрешения жалоб (заинтересованных лиц), предмет и пределы обжалования.
В данной связи сущность (суть, основу) данного принципа, как представляется, составляет конституционное право личности на обжалование (в установленном законном порядке) действий и решений публичных процессуальных органов, реализуемых в уголовном судопроизводстве России и так или иначе нарушающих (ограничивающих) конституционные и (или) иные права и свободы личности и (или) ее интересы.
Содержание данного принципа соответственно составляет телеологически взаимосвязанная между собой система уголовно-процессуальных институтов и норм, призванная обеспечить эффективную реализацию конституционного права личности на восстановление или компенсацию нарушенных (или незаконного ограниченных) в рамках уголовного судопроизводства прав, свобод или права на защиту того или иного признаваемого законом интереса личности, которые, по мнению заявителя, были ограничены или нарушены публичными процессуальными органами незаконно и (или) необоснованно, с существенным нарушением установленной законодателем процессуальной формы или без достаточных к тому оснований.
Процессуальным результатом реализации сути и содержания данного принципа является вынесение общеобязательного, законного, обоснованного и справедливого процессуального акта, обладающего юридической и принудительной силой и призванного обеспечить, восстановить или компенсировать то или иное нарушенное благо личности, восстановить ее интерес или обеспечить реализацию права.
Материальный результат реализации идеи (и права) обжалования объективно проявляет себя в виде эффективной и реально действующей процессуальной гарантии, обеспечивающей конституционные права, свободы и законные интересы личности, государства и общества в балансе их проявления, справедливое разрешение социально-правового спора сторон, оптимальное достижение цели уголовного процесса и решение его (непосредственных) процессуальных задач.
Скрупулезно определены законодателем и отраслевые процедуры (способы) реализации этого принципа. Право на обжалование действий и решений публичных процессуальных органов, в частности, может быть реализовано посредством обращения заявителя:
а) непосредственно к органу или должностному лицу, вынесшему незаконное (необоснованное) процессуальное решение или реализовавшему незаконное или необоснованное, по мнению заявителя, процессуальное действие, нарушившее в итоге конкретное право, свободу или (законный) интерес (обращение непосредственно к дознавателю, следователю, прокурору, к суду, разрешающему дело по существу и т.п.);
б) к вышестоящему процессуальному органу или должностному лицу, обладающему правомочием надзора или контроля за действиями и (или) решениями нижестоящих процессуальных органов и должностных лиц; правом дачи обязательных для исполнения указаний или же императивным полномочием к непосредственному восстановлению нарушенного права, свободы, интереса (начальник органа дознания, начальник следственного отдела, надзирающий прокурор, суд как орган контроля, вышестоящий суд);
в) в национальные органы конституционного правосудия; Европейский Суд по правам человека; в комиссии по помилованию; к Президенту РФ.
О всеобъемлющем проявлении идеи (принципа) обжалования свидетельствуют и этапы, на которых возможна реализация института обжалования. Законодатель столь широко трактует содержание данной идеи, что ее реализация объективно возможна на всех стадиях уголовного судопроизводства и по инициативе практически неограниченного круга (заинтересованных) лиц.
Таким образом, необходимыми признаками принципа и института обжалования в уголовном процессе России, на наш взгляд, является то, что:
а) это строго регламентированная законом уголовно-процессуальная деятельность управомоченных государственных органов и должностных лиц, сущность которой составляет контроль (проверка и оценка) законности и обоснованности совершения определенных действий и решений публичных процессуальных органов, обжалованных заявителем в установленном законом порядке и незаконно (необоснованно) нарушающих, по мнению заявителя, конкретное право, свободу и (или) законный интерес личности;
б) по сути, эта деятельность направлена на (урегулирование) разрешение по существу социально-правового спора (конфликта) сторон; восстановление или компенсацию нарушенного блага; обеспечение прав и свобод и законных интересов личности;
в) разрешение этого спора по существу (в силу нормы закона или воли сторон) отнесено к компетенции публичных процессуальных органов;
г) предмет и пределы обжалования, а также пределы их разрешения управомоченными процессуальными органами изначально ограничены нормой закона ли субъективной (заинтересованных) волей сторон;
д) инициатива к реализации института обжалования (всегда) исходит от заинтересованных (в разрешении спора) субъектов уголовного судопроизводства или иных граждан, вовлеченных в процесс. Вне этой инициативы реализация принципа и института обжалования невозможна;
е) результатом контроля является вынесение общеобязательного и обеспеченного принудительной силой государства процессуального акта (решения), призванного к правовому разрешению спора сторон.
Таковы, на наш взгляд, основные моменты, характеризующие понятие, сущность и содержание принципа широкой свободы обжалования в уголовном судопроизводстве России (ст. 19 УПК).
Выводы:
По итогам критического анализа некоторых принципов уголовного процесса мы приходим к выводу, что исследованные принципы требует законодательной редакции.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя общие итоги работы, отметим следующее:
1. Основываясь изложенных в п. 1.1. суждениях, смеем утверждать, что принципы, закрепленные в Конституции РФ и главе 2 УПК РФ, - это начала и устои уголовного процесса. Нарушение любого из них должно влечь безусловную отмену приговора суда (судьи) в соответствии с ч. 2 ст. 381 УПК РФ.
2. Таким образом, требуется корректировка ч. 2 ст. 381 УПК РФ. Представляется, что ее надо дополнить следующим пунктом: «1) Нарушение принципов уголовного судопроизводства, закрепленных в Конституции РФ и главе 2 настоящего Кодекса».
Включение в ч. 2 ст. 381 УПК РФ указания на нарушение принципов уголовного судопроизводства как основание отмены или изменения приговора имеет важное практическое значение для судов вышестоящих инстанций, осуществляющих пересмотр судебных приговоров.
3. Необходимо устранить противоречие в понятии принципа состязательности в Конституции РФ и УПК РФ. При этом предпочтение нужно отдать конституционному пониманию.
4. Реальное состязание на стадии первоначального расследования невозможно. Однако защитник должен собирать информацию. И если она не будет востребована органом расследования, представить ее для приобщения к материалам дела в суде.
5. При применении нормы ч. 2 ст. 29 УПК могут возникнуть определенные проблемы. Так, первоначально жилец (жильцы) может выразить согласие на производство осмотра следователем, а впоследствии отказаться от такого согласия по различным мотивам и писать жалобы о том, что осмотр был произведен без разрешения, с нарушением требований закона, что влечет признание доказательств, полученных в результате такого осмотра, недопустимыми. Для предотвращения такой ситуации выражение согласия должно быть письменно зафиксировано перед началом осмотра в протоколе следственного действия всеми проживающими лицами и удостоверено подписями лиц, участвующих в производстве осмотра. До начала осмотра следователь или дознаватель должен разъяснить жильцам, что данное следственное действие связано с возможностью изъятия любых предметов, которые, по их мнению, могут иметь отношение к уголовному делу. Указанные положения следовало бы закрепить в законе.
6. Считаю, что проведение осмотра жилища - места происшествия при отсутствии согласия проживающих в нем лиц возможно и до возбуждения уголовного дела при наличии условия неотложности проведения этого следственного действия.
7. Анализ статьи 182 УПК позволяет сделать вывод о том, что при производстве обыска присутствуют владелец помещения либо совершеннолетние члены его семьи. Между тем обязательность их присутствия не подчеркнута, вследствие чего можно сделать вывод о возможности производства обыска и в отсутствие владельца помещения и членов его семьи. При таких обстоятельствах неясно, как выполнить требования закона и какие последствия повлекут нарушения данных требований.
8. По итогам судебного разбирательства у судьи (коллегии присяжных заседателей) возникает внутреннее убеждение в непротиворечивости и логичной убедительности определенного набора сведений, полученных путем оценки совокупности исследованных в судебном заседании доказательств. При этом сомнения должны быть устранены в результате активной познавательной работы, а неустранимые разумные сомнения истолкованы в пользу подсудимого.
В основе внутреннего убеждения должны лежать обстоятельства, представленные суду и допущенные к исследованию в установленном законом порядке. Кроме того, внутреннее убеждение должно охватывать оценку всех полученных сведений и притом не разрозненно, а в их совокупности. Это и позволяет получить истинный вывод в ходе судопроизводства.
9. Необходимыми признаками принципа и института обжалования в уголовном процессе России, на наш взгляд, является то, что:
а) это строго регламентированная законом уголовно-процессуальная деятельность управомоченных государственных органов и должностных лиц, сущность которой составляет контроль (проверка и оценка) законности и обоснованности совершения определенных действий и решений публичных процессуальных органов, обжалованных заявителем в установленном законом порядке и незаконно (необоснованно) нарушающих, по мнению заявителя, конкретное право, свободу и (или) законный интерес личности;
б) по сути, эта деятельность направлена на (урегулирование) разрешение по существу социально-правового спора (конфликта) сторон; восстановление или компенсацию нарушенного блага; обеспечение прав и свобод и законных интересов личности;
в) разрешение этого спора по существу (в силу нормы закона или воли сторон) отнесено к компетенции публичных процессуальных органов;
г) предмет и пределы обжалования, а также пределы их разрешения управомоченными процессуальными органами изначально ограничены нормой закона ли субъективной (заинтересованных) волей сторон;
д) инициатива к реализации института обжалования (всегда) исходит от заинтересованных (в разрешении спора) субъектов уголовного судопроизводства или иных граждан, вовлеченных в процесс. Вне этой инициативы реализация принципа и института обжалования невозможна;
е) результатом контроля является вынесение общеобязательного и обеспеченного принудительной силой государства процессуального акта (решения), призванного к правовому разрешению спора сторон.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
I. Законы и иные нормативные правовые акты
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. // Собрание законодательства РФ. – 1998. - №20. - Ст.2143.
Конституция Российской Федерации: принята 12.12.1993 года. // Российская газета 1993. – 25 дек.
Федеральный конституционный закон от 31.12.1996 г. №1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (с изм. от 05.04.2005 г.) // Собрание законодательства РФ. - N 1. - 06.01.1997. - Ст. 1.
Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 24.07.2007 г.) // Российская газета. - № 113-115. - 18-20.06.96 г.
Уголовно-процессуальный кодекс от 18.12.2001 г. №174-ФЗ (с изм. от 24.07.2007 г.) // Собрание законодательства РФ. - N 52 (I часть). - 24.12.2001. - ст.4921.
Закон РФ от 25.10.1991 N 1807-1 «О языках народов Российской Федерации» // ВСНД и ВС РСФСР. - 1991. - N 50. - Ст. 1740.
Федеральный закон от 17.01.1992 г. №2202-1 «О прокуратуре» (ред. от 24.07.2007 г.) // Собрание законодательства РФ. - 20.11.1995. - N 47. - Ст. 4472.
Федеральный закон от 12.08.1995 г. №144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (ред. от 24.07.2007 г.) // СЗ РФ. - 1995. - N 33. - Ст.3349.
Федеральный закон от 18.12.2001 г. №177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СЗ РФ. - N 52 (I часть). - 24.12.2001. - Ст.4921.
II. Специальная литература
2.1. Книги
Баршев Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. - М.: ЛексЭст, 2001. – 240 с.
Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. - Минск: Изд-во БГУ им. В.И. Ленина, 1973. – 159 с.
Добровольская Т.Н. Принципы советского уголовного процесса. - М.: Юридическая литература, 1971. – 200 с.
Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. - М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1959. - 236 с.
Колбая Г.Н. Соотношение предварительного следствия и судебного разбирательства. - М.: Юрид. лит., 1975. – 152 с.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации: постатейный / Под ред. А.Я. Сухарева. – М.: Норма, 2004. – 880 с.
Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. – М.: Юрайт-Издат, 2006. – 862 с.
Косарев А.Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. - М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001.
Михайловская И.Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). - М.: ТК Велби, Изд-во «Проспект», 2003. – 144 с.
Морщакова Т.Г., Петрухин И.Л. Оценка качества судебного разбирательства (по уголовным делам) / Отв. ред. О.П. Темушкин. - М.: Наука, 1987. – 239 с.
Петрухин И.Л., Батуров Г.П., Морщакова Т.Г. Теоретические основы эффективности правосудия. - М.: Наука, 1979. – 392 с.
Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. - М.: Изд-во МГУ, 1956. – 271 с.
Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. - М.: Юридическая литература, 1977. – 120 с.
Смирнов А.В. Состязательный процесс. – СПб.: Альфа, 2001. – 317 с.
Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством // Избранные труды и речи. - Тула: Автограф, 2000.
Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. М.: Наука, 1968. – 470 с.
Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р.С. Белкин и др.; отв. ред. Н.В. Жогин. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Юридическая литература, 1973. – 735 с.
Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Под ред. П.А. Лупинской. – М.: Юристъ, 2005. – 790 с.
Уголовный процесс: Учебник / Под ред. В.И. Радченко. – М.: Юстицинформ, 2006. – 880 с.
Филимонов Б.А. Основы теории доказательств в германском уголовном процессе. - М.: СПАРК, 1994. – 157 с.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Т. 2. 3-е изд., пересмотр. и доп. - СПб.: Типография товарищества «Общественная Польза», 1910.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. - СПб., 1996.
Чеджемов Т.Б. Судебное следствие. - М.: Юрид. лит., 1979. – 93 с.
Щавелев С.П. Практическое познание: философско-методологические очерки. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1994.
2.2. Статьи
Абдрахманов Р.С. Старые проблемы нового законодательства // Юридическая мысль. - 2002. - №1 (7). - С. 54 - 56.
Александров А.С. Принципы уголовного процесса // Правоведение. - 2003. - N 3. - С. 165-168.
Бахин В.П. К вопросу о критерии истинности познания // Труды Высшей школы МВД СССР. - М., 1971. - Вып. 28. - С. 176 – 179.
Гаврилов В.В. Теория трансформации и имплементации норм международного права в отечественной правовой доктрине // Московский журнал международного права. - 2002. - N 2. - С. 47-50.
Еникеев З.Д. О совершенствовании уголовно-процессуального закона // Журнал российского права. - 2003. - N 1. - С. 75-77.
Кореневский Ю.В. Доказывание в уголовном процессе (закон, теория, практика) // Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / Под ред. В.А. Власихина. - М.: Юристъ, 2000. - С. 154-170.
Кудрявцев А., Лившица Ю. О понятии принципа в уголовном процессе // Правоведение. - 2001. - N 4. - С. 168.
Лукашук И.И. Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации // Журнал российского права. - 2002. - N 3. - С. 115-116.
Овсянников В.С. Вооружены ли следователь и суд критерием истины? // Закон и право. - 2000. - N 7. - С. 31-32.
Павлушина А.А. Нормативизм, обязательность процессуальных принципов и правовая политика // Правовая политика и правовая жизнь. - 2003. - N 3. - С. 21-23.
Петренко В.М. О внутреннем убеждении при исследовании доказательств в уголовном процессе // Труды Высшей школы МВД СССР. - М., 1969. - Вып. 24. - С. 207 – 224.
Петрухин И.Л. От инквизиции - к состязательности // Государство и право. - 2003. - N 7. - С. 29-30.
Петрухин И.Л. Системный подход к изучению эффективности правосудия // Советское государство и право. - 1976. - N 1. - С. 79-80.
Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // Государство и право. - 1994. - N 6. - С. 96 - 97.
Яцишина О.Е. Принцип внутреннего убеждения как элемент принципа свободы оценки доказательств [Электронный ресурс] // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России: Межвузовский сб. науч. трудов / www.kalinovsky-k.narod.ru/b/ufa20033/index.htm.
III. Судебная практика
Постановление Конституционного Суда РФ от 03.05.1995 N 4-П «По делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна» // СЗ РФ. - 1998. - N 19. - Ст. 1764.
Постановление Конституционного Суда от 06.07.1998 г. №21-П «По делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шагия» // ВКС. - 1998. - N 6.
Постановление Конституционного Суда РФ от 16.03.1998 г. N 9-П «По делу о проверке конституционности статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статьи 123 Гражданско-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан» // СЗ РФ. - 1998. - N 12. - Ст. 1458.
Постановление Конституционного Суда РФ от 23.03.1999 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фулыгина и общества…» // ВКС. - 1994. - N 4.
Постановление Конституционного Суда РФ от 14.01.2000 г. N 1-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой гражданки И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда Российской Федерации» // ВКС. – 2000. - №1.
Постановление Конституционного Суда РФ от 2.02.1996 г. N 4-П «По делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371 и пункта 4 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан К.М. Кульнева, В.С. Лалуева, Ю.В. Лукашева….» // СЗ РФ. - 1996. - №7. - Ст. 701.
Постановление Конституционного Суда РФ от 20.04.1999 г. N 7-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 первой части статьи 232, части четвертой статьи 248 и части первой статьи 258 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда и Иркутской области….» // СЗ РФ. - 1999. - N 17. - Ст. 2205.
Постановление Конституционного Суда РФ от 28.11.1996 г. N 19-П «По делу о проверке конституционности статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского суда Красноярского края» // ВКС. - 1996. - N 5.
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 01.03.2006 N 934-П05-ПР «Право подозреваемого и обвиняемого на защиту при производстве по уголовному делу, закрепленное в ст. 16 УПК РФ, является одним из принципов уголовного судопроизводства, в связи с чем положения указанной нормы распространяются на все стадии уголовного процесса, в том числе и на рассмотрение уголовного дела в кассационном порядке». // Документ опубликован не был. ИПС КонсультантПлюс, раздел Судебная практика.
Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.08.1988 г. №5 «О повышении роли судов кассационной инстанции в обеспечении качества рассмотрения уголовных дел» (ред. от 06.02.2007 г.) // ИПС КонсультантПл