Пресса как отражение культурных стереотипов (лингвокульторологический анализ)

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1 ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ СТИЛЬ И ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В ЯЗЫКЕ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ
1.1 Основные признаки публицистики и виды средств массовой информации
1.2 Языковые особенности англоязычной прессы
ГЛАВА 2 ОТРАЖЕНИЕ КУЛЬТУРНЫХ СТЕРЕОТИПОВ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ПРЕССЕ
2.1 Определение понятия стереотипа
2.3 Речевые стереотипы как выражение социальных стереотипов в англоязычной прессе
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Регулярное выполнение индивидом определенной социальной роли предполагает усвоение привычных для данной роли стабильных стереотипов поведения, в том числе, и речевого. Процесс выработки типичных способов поведения происходит двумя путями: путем подражания и путем прямого или опосредованного обучения. Выполняя определенную роль, человек автоматически выбирает такую линию поведения, которую он неоднократно наблюдал в опыте предшествующих поколений и реализовывал сам в результате многократного повторения в аналогичных ситуациях.
При взаимодействии людей в процессе совместной деятельности социальные стереотипы воспринимаются по-разному: то положительно, то отрицательно. Положительность или отрицательность стереотипа социального зависит от многих причин. В первую очередь от того, какие явления окружающей действительности (положительные или отрицательные) они отражают. Их историческая обусловленность определяется тем, что они действуют здесь и сейчас, то есть в данном сообществе и в данный исторический период, до тех пор, пока живут в человеческих эмоциях. Например, в последнее время в немецком языке стала распространенной тенденция обозначения различных процессов в экономике английскими терминами: Marketing, Management, Factoring, Franchise-System. Эти речевые стереотипы воспринимаются нами положительно в связи с возрастающей ролью английского языка в мире и признанием его международным.
Действующие в процессе совместной деятельности людей социальные стереотипы могут вызывать отрицательное отношение в таких случаях, когда,
во-первых, в условиях ограниченной информации они формируют в сознании людей ошибочные представления (знания) друг о друге, затрудняя тем самым процесс общения людей;
во-вторых, как предельно схематизированные образы препятствуют пониманию представителей разных групп, ибо каждая группа имеет достаточно ограниченный набор стандартных подходов к оценке поведения других людей;
в-третьих, если человек отвергает принятые в данном сообществе стереотипы поведения или пытается изменить их, что вызывает отрицательное отношение к нему членов сообщества, нарушает взаимопонимание, ведет к созданию барьеров в межличностном общении.
Социальные стереотипы могут использоваться в качестве эталонов, и тогда они прикладываются субъектом познания к познаваемой личности и позволяют соотнести ее с каким-либо социумом или группой. Явление приписывания познаваемой личности целых наборов определенных качеств на основе отнесения ее по увиденным в ней отдельным качествам к какой-то группе лиц в психологии называют стереотипизацией. А наборы качеств, которые человек придает познаваемой личности, называют оценочными стереотипами. В процессе стереотипизации субъект познания соотносит познаваемую личность с конкретной группой, определяет личностные качества познаваемого человека и вырабатывает свою стратегию поведения по отношению к нему. Возможность соотнесения индивида с определенной группой делает возможным понимание партнера, его намерений, планов, интенций, обеспечивает целесообразную совместную деятельность. Очевидно, что знания о людях определяют прогноз их поведения. Прогноз поведения взаимодействующих людей необходим им для регулирования взаимоотношений друг с другом.
Стереотипы, которые человек использует для оценки других людей, связаны с особенностями личности этого человека и зависят от жизненного опыта, который он приобрел, формируясь как объект труда, общения и познания. Поскольку взаимодействие людей в различных видах деятельности протекает и в речевой форме, то бесспорен факт, что отражение человеком предметов, явлений, людей происходит также в речи. Для выражения этих процессов в речи наряду с другими лингвистическими единицами служат речевые стереотипы.
Речевой стереотип определяется нами как готовая речевая формула, быстро и экономно передающая общезначимое и общепонятное содержание в типичных ситуациях общения, выбирая которую автор формирует положительное, нейтральное или отрицательное отношение у читателей к речевому событию. К основным функциям речевых стереотипов относятся: неосознаваемая индивидом передача мыслей в процессе общения, обобщенное отражение повторяющихся явлений действительности, экономия речевых усилий с целью защиты нашего сознания от лишней работы по созданию новых речевых единиц, регулирование поведения участников общения.
Проведенный нами анализ существующих подходов к изучению природы речевых стереотипов позволяет сделать следующий вывод: понятие «речевой стереотип» объединяет разные по своей значимости для коммуникантов речевые единицы на основе их информативности и воспроизводимости в речи в готовом виде. Попытки разграничить их по стилистико-смысловому эффекту при восприятии читателями или по их значимости для коммуникантов привели к выделению понятий «клише», «стандарт», «штамп». Встречающиеся в лингвистике и в других науках понятия «стереотип», «трафарет», «шаблон», выводятся одно из другого и определяют, на наш взгляд, одно и то же явление, как прочно сложившийся, привычный образец чего-нибудь, не заключающий в себе ничего оригинального, творческого. Приведенные точки зрения нам представляются недостаточно отражающими все многообразие понятия «речевой стереотип», потому что не учитывают роль человека при употреблении речевого стереотипа в речи.
Определение речевого стереотипа, принятое в данной работе, выведено на основании классификации речевых стереотипов с точки зрения семиотики, теории о знаках, которая подразделяется на семантику, синтактику, и прагматику. В плане семантики речевой стереотип представляет собой воспроизводимую, то есть употребляемую в готовом виде, лингвистическую единицу, служащую для обмена информацией между коммуникантами. В плане синтаксиса готовой речевой формулой может стать любая содержательно-смысловая единица языка (речи) - слово, словосочетание, предложение, лозунг, поговорка, фразеологизм, крылатое выражение и т. д. Можно заключить, что общезначимость информации требует стандартизации ее формы в регулярно повторяющихся, частотных ситуациях и ведет к образованию лингвистических единиц, которые воспроизводятся в речи в готовом виде, а не создаются вновь.
С точки зрения прагмалингвистики речевые стереотипы обладают прагмалингвистической значимостью, так как с их помощью выражаются различные оценочные отношения внутри данной социальной группы, но не всегда, а только в типичных ситуациях. И в этих условиях речевой стереотип обладает способностью осуществлять типизированное воздействие на личность, апеллируя к ее эмоционально-оценочному содержанию.
В соответствии с привычными ситуациями речевого общения на основе речевого опыта автор мгновенно, автоматически совершает один речевой поступок за другим, актуализируя, таким образом, свое речевое поведение. Речевое поведение мы, вслед за Н.И. Формановской, понимаем как лишенное осознанной мотивировки, автоматизированное, стереотипное речевое проявление в силу типичной прикрепленности такого проявления к типичной, часто повторяющейся ситуации общения. В тексте речевой поступок проявляется в виде малой синтаксической группы (далее - МСГ), которая представляет собой минимальную предикативную единицу. МСГ может иметь в своем составе речевые стереотипы (Зеленые насаждения украшают наш город.) или полностью быть представленной речевым стереотипом (Все хорошо, что хорошо кончается.). В своем речевом поведении отправитель текста автоматически, неосознанно выбирает речевые стереотипы, актуализируя таким образом свою воздействующую интенцию на получателя.
Все многообразие окружающего мира может быть объектом ценностных отношений и поэтому разделено человеком в различных ценностных плоскостях, основной из которых является – «хорошо» и «плохо», «+» и «-». Между ними находится плоскость нейтрального оценивания. Для обозначения различных ценностных отношений имеются целые слои лексики, в том числе и речевые стереотипы, выражающие положительное, отрицательное или нейтральное отношение к объекту. Поскольку «положительность» и «отрицательность» являются неотъемлемым компонентом семантической структуры лингвистической единицы, то входя в состав речевых стереотипов, оценочные лексемы и семы придают им способность выражать оценочные отношения. И тогда оценку применительно к речевым стереотипам можно рассматривать как компонент семантической структуры речевого стереотипа для выражения отношения к обозначаемым понятиям и явлениям. Способность речевых стереотипов формировать нужное отправителю отношение (положительное, нейтральное, отрицательное) к речевому событию у получателя текста регулирует поведение общающихся.
Негативные этностереотипы формируются на базе информации о негативных реалиях, присущих той или иной культуре. Подобная информация содержится, например, в массово-информационном дискурсе. В качестве примера можно привести некоторые негативные описания России и россиян, встречающиеся в прессе и сети Интернет. Одним из самых распространенных подобных описаний являются контексты, рассказывающие о пристрастии россиян к алкоголю. Как пример можно привести следующие высказывания:
Russians now consume more alcohol per person than any other country in the world.
To ignore the cultural importance of alcohol in Russia would be like ignoring the significance of water in the ocean.
Drinking is the joy of Russians.
The Russians drink morning, noon, and night.
При наличии подобных характеристик в массово-информационном дискурсе не удивительно, что гетеростереотип «русские-пьяницы» является широко распространенным. Тема пьянства представляется весьма негативной в большинстве лингвокультур. Поэтому подобные описания являются хорошим способом, во-первых, привлечь внимание, а, во-вторых, сформировать стереотип или закрепить уже сложившийся. В первом контексте даже сохраняется табу на выражение to drink alcohol, и автор прибегает к эвфемизму, смягчая свое высказывание словосочетанием consume alcohol. В последующих контекстах используется ирония, представленная метафоричным сравнением, и лексемы drinking и drink, которые в одном из своих основных значений имеют негативные оценочные коннотации.
С одной стороны, читатель интерпретирует эту информацию и делает соответствующие выводы. В его сознании либо формируется стереотип «русские-пьяницы», либо происходит апелляция к ранее сформированному подобному ментальному образу, сложившемуся на основе информации похожего содержания. С другой стороны, читатель также видит, как себя воспринимают сами представители этноса, о котором он читает. То есть в процессе формирования гетеростереотипа непосредственно участвует автостереотип.
С нашей точки зрения, такой факт можно отнести к факторам риска в условиях межкультурной коммуникации. Иностранный читатель может воспринять автостереотип русских о самих себе как разрешение на обсуждение этой темы. В то время как носитель русской культуры может воспринять это как агрессию.
Поэтому даже при совпадении авто- и гетеростереотипов данная тема в условиях межкультурной коммуникации будет относиться к числу табуированных.
В качестве еще одного примера взаимосвязи авто- и гетеростереотипов можно привести следующий контекст:
“Demon vodka” as the Russians call it, is the national vice, a major cause of many social and relational ills.
Данный контекст содержит цитату. Это слова, которые сами русские могут использовать и в процессе внутрикультурной коммуникации, и в условиях межкультурного общения. Но во втором случае, использование подобных высказываний даже со ссылкой на то, что это – автостереотип самих русских, представителем нерусской культуры применительно к описанию национальной специфики России было бы неуместно.
Многие контексты, касающиеся темы «алкоголь в России» содержат иронию. Достаточно часто это проявляется в виде метафор:
A crucial symbolic vodka-based relationship exists between the public and the state.
The holy – or unholy – alliance between Russians and vodka began in the late 1400s.
C одной стороны, метафоры symbolic vodka-based relationship и the holy – or unholy – alliance between Russians and vodka являются в какой-то степени эвфемизмом. С другой стороны, в силу иронии, заложенной в них, они придают описаниям данной темы особый оттенок, что сказывается на восприятии этих контекстов читателем.
Гетеростереотип «русские-пьяницы» (drunkard) является одним из основных стереотипных представлений о россиянах носителей других лингвокультур.
Подобное представление может быть распространенным среди самих россиян, и в рамках внутрикультурной коммуникации они могут выйти за пределы табу на эту тему.
Но в условиях межкультурной коммуникации, в которой коммуникантами будут представитель русской культуры и носитель англоязычной культуры, эта тема – в силу социокультурных, этических и эмоциональных факторов – будет считаться табуированной.
Итак, в межкультурной коммуникации наблюдаем два вида стереотипов: с отрицательной и положительной оценкой.
В реалиях сегодняшней действительности идея о необходимости взаимосвязанного и взаимообусловленного исследования языка и культуры не подвергается сомнению. Ведь именно через призму языковой системы этноса мы можем сделать определенные выводы об устоях, традициях и мироощущении его представителей. Эти два ключевых для лингвокультурологии и теории межкультурной коммуникации понятия могут развиваться только как единое целое, оказывая взаимное влияние.
Проанализировав прагмалингвистические элементы речевых стереотипов некоторых авторов, пишущих в англоязычной газетной прессе, мы определили количество положительных и отрицательных стереотипов каждого из авторов. Автор С. Вермелскирхен исследует проблемы экономики и политики. Текст автора состоит из 234 МСГ, содержит 219 речевых стереотипов и 15 нулевых фраз, что составляет соответственно 93,6% и 6,4%.
Речевое поведение автора - стереотипно в высокой степени, так как количество МСГ с речевыми стереотипами превышает средний показатель 86,3% на 7,3%. Судя по малому количеству нулевых фраз, автор не заботится о читателях. Он подает информацию большими порциями с помощью нейтральных речевых стереотипов, которых в тексте 69,2% (средний показатель 52,2%).
Возможно, автор рассчитывает на компетентного читателя, который сможет разобраться в проблеме и сформировать нужное автору отношение к ней. Эту мысль подтверждает и малое количество положительных (17,9%) и отрицательных (6,4%) речевых стереотипов, то есть автор не стремится заинтересовать читателя, прямо указать на важность или несущественность события или явления.
Автор М. Брехт, пишущий на темы менеджмента, использует в своем тексте (265 МСГ) 87,2% речевых стереотипов, то есть выше среднего показателя 86,3%. Это говорит о стереотипности мышления автора.
Речь автора - убеждающая, так как он использует большое количество положительных речевых стереотипов (26%) и 16,2% отрицательных публицистических штампов. При изложении проблемы он использует 44,9% нейтральных речевых стереотипов и 12,8% нулевых фраз, что на 7,3% и 0,9% ниже среднеречежанровых показателей 52,2% и 13,7%. Для обозначения легкой беседы, пустого разговора в подъязыке менеджмента автор выбирает английское сочетание Small talk и выносит его в заглавие статьи. Автор часто употребляет этот специальный речевой стереотип. Например: МСГ 13 - Small talk ist angesagt; МСГ 44 - Small talk ist PR in eigener Sache gratis; МСГ 178 - Small talk kann man lernen; МСГ 182 - Small talk kommt nicht zu Ihnen. Амбициозность автора проявляется в том, что он пытается навязать свое мнение читателю.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Карпинская Р.С., Никольский С.А. О методологических основах социобиологии.— В сб.: Пути интеграции биологического и социогуманитарного знания. М Наука, 1984, с. 99—113.
2. Карпович В.Н. Индивидуальные и общественные характеристики в объяснении социальной структуры: к критике социального дарвинизма. — Изв. Сибирского отделения АН СССР. Сер. истории, филологии и философии, 1987, №3, вып. 1, с.42—47.
3. Кэмпбелл Д.Т. Социальные диспозиции индивида и их групповая функциональность: эволюционный аспект.— В сб.: Психологические механизмы регуляции социального поведения. М.: Наука, 1979, с. 76—102.
4. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Мысль, 19И.1 284с.
5. Меннинг О.А. Поведение животных. Вводный курс. М.: Мир, 1982, 360с.
6. Новак Я.А. Социобиология и принцип социогенеза с точки зрения биологии и философии.— В сб.: Пути интеграции биологического и социогуманитарного знания. М.: Наука, 1984, с. 226—232.
7. Панов Е.Н. Поведение животных и этологическая структура популяций. М Наука, 1983, 423с.
8. Панов Е.Н. Роль этологии в изучении внутрипопуляционной организации формирование современных взглядов.— В сб.: Системные принципы и этологические подходы в изучении популяций. Пущино, ОНТИ НЦБИ АН СССР, 1984, с. 49—71.
9. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983, 605с.
10. Севастьянов О.Ф. Видоспецифичные механизмы референции. — В наст. сб.: с. 141.
11. Тинберген Н. Поведение животных. М.: Мир, 1985, 192с.
12. Хайнд Р. Поведение животных. М.: Мир, 1975, 856с.
13. Шрейдер Ю.А. Ритуализация поведения и формы косвенного целеполагания.— В сб.: Психологические механизмы регуляции социального поведения. М Наука, 1979, с. 103—127.
14. Эрман Л., Парсонс П. Генетика поведения и эволюция. М.: Мир, 1984, 566 i
15. Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985, 325с.
16. Heymer A. Ethologisches Worterbuch. Berlin, Hamburg: Parey, 1977, 238 S.
17. Lumsden Ch.J., Wilson E.O. Genes, mind and culture. The coevolutionary process. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1981, 417 р.
18. Levontin R.S. Sociobiology as an adaptationist program.— In: Behavioral Science Lousville. 1979, v. 24, No 1, p. 5—14.
19. Lorenz K.Z. The Foundation of ethology. — N.Y., Wien: Springer Verlag, 1981, 380 p.
20. Ruse М. Sociobiology: sence or nonsense? Dortrecht, e.a. 1981, 213 р.
21. Wilson E.O. Sociobiology; the new synthesis, Cambridge: Harvard Univ. Press, 1975, 697 р.
22. The Econоmist. – 25 August 2007.
22. The Moscow Times. – 23 July 2005.
23. The Guardian: http://www.guardian.co.uk/
24. The New York Times: http://www.nytimes.com/
25.The Observer: http://observer.guardian.co.uk/
АхмановаО.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
Лосев А.Ф. Имя. С-Петербург. - 1997. - С. 315.
Fowler R. Language in the Use. Discourse and Ideology in the Press. L., N.Y., 1991. P. 37.
3