К.Н.Батюшков

Содержание
1. Автобиографические мотивы в лирике К.Н. Батюшкова
2. «Легкая поэзия»
3. Тема любви
4. Дружба
5. Образ мечтателя
6. Элементы драматургии в творчестве К.Н.Батюшкова
Выводы
Список литературы

Это – такая истина, которую ни вы, ни что на свете не победит, конечно. Все обстоятельства против меня. Я должен покориться без роптания воле святой бога, которая меня испытует. Не любить я не в силах… Я желал бы видеть или знать, что она в Петербурге, с добрыми людьми и близко вас. Простите мне мою суетную горесть. …Право, очень грустно! Жить без надежды еще можно, но видеть кругом себя одни слезы, видеть, что все милое и драгоценное сердцу страдает, это – жестокое мучение, которое и вы испытывали: вы любили!»(4;257)
В это же время и эти же мысли Батюшков выражает и в стихах:
Что в жизни без тебя? Что в ней без упованья,
Без дружбы, без любви – без идолов моих?..
И муза, сетуя, без них
Светильник гасит дарованья.
(«Воспоминания. Отрывок»)
Батюшков нравился женщинам, хотя и не был красавцем и не умел ухаживать. Но никакая из женщин так и не полюбила его, и не стала его женой. В своих чувствах он редко кому открывался и редко писал о них, - разве что только в стихах:
Я с именем твоим летел под знамя брани
Искать иль славы, иль конца.
В минуты страшные чистейши сердца дани
Тебе я приносил на Марсовых полях:
И в мире, и в войне, во всех земных краях
Твой образ следовал с любовию за мною;
С печальным странником он не разлучен стал…
(«Воспоминания. Отрывок»)
4. Дружба
Е.Г. Пушкина, которая была дружна с Батюшковым, сказала: «Дружба была его кумиром».(4;272)
Жанры посланий к друзьям и любимым и близкий им жанр посвящений оказываются главными у поэта: «Послание к Н.И. Гнедичу», «К Жуковскому», «К Дашкову», «К Петину», «Мои пенаты. Послание к Жуковскому и Вяземскому», «Послание графу Виельгорскому», «Ответ Тургеневу», «Ответ Гнедичу» и т.п. Стихи обращены к друзьям, к близким ему людям. Поэт хочет общаться с интересными, близкими ему внутренне людьми, радуется этому общению, приглашает к себе друзей (повторяющийся мотив его поэзии – свидание, встреча или зов друзей).
Биограф Батюшкова, Л.Н. Майков, отмечал общительность поэта, его душевную потребность в дружбе: «Такие нежные, хрупкие натуры особенного нуждаются в дружеском попечении, - и Батюшков в лице Гнедича нашел себе первого друга, который умел оценить его тонкий ум и чуткое сердце, умел щадить его легко раздражающееся самолюбие и быть снисходительным к его прихотям и слабостям».(4;273)
Стихотворные послания поэта и его письма близким людям, прежде всего Н.И. Гнедичу – единое целое. Письма Батюшкова составляют большой том собрания его сочинений, и их главный адресат – Гнедич. Письма к другу – и самоизлияние, и исповедь, но не только это: письма – идеальный, с точки зрения Батюшкова, способ общения, беспрепятственного высказывания набегающих мыслей и чувств.
Большое и благоприятное воздействие на Батюшкова оказало его сближение с Жуковским и Вяземским, переросшее в длительную и тесную дружбу. В них Батюшков нашел не только поклонников своего таланта, но единомышленников. Он попал в родственную ему умственную и художественную среду. Тогда же он познакомился и с Карамзиным.
Его друзья подобны самому поэту: они тоже вне материальных интересов. Батюшков видит в них «врагов придворных уз», свободных и беспечных философов-ленивцев, то есть не занятых, как тогда говорили, «положительными» трудами – военной или чиновной службой, не обремененных заботами о пропитании и деньгах, поисками выгодных мест и должностей.
Так давай в безвестной доле,
Чужды рабства и цепей,
Кое-как тянуть жизнь нашу,
Часто с горем пополам;
Наливать полнее чашу
И смеяться дуракам!
(«К Петину»)
Но вы, любимцы славы,
Наперсники забавы,
Любви и важных муз, Беспечные счастливцы,
Философы-ленивцы,
Враги придворных уз,
Друзья мои сердечны!..
(«Мои пенаты. Послание к Жуковскому и Вяземскому»)
5. Образ мечтателя
Обитель мечты – мир поэзии. Но мечта до Батюшкова всегда пребывала в отдаленной от житейской прозы и повседневности сфере и никак с ними не была связана.(3;11) Батюшков соединил мечту о прекрасном с обыденной обстановкой. Мечта не утратила своих идеальных свойств, но как бы спустилась на землю и нашла приют в «шалаше» и «хижине». Оказалось, что через описание вещей можно выразить и грубую материальность, и светлую духовность. Так постепенно в стихотворении приоткрывается особый мир, в котором обитает поэт, - заповедная страна поэзии, не отгороженная от убогого быта, но зато нравственно чистая и населенная возлюбленной, вдохновенными поэтами и друзьями.
При этом повседневность, обыденность как бы двоится: быт поэта, сопричастный его мечте, возвышен, тогда как быт вельмож, преследующих материальные цели, снижен. Батюшков вовсе не отвергает всякий быт вследствие его антипоэтичности. Он находит прелесть и в житейской прозе. Чтобы возвысить бытовое и придать интимность высокому, он уравновешивает слова разных стилистических пластов, употребляя их метафорически, в переносном смысле, и делая их синонимами. «Пенаты» - слово книжное, взятое из мифологии, - соединяется со словом «пестуны» - бытовым, как бы заимствованным из домашнего обихода:
Отечески Пенаты,
О пестуны мои!
Оба в обычной речи стилистически четко маркированных слова теряют в поэтическом контексте свои отличительные приметы. Они стилистически согласуются между собой и обозначают одно и то же – домашних покровителей поэзии и самого поэта. Далее оказывается, что «пенаты», «пестуны» живут в одном и том же месте:
Вы златом не богаты,
Но любите свои
Норы и темны кельи,
Где вас на новосельи
Смиренно здесь и там
Расставил по углам…
Невозможно представить, что «пенаты», допустим, живут в «норах», а «пестуны» в «кельях». К тому же «норы» и «кельи» оказываются просто-напросто «углами». Здесь опять видно, как Батюшков сближает разные по стилистической принадлежности слова («норы» - слово бытовое, «кельи» - из языка монахов, обрядовое) и, переводя их в переносный смысл, объединяет как синонимы. Слова эти также становятся символическими названиями поэтической обители. Подобно самому поэту, «пенаты» и «пестуны» любят одиночество и скромный домашний приют. Таким образом, Батюшков внятно говорит нам, что живет он в стране поэзии, в стране красоты, что он счастлив в своем укромном углу земными радостями. В свой «домик» он принес наслажденья ума и сердца, богатство разнообразных впечатлений, составляющих содержание его духовного мира.
В «Моих Пенатах» Батюшков как бы «одомашнил» свою поэтическую мечту и одновременно поднялся над миром корыстных расчетов, светской суеты и карьеризма. Он ощутил себя независимым и свободным, потому что воображение унесло его в область высоких вдохновений, дающих его душе радость переживания красоты, любви, дружбы. Его уже не тяготят ни материальные заботы, ни скудная обстановка. Впрочем, только уйдя в сферу фантазии и укрывшись в «домике», Батюшков и мог почувствовать себя независимым.
«Маленькая философия» Батюшкова предполагала, что личное счастье вполне доступно одинокой личности в мечтах, в уединении от окружающей среды, в погружении в мир высоких духовных, культурных интересов. Чувствительная и гуманная личность способна создать вдали от пустых, скучных эгоистических забот и корыстных расчетов свой прекрасный, насыщенный цветами, искусством, любовью, дружбой особый уголок, где она будет восторженно наслаждаться чувственными и духовными радостями, внимать себе и беседовать с родственными сердцами, которые так же, как и она, бесконечно ценят юность, здоровье, поэзию, простоту общения, высокие помыслы, изящество и гармонию. В этом мечтательном и до известной степени изолированным от треволнений обыденной жизни мире расцветает иная жизнь, где нормально, естественно проявится богатство свободной личности, где воцарится веселье, соединенное с возвышенной духовностью, красотой и гуманной чувствительностью. Здесь не будет ханжества и расчета, зависти и злобы, а яркие, открытые, прямые чувства заговорят в полный голос.
Поэт хорошо понимал условный и литературный характер своей мечты. Она действительна лишь в той мере, в какой является предметом воображения, произведением души, ее созданием. Иначе говоря, она реальна и конкретна, как порыв, как помысел, как стремление, исходящее из сердца, как психологическое переживание жаждущего идеала человека. В этом смысле глубокая внутренняя правда личности Батюшкова и выразилась в его лирике. Но, подобно любой мечте, она остается невоплощенной и потому до времени недостижимой. Конечно, и мечты претворяются в практику, но мечта Батюшкова не могла осуществиться в том мире, где он жил. И с этой точки зрения она осталась мечтой нереализованной.
6. Элементы драматургии в творчестве К.Н.Батюшкова
В творчестве К.Н. Батюшкова не только воспевание любви и дружбы – «легкая поэзия», но имеются и элементы драматургии. Прежде всего, это проявляется в стихотворениях о войне. Батюшков участвовал в трех войнах, поэтому знал об этих событиях не понаслышке. Война для него – это не ряд красивых подвигов и благородных смертей. Это собрание жестокостей, представляющих в целом весьма уродливую картину. Поэтому в своих произведениях он не восхваляет ни воинских доблестей, ни отдельных подвигов. Он либо скорбит и оплакивает, либо описывает – и даже поэтическое описание, несмотря на известную долю условности, приобретает черты некоей зарисовки:
Я видел сонмы богачей,
Бегущих в рубищах издранных;
Я видел бледных матерей,
Из милой родины изгнанных!
Я на распутье видел их,
Как, к персям чад прижав грудных,
Они в отчаянье рыдали
И с новым трепетом взирали
На небо рдяное кругом…
(«К Дашкову»)
А вот отрывок из прозаического описания войны Батюшковым: «Этот день почти до самой ночи я провел на поле сражения, объезжая его с одного конца до другого и рассматривая окровавленные трупы. Утро было пасмурное. Около полудня дождь полился реками; все усугубляло мрачность печальнейшего зрелища, которого одно воспоминание утомляет душу, зрелища свежего поля битвы, заваленного трупами людей, коней, разбитыми ящиками…» («Воспоминание о Петине»).
На фоне литературы периода Отечественной войны произведения Батюшкова демонстрируют иное понимание правдивости, иной уровень типизации. Толстой заметил устами Николая Ростова: «…все происходит на войне не так, как мы можем воображать и рассказывать».(4;280) Батюшков, напротив, подчиняет свое бурное поэтическое воображение жизненной реальности:
Все пусто… Кое-где на снеге труп чернеет,
И брошенных костров огонь, дымяся, тлеет,
И хладный, как мертвец,
Один среди дороги,
Сидит задумчивый беглец
Недвижим, смутный взор вперив на мертвы ноги.
(«Переход русских войск через Неман»)
Это новое осознание войны пришло к Батюшкову в августе 1812 года, когда он приехал в Москву, уже фактически приговоренную к оставлению.
В письме Гнедичу в октябре 1812 года Батюшков пишет: «От Твери до Москвы и от Москвы до Нижнего я видел, видел целые семейства всех состояний, всех возрастов в самом жалком положении; я видел то, чего ни в Пруссии, ни в Швеции видеть не мог: переселение целых губерний! Видел нищету, отчаяние, пожары, голод, все ужасы войны, и с трепетом взирал на землю, на небо и на себя».(4;283)
Строки этого письма и по тональности, и по лексике совпадают с посланием «К Дашкову»:
Мой друг! Я видел много зла
И неба мстительного кары;
Врагов неистовых дела,
Войну и гибельны пожары.
……………………………..
Лишь угли, прах и камней горы,
Лишь груды тел кругом реки,
Лишь нищих бледные полки
Везде мои встречали взоры!..
Послание «К Дашкову» будет написано через несколько месяцев. Оно еще не созрело, не получило необходимой емкости мысли. А пока Батюшков продолжает: «Нет, я слишком живо чувствую раны, нанесенные любезному нашему Отечеству, чтоб минуту быть покойным. Ужасные поступки Вандалов, или французов, в Москве и в ее окрестностях, поступки беспримерные и в самой истории, вовсе расстроили мою маленькую философию и поссорили меня с человечеством. Ах, мой милый, любезный друг, зачем мы не живем в счастливейшие времена! Зачем мы не отжили прежде общей погибели!»(4;284)
Конечно, все это не могло не отразиться на творчестве Батюшкова.
Выводы
К.Н. Батюшков привлекал умы и сердца своих современников. Проницательный исследователь литературы В.Г. Белинский посвятил ему вдохновенные страницы своей критической прозы, называя Батюшкова предшественником Пушкина и этой высокой оценкой признавая его заслуги перед русской культурой. Он пишет: «Как ни много любил он (Пушкин-лицеист) поэзию Жуковского, как ни сильно увлекался обаятельностью ее романтического содержания, столь могущественною над юною душою, но он нисколько не колебался в выборе образца между Жуковским и Батюшковым… Влияние Батюшкова обнаруживается в «лицейских» стихотворениях Пушкина не только в фактуре стиха, но и в складе выражения и, особенно, во взгляде на жизнь и ее наслаждения. Во всех их видна нега и упоение чувств, столь свойственные музе Батюшкова; и в них проглядывает местами унылость и веселая шутливость Батюшкова».
Лирика Батюшкова волнует читателя и сейчас. Он дал русской поэзии новый стих, новые способы выражения внутреннего мира человека в богатстве его изменчивых переживаний. Он создал образ лирического героя, соотнесенного с авторской судьбой, героя, разочарованного в современном ему обществе, не принимающего его моральных принципов.
Список литературы
1. Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе. М., Наука, 1977.
2. Касаткина В.Н. Предромантизм в русской лирике. К.Н. Батюшков. Н.И. Гнедич. М., 1987.
3. Коровин В.И. «И жил так точно, как писал…» М., Знание, 1987.
4. Кошелев В. Константин Батюшков. Странствия и страсти. М., Современник, 1987.
3