Фольклор и русское устное народное творчество

ВВЕДЕНИЕ
ФОЛЬКЛОР: ТРАКТОВКА ПОНЯТИЯ
ФОЛЬКЛОР КАК ОСОБАЯ ФОРМА КУЛЬТУРЫ
РУССКИЙ ФОЛЬКЛОР: ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ.1. СЛОВНИК
ПРИЛОЖЕНИЕ.2 ТЕКСТЫ РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА
Заговоры
Обряды, игрища и песни на масленицу
Пословицы, поговорки, прибаутки
Предания
Легенды
Демонологические рассказы
Былины
Исторические песни
Баллады

Тетр. 1989, эксп. II № 27.
3. Деток-то брали с собой <на жатву>, зыбку-то вешали на сосну. Они жнут, а ребёнок в зыбке. Они всё выжали, время пришло идти домой. Ушли, а ребёнка оставили в поле. Пришли домой и спрашивают: "А где ребёнок.'^'* — "Да я не взяла, что вы! Пойдёмте скорее, там темно!" Матка на батьку понадеялась, батька на матку, оставили ребёнка в поле.
Прибежали — а там дяденька качает зыбку, в красной рубашке. Уж как стали-то поближе подходить, и увидели. А там был вражка <овраг> глубокий — вот и убежал туда леший.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1983, эксп. I. № 4.
4. Преподавательница, неверующая, советский человек, возвращалась с фермы, где она на собрании пропагандировала материалы какого-то съезда. Шла — и тут её стал водить леший. Видит: огни от фермы, слева стог, справа тропинка. И тут тропинка начала уплывать из-под ног. Кругом туман, и луг, и стоит уже на лугу. Она пошла по этому лугу. Видит снова: сзади огни фермы, с которой она возвращалась, слева стог, справа тропинка. Идёт снова — снова: огни от фермы, слева стог, справа тропинка. И так было четыре или пять раз, пока она не сказала: "Господи, чёрт, что ли, меня водит!" И сразу всё пропало. И она до своего села Заборье все четыре километра пробежала бегом.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1982, эксп. II. № 21.
5. Уж я на свой век пошла к Русину (село) за грибами. Набрала грибов полную корзину попадаются и попадаются. Потом встречается дядька в башлыке, да задел своей корзиной за мой кузов, грибы все рассыпал мне. Встала я — смотрю: лес-то весь так до земли и кланяется и скрипит. Чёрный был мужик.
Этот леший меня обошёл, и я дороги не могу найти. Слышу, там всё кричит кто-то. Это женщина вот из одного дома. Я кричу: "Маш, я заблудилась!" Она говорит: "Ты рядом у дороги на Агишино"; Из Агишина вышла — и домов не узнаю, и в дыму какая-то местность.
Вот, я была сама в переделе. Корзина-то у него пустая, корзину мою и задел. Это всё на опыте.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1983, эксп. I. № 6.
6. Тятя ходил лыко драть. И попал ему знакомый мужик, вроде с Чумакова. Отошёл от тяти. И в другую сторону. Расхохотался как, в ладоши три раза хлопнул — лес как расходился!
Тятя ходит-ходит, и всё на то место придёт. Тятя тулуп выворочил, лапти переобул — и вышел.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1987, эксп. II. № 77.
7. Моя мама рассказывала. Она жила в Займище. Сейчас она (деревня) нарушилась.
Они были в Монастырском в гостях. У них в гостях был один мужик-сродник. Он говорит: "Пошёл домой".
Часа через три вдруг из воды-то и лезет: у нас за дворами бочаг (глубокое место в реке). "А ты откуда взялся. Ты же домой пошёл!" — А он говорит: "Паразит меня водил да водил. Я иду, а на дороге Степан сидит. (А этот дядечка у них умер в деревне недавно.) "Как ты, милый, на дороге появился. Ты ведь умер!" — "Да разве с того света не ходят. Пойдём вместе домой". Мы идём-идём, идём-идём... Я его и спрашиваю: "Что мы так долго идём?" — Он отвечает: "Сейчас придём скоро". — Обернулся он и как пехнёт меня в воду! А сам в ладоши хлопает и смеётся так: "Ха-ха-ха-ха-ха-ха..." (рассказчица воспроизвела "ледяной" смех). И никого нет, только голос раздаётся". Мне кажется, вот что-нибудь с мозгами.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1983, эксп. III. № 17.
8. Мы пошли на реку с мужем. Он мне говорит: "Гляди-ко: русалка". Вижу: сидит на берегу, косы до пояса, в реке валандается. Галка взлетела, вспугнула её. Она мыркнулась в воду, только косы по воде расплылись и плывут.
Сосед и говорит: "Вы не больно-то, а то косами завьёт и заведёт!" Красивая больно была, прямой пробор, словно гребёнкой причёсана.
Источник:
Архив кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. Тетр. 1989, эксп. II. № 84.
Былины
Святогор
На тех горах высокиих,
На той на Святой горе,
Был богатырь чудный.
Что ль во весь же мир он дивный,
Во весь же мир был дивный.
Не ездил он на святую Русь,
Не носила его да мать сыра земля.
Хотел узнать казак наш Илья Муромец
Славного Святогора нунь богатыря.
Отправляется казак наш Илья Муромец
К тому же Святогору тут богатырю
На тыи было горы на высокие.
Приезжает тут казак да Илья Муромец
А на тыи было горушки высокие
Ко тому же Святогору да богатырю.
Приезжает-то к ему да поблизёхонько
А и поклон ведет да понизёхонько:
- Здравствуешь, богатырище порныи,
Порныи богатырь ты да дивный!
- Ты откуда, добрый молодец.
Как тя нарекают по отечеству?
- Я есть города нунь Муромля
А села да Карачаева,
Я старый казак да Илья Муромец.
Захотел я посмотреть Святогора нунь богатыря:
Он не ездит нунь на матушку сыру землю,
К нам богатырям да он не явится.
Отвечает богатырь было порныи:
- Я бы ездил тут на матушку сыру землю, -
Не носит меня мать сыра земля.
Мне не придано тут ездить на святую Русь,
Мне позволено тут ездить по горам да по высокиим,
Да по щелейкам по толстыим.
А ты старый казак да Илья Муромец,
Мы съездим же-ка нунечу по щёлейкам,
А поездим-ко со мной да по Святым горам.
Ездили они было по щелейкам.
Разъезжали тут они да по Святым горам,
Ездили они по многу времени,
Ездили они да забавлялися.
Находили тут они да чудо чудное,
Находили тут они да диво дивное,
Находили площаницу да огромную.
Говорит богатырь Илье Муромцу:
- Ах ты, старый казак да Илья Муромец!
Ты ложнсь-ка в площаницу да в огромную:
Поглядим-ка площаницу мы огромную,
Что она тебе поладится ль?
Спускается казак да Илья Муромец,
Опускался тут казак да со добра коня,
А ложился было в гроб в этот в огромный,
А этот гроб-то Ильи Муромцу да долог есть.
Опускается богатырь Святогорский
А с того было с добра коня,
А ложился в площаницу он во дивную,
Та же площаница да по нем пришла,
Сам же с площаницы тут не выстанет:
- Ах ты старый казак да Илья Муромец!
Ты повыздынь с площаницы да огромный.
Приставае тут казак да Илья Муромец
К Святогору да богатырю,
Да не мог поднять он Святогора тут богатыря
А с того гроба глубокого.
Говорит же тут богатырь Святогорскии:
- Ты сломай-ко эти щелья да высокие,
А повыздынь-ко с гроба меня глубокого.
Старый казак да Илья Муромец
Как ударил своей палицей
Да по щелейки по толстый,
А по той горе да по высокий,
Ставился тут обруч да железный
Через тот да гроб еще великий.
Через тую площаницу было дивную.
Бьет тут Илья Муромец да другой раз,
Что ударит, тут же обруч было ставится.
Отвечает тут богатырь Святогорскии:
- Видно тут же есть богатырь да кончается!
Ах ты старый казак да Илья Муромец,
А ты съезди-тко да к моему было родителю
К древнему да батюшку,
К древнему да темному.
Ты проси-ка у мойго родителя у батюшка
Мне-ка вечного прощеньица.
Отправляется казак да Илья Муромец
От того же Святогора прочь богатыря
На ту гору на Палавонскую
А к тому же старичку да было древнему,
Хоть бы древнему да темному.
Приезжает Илья Муромец
На ту на гору Палавонскую
К древнему да к темному:
- Здравствуешь, престарый да дедушка,
Древныи ты темный!
Я привез тебе поклон да челом-битьице
От твоего сына любимого,
От того же Святогора я богатыря:
Просит он прощеньица да вечного.
Как лег же в площаницу он в огромную
Да во тот было во гроб во каменной,
Я оттуль не мог его повыздынуть.
Рассердился тут старик да было темный,
Темный старик да было древний:
- Знать убил же Святогора ты богатыря,
Приезжаешь нунь ко мне-ка-ва со ведома,
Ты привозишь мне-ка весточку нерадостну.
Как хватит тут же палицу да богатырскую
Да помахне во богатыря,
А и богатырь тут увернется,
Да старик тут образумится.
Дал ему да вечное прощеньицо
Святогору да богатырю
Да и сыну да любезному.
Приезжкет тут казак да Илья Муромец
К Святогору да богатырю,
Он привозит тут прощенье ему вечное.
С им же он да тут прощается,
Святогор же тут же он кончается.
Источник:
Онежские былины, записанные А.Ф. Гльфердингом летом 1871 года. Изд. 4-е. В 3-х т. Т. 1. / Отв. ред. А.М. Астахова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949-1951.
Исторические песни
Песня про Ермака Тимофеевича и Ивана Грозного
Шатался-мотался Ермак сын Тимофеевич,
Он шатался-мотался по чисту полю.
По чисту полю Ермак да по синю морю,
Разбивал же Ермак все бусы-корабли;
Татарские, армянские, басурманские,
А и больше того — корабли государевы!
Государевы кораблики без приметушек,
Да без царского они без гербычка.
Возговорил Ермак сын Тимофеевич:
"Ой вы гой еси, мои братья-товарищи.
Вы морские удалые разбойнички!
Еще где мы зиму зимовать будем?
Нам на Волге жить, братцы, — все ворами слыть,
На Яик идти — переход велик.
Идти ль нам, не идти на Иртыш-реку:
Мы с Иртыш-реки возьмем Тобол-город,
Тобол-город возьмем белой грудию.
Белой грудию возьмем, без свинца, без пороха,
Без свинца, без пороха, с камчатной одной плеткою,
И поедем мы к царю с повинною.
Повезем ему свои буйны головы,
Во правой руке повезем топор-плаху".
Ермак Тимофеевич ловил себе добра коня,
Добра коня что ни лучшего.
Добра коня богатырского,
Надевал на него узду тесьмяную,
Накладывал потнички белы-бумажные,
Накидывал седелице черкасское,
Подтягивал двенадцать подпруг шелковых,
Не для красы — для крепости.
Садился-де Ермак на добра коня.
На добра коня Ермак на иноходного.
Передом едет Ермак сын Тимофеевич,
Уж он едет, едет потихохоньку,
Уж он едет, едет посмирнехоньку.
Подъезжает он к широку дворцу,
К широку дворцу да ко царскому.
Ко крылечку подъехал ко крашеному.
Как вошел Ермак во палатушки,
Во светлые царски залушки,
Возговорил Ермак сын Тимофеевич:
"Здорово ты, наш батюшка православный царь,
Православный царь ты, Иван Васильевич,
Со своими князьями и боярами!
Узнаешь ли Ермака ты сына Тимофеевича?
Я приехал к тебе со повинною.
Привел тебе свою буйну голову,
Во правой руке — топор-плаху.
Я шатался, я мотался по чисту полю,
По чисту полю, по синю морю,
Разбивал я, Ермак, бусы-корабли:
И татарские, и армянские, и басурманские,
А и больше твои, государевы.
Государевы кораблики без приметушек.
Да без царскиих они без гербычков".
Возговорил наш батюшка православный царь:
Уж вы гой еси, мои князья-бояры,
И вы, думчие мои сенатбрушки,
Еще что нам с Ермаком будет делати;
Иль казнить его, или вешатй.
Иль во всех винах его простити?
Иль велеть ему Казань, Астрахань взять? —
Возговорит-де один боярин-то,
И старший думчий-сенатбрушка:
"Ой ты гой еси, батюшка православный царь!
Еще мало нам Ермака казнить-вешати".
Тут возговорил Ермак сын Тимофеевич:
Ой ты гой еси, ты врешь, собака!
Без суда, без допроса хочешь Ермака вешати!—
Богатырская сила в нем разгоралася,
Богатырская кровь в нем подымалася,
Вынимал он из колчана саблю вострую,
Он срубил-смахнул боярину буйну голову,
Буйная его головушка от плеч отвалилася
Да по царскиим залушкам покатилася.
А и царская картина переменилася,
А и думские сенаторы испугалися
И по царским залам разбежалися.
Возговорил наш батюшка православный царь:
"Ермак во беде сидит, бедой крутит,
Еще что нам над Ермаком делати?"
Ни один князь ответу не дал;
Во всех винах прощал его
И только Казань да Астрахань взять велел.
Источник:
Исторические песни / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. В.И. Чичерова. Л.: Сов. писатель, 1956. С. 136-139.
Плач Ксении Годуновой
Сплачется мала птичка.
Белая перепелка:
"Охти мне, молоды, горевати!
Хотят сырой дуб зажигати.
Мое гнездышко разорити,
Мои малый дети побити.
Меня, перепелку, поимати".
Сплачется на Москве царевна:— Охти мне, молоды, горевати, Что едет к Москве изменник,Ино Гриша Отрепьев расстрига.Что хочет меня полонити,А полонив меня, хочет постричи.Чернеческий чин наложити!Ино мне постричися не хочет,Чернеческого чину несдержати:Отворити будет темна келья.На добрых молодцев посмотрети.Ино, ох, милые наши переходы!А кому будет по вас да ходитиПосле царского нашего житияИ после Бориса Годунова?Ах, милые наши теремы!А кому будет в вас да сидети
После царского Нашего жития
И после Бориса Годунова?
Источник:
Исторические песни / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. В.И. Чичерова. Л.: Сов. писатель, 1956. С. 164-165.
Баллады
Баллада «Василий и Софья»
Было у вдовушки тридцать дочерей;
Все они были грамотницы,
Все они ходили по Божиим церквам.
Все они стояли по крылосам.
Все они пели: "Господи Боже!"
Одна из них, София, промолвиась,
Ладила сказать: "Господи Боже",
Той поры сказала: "Васильюшко-дружок, подвинься сюда!'
Василий-то догадлив был —
Брал он Софию за праву руку,
Повел он Софию по Киеву,
Ко славному князю Владимиру.
Проведала Васильева матушка,
Скорешенько бежала в царев кабачок.
На гривенку купила зеленого вина.
На другую купила зелья лютого.
Во правой руке зелено вино несет.
Во левой руке зелье лютое.
Из правой руки Василью подала,
Из левой руки Софии отдала:
"Пей-ка, Василий, Софии не давай!
Пей-ка, София, Василью не давай!"
Василий пил, Софии подносил,
Софиюшка пила, Василью поднесла.
Мало-помалу Василий говорит:
"Буйна голова болит",
София говорит: "Ретиво сердце щемит".
Всю ночку трудились, беспокоились.
Ко утру-свету преставились.
Васильюшку гроб исповызолотили,
Софиюшкин гроб исповыкрасили.
Васильюшка несут князи-бояра,
Софиюшку несут красны девушки.
Васильюшка положили по правую руку,
Софиюшку положили по левую руку.
На Васильевой могилке вырастала золота верба,
На Софииной могилке — кипарисно деревцо.
Корешок с корешком сорасталися,
Прут с прутом совивается,
Листок со листком солипается.
Старый идет — Богу молится да наплачется,
Пожилой-то идет — подивуется,
Малый идет — натешится, наиграется.
Проведала Васильева матушка:
Золотую вербу повыломала,
Кипарис-дерево повысушила,
Всё она кореньё повывела.
Источник:
Народные баллады / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. Д.М. Балашова; Общ. ред. А.М. Астаховой. М.; Л.: Сов. пистаель, 1963. С. 50-51.
Баллада «Дмитрий и Домна»
Ездил Митрий Васильевич Во чистом поле, на добром коне, Сидела Домна АлександровнаВ новой горенке, под косявчатым окошечком,Под хрустальным под стеколышком.Думала она, удумливала,
Хулила его, охуливала:
"Ездит-то Митрий Васильевич
Во чистом поле, на добром коне:
Назад горбат, наперед покляп.
Глаза у него будто у совы.
Брови у него будто у жоги,
Нос-то у него будто у журава".
Прикликала сестрица Марья Васильевна:
"Ай же ты братец Митрий Васильевич!
Заводи, братец, пир-пированьице,
Зазови-тко Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир".
Приходили послы к Домниной матушке.
Они крест кладут по-писаному.
Поклон ведут по-ученому.
На все стороны поклоняются.
Сами говорят таковы слова:
"Ах же ты Домнина матушка!
Ты пусти, пусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир".
Говорила Офимья Александровна:
"Не пущу, не пущу Домны Александровны
На широкий двор, на почестный пир".
Первы послы со двора не сошли,
Ощё другие послы на двор пришли,
Говорят Офимье Александровне:
"Ай же ты Домнина матушка!
Ты пусти, пусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир".
Говорила Офимья Александровна:
"Не пущу, не пущу Домны Александровны
На широкий двор, на почестный пир".
Ещё другие послы со двора не сошли,
А третьи послы на двор пришли.
Говорят Офимье Александровне:
"Ай же ты Домнина матушка!
Ты пусти, пусти Домну Александровну
На широкий двор, на почестный пир".
Говорила Домна Александровна:
"Ай же ты родна моя матушка!
Если пустишь — пойду и не пустишь — пойду
Говорила Офимья Александровна:
"Ай же ты дитятко Домна Александровна!
Не ходи-тко к Митрию Васильевичу:
Ты хулила его, охуливала.
Я ночёсь спала, грозен сон видела:
Будто золота цепочечка рассыпалася,
Рассыпалася она и укаталася".
Говорит Домна Александровна:
"Ай же родна моя матушка!
Про себя спала, про себя сон видела!
Уйду я замуж за Митрия Васильича".
Говорит же Домнина матушка:
"Ай же ты Домна Александровна!
Надевай-ка ты три платьица:
Первое надень венчальное,
А другое надень опальное,
А третье надень умершее".
Садилась она на добра коня,
Поезжала к Митрию Васильевичу,
Приезжала она на белый двор.
Встречает ю Митрий Васильевич,
Опущает ю с добра коня,
Берет за ручки за белые.
Целовал во уста во сахарние.
Вел ю за столы за дубовые.
Отрушил он от себя свой шелков пояс,
И учал он Домну по белу телу;
И шелковый пояс расплетается,
Домнино тело разбивается.
Пала она на кирпичный пол:
Схватились же Домны — живой нету.
Прознала ее родная матушка,
Скоро прибывает на белоем дворе.
Увидала она Домну Александровну,
Пала она со добра коня на кирпичный пол:
Схватились же ее матушки — живой нету.
Говорит тут родной сестрице Митрий Васильевич:
"Ай же ты моя родная сестрица Марья Васильевна!
Ты сделала три головки бесповинныих!"
Он схватил с гвоздя булатний нож.
Наставил тупым концом во кирпичей пол
И острым концом во белы груди.
Источник:
Народные баллады / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. Д.М. Балашова; Общ. ред. А.М. Астаховой. М.; Л.: Сов. пистаель, 1963. С. 45-47.
Пропп В.Я. Фольклор. Литература. История. М.: Лабиринт, 2002. – 464 с.
Белова О.В., Петрухин В.Я. Фольклор и книжность: миф и исторические реалии. М.: Наука, 2008. – 263 с.
Чистов К.В. Фольклор. Текст. Традиция. М.: ОГИ, 2005. – 272 с.
Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975.
Иванова Т.Г. Введение в фольклористику. Русский и славянский фольклор. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. – С. 3.
Кравченко А.И. Культурология: словарь. М.: Академический Проект, 2000. С. 602-603.
Кравченко А.И. Культурология: словарь. М.: Академический Проект, 2000. С. 603.
Иванова Т.Г. Введение в фольклористику. Русский и славянский фольклор. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. – С. 4-5.
Кравченко А.И. Культурология: словарь. М.: Академический Проект, 2000. С. 604.
Зуева Т.В. Русский фольклор: Словарь-справочник, М., 2002. С. 134.
Там же. С. 305.
Зуева Т.В. Русский фольклор: Словарь-справочник, М., 2002. С. 302.
Кравченко А.И. Культурология: словарь. М.: Академический Проект, 2000. С. 184.
Там же. С. 403.
Кравченко А.И. Культурология: словарь. М.: Академический Проект, 2000. С. 38.
Там же. С. 35.
Зуева Т.В. Русский фольклор: Словарь-справочник, М., 2002. С. 312.
2