Античность в "Божественной комедии" Данте"

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. «Божественная комедия» Данте Алигьери
ГЛАВА 2. Данте и античные поэты
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

За два века до антифеодальных революций XVI столетия в его мыслях закладывалась основа для идеологического переворота более радикального, чем Реформация. Средневековый «круг земель» с его узкими представлениями и равнодушием к тому, что делается за его пределами, стал тесен для поэта.
Данте и Одиссей, который появляется на страницах его «Комедии», родственные души. Если понимать его плавание не только в прямом, но и в переносном смысле, то Одиссей предваряет не только Колумба, но и Фауста, и самого Данте.
Одиссей выражает «глубочайшие убеждения самого Данте», движимый жаждой познания и доблестью, он надеялся достичь со своими товарищами-язычниками земного рая, т. е.
Одиссей пытался разрешить тот же вопрос, который волновал Данте. Одиссей был в более трудном положении, чем другие предшественники Данте, проникавшие в потусторонний мир, Эней и человек, которым хвалился апостол Павел. Одиссей ставил перед собой большие задачи и действовал без какой-либо помощи неба, полагаясь только на помощь своего человеческого гения [5, 58].
Данте считал, что он вернее, чем Одиссей, приуготовлен к тому, чтобы проложить людям дорогу к счастью, но и он должен был действовать. Данте обозначает свое деяние и путешествие Одиссея не только одним и тем же образом плавания по неизведанным морям, но и определяет их одним и тем же абстрактным понятием «высокий подвиг». Больше нигде в «Комедии» этого выражения Данте не употребляет. «Высокий подвиг» Данте, открывший путь Возрождению, был величайшим деянием поэта и человека,
Античные поэты, казалось Данте, актуализировали учение в событиях, воплотили его в конкретных и жизненных образах, так что их произведения обрели большую действенность и блеск, нежели философские трактаты.
Он должен был последовать примеру древних, потому что был поэтом, как и они. При этом аристотелевская философия, берущая начало в чувственном восприятии, полагающая прочное основание особенным чертам воспринимаемых земных форм и предлагающая в своей метафизике картину иерархически выстроенного универсума, эта философия должна была казаться Данте самым подходящим материалом для поэтического оформления [5, 59].
По правде говоря, ссылок на античные образцы, даже если попытаться их прочитать и понять в дантовском смысле, явно не достаточно для того, чтобы объяснить форму «Комедии».
Она целиком рождена эпохой и судьбой Данте; он задумал ее потому, что она полностью отвечала его внутренним побуждениям. Тема потустороннего видения и потустороннего странствия составляла общее достояние Средневековья.
То, что Данте знал и использовал некоторые средневековые литературные образцы, не нуждается в доказательстве. С другой стороны, само собой разумеется, что замысел в целом, где очень многие элементы по содержанию заимствованы из общей мифологической сокровищницы западного и восточного Средиземноморья, не обязательно должен был опираться на какие-то конкретные литературные образцы, чтобы эти элементы стали доступными для Данте: он воспринял их вместе с воздухом, которым дышал.
Тот факт, что уже следующее поколение колебалось и впадало в противоречия при попытке понять их, не является доводом против, ибо такие колебания, касались не мифологического содержания, а его значения внутри поэмы.
Вопрос о литературных образцах «Комедии» не имеет никакого отношения к подлинной истории ее возникновения: для нее достаточно того, что сам Данте во второй песне «Ада» называет Энея и Павла теми, кому Божья благодать позволила пройти этим путем прежде него.
Это означает, как следует также из взаимосвязи целого, что Данте считал своими законными предшественниками только значительные фигуры, заявившие о себе в поворотные моменты мировой истории [33, 156].
Хотя ему были известны средневековые потусторонние видения, он, не держал их перед глазами и не рассматривал как образцы, когда создавал «Комедию». Если кое-что из них перешло в его творение, это произошло вышеназванным косвенным и подлитературным путем.
Форма потустороннего странствия высвободила волю Данте к конкретному выражению и метафизическому устроению, осуществить это в более ранних произведениях он не мог, а из его предшественников, авторов потусторонних видений, никто даже не пытался.
Приступая к своему предмету, Данте уже обладал величайшей творческой свободой, соединенной с чувством глубочайшей ответственности; весь его опыт сильных и острых чувств, размышлений над смыслом истории, знания людей и горечи изгнания переплавился в великую поэзию.
Его человеческий диапазон, обусловленный счастливыми задатками и несчастливой жизнью, невероятно расширился соразмерно задаче: поэт обрел способность проникать в любой образ, не переставая при этом быть самим собой, говорить тысячью языков, каждый из которых оставался языком Данте.
То, что подобный факт по своему размаху и глубине выходит за рамки законов Аристотеля и античных жанров-притч в том же смысле, в каком выходит за них все средневековое христианское искусство вообще, только еще более достоверно и очевидно, поскольку речь идет о великом, систематическом и воплотившем весь универсум творении, этот факт для нас самоочевиден [33, 159].
Но для Данте он еще не был таковым, и это проявляется в том, что суждения Данте относительно стилевого характера собственного произведения колеблются.
С оглядкой на схоластическую терминологию, восходящую к античным реминисценциям и требующую для трагедии счастливого начала и несчастливого конца, а для комедии, наоборот, он называет свое творение комедией.
А вот «Энеиду» Вергилия, Данте называет, подчеркивая противоположность, высокой трагедией. С другой стороны, он прямо, и не без апологетических намерений, ссылается на тот факт, что Гораций иногда позволял комедиографам прибегать к языку трагедии, и во многих местах великой поэмы обнаруживает полное сознание того, что создает поэму высокого стиля [30, 210]. В таких местах Данте называет ее новым, им самим придуманным именем священной поэмы.
Из античной теории Данте взял лишь одно, верность себе, персонажей, а все прочее уже не имело для него никакого значения, произведение Данте являются трагедией.
Во всяком случае, оно гораздо ближе к трагедии, чем к эпосу, ибо описательно-эпические элементы играют в поэме не самостоятельную, а служебную роль. И для Данте, как и для его персонажей, речь идет уже не об эпическом времени, в равномерном поступательном движении которого разворачивается судьба, а о конечной временной точке, где судьба уже свершилась.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Освоение античной традиции не только в качестве сюжетного материала, но и в качестве стилистического образца хорошо иллюстрирует и ещё раз подтверждает исключительное место Данте в истории европейской литературы, как последнего поэта Средневековья и первого поэта нового времени.
Из сказанного видно, что в «Божественной Комедии» соединены самые разнообразные мотивы: нравственного совершенствования человека вообще, итальянского народа в данную эпоху и лично Данте, а также политической реформы, апофеоза Беатриче как женщины и как олицетворения религии.
В громадных рамках дантовской поэмы умещаются все элементы тогдашней культуры: наука, религия, политика, история его народа, и личная его внутренняя и внешняя судьба.
Вместе с тем «Божественная Комедия», своеобразная научная энциклопедия Средних веков, и в те времена именно величайшая ученость поэта считалась его высшей заслугой и ценилась куда больше поэтических достоинств его поэмы.
«Божественную Комедию» называли «трактатом» и восхищались поставленными в ней великими и утонченными нравственными, физическими, астрономическими, философскими и богословскими вопросами.
Для своей поэмы Данте избрал народный, жизненный сюжет, воспламенивший его воображение. Видения загробного мира служили лишь покровом, внешней оболочкой для его поэзии, но при этом, что сам он верил в этот мир и, воспроизводя его, до того сжился с ним, так все прочувствовал, что вызывает и в читателе те же сильные ощущения, которые он испытывал, создавая свою поэму.
Данте был пламенной и страстной, истинно поэтической душой, и потому на его произведении не могли не отразиться внутренние глубочайшие его интересы: его религиозность, научный энтузиазм, политическая партийная ненависть, сладкие воспоминания о родном городе, о дружбе, о любви к Беатриче.
Представления древнего мира о будущей жизни были, как известно, неопределенны, туманны, царство теней едва намечено им. Древние слишком любили земную жизнь, чтобы много заниматься будущей и думать о ней.
Но в христианском мировоззрении преобладающая мысль, именно мысль о будущей жизни, и потому естественно, что в Средние века в народных легендах, живописуя муки Ада и Чистилища и блаженство Рая и описывая расположение этих местностей, стараются пользоваться более реальными красками.
Бледными и плохо выраженными представлениями легендарной традиции о загробном мире овладела фантазия необычайно сильная и смелая и начертала с удивительной наглядностью и ясностью все три сверхчувственных царства.
С особенной рельефностью изображены у Данте Ад и Чистилище: архитектура их так определенна и точна, что хочется взять и нарисовать план дантовских загробных царств, что, вообще говоря, часто и делали.
Впрочем, главная поэзия не столько в местностях, сколько в их обитателях, в тех лицах, которых поэт встречает во время своих странствований и с которыми он разговаривает.
В них, в самих тенях этих, нет ничего туманного, они очерчены резкими контурами, как бы прямо с натуры. Войдя в царство мертвых, Данте вносит туда все людские страсти, ведет за собой всю землю, Образы Данте, живые личности, которые в загробном мире сохраняют те же чувства и мысли, какие они имели в земной жизни.
Данте в высшей степени свойственно умение обрисовывать свои фигуры одним штрихом, он, великий мастер поэтического выражения. Благодаря своему энергическому слогу влагает он целый мир идей и чувств в одну строчку, в одну картину.
В «Божественной комедии» вмещено все знание, доступное западному средневековью. Данте хранил в памяти едва ли не все книги, какими располагал тогдашней ученый мир. Главнейшим источником эрудиции поэта были: Библия, труды отцов церкви, богословов мистических и схоластических, прежде всего Фома Аквинский.
Обращался Данте к наследию античных авторов, в «Божественной комедии» встречаются ссылки на такие имена как: Аристотель, с трудами которого Данте мог познакомиться в латинских переводах с арабского и греческого языков; римские поэты и прозаики: Вергилий, Овидий, Лукан, Стаций, Цицерон, Боэций; историки такие как, Тит Ливий, Орозий, и даже легендарный Гомер, и описание похождений Одиссея.
В «Божественной Комедии» античный мир является прообразом идеи римской универсальной монархии и пророчит Италии политического мессию, который прогонит «обратно в Ад волчицу», то есть уничтожит причину всякой несправедливости на земле. [5, 52]

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алексеев М. П., Жирмунский В. М., Мокульский С.С., История зарубежной литературы. Средние века. Возрождение. - М.: Высшая школа, 1987. – 357 с.
Армстронг А.Х. Истоки христианского богословия. Введение в античную философию. – СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2003. – 256 с.
Афанасьев В.А. Великие писатели. – М.: Астрель, 2002. – 429 с.
Ауэрбах Э. Данте - поэт земного мира. М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004.- 208 с.
Балашов Н.И. Данте и Возрождение / Данте и всемирная литература / Под ред. Балашова Н.И., Голенищева-Кутузова И.Н. – М.: Изд-во «Наука», 1967. – С. 9-59.
Баткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. - М.: Наука, 1989. - 276 с.
Боккаччо Дж. Жизнь Данте. – М.: Московский рабочий, 1987. – 685 с.
Ватсон М.В. Данте: его жизнь и литературная деятельность / Данте. Дефо. Г.-Х.Андерсен. Ренан. Ибсен: Биографические повествования / Сост., общ. Ред. Н.Ф. Болдырев. – Челябинск: «Урал», 1995. – С. 5-69.
Гарен Э. Проблемы итальянского Возрождения. - М.: Наука, 1986. – 305 с.
Голенищев-Кутузов И.Н. Данте (ЖЗЛ). – М.: Художественная литература, 1967. – 234 с.
Грамши. А. Искусство и политика. О космополитизме итальянской интеллигенции. Десятая песнь «Ада». М.: АСТ, 1991. – 267 с.
Данте Алигьери. Божественная комедия. – М.: Азбука-классика, 2006. – 896 с.
Данте и всемирная литература / Под ред. Балашова Н.И., Голенищева-Кутузова И.Н. – М.: Изд-во «Наука», 1967. – 257 с.
Данте. Дефо. Г.-Х.Андерсен. Ренан. Ибсен: Биографические повествования / Сост., общ. Ред. Н.Ф. Болдырев. – Челябинск: «Урал», 1995. – 456 с.
Дантовские чтения. Сб. ст. / Под ред. А. Илюшина. – М.: Наука, 2002. – 269 с.
Доброхотов А.Л. Данте Алигьери. - М.: Мысль, 1990. – 208 с.
Европейский эпос античности средних веков / Под ред. И.М. Нахова. – М.: Детская литература, 1989. – 733 с.
Лозинский М.Л. Данте Алигьери / Данте Алигьери. Божественная комедия. – М.: Азбука-классика, 2006. – С. 5-41.
Лосев А.Ф. Данте / Дантовские чтения. Сб. ст. / Под ред. А. Илюшина. – М.: Наука, 2002. – С. 76-92.
Луков В.А. История литературы. Зарубежная литература от истоков до наших дней. _ М.: «Академия», 2000. – 512 с.
Мезенов П.И. История и поэзия. – М.: Изд-во Н.К. Андронова, 1900. – 536 с.
Мережковский Д.С. Данте. – Томск, «Водолей», 1997. – 288 с.
Никола М.И. Проблема предвозрожденияи творчество Данте на лекционных занятиях по зарубежной литературе. - М.: МГПИ, 1986. -180 с.
Нетесова Е.В. Атлас литературы. 500 лет литературы, от Данте до Солженицына. – М.: Олма-Пресс, 2005. – 352 с.
Поэты Возрождения. Сб. Ст. / Под ред. А.Парин. – М.: Правда, 1989. – 559 с.
Сахаров в. И. Данте и Улисс // Литературная учеба. - № 6, 1978. - С. 199-202.
Симондс. Д. А. Данте, его время, его произведения, его гений. – СПб.: А.С. Суворин, 1893. – 362 с.
Сергеев К. Театр судьбы Данте Алигьери: введение в практическую анатомию гениальности. - М:. Летний сад, 2004. – 243 с.
Спадолини Дж. Европейская идея в период между Просвещением и Романтизмом. - СПб.: Общ-во «Данте Алигьери», 1993. - 315 с.
Степанова Л.Г. Итальянская лингвистическая мысль XIV – XVI веков: (От Данте до позднего Возрождения). - М.: Изд-во РХГИ, 2000. – 498 с.
Султан-Гирей Н.М. Флорентийский изгнанник. В 2-х т. Т. 1. - М.: ТЕРРА, 1998. – 287 с.
Федотов О.И. История западноевропейской литературы средних веков. – М.: Изд-во «Флинта», 2003. – 160 с.
Черноземова Е.Н. История зарубежной литературы средних веков и эпохи Возрождения. – М.: Наука, 2004. – 200 с.
Шюре Э. Пророки Возрождения. – М.: Алетейя, 2001. – 340 с.
Энциклопедия литературных героев: Зарубежная литература. Античность. Средние века. В 2-х т. Т. 2. – М.: «Олимп», 1998, - 480 с.
8