Роль символов в рассказах Куприна "Олеся",и "Гранатовый браслет"

При этом прекрасное совсем не чуждо Вере, но стремление к нему уже притупилось. Она «была строго проста, со всеми холодна и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна». Этому-то спокойствию и суждено быть разрушенным, но пока мы все еще в начале сюжета.
Итак, в размеренной жизни все идет своим чередом, Вера получает в подарок от сестры записную книжечку, ее удивляет способность сестры сделать из молитвенника безделушку, но в то же время она любуется этим подарком, ее чувства словно окутаны сном повседневного благополучия. Эта дорогая безделушка – символ пустоты и суетности мира, в котором живет Вера, повседневности без веры и молитвенного трепета, без глубины, скрытой и потерянной за внешних лоском. И уже этим символом задана последующая трагичность событий – в таком мире настоящая любовь проходит мимо, остается не узнанной под покровом внешнего блеска. Ведь и в гранатовом браслете, полученном Верой в подарок (еще один подарок – символ), героиню завораживает блеск гранатовых камней, но не строки письма, которое до смерти Желткова остается совершенно непонятых, непрочитанным (хоть и прочтенным).
В рассказе довольно много образов и ситуаций, предваряющих будущую трагедию. Помимо традиционно отмечаемого цвета гранатового браслета и числа гостей за столом у Веры, хочется отметить образ обрыва, к которому подходят Вера и ее сестра. Он пугает обеих, и показательно, что «бесконечность и величие морского простора», зовущие Веру отделены от нее этим обрывом. Здесь обрыв является символом будущего обрыва тихой сонной жизни Веры, трагического обрыва жизни посвятившего ей свою жизнь Желткова.
Как отмечает Л. А. Смирнова, «А. И. Куприн пишет не о зарождении любви Веры, а именно о пробуждении ее души. Протекает оно в утонченной сфере предчувствий, острых переживаний. Внешнее течение дней идет своим чередом: съезжаются гости на именины Веры, ее муж с иронией рассказывает им о странном поклоннике жены, созревает и затем осуществляется план посещения Шейным и братом Веры Тугановским Желткова, на этой встрече молодому человеку предлагается покинуть город, где живет Вера, а он решает совсем уйти из жизни и уходит. Все события отзываются нарастающим душевным напряжением героини».
Разрешается это напряжение в психологической кульминации рассказа – сцене прощания с умершим Желтковым, их единственном «свидании», ставшем поворотным моментом в ее духовной жизни, разбудившим ее ото сна чувств. Она другими глазами теперь видит усопшего, читая на его лице «глубокую важность», «блаженную и безмятежную» улыбку, «то же самое умиротворенное выражение», как «на масках великих страдальцев – Пушкина и Наполеона». Величие страданий и умиротворение в чувстве, их вызвавшем, – это то, чего никогда не испытывала сама Вера. «В эту секунду она поняла, что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее». И только сейчас Вера просыпается, осознавая свое прошлое спокойствие как поверхностность и пустоту.
Важнейшим символом в рассказе становится соната Л. Бетховена, неоднократно встречающаяся в повествовании, но только в сцене истинного свидания Веры с Желтковым обретающая всю полноту своего символического значения. Здесь эта трагически глубокая музыка становится символом не только потрясающего и изменяющего все вокруг чувства возвышенной бескорыстной любви, но и символом практически мистического соединения двух душ.
А. И. Куприн наделяет Веру существенно большими духовными силами, чем те, что вызвали ее разочарование в себе. В сцене после прощания с усопшим Желтковым волнение Веры достигает предела, она плачет по звуки завещанной ей к прослушиванию бетховенской сонаты. Только сейчас, через музыку Вера открывает свое сердце и переживает в слезах раскаяния «жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть». В музыке они соединились, мелодия стала способом и символом соединения в любви и понимании. И это слияние изменило Веру навсегда.
Как пишет Л. А. Смирнова об экспрессивности передачи переживаний Веры: «она достигнута выразительной ассоциацией происходящего с музыкой одной из частей второй сонаты Бетховена (вынесенной и в эпиграф «Гранатового браслета»). Слияние мыслей Веры со звуками позволяет естественно выразить возвышенное молитвенное состояние души, будто донести голос Желткова. А сопричастность героине цветов, деревьев, легкого ветерка просветляет слезы женщины, как бы благословляя ее на верную память об усопшем».
Если сопоставлять роль символов в двух проанализированных произведениях А. И. Куприна, то можно увидеть общие принципы их функционирования: символы служат раскрытию общей для обоих текстов темы необычайной высокой любви, которая остается и после смерти (ухода) человека и разрушает спокойное существование возлюбленного. Именно символы задают глубокую перспективу психологических интерпретаций сюжетов «Олеси» и «Гранатового браслета».
Заключение
Изучив теоретическую часть вопроса о символах, мы остановились на исследовании роли наиболее значительных символов в произведениях А. И. Куприна, которые позволяют диалогически высветить глубину и тонкость смысловых переплетений художественного повествования. Причем нужно отметить, что эти символы зачастую у Куприна завуалированы событийным потоком, что придает им еще большую значимость.
Интересно внимание А. И. Куприна к символической стороне предметов украшения, камней. В обоих текстах встречаются украшения, символизирующие любовь: гранатовый браслет – тревожный образ трагической любви цвета крови, коралловые бусы – символ чистой счастливой в своей взаимности любви героев.
Можно сказать, что А. И. Куприн вводит символы в ткань повествования для усиления психологического звучания, более глубокого раскрытия характеров главных героев (в первую очередь, женские образы Олеси и Веры). В проанализированных рассказах писателя символы служат выражению темы любви и духовных исканий героев, их стремления выйти за пределы повседневности и быта, социальных стереотипов и ограниченности обывателей (какими, например, являются крестьяне в «Олесе»).
В этой связи заметно отчасти романтическое освещение темы любви на фоне непонимающей, далекой от любящих героев толпы. И сами символы могут выражать суть этого непонимания. Как, например, в «Гранатовом браслете» подарок сестры Веры – сделанная из молитвенника записная книжечка – символ пустоты светской жизни, не способной заметить истинную духовную жизнь, а в конечном итоге – символ жизни и самой Веры до смерти Желткова.
Список источников
Куприн А. И. Гранатовый браслет // Куприн А. И. Повести. М., 1978. С. 303 – 351.
Куприн А. И. Олеся // Куприн А. И. Повести. М., 1978. С. 5 – 78.
Аверинцев С. С. Символ // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6. Ст. 826 – 831.
Афанасьев В. Н. Александр Иванович Куприн. Критико-биографический очерк. М., 1972.
Бальмонт К. Д. Элементарные слова о символической поэзии // Русская литература ХХ века. Дооктябрьский период. Хрестоматия. Л., 1991, С. 368 — 369.
Белый А. Символизм и философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.
Волков А. А. Творчество А. И. Куприна. М., 1962.
Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.
Смирнова Л. А. А. И. Куприн (1870 - 1938) // Смирнова Л. А. Русская литература конца XIX – начала XX вв. Учебник для студентов педагогических институтов и университетов. Электронная библиотека INFOLIO. Реж. доступа к ресурсу: http://www.infoliolib.info/philol/smirnova/6.html
Солодуб Ю. П. Текстообразующая функция символа в художественном произведении // Филологические науки. 2002. № 2. С. 46-55.
Тарланов Е. З. Из лекций по русской литературе рубежа XIX – XX веков. Петрозаводск, 2004.
Бальмонт К.Д. Элементарные слова о символической поэзии // Русская литература ХХ века. Дооктябрьский период. Хрестоматия. Л., 1991, С. 368 — 369.
Белый А. Символизм и философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 22.
Волков А. А. Творчество А. И. Куприна. М., 1962. С. 6.
Аверинцев С. С. Символ // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6. Ст. 826 – 831.
Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976.
Аверинцев С. С. Указ. соч. Ст.826.
Лосев А. Ф. Указ. соч. С. 51 – 56.
Лосев А.Ф. Указ. соч. С.131.
Солодуб Ю.П. Текстообразующая функция символа в художественном произведении // Филологические науки. М., 2002. № 2. С.47.
Лосев А.Ф. Указ. соч. С.153.
Там же.
Там же. С.156.
Там же.
Аверинцев С. С. Указ. соч. Ст. 828.
Там же.
Тарланов Е. З. Из лекций по русской литературе рубежа XIX – XX веков. Петрозаводск, 2004. С. 11.
Афанасьев В. Н. Александр Иванович Куприн. Критико-биографический очерк. М., 1972. С. 152.
Там же. С. 153.
Тарланов Е. З. Указ. соч. С. 17.
Смирнова Л.А. А. И. Куприн (1870-1938) // Смирнова Л.А. Русская литература конца XIX — начала XX вв. Учебник для студентов педагогических институтов и университетов. Электронная библиотека INFOLIO. Реж. доступа к ресурсу: http://www.infoliolib.info/philol/smirnova/6.html
Смирнова Л. А. Указ. соч. http://www.infoliolib.info/philol/smirnova/6.html
Смирнова Л. А. Указ. соч. http://www.infoliolib.info/philol/smirnova/6.html
Смирнова Л. А. Указ. соч. http://www.infoliolib.info/philol/smirnova/6.html
3